Тикхо Селчу обладал именно таким умом, но меня поразила не столько скорость, с которой он думал, сколько превалирующий над его мыслями холодный расчет.
Когда он выбрал меня в качестве мишени, я не видел кромку лезвия, как в случае с Гэвином. Тикхо просто нарисовал кубик вокруг моего корабля и шаг за шагом, с каждой секундой все плотнее сжимал его, отбрасывая ненужную информацию, пока мой корабль и небольшой кубик, который он определил целью, не совпали окончательно.
И самое впечатляющее, что от этого кубика в разные стороны расходились стрелки, обозначавшие направления моего возможного бегства. Если бы я рванул влево, то куб сразу бы переместился вслед за мной. Если бы даже я соединил два-три головокружительных фортеля, кубик все равно неотступно следовал бы за мной. Мозг Селчу работал, как легендарный монкаламарский кальмар-демон, обвивая меня своими щупальцами и утягивая туда, где он мог спокойно придушить меня.
Единственный способ победить его — это превратить его в жертву. Я включил реверс и нырнул вниз, затем перевернулся и выдал мертвую петлю, чтобы оказаться у него на хвосте. Он предвидел этот маневр и перевернулся на правое крыло, уходя от меня, поэтому мне пришлось срочно догонять его. Я разогнался слишком сильно и приближался к нему быстрее, чем нужно, поэтому мой выстрел ему в корму ушел за молоком нерфов. Я выдал быструю «бочку» через левый борт и потянул рычаг управления на себя. Я летел вверх долгих три секунды, затем перевернулся и продолжил взлет по пологой петле.
«Крестокрыл» Тикхо пронесся у меня перед носом, но я не успел выстрелить в него. От него ко мне поступили изображения нескольких увеличивающихся кубов, в которые он пытался поймать меня. Несмотря на то что ему приходилось решать другую проблему — он сам стал мишенью — он постоянно пытался поменяться ролями, и мне приходилось изо всех сил стараться, чтобы не допустить этого.
— Скала-лидер, это «Возмутительный». Направляйтесь к нам, если хотите вернуться домой.
— Вас понял, — я передал этот приказ свой эскадрилье.
— Помочь, лидер? — спросила меня Кает.
— Не-а, я в порядке. Смываемся отсюда.
— Поспеши.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Я перевернулся на правый борт, затем резко повернул влево и сбросил скорость, чтобы уменьшить радиус разворота. Выйдя из него, я снова поддал, уходя от залпа четырех лазерных пушек Тикхо, затем выкрутил регулятор скорости до минимума, развернул истребитель на Селчу и снова дал полный вперед. Прямое попадание в корму «крестокрыла» озарило задний щит лазурным сиянием, но я на этом не успокоился. Круто вывернув руль направления, я развернулся почти на месте и нырнул вслед за Тикхо. Еще один выстрел из ионной пушки — и его кормовой дефлектор сдох.
На его месте я бы запаниковал, но я не почувствовал ничего подобного в голове у Тикхо. Мы просто переместились в куб большего размера, и он выдал на своем «крестокрыле» столько фигур высшего пилотажа подряд, что я не смог бы их повторить, даже если бы запрограммировал на это свой компьютер. Всякий раз, когда он оказывался перед выбором, он принимал решения в сотые доли секунды, затем обсчитывал следующую альтернативу. Казалось, что выбор делается вслепую, отчего предугадать его действия было невозможно, однако грани кубика неумолимо сжимались.
Но я не стал тупо гоняться за ним, а стал по широкой дуге пробираться к «Возмутительному». «Звездный разрушитель» окружил себя стеной заградительного огня, который исключал саму мысль о его преследовании. Теоретически наши канониры не должны были расстреливать атаковавшие крейсер истребители, но они старались укладывать выстрелы как можно ближе к нам, чтобы отпугнуть преследователей. Хотя выстрелы с крупных кораблей и не предназначались истребителям противника, горячие республиканские парни так или иначе должны были обращать на них внимание, что отвлекало их от погони. А если возвращавшийся пилот был достаточно ловок, он мог умудриться нырнуть туда, где только пролетел луч турболазера, таким образом используя энергию корабля в качестве щита, заслоняющего его от преследования.
Покидая поле боя, я увидел множество подбитых кораблей и их пилотов, катапультировавшихся в космос. Вокруг висело столько «костылей», что орбита Кса Фел стала похожа на космический госпиталь. Но были там и отстриженные «когти», и каркасы нескольких корветов, как наших, так и «ихних». «Ответного удара» среди подбитых кораблей не было, что я воспринял как хорошую (сравнительно хорошую, естественно) новость. Да, «выжившие» были сборищем убийц, ворюг и мародеров, но многие из них стали мне почти что друзьями, и я не желал им смерти.
Вдруг меня окатила волна радости близкой победы, исходящая от Тикхо. Большим пальцем я переключил селектор монитора на сканер целей и стал смотреть, откуда проистекает угроза. О, что я вижу! У меня на хвосте сидели две протонные торпеды. Как я ни улепетывал от Тикхо, он послал мне вдогонку два маленьких сувенира с самонаведением. Торпеды летели куда быстрее моего «когтя». В этом было их основное преимущество и, к счастью для меня, основной недостаток.
