Второй старичок, открыл рот, чтобы ответить, да так и застыл, и я уж испугался, что он может сказать только сакраментальное "Чемберлен — это голова!", а это никак нам не поможет.
Впрочем, Офейм не нуждался в ответе. Полюбовавшись на вывернутую раму, он вперил в меня пронизывающий взгляд.
— Амулет! — Офейм направил на меня палец, словно ствол пистолета. — У тебя амулет, поглощающий магию! Ты жив-здоров, чего и всем желаю! А девочка жива по двум причинам: фэйри народец крепкий, регенерационные способности прекрасные, да и держалась она за тебя, поэтому удар вы частично разделили! Прижми ее к себе крепче, пусть амулет поработает! А еще лучше, поцелуй-ка ее! С языком! Чтобы слизистые соприкоснулись! Давай-давай! Нет, стой! Снимай с нее и себя штаны и ... ее!
Тут доктор загнул неприличное слово, которым активно пользуются подростки, с подростковым же энтузиазмом.
— Не смей, сволочь! Убью! — Семена точно кондрашка хватит от такого уровня медицинского обслуживания. Как будто я всю жизнь мечтал трахнуть бесчувственную фэйри. Хотя, положа руку на сердце...
— Доктор, амулет на кровь завязан! — решил я частично раскрыть секрет смарагда. Что ж я, совсем гад какой?
— У-у-у!— разочарованно промычал старик, — досадно! Ну, что ж поделаешь, придется работать с тем, что есть... Обряд кровного родства проводить придется... подправить его слегка только...
Доктор заметно увял, и я понял, почему он огорчается: в его врачебной практике случай, когда лечение от магической атаки проводится с помощью полового акта, был бы редким, гм-гм, смарагдом! Такой "поцелуй принца" для "спящей царевны", с учетом специфики Гуляй-поля. А обряд кровного родства — никакой изюминки...
Семен времени не терял. Вытащив из ножен свою финку, а из кармана бензиновую зажигалку, он начал прокаливать лезвие.
— Ты бы еще саблю достал, — поморщился Офейм, — или меч двуручный! Отойди от пациента, дай профессионалу закончить работу! Жорик! Саквояж с инструментами!
Знакомый уже нам официант мигом притаранил черный "докторский" саквояж, Офейм достал оттуда спиртовку и скальпель с тонким лезвием. Нет, ланцет, поуже он, чем скальпель... Зачем в таком деле ланцет? Офейм начал водить руками над ланцетом, и я позвоночником ощутил, как на лезвие накладываются какие-то неслабые чары. Нос мой никак не мог опознать запах, разве у Конкруда в его подвале пахло похоже возле агрегата для переливания крови.
Надрез на руке фэйри, надрез на моей руке, наложить руку на руку, чтобы кровь смешалась... Хорошо хоть без обрядовой стороны, камлания и посвящения богам обошлось: фэйри без сознания была, а сам я сильно сомневался в силе "богов" после разговоров со скитниками.
— Пару капель на губы... хорошо! — доктор возился с фэйри, что-то подколдовывая и наблюдая, как моя кровь капает ей в рот. Сглотнула? Радужка глаз фэйри была абсолютно черной, когда она открыла глаза. Я даже за нее испугался. Но вот зрачок девушки из кошачьего, вертикального, стал нормальным, круглым...
— Не многовато ли себе позволяешь, Петя? — прохрипела фэйри, очнувшись. Речь давалась ей с трудом, но разве это может остановить настоящую фэйри? Такая вот благодарность. Припомним, сестричка! — Жесткий ты какой-то... девушке и лечь-то на тебя неудобно! Хоть бы пузо себе наел... мягкое...
Семен, просиявший при первых словах Паолы, опять взглянул на меня с подозрением. Ну, каждый понимает ситуацию в меру своей испорченности.
Офейм, намешавший в бокал из-под кефира каких-то снадобий, и, как мне показалось, опять поколдовавший над ним, заставил девушку выпить эту гадость до дна. Меня чуть от запаха не вывернуло, а на вкус не представляю даже! Глаза фэйри закатились, и она снова рухнула мне на грудь, пребольно двинув лбом мне по челюсти.
— Что ты ей дал? Что дал?! Абсорбент? — взревел очнувшийся Семен. — У нее аллергия на большинство абсорбентов! На все, где магическая составляющая!
