Но прежде... Кицунэ сощурила глаза.
Верная птица-разведчик неотступно и незаметно следила за убежавшей девчонкой, наводя на нее Шизуку, свою хозяйку. Куноичи торжествовала. Похоже, верткая дворцовая красотка почувствовала себя в безопасности и остановилась. Заращивает свои раны.
Шизука не верила, что кто-то самостоятельно может вырастить себе руку или пальцы, но современная хирургия способна творить чудеса. У мамочки этой крошки полно денег и она скоро полностью исправит все увечья своей милой дочурки! Сердце куноичи истекало черной ненавистью. Обделенная красотой, Шизука постоянно становилась целью насмешек, с самого раннего детства, когда соседский мальчик впервые указал пальцем на ее выпирающие скулы и разразился смехом, назвав Шизуку сушеной обезьяной. Чем дальше, тем труднее ей становилось. Ее дразнили, не принимали играть, держались на расстоянии. Шизука исходила злобой и оттого ее лицо теряло остатки привлекательности. К тридцати пяти годам все ровесницы, куноичи и простые женщины, уже давно обзавелись мужьями, у Шизуки никогда не было даже приятеля. Озлобленная и стервозная, она ненавидела мужчин, но, стократ больше чем к ним, испытывала свирепую ненависть к красивым женщинам. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем унижать какую-нибудь девушку, слабую и безответную, глумиться, запугивая ее своей силой. Не было для Шизуки большего желания, чем разорвать чужое красивое лицо, изуродовать, оставить шрамы. Отомстить за свою боль, за свое одиночество, за пустую и никчемную жизнь! Лютая, беспощадная месть тем, кто счастлив.
Эта девчонка, что стала целью отряда в этот раз, была так красива, что Шизука не могла оставить ее в покое. Никогда и ни за что. Плевать на приказы, плевать на смертельную угрозу! Маленькая Аи, получившая столько ран, сейчас хнычет от боли и еще не знает, что сделает с ней куноичи, когда настигнет!
Слюна стекала с уголков губ безумной женщины и впитывалась в повязку, закрывающую ее лицо. Глаза убийцы загорелись огнем, когда она узрела жертву.
Выскочив из-за деревьев, Шизука метнулась к Кицунэ, но вдруг девочка-красотка, которой полагалось быть безответной и слабой, повернулась на месте, вскакивая и бросаясь в атаку. Шалея от такой наглости, Шизука подскочила на месте, уворачиваясь от подсекающего удара по ногам и выхватила пару ножей с отравленными лезвиями. Куноичи и оборотень завертелись в бешеном танце, пытаясь нанести друг другу удар и уворачиваясь. Красотка потеряла руку и много крови! Она серьезно ранена и не сможет...
Кулак Кицунэ ударил противнице под дых. Шизука подавилась слюнями и скорчилась, выпучивая глаза. Не теряя момент, оборотница вцепилась в рукав кимоно куноичи, чтобы, повернувшись вокруг оси, швырнуть ее к стене. Шизука не успела даже ничего понять и опомниться, как приложилась затылком о каменную кладку. Удар кулака в живот. Затем ноги в бок. Словно макивару на тренировке, Кицунэ методично избивала врага, пока не убедилась, что ядовитое чудовище потеряло боеспособность.
Из команды подосланных убийц, эта женщина явно была самой слабой. Почему же пришла одна? Кицунэ еще не знала, что именно слабаки, чаще всего, склонны проявлять неудержимую жестокость и агрессивность.
Лишенная сознания, Шизука покачнулась и безвольно повалилась на землю. Кицунэ, трясясь как в лихорадке, упала на колени и начала собираться с силами. Сердце прыгало в груди, на глаза наползала багровая пелена. Враги. Сад, окруженный высокими стенами и полный врагов. Как была права Мичиэ-чан! Надо спасаться. Бежать. Она, Кицунэ, проломит любую стену и уведет отсюда своих родных. Всех, никого не оставит.
