Обещай мне вернуться

— Жень, я купаться пойду. Ты следующий!

Майка схватила в охапку голубое платье и умчалась. Женя пошел на кухню — спросить тетю Глашу, не надо ли ей помочь чем.

Впервые за четыре военных года можно всласть понежиться в горячей ванне. На маминой полочке лежал кусок розового туалетного мыла. Трофейное, наверное, а может, и американское. Надо бы испробовать... Приятное. Конфетами какими-то пахнет. А пены-то сколько! Майка хихикнула, подумав, что она теперь похожа на торт со взбитыми сливками.

Довольная, разрумянившаяся , она заодно выстирала форму, повесила ее сушиться и стала одеваться.

"Странно... Платье... Почти невесомое. Точно голая. Отвыкла..."

Она вышла в прихожую, тщательно расчесала перед зеркалом волосы. Высыхая, они ложились легкими волнами, совсем не похожими на ее прежние "кудлы". "А платье-то на мне как висит! Ну ничего, сейчас поясок завяжу!"

Майка еще повертелась перед зеркалом и осталась вполне довольна собой.

"Теперь надо Женьке показаться! Он с ума сойдет!"

Женя боковым зрением поймал в застекленных дверцах буфета смутное отражение плывущего голубого облака и не сразу сообразил, что же это такое.

— Ну вот, теперь я женщина, а не товарищ сержант медицинской службы, — сказало облако Майкиным голосом.

Женя резко обернулся. На пороге стояла улыбающаяся Майка, но в каком виде! Чисто вымытые волосы лежат аккуратными локонами и вроде даже посветлели, голубое шелковое платье с узким пояском, чулочки, белые изящные туфельки... "Н-да-а-а... Барышня! Говорили мне мужики — непростая девчонка-то! Чёрт, как же я с ней жить стану?! Не обидеть бы ненароком!"

— Эх, видели бы тебя сейчас ребята!

— Успеется, — улыбнулась Майка. — А теперь брысь мыться! Держи полотенце.

Женя управился гораздо быстрее. Он не привык себя баловать. Отмывшись, он как-то сразу помолодел. Мокрые волосы торчат во все стороны, на щеке — свежий порез. Майка приложила к царапине носовой платок.

— Горе луковое...

— Эх, чёрт, два года бреюсь, никак не научусь!

Тетя Глаша заканчивала накрывать на стол. Она вытащила откуда-то большие обеденные тарелки, разложила тяжелые серебряные ложки и торжественно внесла фарфоровую супницу, полную наваристого борща.

Майка смотрела на все эти приготовления, как на чудо. Тонко нарезанный белый хлеб — бери, сколько хочешь! В войну тоненький кусочек, намазанный маслом, доставался раз в два месяца, за сдачу крови. А тут какое-то копченое мясо, колбаса, сыр... "Да-а... похоже, маман не бедствует! Пригрелась, завела себе, понимаешь, снабженца..."

Сели обедать. Майке все казалось, что чего-то не хватает. Она поняла: место во главе стола пустовало. Не было привычного папиного стула. Он был задвинут в угол столовой. Майка придвинула стул обратно.

— Это папино место. Пусть так будет.

Женя по-деревенски подставил под ложку кусочек хлеба. "Живут же люди! Так вот к чему она привыкла! Я ж ей никогда такого дать не смогу! Эх, черт, на скатерть бы не капнуть!"

Тете Глаше всё было интересно, она расспрашивала Женю, где он был, да где летал, видал ли живых немцев, а какие там, в Германии, люди живут, правда ли, что они все злющие, как собаки. Сама она видела немцев только пленных, грязных, завшивленных, когда их прогоняли колонной по Москве.

— Оборванные, грязные, в бабьих платках, ну чисто табор какой! И таковские-то чучела хотели нас завоевать? И чего они к нам полезли? Оголодали, что ль, шибко в своей Германии?

Приходилось отвечать, что люди в Германии такие же — две руки, две ноги. И не все такие уж злые, а по большей части просто пуганые. Майка рассказала про Чёртову Бабушку. Тетя Глаша заахала.

— Так сын ее одну бросил?! Ах, ирод, ах, поганец! Чтоб ему в смертный час воды не довелось испить, чтоб о нем слова никто не молвил хорошего! Мало она его в детстве порола! А говорят, что к нам из Берлина живого Гитлера в клетке привезут да в зоопарк сдадут! Врут небось?

Майка чуть борщом не подавилась от хохота.

— Да сдох он, теть Глаша! — вставил Женя. — Отравился со злости да со страху. А остальных и так уже посадили. Только не в зоопарк, а в тюрьму. Из зоопарка-то они, пожалуй, убегут. Судить теперь будут.