Я проследил по индикатору дальности, пока первая торпеда не приблизилась ко мне на двести метров, затем резко дернул на себя рычаг управления, круто переложил его влево и бросил ТУшку в крутой штопор. Первая торпеда пронеслась мимо, зато вторая вовремя скорректировала курс. Я оттолкнул рычаг управления от себя, резко уходя вниз, и сувенир номер два тоже побежал куда-то вперед. Мимо меня. Я улыбнулся. Этому трюку я научился у тебя, Тикхо.
С помощью сканера я определил, где находится первая торпеда, и зафиксировал ее как цель. Развернув свой коготь так, что он летел прямо на нее, я подождал, пока она не приблизится ко мне менее чем на километр, переключил селектор выбора оружия на спаренную лазерную пушку, навел прицел на летящий ко мне гостинец и дважды нажал на гашетку. Первые два выстрела пролетели мимо цели, зато вторая пара попала в десятку, разнеся торпеду вдребезги всего в пяти сотнях метров от меня. Я выдал «бочку», развернулся и атаковал вторую торпеду. Ее я достал с первого выстрела, взорвав ее в километре от себя. Пролетев сквозь золотистое огненное облако, я взял курс на «Возмутительный».
В комлинке раздался хриплый голос Тикхо — он обратился ко мне в широком диапазоне:
— Хорошо летаешь, «коготь».
— Не хотел, чтобы ты подумал, что я — зеленый пилот, Проныра-лидер. До встречи.
Я помахал ему «когтями», нырнул под спасительный зонтик огня «Возмутительного» и посадил свою ТУшку на палубу, выделенную «выжившим». Подлетая к люку посадочной палубы, я заметил, что «выжившие» потеряли всего шесть из тридцати шести «когтей», и я потерял всего два. Имперская группа истребителей недосчиталась более полутора десятков «исТРИбителей». Отсутствовала их ведущая эскадрилья в полном составе — места для их старших офицеров оставались пустыми.
Сделав глубокий вдох, я снял шлем и скафандр, затем открыл «фонарь» кабины и выбрался из «когтя». Тиммсер и Кает помогли мне спуститься на палубу и поддержали меня, когда мои ноги отказались нести меня. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, насколько сильно я устал. Схватка с Тикхо оказалась самой трудной в моей жизни, и даже Сила едва спасла меня. То, что делали Селчу и Ведж, не прибегавшие к помощи Силы, делало их сильнее джедаев. Они летали сердцем, умом и всем своим существом.
Тиммсер подняла меня на ноги.
— Круто ты там, Йен. Расстрелял торпеды. Показал себя.
Взревела сирена и замигали красные огни. Я схватился за шасси «когтя», чтобы не упасть: «Возмутительный» перешел на скорость света. Гравитационные генераторы, установленные на корабле, устраняли физический эффект разгона, но мне достаточно было увидеть, как звезды превращаются в яркие полосы, чтобы потерять равновесие.
Кает застегнула свой плащ и набросила капюшон, затем нацепила темные очки.
— Да, мы неплохо постарались, — сказала она. — «Стрела» потеряла только одного. «Хищник» — троих.
— Кого потеряли мы?
— Пятого и Седьмого, — Тиммсер пожала плечами. — Они решили помериться силами с «ашками», и те замочили их.
Я покачал головой:
— Зря они сунулись.
— «Ашки» атаковали «Ответный удар». Блук и Яндер решили, что у них есть шанс зарисоваться перед капитаном Найвом, — Тиммсер потеребила свои волосы, чтобы те встали дыбом, оросив меня при этом капельками пота. — А вы как, кэп?
Я выпрямился:
— Уже лучше. Плохое быстро забываешь.
— Зачем вы с «крестами» в догонялки играть стали?
— Они сами погнались за мной, Кает. Тиммсер первого достала. Спасибо за помощь.
— Лишь бы вы остались живы, кэп, — длинноногая Тиммсер наградила меня улыбкой. — Конечно, как вы летаете, это не проблема.
Снова взвыла сирена и переборки ангара содрогнулись от низкого мужского голоса, пробасившего в интерком:
— Смирно! Адмирал на палубе.
Громкий стук каблуков звучал не больше нескольких секунд, пока мы выстраивались перед нашими «когтями». Напротив нас построились по росту пилоты имперских эскадрилий. Они смотрелись молодцевато в своей черной форме, в то время как мы являли собой весьма жалкое зрелище. На некоторых из нас была форма «выживших» — серо-красная с золотой вышивкой, другие все еще носили форму тех армий, откуда они когда-то дезертировали, но основная часть была одета в пестрые тряпки по принципу «с планеты по нитке — „выжившему“ рубашка». Эскадрильи казались надиром и зенитом, и единственное наше преимущество было в том, что мы выжили в этой битве.