— На абсорбент реакция? — удивился доктор, — Да ты путаешь что-то, абсорбенты и есть антигистаминные препараты! Как раз против аллергии!
— Нет, ничего не путаю, это последствия проклятия! Аллергия жуткая, вплоть до комы!
— На что еще аллергия? — доктор морщился, ему и в голову не могло прийти, чтобы у фэйри могла быть аллергия вообще... — На уголь активированный?
— На отвар медуницы... — Семен беспомощно смотрел, как Офейм отламывает головку небольшой ампулы с густой желтоватой субстанцией, и эта дрянь постепенно наполняет небольшой шприц.
Как Офейм кольнул Паолу, я не заметил. Я только-только сел на стул, отдуваясь, подсадив фэйри на колени, и тоже оказался не готов к тому, что у фэйри могут быть какие-то слабости, типа аллергии. Вроде стройная, а тяжелая, зараза! Все ноги отдавила! Укол Офейма, кстати, никакого благоприятного эффекта не произвел. Да и сам доктор быстренько собрал свой саквояж, сунул Семену визитку и посоветовал обратиться к нему, когда пациентка придет в себя. То есть где-то через сутки-другие... После этого доктор откланялся, а стоящий поодаль официант, наоборот, приблизился и сообщил нам, что мы должны оплатить счет, куда он включил разбитое окно, стол и, видимо, всю простоквашу, выпитую всеми посетителями этого заведения за все время его существования. А-а-а! это доктор сюда же свой счет вписал! Не завершив лечения? Хорошо это или плохо? И ведь включил в счет кафешки, оригинал!
* * *
Я бежал впереди, бежал трусцой, и ноги у меня подгибались. Еще бы! На закорках я тащил Паолу, которая так и не пришла в сознание, сзади широкими шагами отмахивал переулок за переулком Семен, прикрывая пыльником семизарядный "таран". Надо было поджечь заведение, тогда можно было бы не опасаться погони. Ну, не было бы в Гуляй-поле диетического кафе, великое дело! А так Семен только стул о лицо Жоржика-официанта сломал, ну и норлинга-охранника за косичку оттаскал. Удобно: оказалось, она к виску прям как ручка чайника крепится, надо взять на вооружение! А мне и похулиганить особо не удалось: Паола оттягивала руки, а переложить ее на Семена я не решился, вдруг ей хуже станет! Еще очень кстати стал накрапывать дождик. Хоть пыль прибьет, а то в Гуляй-поле ее слишком много. Ни деревца, ни травинки! Ненавижу этот город!
— Сеня! — прохрипел я, — Давай в укрытие! Дождь же идет! И чем ее Конкруд кормил???
Но Семен и сам уже сворачивал куда-то к незаметному крылечку непритязательного серого домика. Прям, как Гоголь писал: каменные дома желтые, деревянные — серые. Если на второй этаж тащить, то я пас! Точно, на второй! В другое время я утешился бы тем, что угадал, но сейчас меня качало так, что если бы не шатающиеся перила, то завалился бы точно. На площадке между первым и вторым этажом я совершенно серьезно прикинул, как надо будет упасть, на руки, или на Паолу, на спину. Если на руки, тогда Паола вниз по лестнице покатится, если на спину — оба покатимся... Значит, на морду, не отпуская фэйри...
* * *
Оклеенные бумажными обоями стены, потолок с черными пятнами грибка, две кровати не самого лучшего качества, аж с панцирными сетками! Я-то думал, такие давно уже никто не делает. Или это антиквариат?
Кроме кроватей в комнате стояла пирамида для оружия, пара колченогих стульев и письменный стол, усаженный чернильными пятнами. Тумбочек и шкафов никаких, только железная штанга, похожая на турник, на которой болтались скрученные из стальной проволоки плечики для одежды. Из удобств — ведро с водой, жестяной рукомойник системы "толкни вверх штырек", хорошо хоть, толчок нормальный. Сложно было раковину какой-нибудь гофрой с канализационной трубой соединить? Или, лучше, со сливным бачком, которого здесь нет и в помине... А то стоит под рукомойником второе ведро. Двойник-зекралка первого... Я с удовольствием сбежал бы с этой конспиративной квартиры куда-нибудь в более цивилизованное место, к Реймсу, например, в прекрасную каюту на хаус-боте. Тюремная камера в Новых княжествах примерно так же обставлена. Кстати, номерок — двушка. А нас трое. Жаль, Паолу не бросишь...
