Переждав гул голосов, и несколько вопросов с мест, Ларионов продолжил:
— Господа! Я это не предполагаю, а знаю наверное. Одним из факторов оценки служебного соответствия командира своей должности, станет и количество заболевших и умерших в его полку, роте, батальоне. Если вопросов больше нет, то прошу Вас, Виктор Илларионович.
Ларионов обменялся с усевшимся на место Васильчиковым взглядами и оба понимающе улыбнулись. Были в запасе еще 'бомбы', особо обговоренное с Александром Николаевичем, практически готовые решения о снижении срока службы, не проведения в течении ближайших пяти лет после победы рекрутских наборов, запрете телесных наказаний и рукоприкладства. Поговорка о том, что сто человек засеки, но получи одного солдата, больше действовать не будет. Людские резервы России отнюдь не неисчерпаемы. Но если сказать об этом сейчас, то на военном совете можно ставить крест. Будут такие споры!
Васильчиков встал с места за столом и начал говорить:
— Господа! Части присутствующих, то, что я буду говорить, может быть и известно, но некоторым господам офицерам это внове. Поэтому попрошу не комментировать и вопросы задавать после. Итак! Предыстория: первоначально Евпатория была занята десантом трех союзных батальонов и одной батарей легких орудий. Убедившись, что Светлейший князь Меньшиков отнюдь не противодействует десанту, неприятель избрал Евпаторию как место высадки всей армии. Обсуждать действия бывшего главнокомандующего, мы не будем.
Захватив огромные запасы провианта сосредоточенные в Евпатории, союзники совершили марш к Севастополю, оставив в Евпатории гарнизон. С момента высадки, до февраля сего года, гарнизон этот постоянно менялся в численности, а боевые действия в окрестностях имели характер перестрелок и схваток на аванпостах. Было и несколько вылазок турецких отрядов обусловленных защитой больших стад, пригнанных собравшимися в Евпатории, по призыву турецкого коменданта крымскими татарами.
Не выдержав, командир третьей гренадерской дивизии буркнул:
— Изменники Отечеству!
— Попрошу тишины. В январе этого года, начали высадку в Евпатории войска Омер-паши в составе двух турецких и одной египетской дивизий, которые войдя в состав гарнизона, превратили город в главную базу турецкой армии в Крыму. После Балаклавского сражения, показавшего противнику уязвимые места, началось активное строительство верков в Евпатории. К моменту попытки штурма войсками генерала Хрулева, были прорыты рвы и насыпаны валы практически по всему периметру вокруг города. Были устроены и батареи оснащенные легкими полевыми орудиями.
Как мы знаем, штурм не удался, во многом из-за недостаточной подготовки. Азовцы дошли до рва, но преодолеть его не смогли. Не говоря о том, чтобы взобраться на вал. Да и численность войск генерала Хрулева была меньше, чем у оккупантов, девятнадцать тысяч против двадцати пяти. После сражения, блокаду Евпатории осуществляли в основном наши конные полки. Перечислять их сейчас нет нужды, ибо мы не на историческом докладе.
В марте турки в очередной раз начали перебрасывать подкрепления гарнизону. К апрелю, численность войск неприятеля в Евпатории достигла пятидесяти тысяч турок и египтян; примерно трех тысяч англичан и французов. В июне, в Евпаторию перебросили из под Севастополя, еще восемь тысяч французских кавалеристов, три полка пехоты, полевую артиллерию.
После недавних дел у Юшуни и Карача-Иляка, войск в Евпатории осталось гораздо меньше, но все равно достаточно для упорной обороны. По нашим данным сейчас в Евпатории находятся:
двадцать два батальона турок, египтян и тунисцев общим числом в пятнадцать тысяч человек; три пехотных полка французов, это еще четыре тысячи человек; три тысячи человек татарской милиции; большой отряд моряков обслуживающих орудия с английских и французских кораблей; тысяча башибузуков.
