— Синьор Серж! Как хорошо, что вы зашли, — и Льюис, ухватив за рукав, тащит меня во внутренние помещения. — Что будете? Чай, кофе?
— Нет, спасибо, Льюис. Что у вас интересного?
— Знаете, ваша идея делиться частью прибыли с работниками оказалась очень удачной. Всё пошло как-то спокойнее и быстрее, а я при этом почти перестал вмешиваться в рутинную работу.
— У нас в стране это называется сопричастностью в труде, Льюис.
— Прекрасно называется! Но это не всё. Заказ из дворца поступил и исполнен. Я сам был поражён примеркой готового костюма. Такой милой и соблазнительной королевы нет ни в одной стране мира! Теперь я понимаю, что никакие возражения против мужской одежды для женщин не смогут остановить новую моду. Настолько это очаровательно и красиво! Вы и тут были правы. Я в секрете уже готовлю модели. Как только королева выйдет в свет в брючном костюме, сразу пустим их в ход.
Льюис выскочил за дверь и вернулся через минуту с двумя мешками.
— Вот ваша доля, синьор Серж. Четыреста двадцать декст. Налоги уже вычтены. Доходы растут и растут. Это радует, но есть и малоприятная сторона. Другие портные остаются без клиентов и закрывают свои мастерские. Люди теряют работу, а я не могу принять их всех. Тем более, бывших владельцев мастерских и вспомогательный персонал. Тот, что есть у нас, и так справляется. В Верне не должно быть безработных. Так говорит королевская политика.
— Это очень скверно, Льюис. У вас есть какие-нибудь мысли на этот счёт?
— Нужно отдать часть своей работы другим ради спокойствия в городе. А мы возьмём своё, как вы предлагали, синьор Серж, расширяясь в другие города, страны.
— Вам виднее, Льюис. Вы же местный житель, а не я. В чем препятствие?
— Нужно ваше согласие на передачу моделей другим мастерским.
— Только и всего? Оно у вас есть.
— Тогда я побегу обрадую собратьев по профессии. Столько лет рядом работаем.
— Они что, ждут?
— Нет, просто целыми днями сидят в кофейне за углом. Что же им ещё остаётся делать?
— Тогда я с вами. Только вот ещё что, Льюис. Мне хотелось бы обменять серебро на золото.
— Зайдём к моему банкиру на соседней улице. Он не возьмёт процент за обмен.
Через десять минут, избавившись от мешков, я положил в карман сорок две новенькие, сверкающие золотые монеты с чеканным профилем Виолетты Вернской. Затем мы с Льюисом ввалились в кофейню на Рыночной улице. Банкротов можно узнать издали. Сидят в углу у окна группкой в шесть или семь человек с тоскливыми лицами. Льюис со свойственной ему энергией атаковал их с разгона.
— Друзья, синьор Серж любезно согласился с моим предложением передать вам часть нашей работы. Берите модели и открывайте свои мастерские.
Все встрепенулись, глаза ожили.
— Но на каких условиях, Льюис? — спросил самый старший. — Мы не сможем отдавать вам больше пятидесяти процентов.
Льюис посмотрел на меня. Я показал ему растопыренную пятерню. На что он согласно кивнул головой.
— Синьор Серж говорит, что достаточно пяти процентов, и я с ним согласен.
Мастера иглы и утюга просто опешили, а я вмешался в разговор.
— Будут дополнительные условия к этой цифре, — мастера насторожились. — В ваших мастерских цены на ткани и услуги не должны быть ниже, чем в мастерских Льюиса. И доля наших моделей в общем количестве ваших заказов не должна быть выше, чем у Льюиса. Вот и всё. По-моему, справедливо. Как вы сами-то думаете.
— А тут и думать нечего, — ответил за всех всё тот же дедок. — Это просто подарок. Вы с Льюисом наши спасители. Разрешите пожать вам руку, синьор Серж.