Я упал, точнее, мы с фэйри упали на ближайшую кроватку и попытались отдышаться. Смешно, за сегодня это уже вторая особа женского полу, на которую я падаю спиной. Первой была вампирша.
— Чего делать будем, Семен? Не могу же я с Паолой в обнимку все время сидеть?
— Посидишь... — Семен был не в настроении. Думаю, он раскаялся в том, что не сдержался в заведении Офейма. Доктор теперь вряд ли захочет продолжать лечение Паолы. С другой стороны, налечил уже Офейм так, что больше не надо. Проблема: что делать, когда целителю не доверяешь, а к кому обратиться — не знаешь...
— Ты из целителей здесь знаешь кого? А то кроме Офейма мне ни о ком не рассказывали... Светило здесь только он... — тяжело дыша, спросил я. Мой вопрос ударил по больному, Семен зыркнул на меня не по-доброму.
— Откуда здесь "светила"? Бандитский город, здесь самая распространенная болезнь — дырка в затылке!.. И хватит Паолу тискать: у нее реакция на абсорбент, а магическую атаку она пережила.
— Раньше не мог сказать? — возмутился я. — Я чуть не сдох, пока тащил ее! —
Семен лишь криво усмехнулся. Понятно, что оборонные функции он бы мне никогда не доверил. — Слышь, Семен, если это реакция на абсорбент, так я пойду потихоньку, вот и кровати здесь только две!
— Посидишь, — так же мрачно буркнул Семен, — это из-за тебя все началось! Вот и посидишь!
— Из-за меня? А кто Бонса требовал слушать, развесив уши?
О! Рифма! И тут мне в переносицу уперся "кольт-дефендер". Пришлось сделать некоторое усилие, чтобы не смотреть в ствол оружия, а спокойно и пристально взглянуть на разбушевавшегося Семена.
— Ты...— старого унтера душила ярость, он шипел, как змея, глаза были бешеными, — из-за тебя одни неприятности, одни беды! А ведь я мог положить этому конец...
— Не обольщайся, Сеня! Ты маленький винтик в большой машине ярославских спецслужб! — я дергал тигра за усы, и мне это нравилось. А что? Тигр сам на себя намордник надел, чего теперь рычать? Это вам не покойный Аристарх, вечная ему память...
— Не такой уж и маленький, — глаза Семена нехорошо блеснули, — мне довольно было шепнуть Тимохину пару слов, и ты бы никогда не покинул наш "заповедник"!
— Но ты же не шепнул... Ты решил, что все будет в ажуре, что надуть меня легче легкого, потом продать Конкруду, потом отпустить — в кавычках! — и завернуть в Гуляй-поле под предлогом моей поимки, выдернув под это дело фэйри из замка! Ты поставил на меня, как на лошадь... Лошадь получает клок сена, а игрок с букмекером загребают миллионы! Чего я не понимаю, так зачем вы игру с островом да векселем затеяли, почему смарагды мне оставили и почему...
Семен шутливо замахал на меня руками, но посмотрел злобно, и я решился зайти с другой стороны, удивляясь про себя, как это он за "букмекера" не вступился, за Афанасия Никифоровича Тимохина, и стараясь говорить "проникновенным" голосом:
— У тебя раньше все получалось, Семен. Служба в армии, "полукомандная" должность, потом тебе сделали предложение, от которого ты не смог отказаться... Ты удачлив, уверен в своих силах, с тобой считаются... Интрижка с фэйри, на зависть прочим... Знаешь, ведь это ты во всем виноват. И если Паола умрет, виноват будешь тоже ты...
Выражение лица Семена изменилось, я уж решил, что окончательно перегнул палку и мне конец, но Семен внезапно опустил оружие.