Таким образом, противостоят нам двадцать четыре тысячи солдат и иррегуляров при девяносто шести орудиях. Ожидается прибытие в ближайшее время еще восьми тысяч турецких новобранцев последнего набора. На рейде стоят два парохода, 'Эрроу' и 'Фаейрбренд'. На мели линейный корабль 'Генрих IV'.
На всех кораблях имеется порядка восьмидесяти орудий.
Теперь наши силы ...
* * *
— Господа, думаю, выражу общее мнение, что допускать эвакуации неприятеля из Евпатории нельзя. Зачем нам потом воевать с ними же, но уже под Севастополем? Сомнений в том, что на этот раз Евпатория будет взята ни у кого нет?
Убедившись по лицам присутствующих в том, что его слова не вызывают возражения, Ларионов продолжил:
— Диспозиция штурма подготовлена, давайте обсудим, раз все убеждены в его необходимости. Прошу Вас, Виктор Илларионович.
Васильчиков встал и начал говорить:
— Коротко расскажу о неприятельских укреплениях. У всех вас имеется план, прошу изучить.
После неудачного февральского штурма, противник в значительной мере усилил батареи. Их двенадцать. Кроме того на севере имеется передовой редут вооруженный двенадцатью орудиями снятыми с линкора 'Генрих четвертый'. На банкеты куртин, при отражении штурма выводятся стрелки. С восточной стороны и частично с северной, перед валами выкопаны рвы. Наиболее удобный пункт для штурма, это восточная сторона города. Здесь находятся батареи с первой по пятую. Фланг со стороны моря защищают орудия французского линкора.
По диспозиции наша атака также осуществляется с восточной стороны города. Здесь находятся русское и еврейское кладбища, используя которые при штурме пятого февраля, солдаты Азовского полка дошли до валов. Используем это и мы.
Итак, господа, время начала штурма города назначено на три часа пополудни двадцать второго числа. За время оставшееся до этого, надо создать у врага впечатление, что штурм будет повторен аналогично тому, что был осуществлен генералом Хрулевым. То есть левая, средняя и правая колонны. Батарея в семьдесят шесть орудий,
С этой целью первая бригада седьмой резервной дивизии должна занять позиции со стороны деревни Отар-бойнак. Там же должны находиться драгунские полки Его Величества и Великого Князя Константина Николаевича, батареи батарейных орудий номеров один и два и легкая батарея номер один, девятой артиллерийской бригады. Командование этим отрядом возлагается на генерал-майора Попова. Сей отряд предназначен для демонстрации. Орудийный огонь вести интенсивно, полки постоянно должны быть в движении и явно показывать противнику, что штурм начнется непременно с этой стороны.
Нестроевые роты гренадерских полков и полков второй бригады седьмой резервной дивизии, батальон греческих волонтеров, Донской казачий полк и оставшиеся батареи девятой бригады вместе батарейными батареями гренадерских артиллерийских бригад точно так же демонстрируют с севера на участке между редутом и батареей номер восемь. Командование над этим отрядом возлагается на командира девятой артбригады генерал-майора Эссен. Задача и действия отряда аналогичны.
Основной удар, наносят гренадерские полки, разделенные на два отряда. Вторая гренадерская дивизия ведет атаку тремя полками, имея в резерве московских гренадер, на участке батарея номер пять — редут. После подавления вражеских батарей на верках, легкие батареи второй гренадерской артбригады под прикрытием первого стрелкового батальона и взвода пулеметной команды, выдвигается на расстояние в двести сажен от валов и обеспечивает интенсивный обстрел картечью и ядрами укреплений. При прорыве гренадеров в город, своими легкими батареями бригада поддерживает их при продвижении по улицам и штурме укрепленных домов. Командиром этого отряда назначается генерал-лейтенант Жерков.
