Случай, как ни странно, подвернулся тут же, прямо в клубе любителей фантастики. Руководила клубом Нинель Сергеевна, вот уж тоже специалист... но это было неважно. Неважно было даже то, что тут же, в клубе, сидела скромницей Олеся Михеевна! Видно, как и отец, ходила сюда в поисках, вежливо говоря, своей половинки... Но что действительно было важным — сюда пришла пятнадцатилетняя девочка! И какая!!!

— Тают парсеков осколки, в мраке безмолвном теряясь,

Острой стрелой раскаленной времени море пробито!

И, тяготения цепи грудью своей разрывая,

Мчит звездолет, и струится призрачным светом орбита!

Девочка вдохновенно читала свои стихи, и глаза ее наполнялись грозной решительностью.

Он тихонько толкнул отца.

— Она чудо! — шепнул сын. — Ты смотри, серьезна-то как! Щас заплачет! А движется как! Вот это порывистость! И гибкость! А сияет как под мужскими взглядами! Прелесть какая дурочка! Она — именно та, кого я искал! Щас познакомлюсь!

Нинель Сергеевна легонько постучала карандашом по столу, перевела взгляд на юную красавицу и усмехнулась. Покраснел почему-то отец.

— Где-то у края Вселенной, там, где туманности тают,

Там, где в кружении звездном время проносится злое,

Солнце свое огибая, мчится планета пустая,

Серого пепла укрыта медленно стынущим слоем...

В голосе юного создания зазвенела настоящая трагичность.

— Как ты можешь?! — беззвучно возмутился отец, косясь то на руководительницу, то на чтицу. — Я же видел тебя с этой, как ее... да вон с той же! Целоваться со взрослой женщиной — это... низко!

— Ну, целуюсь я, допустим, с Шуркой! — из справедливости возразил сын. — И у нас это получается возвышенно, а не низко...

— Тем более! — расшептался отец. — Целоваться с двумя женщинами... и при этом еще строить планы насчет третьей?!

Девочка укоризненно посмотрела на шепчущих и твердо закончила:

— Вехами тысячелетий бледные вспышки сверхновых!

Метагалактик сиянье холод космический греет!

Чтоб в атмосферах планетных пепел не сыпался снова,

Шепчет в приемниках Вечность, шепчет "скорее, скорее!"...

Он поглядел на отца с недоумением.

— Я обещал тебе показать способы зарабатывания денег! — напомнил он. — Вот! Показываю! Вот же она, вся из себя чувственная и страстная! Знаешь, какие на ней деньги можно зарабатывать?!

— Ну ты и пошляк! — сказал отец.

— Ну не вагоны же разгружать! — возмутился он.

Отец дико покосился на него и промолчал. Зато разволновалась девочка, не привыкшая, чтоб на нее не обращали внимания... по крайней мере, так демонстративно.

— А вы шепчетесь! — напористо уличила она. — Наверно, обоим не нравятся стихи?

Он пружинисто вскочил и стремительно сблизился, так что юная поэтесса даже отшатнулась — тонкий аромат духов шлейфом закружился вокруг них, пушистые волосы легко коснулись его лица...

— Есть очень денежное дело! — шепнул ей он. — Требуется твой талант!

— Дебил? — вполголоса осведомилась она.

— Неа! Володя Переписчиков...

— Вован? — уточнила она деловито. — Тот самый? Ага... угу... а что делать надо? Лечь под кого?

— Я сказал — талант! — возмутился он и увлек девочку в коридор.

На выходе он обернулся и успел заметить, как Нинель Сергеевна успокаивающе опускает руку на плечо Олеси. И благодарно кивнул ей.

Остаток заседания он прошептался уже с девочкой — и в целом и общем обо всем с ней договорился. Что значит репутация! А вот отец не вник. Даже сердито шикал на нарушителя дисциплины! А потом еще осознал, что сопливый сын, едва появившись здесь, подцепил самую красивую девочку — и вообще надулся. Связи между успехом у женщин и качеством одежки отец, к сожалению, так и не заметил. Печально...