Я благосклонно разрешил и поспешил обратно в "Морского дракона". Взял бутылочку и, вернувшись в свою резиденцию, начал размышлять. Взять всё золото с собой или часть на всякий случай оставить здесь? А может, серебро взять с собой? Нет, оно мало стоит. Возни не оправдает. А зачем золото оставлять здесь? Для безопасного хранения? Зачем оно здесь ещё может понадобиться? Разве что Жанне в приданое дом к свадьбе купить. Так к тому времени ещё накопится. Заберу всё с собой! Деньги в кармане, бутылочка прижата к сердцу.
Дом, Дом, где ты, Дом...
Александр сидит у меня и рассказывает, что ему удалось разнюхать сегодня по части приватизации и аренды. Становится тошно. Бардак он и есть бардак. Но преодолевать придётся. Вываливаю своё богатство на стол. Достаю и ахмедовы динары, и александровы ауреусы*. Только сейчас дошло, почему Александр назвал монеты странными. Надписи на них — легенды на русском языке. Какими бы они ни оказались старыми при экспертизе, антикварными они быть не могут. И даже на фальшивки не тянут. В лучшем случае — ценные сувениры.
Александр любуется монетным профилем Виолетты.
— Я возьму одну на память?
— Конечно, — и он нахально отправляет себе в карман целых три монеты.
— Ладно, — говорю я, — отправляюсь на валютный промысел. Про передачки не забывайте. Хлебца, колбаски там... Жди меня здесь.
Ауреусов всего два. Так что и других монет тоже беру по две и заворачиваю все в бумажку. В гастрономе бросаю бумажку на контрольные весы. Перевалило за сто грамм. Монеты большие.
Повезло. В комиссионке оборотистый малый в наличии. С индифферентным* видом разглядываю товары. Потом взглядом проскальзываю малого, как пустое место и, вдруг, словно осмыслив увиденное, возвращаю взгляд назад и изображаю усиленную работу мысли по узнаванию объекта. Он с напряжением ждёт.
— А ведь мы с вами уже встречались, — констатирую я факт, при этом улыбаясь как можно фальшивее.
— Встречались, встречались, — радостно подтверждает он, — и весьма плодотворно.
— Помню, помню. Английский костюмчик совсем не плох.
— Могу быть вам чем-то полезен и в этот раз?
— Да вроде нет. Вот хожу, надеюсь, что попадётся что-то такое этакое, что и сам не знаю, но не попадается, не ложится на душу.
— Сочувствую. Заходите почаще — может быть, и попадётся.
— Разве что.
Иду к двери, берусь за ручку и замираю, словно вспомнив что-то. Возвращаюсь к малому.
— Знаете что, вспомнил я сейчас одну вещь. Мне вы кажетесь, как бы это сказать, ну, человеком квалифицированным, и если у вас имеются некоторые специфические связи, то мы могли бы продолжить плодотворное сотрудничество.
— Был бы весьма рад и обязан. В какой области?
— В области эквивалентного обмена. Но не здесь же говорить. Вы могли бы отлучиться на полчасика? В доме напротив уютное и немноголюдное кафе с обстановкой, располагающей к плодотворной беседе.
— Всё в наших силах.
— Тогда я жду вас там.
Буквально через пять минут мы уже сидим друг напротив друга и аристократически прихлёбываем кофе. Малого просто распирает от любопытства. Я небрежно и лениво начинаю.
— Тут у нас, простите, у меня в связи с государственной экономической политикой возникли некоторые затруднения финансового плана.
— О, я вас очень понимаю. Инфляция и все такое.
— Нет-нет, как раз инфляция нам, — как бы оговариваюсь я опять, — то есть мне никак не страшна. Я не держу свои средства в ассигнациях. Предпочитаю цветные металлы, оформленные как сувенирные изделия. Однако не будешь же ими расплачиваться в магазине или за оказанные услуги. Да и государственная политика в отношении легального обмена этих цветных металлов весьма строга.
— Я понял. Вы ищете человека, которому нужно было бы обратное. Обменять свои ассигнации на ваши цветные металлы.
— Вот именно.
— Вы правильно сделали, обратившись ко мне. Такой человек мне известен. Но он сразу поинтересуется, в каких единицах веса будет исчисляться обмен.