Третья гренадерская дивизия, имея в резерве Астраханский гренадерский полк, ведет атаку на участке батарея номер два — батарея номер пять. Легкие батареи артбригады дивизии, сопровождает атаку под прикрытием второго стрелкового батальона и второго пулеметного взвода. Командует этим отрядом генерал-лейтенант Крылов.
Общим резервом в составе Полоцкого и Витебского егерских, Казанского и Финляндского драгунских полков, командует генерал-лейтенант Радзивилл.
Батарея капитана Субботина, наша главная надежда и ударная сила, находясь в трех верстах от города, на возвышенности, в три часа начинает обстрел редута и северо-восточных батарей. Это служит сигналом для выдвижения отряда генерал-лейтенанта Жеркова. При перенесении огня на батареи противника находящиеся с востока, начинает действовать отряд генерал-лейтенанта Крылова. Огонь батарея капитана Субботина прекращает по сигналу красной ракетой от головных штурмующих полков.
После того, как гренадеры войдут в город, батарея перемещается ближе к Гнилому озеру и берет под обстрел рейд.
Господа! Разграничительные линии наступающих полков, места сбора раненых и пленных указаны на розданных вам схемах города. Главный перевязочный пункт и полевой лазарет будут расположены на полпути от Джайлава до Евпатории. Господам полковым врачам приступить к развертыванию палаток, завтра с утра. Лазаретные линейки и все свободные повозки из обоза направить с прорывов войск в город в пункты эвакуации. Раненых неприятелей оставлять на месте. Господам полковым командирам штурмовых колонн, необходимо озаботится материалами для засыпки рва в местах штурма. Вопросы?
— Виктор Илларионович, есть вопрос, — командир девятой артиллерийской бригады генерал-майор Эссен, поднял руку.
— Пожалуйста, Карл Францевич.
— Меня как артиллериста, интересует, не слишком ли пострадают дома обывателей при обстреле и непременно возникнувших пожарах? Могут быть жертвы среди мирных жителей. Не лучше ли ограничиться только обстрелом вражеских батарей на верках, и не вводить в город орудия?
— На этот вопрос отвечу я, — Ларионов встал и, обращаясь ко всем собравшимся, сказал, — по сведениям, полученным от пленных, обывателей проживавших в Евпатории до высадки неприятеля, в городе практически нет. При оккупации, жители, гражданские власти, карантинные службы вынуждены были покинуть свои жилища и присутственные места в двадцать четыре часа. Сейчас их занимают сбежавшиеся в город татары. Город поделен на три района. Английский, французский и турецкий. Самый большой, и самый загаженный — турецкий. Некоторые дома превращены в редуты, вплоть до обнесения их земляными валами. Без орудий их захватить будет затруднительно и чревато большими потерями. Этого надо избежать всеми силами. Поэтому господа, при любом сопротивлении, от кого бы оно ни исходило, пусть люди действуют без сантиментов.
— Господа офицеры! — скомандовал начальник штаба корпуса, в знак окончания военного совета.
— Господа офицеры!
Все заторопились на выход из офицерского собрания. Предстояло еще много, очень много дел.
* * *
— Что это?
За круглым столом сидели трое. Французский комендант подполковник Ферюзак, английский майор Рейзер и турецкий командующий корпусом Мегемет Ферик Паша. Задавший вопрос английский майор неторопливо стал раскуривать трубку. Турецкий генерал засопел, лицо его стало медленно наливаться яростью.
— Это ультиматум, который передал нам русский офицер, ожидающий ответа, — любезным голосом объяснил француз.
На листке бумаги, вынутом из конверта, было всего три строчки.
'Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление — воля, первый мой выстрел — уже неволя, штурм — смерть.
Генерал-лейтенант Ларионов'.
— Это оскорбление, — прорычал Ферик Паша.
Англичанин пыхнул клубом дыма и флегматично спросил его:
— Почему Ваше превосходительство?
