Может, и в самом деле лучше свернуть нашу вылазку? Малодушная мыслишка. Но ее тут же прогнала упрямая злость. Нет, не могу. Мы уже у цели. Нельзя все бросать на полпути.
— Придется взрывать, — решил я. — Потратим несколько миниракет на входную дверь, а если потребуется, то и межкомнатные взорвем. Действовать придется очень-очень быстро, чтобы успеть поразить все цели. А то разбегутся и предпримут ответные меры. Но сперва нужно их найти. Возможно, пилотов в Управе нет. Тогда и ломать голову не придется, продолжим поиски. А сейчас запускай имитатора в Управу, посмотрим, кто находится внутри.
Датчики наружного наблюдения засекли движение неподалеку от особняка Деда, и мы отвлеклись, заставив имитатора ожидать дальнейших распоряжений. По внешней кольцевой дороге медленно двигался военный катер на антигравах — открытая шестиместная машина с двумя спаренными лазерными установками малой мощности, установленными на носу и корме. Из шести мест были заняты лишь два — солдатами в бронированных доспехах и глухих шлемах. С расстояния в пятьсот метров их безликие неподвижные фигуры казались неживыми.
Ухан вывел картинку на голоэкран, укрупнил изображение. "Иждивенец" провел анализ и выдал информацию из своей базы данных. Панцири солдат были изготовлены из сверхпрочной брони типа "голем", разработанной для ведения боевых действий в условиях полного вакуума. Глухие шлемы оборудованы такой же видеосистемой, как и в боевых роботах — "взгляд бога". Масса микроскопических нанолинз, рассредоточенных по всей его поверхности, в автоматическом режиме всегда пропускает внутрь одинаковое количество света, при необходимости переключаясь в режимы инфра— и ультравидения. Ослепить световой гранатой бойца в таком снаряжении невозможно, излучение станнера им тоже экранируется.
— Ничего себе, — озабоченно проговорил Ухан. — Я таких еще не видел. Их даже "пиранья" не возьмет.
А каких мы вообще видели, не считая виртуальных противников в играх, хмуро подумал я про себя. Надеюсь, эти штурмовики не по нашу душу. Пока вроде проезжают мимо.
Я вспомнил о своем излучателе, наклонился и подобрал его с пола. И только сейчас обратил внимание на бесформенное темно-красное пятно под ногами, на краю проема, ведущего в Бункер. Пятно было небольшим, не больше, чем отпечаток подошвы, и отчетливо выделялось на светлом, желтоватом ламинате пола. Но пока мы были заняты подготовкой, то топтались по нему, не замечая. Я машинально покосился на дроида, по-прежнему валявшегося у стены под голограммой. Сейчас, при свете, было видно, что дроиды способны к мимикрии — его окрас почти сливался с цветом ламината. Но мимикрия не помогла ему выжить. С кем же он здесь схватился? Предположение заставило поежиться. Учитывая, кому принадлежит дом, логично предположить, что... Мысль оборвалась. Нет.
— Ухан, нужно кое-что проверить, — стараясь говорить как можно спокойнее, сообщил я. — Я спущусь вниз.
— Зачем?
— Наблюдай за катером, — отрезал я, не желая вдаваться в подробности и зря тратить время.
Я едва не скатился по лестнице в Бункер и бросился к глайдеру Деда. Только бы мое предположение не подтвердилось... только бы оно не подтвердилось... Несколько шагов, и я оказался возле глайдера, рука коснулась замка... Дверца распахнулась, открыв взгляду салон. Я замер, не веря своим глазам. Не желая этому верить.
С самого начала заварухи старейшина Хокинав никуда не пропадал. Не прятался, не готовил никаких контрмер против рейдеров. Он все время находился здесь. На водительском кресле своего глайдера, куда ему едва хватило последних сил добраться после схватки с дроидом. Седая голова с проплешиной откинута на спинку, глаза закрыты, лицо кажется абсолютно спокойным, а мускулистое, сильное тело полностью расслабленным. Правый висок, плечо и правая сторона груди — в запекшейся крови, плоть обуглена, сожжена до костей там, где в нее вгрызся лазерный луч. На коленях Деда сидел домашний "медик" — небольшой медицинский кибер быстрой помощи, и недоуменно помигивал индикаторами. Видимо, Дед был еще жив, когда тот до него добрался, но уже ничем не смог помочь. Ранения оказались смертельными.