— В общем, за какой-то период времени в килограммах, — у малого округлились глаза. — При инфляции мне нет смысла в больших единичных сделках. Ассигнации, разумеется, не отечественные — потребуются периодически по мере нужды.
— Как бы посмотреть на металл, взвесить...
— Нет ничего проще. Я вам дам несколько экземпляров до завтра. Можете подвергать их каким угодно проверкам. Если вы их берете, то рассчитываетесь только за половину из них. Это своего рода бонус за первую сделку. В дальнейшем вашим будет каждый десятый экземпляр. Коммерческий курс обмена не оговариваем. Пусть на ваше усмотрение. Если расчёт по первой сделке мне придётся не по душе, то следующей просто не будет.
Я полез в бумажник, небрежно добыл из него свёрточек и подпихнул малому. Он почтительно взвесил его в руке и развернул у себя на коленях.
— Впечатляет, — хрипло поделился он произведённым на него эффектом. — Если вы сможете посидеть здесь ещё несколько минут, то с ответом, возможно, не придётся ждать до завтра. Вы мне можете полностью довериться.
— Ну что вы такое говорите! Доверие! Ребячество. Доверие в коммерции — это большой риск. Просто у меня есть возможности всегда вернуть своё, если что не так. Жду пятнадцать минут.
Смотрю, как он перебегает дорогу и скрывается в дверях своей комиссионки. Интересно, поверил он в мою липовую крутизну или нет? Впрочем, всё равно. Аргумент крутизны тут подлинность золота и его немалый вес. Не проходит пятнадцати минут, как он бежит назад и сев за стол, протягивает мне пухловатый конверт. Не заглядывая в него, запихиваю в карман и встаю.
— Если всё будет в порядке, то следующая потребность возникнет где-то через месяц и будет пообъёмнее.
— Меня попросили передать вам вот эту визиточку. Сказали, что было бы неплохо знать ориентировочный вес или количество предметов хотя бы за день до сделки.
— Не вопрос.
Мы распрощались, и я двинул домой.
Александр уже полностью выпотрошил мой холодильник и теперь сидит, доедает последний кусок колбасы. Мне остались только кильки в томате да полхлеба. Считаем ассигнации. Две тысячи долларов. Сверяемся с заблаговременно купленной газетой "Финаншенел таймс". Вспоминаем курс у спекулянтов валютой. Вроде соответствует. Рассматриваем визиточку — директор комиссионного магазина. Ладно, воспользуемся.
Восемьсот долларов отдаю Александру на текущие расходы. Двести отдам Ахмеду. Тысячу в резерв.
— Саша, ты хорошо понял текущую задачу? Найти путного юриста для постоянного сотрудничества.
— Понял, понял. Пойду-ка я домой, а то у тебя всё пищевое уже кем-то съедено.
— Ладно, сейчас схожу к Ахмеду и поднимусь к тебе. Поедем в древнеримскую Италию...
Так, Александр завёл меня в какой-то лес. Тепло. Градусов, наверное, двадцать пять. Уж не хочет ли он меня тут заблудить? Хотя нет — с одной из сторон между пальмами, каштанами и оливковыми деревьями проглядывается открытое пространство. Идём в ту сторону и буквально через сорок шагов выходим из леса. Выходим и оказываемся вроде как на заднем дворе внушительного строения из белого мрамора и жёлтого песчаника.
— Это и есть твоя вилла?
— Она самая.
Впечатляет. Сказать, что дом немаленький — это ничего не сказать. Но не в размере дело. Архитектура удивительная. Вроде что-то греко-римское и вместе с тем мавританское, арабское. Например, колонны. На первый взгляд, античные, но не такие массивные, тяжеловесные, а тоньше и изящнее. Рельефные и расписные портики не прямосторонние, а дугообразные. Оконные проёмы тоже. Три этажа идут террасами друг над другом. Поэтому всё здание стремится вверх, а не нависает над тобой. Вокруг этой прелести никакого забора, ограды. Непосредственно из дома можно выйти или выехать прямо в лес, на куда-то вьющуюся дорогу, в роскошный сад с протекающей речкой или на возделанное до горизонта поле.
— Надо же, просто нет слов, какая прелесть! Умеют же некоторые устраиваться! Особенно поборники демократии и равенства.
— Ты поосторожней с критикой-то, — с наигранной угрозой в голосе предупредил Александр, — а то стоит мне только свистнуть — и будешь под плётками пахать вон то поле с утра и до горизонта. В этом мире демократы не чураются и рабовладения. Историю читать надо.
— Что-то не видать никого. Вымерли? Мор какой-нибудь?
— Чур, меня, чур! Не выдумывай. Массовые болезни — бич этого времени в городах и крупных сёлах. А никого не видно потому, что почти никого и нет. Повар да три служанки на весь этот отель одного туриста. Больше и не требуется. На генеральные уборки раз в месяц-два приходят человек сорок из ближайшего села. Село далеко за полем и отсюда не видно.
— Интересно, а если тут нет никого, кроме трёх баб, то кому ты свистать собрался, чтобы меня запрягли в работы?
— Ладно, пойдём, я покажу дом, познакомлю с прислугой и отвалю в Питер.
Заходим в просторный и гулкий от большого объёма зал. Батюшки, красота-то какая! Почти как в Лувре. Только немного строже. Вместо картин мозаичные фрески, а вместо люстр — напольные и настенные светильники. Судя по всему, масляные. Расписной потолок, деревянные резные двери, через которые видно, что и другие помещения не хуже. Мебель европейского типа, но с изящной стилизацией под античность. Александр бьёт в небольшой, чеканный гонг, висящий у входа. Мелодичный звон громко и гулко разносится по дому.
Шум спешащих шагов — и из разных дверей в зал входят три девушки. Или молодые женщины? Кто их разберёт! Красивые, стройные и заметно выше меня ростом. Одетые в разного, коричневого оттенка, но почти одинакового покроя одежду — кожаные безрукавки с металлическими поясами и короткие юбки. Фигуры гибкие, женственные, но едва угадываются хорошо тренированные мышцы. Сандалии с переплетением завязок до колена, и там же у колена на ремешке с застёжкой у каждой — небольшой нож. Лица вроде приветливые, но одновременно настороженные. Чувствую, что предмет насторожённости — это я сам. Служанки? Ну и служанки! От них прямо источается ощущение силы и независимости. Если бы Александр им свистнул и ткнул бы в меня пальцем, то у меня не было бы никаких шансов спастись от насилия. В момент скрутили бы в бараний рог.
— Знакомься, Сергей. Это Ферида, Охота и Антогора. Девочки, Сергей мой друг и пробудет здесь несколько дней в моё отсутствие. Не обижать его и слушать как меня самого.
Насторожённость в глазах девушек растворилась.
— Ты по ходу дела запомнишь, кто из них кто по имени, — заметил Александр.
И действительно — девушки очень похожи друг на друга. Сестры?
— Приготовьте Сергею комнаты на втором этаже. Посмотрите, что ему подойдёт из моей одежды. Дом я сам ему покажу.
Посмотреть есть на что. В том числе и на водопровод, и на канализацию. А уж про шикарный бассейн и баню и говорить нечего. А отведёнными мне апартаментами из гостиной, спальни и ванной не побрезговал бы любой сибарит*. Зашли и в кухню, где среди мозаичных фресок с фруктами и дичью хлопотал повар по имени Мар, чем-то по внешности похожий на сорокалетнего, плечистого Сократа.
— Вода приходит из леса, — объясняет Александр. — Там речка, которая проходит через сад, падает со скалы. Скала не очень высокая, но даёт перепад уровней, чтобы поднять воду до второго этажа. Трубы от скалы и протянуты. Под скалой образовалось чудесное озерцо, и вместо бассейна в доме я частенько хожу купаться туда. Каждая из девочек делает по дому всё, что потребуется в какой-то момент. Все три и стирают, и охраняют, и работают на кухне и в саду. Так что с любым вопросом можешь обращаться к любой из них. Только вот сексуальных услуг не оказывают. Даже не пытайся.