Как всякий англичанин, майор презирал любых туземцев, не делая различия в каких чинах они бы не находились, но откровенно оскорблять 'союзника', он не хотел. Если французы помогали туркам продовольствием, снаряжением, оружием и даже одеялами, то англичане, во время этой войны, приравняв турок к вьючным животным, использовали их соответственно. Белые господа, оставались верны себе.
Весь кипя от унижения, турок, тем не менее, ответил на вопрос.
— Это то, что Топал-Паша, послал коменданту Измаила.
Французский офицер более сведущий в сухопутной военной истории пояснил майору:
— Топал-Паша — это русский фельдмаршал Суворов. Именно эти слова он предал турецкому коменданту крепости Измаил в тысяча семьсот девяностом году. И выполнил обещание. После штурма в живых остался только один турецкий солдат.
— Про Суворова я слышал, — попыхивая трубкой, произнес англичанин, флегматично добавил,— но ведь Ларионов это не Суворов. И он не фельдмаршал, а всего лишь генерал.
— Но и мы не в Измаиле.
— Значит надо укрепиться. А кто кроме генерала нам противостоит?
— Татарские лазутчики, вчера прискакавшие в город, сказали, что очень много русских солдат с желтыми погонами и разноцветными воротниками. Много пушек. Господа, может быть кофе?
— Кофе — это неплохо, а что за желтые погоны? — поинтересовался англичанин.
Пока Мегемет Ферик Паша отдавал приказания слуге, француз в очередной раз просветил англичанина.
— Желтые погоны, сэр, это гренадерские полки. Русская отборная штурмовая пехота, их пока не было в Крыму, значит пришли и борьба вступает в новую фазу.
Подали кофе, печенье и сладости в вазочках. Отпив глоток, англичанин одобрительно кивнул головой и задал очередной вопрос:
— Русские уже пытались штурмовать Евпаторию, получили по носу и отошли. Они хотят повторения урока?
— Они его получат, — ответил турок, сжав кулаки.
— Что мы ответим русскому офицеру, Ваше превосходительство? — спросил французский подполковник генерала.
— Это сын шакала и гиены! Ахмед-бей, который первым прочитал это послание, сказал, что эта их 'воля', заканчивается за валами Евпатории. Мы можем невозбранно уйти только морем. Транспортов на рейде нет, а если выйдем в поле, даже бросив в городе две тысячи раненых и больных, четыре тысячи человек татарских беженцев, русские будут считать нас пленными. Но сражение в поле ... Нам остается только драться в городе.
— Добрая старая Англия, никогда не простит меня, если я сдамся в плен, имея возможность сражаться.
— Русские смогли разнести укрепления в Юшуни, взять тысячи пленных. Разгромили отряд несчастного де Алонвиля, в бою будут большие жертвы.
— В Юшуни были временные полевые укрепления. Передайте этому русскому, что нам не нужны двадцать четыре часа, пусть убирается и прихватит своего солдата с дудкой, — кладя погасшую трубку на стол, сказал англичанин.
— Али!
Вошедший в комнату слуга генерал-лейтенанта, выслушал распоряжение и тихо скользнул обратно за дверь.
* * *
Капитан Михаил Михайлович Субботин, окончил Константиновское военное училище по первому разряду. Выпущен был в тысяча девятьсот втором году в тридцать четвертую артиллерийскую бригаду, имевшую зимние квартиры в уездном городе Александрия Херсонской губернии. Как окончивший в десятке лучших мог, конечно, претендовать и на службу в гвардии, но ... состояние семьи на позволяло жить на широкую ногу, поэтому он выбрал вакансию, поближе к дому. Он был с юга, из Константинограда Полтавской губернии. Впрягся и тянул армейскую лямку, считая, что жизнь вполне удалась. Через два года получил третью звездочку на погоны, а тут и война подоспела. Но вот в Маньчжурию, поручик Субботин не попал.