Злая и горькая ирония судьбы. Какой-то паршивый дроид убил такого великого человека... Когда мы летели сюда, я сказал Мар, что если кого-нибудь из моих близких или знакомых пристрелят прямо на моих глазах, может, я и разозлюсь до такой степени, что мне будет наплевать на собственную жизнь... наверное, Пигус с Грендом тоже нашли Деда в этом глайдере. И кинулись мстить. Теперь я их понимал, но их действия были непростительно поспешны. Необдуманны. Безрассудны. Вероятно, эмоции затмили им разум. Неужели и здесь Дьюсид права? Я повысил уровень "глушилки" до максимума. Но я и так ничего не чувствовал. Стоял, смотрел на тело Деда и ничего не чувствовал. Как странно... Только в первый миг, когда я увидел Деда, внутри словно что-то оборвалось. И все. Что-то неправильное было в самой ситуации... Как это могло произойти? Какой-то паршивый дроид... Стоп. "Паршивый" — это уже эмоциональная оценка. И что с этим чертовым Бункером, почему стены кружатся перед глазами, ведь я стою на одном месте.
"Сомаха, почему отключен визуальный канал? Я тебя не вижу. Поднимайся. Домоком засек сигнал из туннеля. Не знаю, что это может быть, но мне это не нравится".
Ухан еще не знал о том, что увидел я. Я не хотел, чтобы он это видел. Поэтому и отключил видео заранее. Затем до меня дошел смысл его сообщения. Сигнал из туннеля? Если это враг, то мы в ловушке.
Я бросился обратно к лестнице, в два приема взлетел по ней и, оказавшись в кабинете, застал Ухана совершенно растерянным. Одного взгляда на голограмму хватило, чтобы понять — стряслось нечто скверное. Вместо вида Управы там сейчас красовались лишь окраины города, до которых сенсоры домокома дотягивались и без имитаторов. Катер уже пропал из виду.
— Не знаю, кто в этом виноват, но, похоже, все "стрекозы" сдохли, — сказал Ухан, обеспокоенно глядя на голограмму.
— Нужно уходить, — я принял решение мгновенно.
— Как? Туннель блокирован.
— Пустим "пираний" на прорыв, — зло и отрывисто сказал я. — Всех, какие есть. Должно хватить. У нас мало времени.
— Я разбудил Марану, уже выходит...
Мы ничего не успели. Ничего.
Я ощутил это физически — как опасность в долю секунды сгустилась и зависла над нами карающей дланью. А затем входная дверь особняка взорвалась. Пламя с ревом ворвалось в коридор, протянув длинные ревущие языки к кабинету, жарко лизнуло мгновенно почерневшие стены и опало. Взрывная волна ударила в грудь, швырнула меня на Ухана. Столкнувшись с ним, оглохший и полуослепший от взрыва, я упал на бок. И уже с пола увидел, как в ореоле огня, в странной тишине, в дом, плечом к плечу врываются двое бронированных пехотинцев Змеелова с тяжелыми плазмоганами в руках.
"Опекун" отреагировал первым, рванулся вперед, пытаясь отвлечь внимание на себя — против таких противников он был бессилен. Заряд плазмы прошил его насквозь, разбросав останки самоотверженного телохранителя расплавленными брызгами, все еще сидевшие на нем "стрекозы" вспыхнули и мгновенно сгорели от адского жара. Плазмоган второго пехотинца едва слышно прошипел, и следующий заряд, прочертив воздух ослепительной кометой, ударил Ухану в грудь. Крик застрял у меня в горле. Высокотемпературный шар расплескался по нагрудной пластине бронежилета, в долю секунды проел ее насквозь и проник внутрь, выжигая Ухану легкие. Хвост пламени ударил наружу из грудной клетки, одежда Ухана вспыхнула, как бумага. Его колени подогнулись, стукнулись об пол, он рухнул ничком и затих. Языки огня плясали по его спине, быстро растекаясь по всему телу и пожирая его на глазах...