Распахнулись двери центрального турболифта, и оттуда вышли два штурмовика, в чешуе… пардон, в доспехах настолько ярко надраенных, что мне захотелось одолжить у Кает ее очки. Штурмовики остановились, затем расступились в стороны, и на палубу вышла Тавира. По сравнению с двумя громилами, стоящими по бокам, и теми двумя, что появились вслед за ней, физически она казалась совсем крошечной, но манера Леонии держать себя заставляла забыть тебя о ее небольшом росте. На ней была серая адмиральская форма, а в руках, сомкнутых за спиной, она держала плетку. Даже находясь от нее на приличном расстоянии, я чувствовал, как струится энергия из ее фиолетовых глаз.
Она посмотрела на своих людей, затем на нас и опустила руки. Правой рукой, затянутой в черную перчатку, она поигрывала плеткой, то и дело направляя ее на нас. Штурмовики пропустили ее вперед; ее расслабленная походка резко контрастировала с их четкими размеренными шагами. Когда она приблизилась к нам и пошла вдоль строя, она стала постукивать плеткой по левой ладони или слегка касаться ею подбородка.
Я старался сохранить невозмутимое выражение лица, когда она прошла мимо меня, и подавил всякую реакцию, когда она бросила быстрый взгляд в мою сторону. Она была на добрых десять сантиметров ниже меня, а ее черные как смоль волосы отливали серебром. Ее бледная кожа туго обтягивала тонкие кости, а в уголках рта и глаз еще не было морщин. По комплекции и возрасту она казалась почти что ребенком, но холодная непоколебимость ее поступи и манера мерить нас мимолетным скользящим взглядом выдавала целые килобайты информации о ее умственном и психическом развитии.
Она остановилась перед капитаном Гуртт и хлопнула Тиресию плеткой по плечу:
— Это вы доложили нам план действий, так?
— Да, адмирал, — ответила Тиресия ровным голосом, но даже я услышал в нем легкую дрожь.
Тавира некоторое время вглядывалась ей в лицо, выдержав паузу настолько длительную, что все начали нервничать.
— Вы предложили отступать, а республиканцев заставить спасать своих пилотов.
— Так точно, адмирал.
Снова повисла зловещая тишина, но и Тавира и Тиресия застыли, словно в стасисе. Напряжение все нарастало. Стратегия, которую ставили в вину Тиресии, была моей, и любое наказание, которая она понесет, тоже должно быть моим. Я сделал глубокий вдох, и уже открыл рот, но тут увидел глубокие складки в уголках рта Тавиры.
— Эта стратегия оказалась выигрышной, капитан Гуртт, — Тавира как-то небрежно махнула плеткой в сторону своих пилотов. — Полковник Ламнер не согласился с ней и бросил своих молодцов прямо на «крестокрылы». Как вы все видите, он не вернулся обратно, чтобы доказать правильность такого решения.
— Никак нет, адмирал. Не вернулся.
Плетка снова опустилась на плечо Тиресии:
— А это значит, что мне нужно найти ему замену. Его место займете вы, полковник Гуртт.
Глаза Тиресии округлились:
— Я? Перевожусь на «Возмутительный»?
— Уверена, капитан Найв не будет возражать.
— Никак нет, адмирал, — Тиресия сдвинула брови. — Считаю своим долгом доложить вам, адмирал, что стратегия, переданная вам, была предложена капитаном Иданианом. Он предложил, я сочла ее удачной и доложила о ней вам.
— Ах да, — промурлыкала Тавира, — капитан Иданиан. Тот самый, что сбил протонные торпеды, направленные в мой корабль. Я подумала, что ему нужно занять ваше месте в эскадрилье «Стрела».
Ремарт покачал головой, и Тавира резко повернула голову в его сторону, как нетопырка, учуявшая слизняка. — Вы хотите что-то сказать, пилот?
— Прошу прощения, адмирал, но среди «выживших» офицеры избираются не так.
— Да, и как же это происходит?
Ремарт одарил ее чарующей улыбкой:
— Во первых, сначала нужно проголосовать, чтобы кандидат попал в эскадрилью «Стрела». Мы ведь элитное подразделение.
Тавира понимающе кивнула:
— Его люди должны проголосовать, чтобы он перешел к вам?
Ремарт ответил кивком:
— Да, адмирал.
Прижав плетку к губам, Тавира развернулась и посмотрела на мою эскадрилью:
— Все, кто за то, чтобы капитан Иданиан перешел в эскадрилью «Стрела», пусть поднимет какую-нибудь конечность.
Девять рук вскинулись вверх. Все, кроме моей.
Тавира нахмурилась:
— Ты что, против?
— У меня есть обязательства перед моими людьми.
— У тебя есть обязательства передо мной. Я хочу видеть тебя в эскадрилье «Стрела».
— Слушаюсь, адмирал.
Она посмотрела на Ремарта:
— А сейчас ты скажешь мне, что он должен быть избран командиром вашей эскадрильи, правда?
— Таков порядок, адмирал.
Тавира расплылась в широкой улыбке:
