— Уезжайте! — крикнула я остальным, резко разворачиваясь.
Ну да, так они меня и послушались, в особенности Андре. Но мне сейчас было не до препирательств. Поскольку в дюжине шагов от меня, на фоне монастырской стены, стояла мать-настоятельница. И на вытянутых пальцах её вскинутых рук пульсировала магическая энергия.
Вот так-так. Не ожидала от вас таких способностей, преподобная мать Либелия, тем паче с учётом того, что в вашем монастыре творить ворожбу невозможно. Но, видимо, Элоиза Исторская имела свои отношения с магией, хотя эта информация даже не промелькнула в прочитанном мною досье.
Антония и Игнасио с Мелани всё-таки отъехали от нас подальше, но вместо того, чтобы скакать во весь опор, остановились на расстоянии, которое сочли безопасным. Совершенно не понимая, что, учитывая ту лёгкость, с какой мать-настоятельница сотворила молнию, она и сейчас сумеет задеть их без малейшего труда. Если, конечно, ей не помешать.
Между тем для мужчин тоже нашлась работа. Несколько вооружённых всадников устремились к нам навстречу. То ли у монастыря всё-таки была небольшая охрана немагического характера, то ли они просто случайно проезжали мимо и решили поддержать "беззащитных" монахинь.
Андре и остальные приготовились к встрече. Я отметила их передвижение краем глаза, не выпуская из поля зрения мать-настоятельницу. Та, в свою очередь, смотрела на меня, на сей раз безошибочно определив своего главного противника. А потом с её пальцев сорвалась молния.
Яркий свет, направленный в мою сторону, на мгновение расколол мир на две половины. Я встретила молнию лёгким движением пальцев, заставив её погаснуть в шаге от себя. Ответных действий предпринимать не стала, просто застыла в ожидании, следя за действиями противницы. А вы по-настоящему сильны, мать Либелия. Что же, посмотрим, кто кого.
Пожалуй, учитывая, как серьёзно обернулась наша авантюра с освобождением Антонии, мне следовало бы испугаться. Настоятельница могла оказаться мне не по зубам. Но вместо этого меня охватил азарт. Ну что ж, Кейра Эрта, настал момент проверить, чего ты теперь стоишь.
Очередную молнию я перехватила с не меньшей лёгкостью, чем предыдущую. Только на этот раз не погасила её, а отбросила назад. Попасть в настоятельницу не пыталась, просто продемонстрировала, что шутить со мной не стоит, не то я тоже могу оскалить зубы. Мать Либелия мой посыл поняла, но отступить не отступила. Наоборот, перешла к более радикальным методам.
На сей раз вместо молнии на меня устремился огромный валун. Обычным зрением его было не различить — так, разве что немного смазывается картина перед глазами в том месте, где катится камень. Впрочем, в темноте и этот эффект пропадает. Однако я видела валун другим зрением, тем, что фиксировало колебания психо-магической энергии, чувствовала, как вибрирует под его мощью земля, как тяжелеет по мере его приближения воздух. Неотрывно глядя перед собой, парадоксальным образом наладив визуальный контакт с невидимым предметом, я стала концентрировать собственную энергию. И за долю секунды до того, как валун должен был меня раздавить, выпустила её на свободу.
Камень рассыпался передо мной незримой пылью. Вопросительно изогнув брови, я устремила взгляд на настоятельницу. Продолжим или, может быть, объявим перемирие? Но нет, в её планы входили исключительно военные действия. Ей доверили содержание под стражей Антонии Сафэйра, и она должна была выполнить задачу или по меньшей мере не выпустить девочку живой. Не знаю, что пообещали монахине за такую услугу, но её в любом случае можно было понять. Альт Ратгор точно не простит такого упущения.
Настоятельница не отступилась, однако сменила тактику. Я удивилась, увидев, как с её пальцев сорвалась очередная молния, уж коли ей захотелось поразить моё воображение разнообразием приёмов. И слишком поздно поняла, в чём подвох. Как оказалось, молния была лишь отвлекающим манёвром. Сконцентрировавшись на отражении удара, я пропустила другие чары, выпущенные монахиней почти одновременно с первыми и теперь коснувшиеся моего тела. Прозрачная, но от того не менее крепкая, верёвка, сотканная из самого воздуха, мгновенно опутала меня, намертво привязав руки к туловищу. Я инстинктивно дёрнулась, пытаясь высвободиться, но теперь, когда чары достигли цели, это было бесполезно. На губах настоятельницы заиграла победоносная улыбка.
Я успела выбросить перед собой пелену защиты от магического воздействия, но Либелию это нисколько не расстроило. Она и не собиралась на меня нападать. Её план заключался в другом. Сейчас, когда я была нейтрализована и, наконец-то, перестала путаться под ногами, настоятельница намеревалась разделаться с остальными. С теми, кто не был способен противостоять магической атаке. Ну, а потом, никуда не спеша, она нашла бы способ разобраться и со мной.
Всё так, мать-настоятельница. Всё так. Ты в общем-то правильно рассчитала. Не учла лишь одного: меня уже убивали. И, что немаловажно, убивали успешно. А это даёт мне теперь преимущества, о которых ты не догадываешься.
На этот раз Либелия использовала для атаки воду. Огромная широкая волна покатилась от её ног, по мере продвижения набирая силу и мощь. Добравшись до меня, она должна была разбиться о сотканную защиту и, разделившись на две половины, продолжить двигаться дальше, чтобы в конечном итоге накрыть с головой моих друзей. Связанная по рукам, я не смогла бы их защитить.
Я и не пыталась шевелить руками. Лишь мысленно представила нерушимую стену, которая простирается справы и слева от моего собственного щита. Почувствовала, как эта стена разрастается, увеличивается в размерах, и вместе с ней мысленно скользнула сперва на восток, затем на запад. И вернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как торжество на лице у настоятельницы сменяется удивлением, которое, в свою очередь, постепенно переходит в ужас. Поскольку пущенная ею волна, достигнув носков моих туфель, остановилась и, не сумев преодолеть преграду, обессиленно застыла у моих ног.
Да, мать Либелия, ты совершенно права: маги нуждаются в помощи рук, чтобы выпустить психо-магическую энергию за пределы собственного тела. Но я слишком привыкла существовать вне тела и перемещаться в пространстве, не прибегая к его помощи. И потому теперь мне ничего не стоит направлять энергию ментально. Для того, чтобы я не могла использовать магию, следовало не связывать мне руки, а ударить по темени. Ты не виновата в том, что этого не знала. Но теперь извини.
Временно опавшая волна, прильнувшая к земле наподобие приготовившейся к прыжку кошке, вновь поднялась во всей своей мощи. Одновременно я нашла маленькую петельку, неосторожно оставленную монахиней в сплетённой из воздушной материи верёвке, и аккуратно за неё потянула. Нитка за ниткой, петля за петлёй, и вскоре верёвка ослабла, а затем и вовсе исчезла. Волна же, напротив, поднималась всё выше и выше, с каждой секундой обретая всё большую материальность. Настоятельница отшатнулась, с нескрываемым страхом следя за тем, как её собственные чары оборачиваются против неё. Прости, но ты напросилась сама. Резко выдохнув воздух, я отправила волну обратно, в направлении монахини. Мощная водная пелена устремилась вперёд с удвоенной силой, сметая всё на своём пути, вырывая из земли траву, швыряя перед собой попадающиеся по дороге камни. Она без труда разрушила защиту, созданную собственной недавней хозяйкой, и ударила в монастырскую стену, оставляя в ней огромную брешь. После чего спала, впитываясь в землю и воздух. А я развернулась и двинулась навстречу своим спутникам, успевшим к этому моменту благополучно выиграть собственную битву.
Глава 24.
В молчании дней
Сонной жизни кумиры
Уходят стремительной
Горной рекой.
Мы будем сильней
За границами мира —
Мы пленом земным
Заслужили покой.
Канцлер Ги, "Монсегюрский Романс"
— Ну как?
Я отступила на шаг и, сложив руки на груди, посмотрела на отражение Тони в зеркале.
Девочка поджала губы и наморщила носик.
— Что-то не так, — констатировала она, критически изучая свой новый облик.
Между прочим, уже третий из тех, что я пробовала для неё создать.
— Что именно? — деловито осведомилась я.
Мой взгляд скользнул по приятному круглому лицу, голубым глазам и золотистым кудрям.
— Ммм... Брови какие-то... слишком густые, — вынесла своё вердикт Тони.
— Ну и что, что густые? — удивился Андре, присутствовавший при разговоре. — Да, твои настоящие брови тоньше, так нам того и надо. Чтобы ты была непохожа на себя, и никто не смог тебя опознать.
Девушка подняла к потолку страдальческий взгляд.
— Андре, её беспокоит не узнаваемость, — терпеливо объяснила я.
— А что? — нахмурился он. — Для чего мы меняем ей внешность?
— Для чего бы ни меняли, — улыбнулась я. — Её просто не нравится, как она сейчас выглядит. Она считает образ недостаточно красивым.
— Недостаточно красивым? — переспросил Андре.
Тони энергично кивнула.
— Любопытно, — брови Андре сдвинулись к переносице, а голос зазвучал немного громче, — и кому же ты так сильно хочешь понравиться?
Девушка как-то подозрительно быстро отвела взгляд. Так-так-так, и что это значит? Ответ скорее всего лежит на поверхности. Мне сразу вспомнилось, как Вито помогал ей вскочить в седло, а впоследствии — спешиться, как уступил свой плащ на время нашего короткого привала, и как Тони смеялась над шутками неунывающего шатена. М-да, любопытно, как бы отреагировал на такое откровение Андре. Впрочем, не любопытно, это и так понятно. Беднягу Вито ожидала бы скорая и безжалостная расправа. Так что, пожалуй, будет лучше придержать мои умозаключения при себе. Так я сберегу нервы всем троим — и Андре, и Тони, и Вито. А следовательно, и себе самой. Кроме того, признаться откровенно, в увлечении Антонии был и мой интерес. Ещё прежде, слушая рассказы Андре, я предположила, что юная герцогиня вполне может питать слабость к своему молодому и обаятельному опекуну. Для девушки её возраста это было бы более чем естественно. И я опасалась, что рано или поздно это повлечёт за собой кое-какие проблемы. Поэтому то обстоятельство, что внимание Антонии переключилось на другого мужчину, представлялось мне вполне удачным. Конечно, следовало удостовериться, что Вито не воспользуется ситуацией и не позволит себе лишнего. Но за этим не так уж и сложно проследить.
— Андре, мы, женщины, вообще любим нравиться и хорошо выглядеть. Такова наша природа, — снисходительно пояснила я.
Он скептически передёрнул плечами.
— Кстати, ваша природа такая же, — добавила я с широкой улыбкой, в которой лишь слегка угадывалась язвительность.
Андре лишь махнул рукой.
— Ладно, если хотите, меняйте, хотя по-моему, всё отлично. Я буду внизу.
Устав от процедуры подбора внешности и решив, что мы разберёмся и сами, он вышел из комнаты и спустился по лестнице на первый этаж.
Проводив его взглядом, я снова повернулась к Тони.
— Так, внимание, — заявила я. — А теперь подумай как следует, какой именно результат хочешь получить. Давай постараемся, чтобы следующая попытка была последней.
Я была настроена достаточно благодушно. Впервые за долгое время я провела ночь в объятиях Андре, в самом прямом смысле слова. Позавчерашняя ночь, проведённая по большей части в скачке, и непродолжительный сон во время последующих привалов, не в счёт.
— Только не блондинку, — определилась Тони, немного поразмыслив.
— То есть брюнетку? — уточнила я. — Рыжая тебе тоже не понравилась.
— Да, брюнетку, — не слишком уверенно кивнула Тони.