Нужно срочно найти Мичиэ. Лживый враг, Тоширо, говорил, что с ней все в порядке, но его слова нужно понимать с точностью до наоборот. Мичиэ надо выручать из беды. Немедленно!
Во время бега от водопада Кицунэ потеряла обувь. Белые носочки ее, совсем еще новые, были насквозь мокры и замараны грязной землей. Оборотница стянула их с ног и выбросила. Только лишние следы оставлять.
Прячась от людских взглядов и избегая освещенных мест, девочка-оборотень побежала сквозь темноту, выискивая знакомые места, которые могли бы привести ее к тому залу, в котором она видела Мичиэ последний раз. Энергию Ци использовать нельзя, кругом полно врагов-самураев. Придется полагаться только на собственную физическую силу.
Из пальцев на руке и ногах девчонки проглянули острые коготки, которыми удобно цепляться за землю и даже за малейшие неровности на стенах. Шустро перебегая от тени к тени, Кицунэ скользила сквозь ночь, пока, найдя удобное место, не забралась на крышу одного из высоких строений. Отсюда, сверху, она смогла составить в памяти приблизительный план дворца, увидеть и узнать то самое здание, в котором шла странная церемония с участием Мичиэ. Подруга там? Если нет, все равно, должен остаться след, хотя бы запахов.
Не раз и не два приходилось Кицунэ вжиматься в стену и замирать с бешено колотящимся сердцем, когда органы чувств предупреждали ее о появлении врагов. Девочка-оборотень пряталась в укромных местах, пока люди, самураи, слуги, служанки или чиновники, проходили мимо. Нервная дрожь бежала по телу девчонки, но ведь именно к такому и готовил ее уже больше года хозяин-создатель. Она создана быть лазутчиком-диверсантом. Хозяин восхищался ее способностями. Надо только быть увереннее в своих силах, и все получится.
Чувства обострились до предела и, затаившись от очередной группы людей, вышедших навстречу, Кицунэ легко рассмотрела их лица даже с расстояния более чем двухсот метров.
Девочка вздрогнула, увидев среди них ту, которую искала. В сопровождении многочисленной свиты, мимо прячущейся во тьме оборотницы, прошла принцесса Мичиэ.
Подругу охраняли несколько самураев-врагов. Попытка приблизиться, по мнению Кицунэ, была смертельно опасна, но маленький монстр почувствовал невероятное облегчение. Мичиэ жива, это — самое главное.
Самураи слишком самоуверенно считали, что, для того, чтобы подобраться к ним, лазутчик-ниндзя должен был непременно воспользоваться каким-либо ниндзюцу или гендзюцу. Кицунэ знала остроту зрения и слуха самураев. Жизненно важно было действовать соответственно.
Служанки отвели Мичиэ в одну из комнат близ покоев Юидая и переодели из церемониального кимоно в шелковое платье. Слои косметики были убраны с лица принцессы, парик аккуратно уложен в коробку. Мичиэ снова стала похожа на обычную девушку, какой ее знала Кицунэ.
— Ваш благородный муж ждет вас, моя госпожа. — с поклоном сказала, войдя в комнату, одна из гейш Юидая. — Он просит вас поторопиться.
Мичиэ ничего не ответила. Свадебное торжество промелькнуло перед ней, как один непрекращающийся кошмар, состоящий только из отвращения и позора. Сидеть рядом со слюнявым кретином, видеть вспышки фотоаппаратов и глумливые улыбки со всех сторон, это было страшнее смерти. Почему, почему ей встретилась по пути в этот город глупышка Кицунэ? Если бы не она, вполне возможно, Мичиэ сорвалась бы и покончила с собой до свадьбы. Где обещанные чудеса? Где, столь желанное, спасение? Принцесса могла бы улыбнуться этим мыслям, но слишком много силы воли приходилось тратить на то, чтобы из глаз не лились слезы.
Благородный муж ждет. Что еще ему надо? Постельной близости?