— Во-он оно что! — протянула старушка и переключилась на Майку. Где такого парня подобрала, да где познакомились, да где жить собираетесь.

— Где подобрала — там уж нет! — отшутилась та.

— В Саратове, — пробормотал смущенно Женя. — В госпитале. Там и познакомились.

— Ах ты, ба-а-атюшки! Да ты раненый был, выходит?

— Да чего там, зажило все давно. Доктора заштопали. Руки-ноги целы — и порядок. Саратов теперь, считай, как вторая родина. Туда и поедем. На авиазавод испытателем устроюсь.

— А я в мединститут поступлю, — влезла Майка. — Хирургом буду.

— В такую да-а-аль! Нешто в Москве своих институтов нет?

— Там профессор знакомый. Он у нас начальником отделения был. Зовет к себе учиться.

— Ах, профессор! Ну, тогда дело другое!

Тетя Глаша преклонялась перед ученостью.

— А госпиталь наш был признан лучшим, нам вручили переходящее Красное знамя! Даже в газете про нас писали! Вот.

— Вот какие вы молодцы. Да ты кушай, Маня, кушай.

Майка подмигнула Жене — видал, мол, всё Маня да Маня. Имени "Майя" домработница так и не признала.

— И ты, соколик, не отставай. Давно небось домашнего не пробовал?

— Давно, — согласился Женя.

Тетя Глаша положила ему еще.

— Ешь, парень, ешь. И смотри мне, жену голодом не мори. Чтоб откормил как следует. А то вон какая худенькая стала. Того и гляди ветром унесет.

— Не унесет! Поймает! Он сам быстрее ветра летает, теть Глаша, — рассмеялась Майка.

Когда пришла пора собираться, брать не хотелось ничего, кроме книги сказок, папиной фотографии и двух нарядных платьев — зимнего и летнего. Но тетя Глаша вовремя заметила это и всплеснула руками:

— Где это видано — на новое место едешь, а ничего с собой не берешь? Ни кружки, ни ложки, ни одеяла? Это что ж получается — я тебя бесприданницей замуж отдаю?!

— Да ну, теть Глаша! Были бы кости, а мясо нарастет!

— Ну вот я и положу, чтоб было с чего нарастать!

Домработница расстелила свою старенькую, но еще крепкую шаль и деловито стала складывать "приданое": завернула пару простынок, скатерть, сняла с кровати одеяло, хотела сунуть даже стопку тарелок, но Майка заартачилась и наотрез отказалась.

— Что мы, как мешочники какие, поедем!

Солнце начинало клониться к закату, когда Женя с Майкой снова вышли на улицу. Девушка подавленно молчала, иногда вскидывая на парня печальные глаза. Крепилась.

— Здесь трамвай ходит, прямо до вокзала, — подозрительно ровным голосом проговорила она. — Пойдем?

— Погоди. Дай перекурю. Курить охота — спасу нет.

Майка только теперь сообразила, что Женя в квартире ни разу не вспомнил про папиросы. Терпел. Она опять с благодарностью подумала, что ей с ним всё-таки ужасно повезло.

Они устроились в хвосте вагона, трамвай тронулся. Майка, проводив тоскливым взглядом родной бульвар, уткнулась Жене в грудь и горько расплакалась. Он не утешал — просто ласково гладил ее вновь растрепавшиеся светлые кудряшки.

Майка подняла залитое слезами лицо и по-детски жалобно спросила:

— Ты ведь меня обижать не будешь?..

Женя обнял ее за плечи и поцеловал в макушку:

— Го-о-орюшко ты мое...

— У меня ж теперь больше никого нету...

Он прижал ее к себе и тихо-тихо прошептал на ухо:

— Просто ты умела ждать,

Как никто другой...

Спасибо за помощь в работе над книгой

Вике Скайновой, ака Volnaya — за великолепное стихотворение про пилотский рай и беседы в аське. С ее "Пилотского рая" всё и началось.

Капитану медслужбы, ветерану ВОВ, Сверчковой Тамаре Владимировне — за консультации по истории медицины.

Военному врачу Алексею Водовозову ака uncle_doc — за то же самое.

Ветерану ВОВ Вакиной Галине Васильевне — за консультации по поводу устройства военных госпиталей.

Человеку с ником Snoopy — за Женькино стихотворение.

Кэт Вязовской — за бета-тест готового романа и перевод диалогов на немецкий

Аэлирэнн — тоже за помощь с немецким языком.

Дане — за проверку перевода на носителе языка.

Асгет ака Лисе — за консультации и исправление фактических ошибок в области медицины.