Из спальни с игольником в руках выскочила Марана. Ее взгляд упал на тело Ухана, лежавшее на полу, глаза расширились от потрясения, из груди вырвался пронзительный крик. Я нашел в себе силы вскочить и, еще не распрямившись, сбил ее с ног, каким-то чудом успев раньше, прежде чем штурмовик решил всадить в нее плазменный заряд. Игломет совершенно бесполезен против такой брони, но, боюсь, солдат не стал бы разбираться, что у нее в руках, в ответ на угрозу выстрелил бы автоматически. Так же, как убил Ухана, отреагировав на его дроида-защитника. Мы покатились с Мараной по полу, я что есть сил закричал:
— Не стреляйте!
— Бросить оружие! — рявкнул усиленный громкоговорителем голос.
Я навалился на Марану сверху, стараясь закрыть ее своим телом и выбить игломет из руки, но она в запале уперлась руками в грудь и попыталась сбросить меня, остервенело выдохнув:
— Отпусти ты, урод!
— Тихо, — злым шепотом ответил я, — замолчи.
— Не смей затыкать мне рот! Убери руки!
Ухватив за плечо, чья-то мощная рука вздернула меня в воздух. Я отлетел к стене, ударился спиной, но даже не почувствовал удара на фоне боли, разрывающей плечо — казалось, хватка бронированной перчатки штурмовика раздавила кости и мышцы напрочь. Тот же штурмовик точным пинком выбил из руки Мараны игломет, оружие стукнулось о стену и упало рядом, но уже с другой стороны, в одном шаге от левой руки. Близко, но незаметно не подобрать. Затем пехотинец наступил тяжелым башмаком ей на грудь. Марана задергалась в тщетной попытке высвободиться, вцепилась в его ногу руками, но солдат даже не заметил ее усилий. От сильнейшего напряжения кровь бросилась ей в лицо, не хватало воздуха.
Второй штурмовик в глухой броне остановился рядом, наставив на меня плазмоган. В отверстие чудовищно широкого ствола можно было просунуть кулак, оно еще дышало жаром после выстрела, струйки остаточной плазмы и перегретый воздух сочились наружу, окружив срез ствола шевелящимся венчиком. Словно пасть неведомого чудовища, пережевывавшего остатки трапезы.
— Бросить оружие, — прогудел безликий голос.
Я был слишком ошеломлен, чтобы сразу сообразить, о чем речь. Какое оружие? У нас и так в руках ничего нет... Потом дошло. Стараясь не делать резких движений, отстегнул с пояса игольник и станнер, положил на пол. Когда выпрямлялся, против воли бросил быстрый взгляд перед собой. Тело Ухана больше не горело, лишь слабо дымилось, покрытое тонким белым налетом — противопожарная розетка на потолке выпустила на него облако порошкового пламегасителя. Запах горелой плоти и пластика быстро улетучивался, всасываясь в вентиляционные отверстия. Нужно было тебя послушать, друг. Прости. Я торопливо отвел взгляд. Марана под башмаком штурмовика затихла, больше не предпринимая попыток освободиться. Похоже, старалась сберечь дыхание, чтобы не потерять сознания от боли и удушья. Лицо начало бледнеть от нехватки кислорода.
— Отпусти ее, — глухо попросил я. — Она не представляет для тебя опасности.
Штурмовик убрал ногу и отступил на шаг, вполне согласный с моим утверждением. Марана судорожно вздохнула, но больше ничего не предприняла. Так и осталась лежать, глядя в потолок невидящим взглядом.
— Снять лоцманы. Быстро!
Я молча выполнил требуемое. Приказ штурмовика меня не удивил. Все правильно, только так нас можно лишить последней возможности скоординировать действия. Точечные электрические импульсы по мысленной команде разорвали ниточки нейросвязей, проходящих сквозь черепную кость и соединяющих мозг с прибором, с легким щелчком отключилась молекулярная сцепка. Виртуалка погасла, диск лоцмана упал на пол и закатился под кресло Деда. "Иждивенец", естественно, остался на нем. Программа "Мехвоин" больше не контролировала мой мозг. Но эмоции не торопились захлестывать меня с головой. Душевная боль, растерянность, гнев — это все будет позже. Наверное.
— Теперь сними с нее.
Я заставил себя присесть на корточках перед Мараной.
— Мар, приди в себя. Нужно снять лоцман.