— И вот после разгрузки вагонов начинаешь понимать, что зарабатывать надо как-то иначе! — как ни в чем не бывало сказал он по дороге домой. — А как? Вот один из вариантов — организовать арт-группу, давать концерты и тем жить. Чем хорошо — деньги левые, труднодоказуемые: дал концерт, уехал — концы в воду... Чем же плохо? Всего лишь тем, что требуется талант. И не один. А таланты обычно капризны...

Отец обиженно молчал. Сын вздохнул и вынужденно продолжил:

— У меня уже есть замечательные барабанщики, яростные трубачи... да, собственно, все есть — кроме души ансамбля! А тут яркая девочка. Да гибкая! Да страстная! Да она как выдаст на сцене — зритель обезумеет!

— У тебя — собственный ансамбль? — недоверчиво спросил отец. — Но когда бы ты успел...

— Да у меня много кто есть! — отмахнулся он. — И она будет, мы уже договорились... я же про нее давно слышал! Гимнастка, танцовщица, красавица! А она, оказывается, еще и поэтесса! Ну разве не чудо?!

— Чудо! — завистливо вздохнул отец.

— Вот так и зарабатывают деньги, — заключил сын строго. — Вот в этом и заключается принципиальная разница между нами: ты ходишь в клуб поболтать...

— ...участвовать в работе клуба!

— поболтать на заседании! А я — работать. Не веришь, что это тяжело — попробуй уговорить капризную девку танцевать за деньги! Но мой тебе совет — даже и не пробуй, получишь в ухо...

Он озабоченно крутнул головой — и развернулся спиной к дому.

— Ты куда ночью-то? — безнадежно спросил отец.

— Так работать же! — вздохнул сын. — У меня там... аккордеонистка капризная, в общем. Пойду уговаривать. Да я быстро!

— Что-то мне уже и не хочется быть обеспеченным, — буркнул в спину отец.

Он насмешливо хмыкнул и свернул за гаражи. В темноте смутно белели чьи-то стройные ножки. Он подсел, стремительно подхватил легкую фигурку на руки и крутнул — девушка только пискнула.

— Ты представляешь — я ее уломал! — счастливо сообщил он. — Она согласна танцевать девушку-тень! Ну не чудо ли?!

— Вот наглец! — был ему сердитый ответ. — Я же переживала! Ты меня специально дразнишь! С Нинель Сергеевной вальс танцевал?! С сопливой поэтессой целый час шептался?! Как врежу сейчас!

— Подумаешь! — беспечно ответил он. — Я еще Олесю на руках ношу! Знаешь, как Сашка мне врежет — по совокупности?

— Вот надо бы!...

Он только ухмыльнулся в темноте. В общем и целом в этом мире гарем у него подобрался на удивление доброжелательный! И это как-то скрашивало неудачность данной реинкарнации. И отодвигало на второй план очевидную неподъемность взваленной на себя ноши. Иногда. Вот как сейчас.

Санниэре — и тайная гномья жизнь...

Йогов он презирал и всегда бил при встрече — но техниками пользовался не задумываясь. И себя йогом не считал при этом, что характерно!

Он прикрыл глаза, успокоился. Что-то у него находилось чуть выше бровей — что-то из разряда органов восприятия. Вот это самое "что-то" и требовалось пробудить. Простая в общем-то процедура. Просто перенести самоощущение туда, в некий налобный не то фонарь, не то анализатор чего-то там... И смотреть на человека требовалось, помимо глаз, еще и этим вот ... рецептором. А глаза что? Глаза обмануть легко!

— Ну? — недовольно сказал мужик.

И тогда он поднял лицо. Мир резко приобрел четкость... и смысл.

— Ну?! — хрипло повторил мужик угрожающе.

Видимо, какие-то специфические органы и у мужика имелись, чувствовал, хамло, что не просто так уставились на него с одной стороны тощий подросток и с другой высокая грязная йоха. Надия, надо полагать, тоже включила свой "прожектор". У красивых женщин это получалось без всяких йоговских техник, на одном желании понять, чего там думают мужчины про твою короткую юбку...

Несомненно, это был гном. В смысле, человек какой-то новой породы. Страшно агрессивный, переполненный звериной силой, резкий... Ну и как с таким справиться, если что? А ведь это "что" вот-вот произойдет!

Надия дрогнула и невольно отступила на шаг. Тоже почувствовала!

Гном пронзительно уставился на девушку... и нехорошо усмехнулся. И в этот момент он ясно понял: гном знал, кого видит! И специально вышел навстречу! Опасность нахлынула волной...

Он не успел. Просто не успел. Уж очень быстро двигался гном!

— Эре, не надо! — завизжала Надия, когда гном без затей шагнул к ней и заломил руку. — Эре, он тебе нужен!...

Может быть, насильник удивился. Может, гном ожидал нечто вроде "помоги!" или даже более разумного "спасайся!" Ну, разъяснений давать было некому, потому что в следующий момент он рванулся вперед, подпрыгнул и сверху всадил дротик в могучую шею. Со всей силы. И, видимо, попал куда надо, потому что гном дернулся, выгнулся — и рухнул. Надия поднялась, осторожно потерла кисть, глянула на упавшего...

— Ты всегда убиваешь тех, к кому идешь за покупками? — возмутилась она.

— А ты хорошо слышала, как меня называл твой супруг? — хмуро спросил он.

Девушка неуловимо поморщилась. То ли рука после захвата болела, то ли злилась, как легко влетела замуж...

— Ну и как ты будешь покупать у гномов оружие? — вздохнула она. — Может, он и не хотел ничего такого? Вдруг у них так знакомятся? Ну, традиция у них такая?

— Ну да, конечно, традиция... руку вывернуть, в зубы дать...

Девушка подошла и участливо положила руку на плечо. При ее росте это выглядело вполне естественно.

— Все пытаешься переделать мир? — грустно спросила она. — Но...мир жесток, как его переделать?!

— А дротиком!

В чем-то Надия, конечно, была права. Вести переговоры с гномами, имея в наличии свеженький труп представителя их расы... и не последнего представителя, судя по холености и одежде... было делом, по крайней мере, очень сложным!

— Это только кажется, что у меня был выбор, — недовольно сказал он. — Получить гномье оружие любой ценой — для спасения целого народа... любой ценой...

Что-то неправильное было в окружающем. Но вот что?

— ...значит, оружие... или добиваться уважения к девушке-путнице, как гласят законы Аркана... к одной девушке, которую уже вычеркнули из большой игры за власть, и из жизни тоже, скорее всего...

Он снова поглядел на гнома. Мало крови натекло. На удивление хорошая свертываемость крови — или что у него там в артериях?

— Эре, ты столько жизней прожил, да так и не понял, что цели чистеньким достичь невозможно! — поучительно сказала Надия над ухом.

— Я понял! — вздохнул он облегченно. — Одежда! Вот что меня смутило! У гнома одежда не для леса... вообще не для путешествий! Просторная, текучая какая-то...как жидкая ткань из Ожерелья Океании... и белая к тому же! Ни пятнышка! Не то что некая йоха: пара суток в лесу, а грязная, словно в луже ночевала...

— Эре! — сказала странным голосом Надия. — Они из скалы выходят!...

— Значит, он и не ходил по лесу, а здесь нас поджидал! — по инерции заключил он. — А досюда — по тоннелю...

Гномы выходили, конечно, не из скалы — но было очень похоже! Вооруженные громилы, в таком знакомом уже, привычном камуфляже вышли из бывшей привратной казармы и деловито рассредоточились по всему проходу. Один подошел к убитому, бесцеремонно толкнул древком копья. Как и ожидалось, убитый не восстал, чтоб огласить жалобу на негуманное к себе отношение. Воина это почему-то обрадовало.

— Айсхэнда грохнули! — восторженно рявкнул он. — Ай, молодца! Молодца, говорю истинно!

Боец нагнулся, вырвал из раны дротик — и легко откинул владельцу. На мгновение они встретились взглядами — гном прятал за дурковатой радостью что-то вполне серьезное. Тут же и выяснилось, что именно.