Человеку с дайриков с ником Неназванный — за консультации по военной авиации

Человеку с дайриков с ником Derflinger — за то же самое.

Ольге Поволоцкой — за рассказ о нравах немецких тяжеловозов.

Анатолию Кошелеву из Краснодара — за ликбез по части альпинизма.

Гэль — за моральную поддержку и описание куклы.

Элине Арсеньевой — за консультации по быту.

Ксении Герцен — за редактуру и корректуру.

Александру Герцену — за проверку батальных эпизодов.

Библиография

Ахутин М.Н. Военно-полевая хирургия/ под ред. Е.И. Смирнова и В.С. Левита. — М.: Медгиз, 1942.

Джорданов А. Ваши крылья. — Пер. с англ. М.: — Воениздат, 1937.

Драбкин А. Я дрался с асами люфтваффе. — М.: "Яуза", "Эксмо", 2006.

Киллиан Х. В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. 1941-1945 гг./ Пер. с англ. С.В. Бабак. http://lib.rus.ec/b/299381

Корнев П.Г. Лечение огнестрельных ранений конечностей. В помощь врачам эвакуационных и тыловых госпиталей военного времени. — Л.: ГИДуВ, 1943.

Оппель

Сайт http://www.ta-odessa.com/humor/dictionary/index.php?letter=n&id=445

Сайт http://sovmusic.ru/

Сборник научных работ института за второй год Великой Отечественной войны / под ред. проф. И.С.Вайнберга, проф. И.Г.Фридлянда и доц. Л.И. Гарина. — Л.: ГИдУВ им.С.М.Кирова, 1944.

Скоморохов Н. М. Боем живет истребитель. http://militera.lib.ru/memo/russian/skomorohov/index.html

Руководство по организации работы в эвакуационных госпиталях/ под ред. Л. Ходоркова. — М.: Медгиз, 1941.

Утехин И.В. Очерки коммунального быта. — 2-е изд., доп. — М.: ОГИ, 2004.

Учебник для медицинских сестер/под ред. начальника СУ РККА Е.И. Смирнова. — 3-е изд. — М.; Л.: Медгиз, 1941.

Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 года. http://www.kodeks-luks.ru/ciws/site?tid=0&nd=901757374&nh=0

Обращу внимание на следующие статьи: "123. Совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения для извлечения таким путем каких-либо выгод — исправительно-трудовые работы на срок до одного года с конфискацией части имущества или штраф до пятисот рублей".

"180. Занятие врачеванием, как профессией, лицами, не имеющими надлежаще удостоверенного медицинского образования, а равно занятие медицинским работником такого рода медицинской практикой, на которую он не имеет права, — исправительно-трудовые работы на срок до шести месяцев или штраф до пятисот рублей".

Царфис П.Г. Битва за жизнь. Размышления врача. — М.: ОАО Издательство "Радуга", 2001.

Цитируется по книге. Учебник для медицинских сестер. под ред. начальника СУ РККА Е.И. Смирнова. — 3-е изд.. — М.; Л., Медгиз, 1941.

Реальный случай. См.: Скоморохов Н. М. Боем живет истребитель. http://militera.lib.ru/memo/russian/skomorohov/index.html

Майка буквально бредит советским фильмом "Остров сокровищ" 1937 года. Трактовка событий в фильме изрядно отличается от канонического варианта, изложенного в книге. В частности, Джима Хокинса заменили на переодетую девушку Дженни (хотя она фигурирует в команде как "юнга Джим"), а найденный в финале клад отправляется на закупку оружия для ирландских повстанцев.

Гнездо раненых — место временного сосредоточения и укрытия раненых на поле боя до их эвакуации на медицинский пункт. (Медицинская энциклопедия)

Реальный случай. Описан в книге Скоморохов Н. М. Боем живет истребитель. http://militera.lib.ru/memo/russian/skomorohov/index.html

ГОПЭП — головной полевой эвакуационный пункт армии.

Первичная хирургическая обработка раны — хирургическая операция, направленная на создание благоприятных условий для заживления раны, на предупреждение раневой инфекции и (или) борьбу с ней.

Сборник научных работ института за второй год Великой Отечественной войны / под ред. проф. И.С.Вайнберга, проф. И.Г.Фридлянда и доц. Л.И. Гарина. — Л.: ГИдУВ им.С.М.Кирова, 1944.

Реальный случай. Описан в книге Скоморохов Н. М. Боем живет истребитель. http://militera.lib.ru/memo/russian/skomorohov/index.html

Цитируется по книге Киллиан Х. В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. 1941-1945 гг./ Пер. с англ. С.В. Бабак. http://lib.rus.ec/b/299381

Смерть на столе (лат).