— Не самый лучший вариант, учитывая, что ты и на самом деле брюнетка, — заметила я. — Ну да ладно. Придадим тебе какую-нибудь характерную черту.
— Только так, чтобы было красиво! — потребовала девушка.
— Постараемся, — вздохнула я.
Что-то подсказывало, что угодить ей будет непросто. И я даже не была вполне уверена, почему. То ли потому, что передо мной стояла герцогская дочка, привыкшая, чтобы её желания безукоризненно исполнялись, то ли оттого, что это была девушка-подросток в возрасте, которому свойственна перманентная неудовлетворённость собственной внешностью.
— Ну нет, это совсем никуда не годится! — возмутилась Тони, едва увидев своё новое отражение в зеркале.
Я попыталась её образумить.
— Антония, пойми, в конце-то концов, мы говорим всего лишь о временной маскировке.
— Всё равно! — Она даже притопнула ногой. — Я не могу даже временно ходить в таком виде! Что это за разрез глаз? А нос? Он такой...
— ...носатый? — насмешливо предположила я.
Спустя ещё пару попыток моё терпение сошло на нет.
— Тони, скажи мне, чего конкретно ты хочешь! — воскликнула я, распаляясь.
— А ты можешь сделать так, чтобы я выглядела старше? — спросила девушка как ни в чём не бывало. Словно нашему разговору не предшествовали полдюжины попыток, в ходе которых она успела довести меня до белого каления.
— Старше? — подняла брови я. — Конечно.
Это было чуть труднее, чем обычное изменение внешности, но ради такого дела я постаралась.
Через секунду дом вздрогнул от громкого вопля:
— Что ЭТО???!!!
— Ты же хотела выглядеть старше, — невозмутимо откликнулась я. — Вот что хотела, то и получила.
Склонив голову набок, я удовлетворённо рассматривала отражение седовласой старушки с морщинистым лицом. Очень, кстати сказать, обаятельным, со следами былой красоты... вот только в данный момент перекошенным от ярости.
— Я...я...да я тебе...
Тони чрезвычайно красноречиво взмахнула руками, и я, решив не рисковать, выскочила из комнаты и помчалась вниз по ступенькам. Андре немало удивился, когда его чуть не снесла с ног прытко мчащаяся за мной старушка с молодым и подвижным телом.
После этого случая мы подобрали для Тони временную внешность очень быстро, и больше проблем с данным вопросом не возникало. Может, благодаря контрасту с великовозрастным вариантом, а может, после моего упоминания о том, что девушке впоследствии придётся соревноваться с собственной маскировкой. И если маскировка будет неземной красоты, уверена ли Тони в том, что поклонники продолжат смотреть на неё с прежним интересом после того, как она примет свой истинный облик?
Отвозить Тони в столицу казалось нам неблагоразумным. Однако же и отправлять её далеко от Катринга было нежелательно, ведь сами мы собирались обосноваться пока в этих местах, а оставлять девочку без присмотра не хотелось. В итоге мы сняли дом в Телдо, небольшом городке, располагавшемся неподалёку от столицы, и поселили Тони там. Использовали для этого деньги, которые ещё оставались после отданного Ниресскому монастырю "приданого". "Приданое", к слову, так и увязло у них, но впрочем ладно, пускай используют его на починку внешней стены, хоть я и не считаю себя виноватой в её разрушении.
Такая ситуация позволяла нам проводить достаточно времени с Тони и при этом часто бывать в столице, поддерживая связь с подпольем. Кроме того, в этом же самом городке, но в другом районе, располагалась маленькая квартирка, никем не использовавшаяся, но принадлежавшая одному из подпольщиков. Мы получили ключи от неё на случай, если однажды не рискнём вернуться в дом, опасаясь вывести людей альт Ратгора на Тони. Вообще о том, где именно проживает сама юная герцогиня, знало всего несколько человек. И были это в основном те, кто непосредственно участвовал в её освобождении. То есть люди, которые слишком много знали в любом случае.