— Я за Айсхэнда! — грозно заявил боец.

— Камень теши — и его соси! — бесцеремонно ткнул в одну из обнаженных статуй другой воин. — За Айсхэнда я — и более никто!

К перепалке тут же подключились прочие воины, и ор поднялся до вершин Стражей. Каждый хотел быть за Айсхэнда! В выражениях гномы не стеснялись — и не затруднялись с выбором. Причем ведь и не матерились формально! Сразу было видно, что искусство грязной ругани у гномов доведено до совершенства!

Между делом гномы как-то буднично и незаметно приперли путников копьями к стене ущелья. А потом и вовсе заковали в печально знакомые высокотехнологичные гуолы.

— И чего ты добился? — злобно прошипела Надия. — На пророчество работаешь, что ли, пытки мне обеспечиваешь?!

— Пророчество? — насторожился один из охранников. — А какое? Братия, они из пророчества!!!

В проходе моментально установилась тишина, и в их сторону повернулись ну очень заинтересованные лица. Надия, не подумавши, гордо выпрямилась.

— Я принцесса из эльфийского пророчества! — заявила она твердо. — Я дочь трех рас! Снимите кандалы!

— Я за Айсхэнда! — воспользовавшись тишиной, настырно заявил воин, первым начавший спор.

На него нетерпеливо махнули рукой — да будь Айсхэндом, только не мешай!

Воин тут же воспользовался разрешением и пробился к пленникам, по пути двинув тому да другому в ухо для пущего уважения.

— Я — Айсхэнд! — заявил он самодовольно. — Я — царь ущелья и всего, что в нем! А вон то — падаль надолго!

Как раз этот момент "вон то" и выбрало, чтобы восстать. Гномы без особого интереса понаблюдали, как безмозглое тело тычется в стены.

— В коме, — успокоил дико трясущуюся Надию новенький Айсхэнд. — Сейчас дадим по башке, чтоб не ходил без дела... о, уже дали! Ну и пусть лежит. Ему годика два лежать, с таким ранением. Молодца, ай, молодца! Лучше — только в мозг! Э... так что там за пророчество?

— Я — дочь трех рас!... — завела по-новой Надия.

К счастью, "третий глаз", рецептор то бишь, все еще работал — и он вовремя уловил, что Айсхэнд страшно нуждается в информации! И тут же толкнул йоху в плечо. И — вот чудо! — девушка моментально замолчала, как будто ее выключили!

— Мы — путники в первую очередь, — тихо, только Айсхэнду, сообщил он. — Мы — носители основного генофонда в следующую очередь. И нам есть что предложить и материально, и... информационно — в очередь сопутствующую...

Айсхэнд размышлял лишь мгновение.

— Главный — ты? — уточнил гном. — Тогда тебя в мой шатер, ее — в гуолы и в яму!

— Эре! — взмолилась испуганно Надия.

— Главная — она! — поправился он.

— Тогда ее в шатер, тебя — в гуолы и в яму! — ничуть не смутился гном.

— Она — главная, но я — владелец информации! — уточнил он.

Вот тут гном озадачился. Так, по его представлению, быть не могло! Но, видимо, не зря он пробился в Айсхэнды...

— Значит, вы по отдельности! — решил гном. — Ты — главный, и она — главная! А вы все — никто! Живо за работу! Падаль прибрать! Статуи надраить! И... позволяю упражняться в ваянии! Праздник же у нас: Айсхэнда поменяли!

— Может, и не праздник вовсе? — буркнул какой-то недовольный оппонент. — Круто берешь, со старым Айсхэндом легче было!

Узурпатор среагировал мгновенно. Сверкнули бешенством глаза под кустистыми бровями, мелькнуло короткое копье с мощным наконечником — и еще одно тело брякнулось на камень древней дороги. Айсхэнд наклонился и разблокировал гуолы в одно касание, даже пульт не потребовался.

— А и повеселимся же, братия! — сообщил он радостно. — В клинки!!!