Она не сопротивлялась. Весь запал ярости из нее вышел. В широко раскрытых глазах застыли боль и непонимание. Неверие. Шок. Никто и никогда не применял к ней насилие. Никто и никогда не убивал ее любимого человека. Лоцман с ее виска, отсоединившись, упал мне в ладонь, я уронил его на пол. Без всякого сожаления. Мы слишком понадеялись на всю эту технохрень. А она подвела нас. Предала.
— На диван, оба. Если кто-нибудь дернется — сдохнете.
Я молча подхватил Мар на руки, не чувствуя ее веса, отнес на диван, опустил. Присел рядом. Она закрыла глаза, ее дыхание едва ощущалось. Один из штурмовиков держал нас под прицелом своего плазмогана, его лица за глухим шлемом не видно, но я чувствовал его внимательный, оценивающий взгляд. Второй заглянул в спальню, из которой выскочила Марана, проверял, не затаился ли там кто еще. И что дальше? Долго нам тут придется сидеть, пока они решат нас убить? Или мы представляем для них какую-то ценность, раз еще живы? Мне было все равно. Сейчас я не чувствовал даже злости. Лишь опустошение и дикую усталость, навалившуюся сразу после смерти Ухана и подавившую все чувства, словно горный обвал. Слишком быстро все произошло. Слишком быстро и слаженно. Видимо, нас обложили заранее, с момента появления в доме Деда... Но как? Как мы могли ничего не заметить?
Проверив спальню, штурмовик подошел к Ухану, несильно пнул в плечо. Этот солдат словно пнул меня самого. В душу... Я не видел смысла в его поступке. И так все ясно. После таких ранений не выживают...
— Убери отсюда эту падаль, — приказал первый, контролировавший нас с Мар.
— Нет! Не смейте! — Марана сразу дернулась, пытаясь вскочить, но я перехватил ее порыв, придавил к дивану.
Они не обратили на ее крик ни малейшего внимания. Штурмовик подхватил бронированной перчаткой Ухана за руку и выволок его тело из кабинета, оставляя на полу размазанный кровавый след.
— Не нарывайся, — тихо посоветовал я, — в этих людях нет жалости...
Марана закрыла лицо ладонями и снова затихла, не в силах это видеть. Я чувствовал, что должен что-то сделать. Хоть немного смягчить, уменьшить ее боль. Но не знал как. Не доводилось терять вот так близкого человека. Я и сам едва сдерживал слезы, ведь Ухан был моим лучшим другом. Да, слезы. Не знаю, в какой момент вернулись чувства, стирая остатки искусственного спокойствия "мехвоина". Не важно. Все это уже не важно. Глупо было соваться сюда со своим доморощенным планом. Глупо. А я ведь даже почти не сомневался, что все получится как надо — когда планировал эту акцию...
— Тебе легко говорить. — Марана, неожиданно отняв ладони от лица, взглянула на меня в упор. Ее лицо было мокрым от слез, но в глазах стояла неприкрытая ярость. — Это не ты потерял любимого.
— Ухан был и моим другом, — угрюмо возразил я.
— Я любила его, а ты всего лишь был его другом.
И она повернулась ко мне спиной.
Вот так. Я был всего лишь его другом. Всего лишь... Я не нашелся что ответить. Да и не видел смысла что-либо говорить. Ее выпад просто выбил почву у меня из-под ног. Она права. Ведь именно я затеял эту вылазку в город вопреки инструкциям Совета старейшин. И вот что из этого получилось.
Не знаю, сколько мы так просидели, под охраной штурмовиков.
Затем пришел Змеелов.
Я сразу узнал его, так как видел голоснимок еще в РВЦ и успел изучить, запомнить его лицо. Примерно моего роста и телосложения, светловолосый, правильные, невыразительные черты худощавого лица. Плотно обтягивавший тело черный пилотский комбез, такой же, как у Дьюсид, подчеркивал атлетическое сложение, но если бы я встретил его в толпе в обычной одежде — вряд ли обратил бы внимание. Внешность Змеелова казалась заурядной. Очень похож на Хорта, которого мы похоронили в долине. И совсем не похож на Ктрасса, хоть и приходился ему старшим братом. Впрочем, такое среди родственников случается нередко. Он вовсе не выглядел убийцей, как Ктрасс. Но именно этот человек виновен в гибели наших людей. В смерти Ухана. Сердце болезненно сжалось и не отпускало.