— Я знаю, кто ты... — сказал он мне вконец усталым голосом. — Ты рыба-подлипала! Ты подлипаешь к любому хорошему делу, язвишь, остришь, портишь все, мешаешься под ногами. Все, кто занимается этим делом, начинают испытывать чувство гадливости, что работают вместе с тобой. Ты всегда врешь, ничего не можешь сделать до конца, по сорок раз на дню меняешь свои планы, всегда всем недоволен, все у тебя дураки, один ты умный... Тебе приходится все объяснять по сорок раз, и нельзя быть уверенным, что ты все усвоил правильно... А когда все идет насмарку, оттого что именно ТЫ напортачил, ты начинаешь читать всем лекции на тему: "Как и что надо было сделать..." И не махай головой, отвалится!
— Не маши, — поправил я Семена и немедленно надулся от гордости. Наконец-то кто-то меня понимает. Теперь я не буду депрессовать, что я непонятый гений! Очень даже я понятый... Но чего он к числу сорок привязался? Все у него по сорок раз!
— Вот! Я и говорю: зануда и подлипала...
— Прилипала, — опять поправил я Семена, очень-очень мягко, даже голос понизил.
— Рыба, она, может, и прилипала, — парировал он, ничуть не обидевшись, видимо, успокоился, пришел в себя, — а вот ты подлипала!
* * *
Так вот поговорили. "Подлипала" или нет, а фэйри мне теперь получается кровная сестрица... Сестрица, да! Опять не к месту вспомнился Пантелей, и я вскочил на ноги:
— Есть человек, который нам поможет! Колдун, сильный колдун! Я щас!
Я метеором сорвался с места, Семен хотел схватить меня за ворот, но промахнулся, взревел и в каком-то футбольном прыжке захватил мои ноги. Пробежать я успел два шага, хотя ни тени сомнений в том, что легко удеру от подручного Тимохина у меня не было. Такая легкость вол всем теле была, после того как Паолу с себя на кровать переложил.
— Сядь, успокойся! — Семен отпустил меня, давая возможность подняться с пола, и предусмотрительно занял позицию поближе к двери. — Офейм сказал, через сутки очнется! Я, дурак, даже не спросил у него, что за гадость он Паоле вколол...
— И чего, сутки ждать будем, пока она очнется? Здесь?
— Лучше здесь переждать, чем по городу бегать, — подручный Тимохина провел основанием ладони по лбу, словно стирая пот, — кого ты звать решил, рассказывай.
Я рассказал про Пантелея, осторожно рассказал, ссылаясь на случайное знакомство. В случае чего — все равно нас вместе бармен, "контакт" Семена, видел, так что секрета никакого.
— Уверен, что найдешь его в городе? — Семен был угрюм, но не противоречил, — как искать будешь?
— Обойду дорогие кабаки, — пожал я плечами, — в казино даже заходить не буду, не тот характер у Пантелея, может, в гостиницах поспрашивать?
— В гостиницах здесь не принято о постояльцах осведомляться, не скажут ничего, — просветил меня Семен, — а в кабаках попробуй. Здесь именно в кабаках дела делают. В "Аквариум" зайди и в "Оленину". Ну, и в "Священный Аэрбол" можешь заглянуть. Сразу предупреждаю: в "Аэрболе" эльфы собираются, не напортачь с родичами... Если там не будет, смело возвращайся. Нет, погоди! Может так случиться, что нас с Паолой здесь не будет...
— ...тогда на подоконнике будет горшок с цветком! — закончил я предложение. Глаза у Семена стали круглыми, как блюдце. Почти такими же круглыми, как когда он имя Пантелея услышал.
— Ну, Семен Семеныч, ну нельзя же так! Это же классика!
Впрочем, Семен делал круглые глаза не на меня: это Паола встала с кровати и подошла к окну. Глаза у нее были закрыты, а движения были естественными и плавными, словно она танцевала. Ловко высадив локтем стекло, она мгновенно оказалась на подоконнике, неизъяснимым образом не оцарапавшись острыми осколками, торчащими из рамы, как зубы из челюсти астраханской белой акулы. Накрылась наша конспирация жестяным рукомойником. Семен бросился за фэйри, отшвырнув меня с дороги, но и секундная задержка обошлась ему дорого: фэйри уже вылезла из окна и пошла по карнизу, как по шоссе, не глядя ни влево ни вправо. Да и что можно увидеть закрытыми глазами? Потом влезла на ставень, с него перепрыгнула на крышу, и уверенно зашагала по краю черепичного ската.