Шоковый разряд полоснул тело и сознание, Мичиэ едва не упала. Голова закружилась, начало мутить, позывы к рвоте стали нестерпимы. Одна из расторопных служанок подставила вазу, еще две придерживали Мичиэ за плечи, помогая стоять на ногах. Такие услужливые... а в глазах ехидное, злое торжество. Они просто жаждут толкнуть принцессу в объятия туши рыхлого, вонючего жира...
Свет вокруг измученной девчонки медленно угас. Гордый генерал самураев, не понаслышке знающий что такое война и сражение, повис на руках служанок в глубоком обмороке. Понадобилось минут пятнадцать, прежде чем ее удалось привести в чувство.
Дверь комнаты распахнулась и Юидай приподнялся на мягких подушках. Взгляд его, заплывших жиром, глазок, устремился на дрожащую принцессу, пятнадцатилетнюю девочку-подростка, хоть и прошедшую суровую школу войны.
— Невеста трепещет. — довольным тоном, произнес Юидай. — Я часто заставляю девушек трепетать, уверен, что это моя аура всесильного владыки оказывает такое влияние! Надеюсь ваша дрожь от вожделения, а не от неприязни, Мичиэ-химе? Многие лишились жизни, здоровья, или... — Юидай взял из вазы возле своего ложа свежую грушу и с чавканьем откусил от нее. Сок брызнул во все стороны, потек по подбородку и щекам принца. — ...Или еще чего-нибудь, самого ценного для них!
— Мой господин ненавидит в людях завышенное самомнение и достойно карает негодяев. — елейным голоском пропела Санго, массирующая принцу плечи.
— Люблю огонь и разные хитрые машинки. — довольно кивнул Юидай. — У меня даже изобретатель при дворе жил, пока не прогневил меня отсутствием идей. Я приказал вложить его в одну из созданных им же машин! Вот была потеха! Старик знал принцип действия устройства и начал орать сразу, как его потащили на сидение! Санго, помоги мне встать!
Потребовалась помощь всех трех присутствовавших в комнате гейш, чтобы Юидай смог подняться на ноги.
— Надеюсь, вы понимаете, Мичиэ-химе, почему я это говорю? Только потому, что за время церемонии у меня сложилось впечатление, что я вам неприятен. Одно слово, один неверный жест, и ваша царственная особа познакомиться с сокровищами моих темниц! Не думайте, что там не бывало людей, наделенных властью. И никто другой не верещит так же, как изнеженная придворная дама, или маленький ребенок, которого...
— Вы не посмеете! Я не одна из ваших безответных подданных! Я — принцесса! Смею напомнить вам это, принц Юидай.
— Смею заверить, Мичиэ-химе, что осведомлен об этом. Как и о том, почему вы оказались здесь. — принц приблизил свою пухлую морду к лицу Мичиэ и с демонстративной скотской манерой откусил еще один кусок от полураздавленной груши в собственной руке. Сок потек с его подбородка и пальцев, капая на платье принцессы. — Дайме страны Лесов не хочет больше защищать вас от угрозы вторжения со стороны Северной Империи. У него достаточно своих собственных проблем. Вы хороший самурай, Мичиэ-химе. Но сколько бы ни было таких же самураев у Лугов, армия страны Камней, намного сильнее вас! Вы жалки, в сравнении с ними. Мы находимся в добрососедских отношениях со страной Камней и платим им дань золотом. Ваш власть держащий отец, Мичиэ-химе, опасается, что мы можем присоединиться к нашим друзьям, когда их солдаты начнут разорять ваши города! С нашей помощью, можно быть уверенными, жалкое сборище самураев Лугов легко будут рассеяны и уничтожены. Понимаете, о чем я? Я могу сделать со своей женой, благородной Мичиэ-химе все, что угодно. Ударить, изнасиловать, запытать до смерти. Травоеды ничем не посмеют мне отомстить. Вам же нужен союзник, прикрывающий фланг, не так ли? Страна Болот, ваша и мы. Вы так мечтали о тройственном союзе! Но ничего просто так не бывает. Тобой пожертвовали, Мичиэ-химе, как малоценной фигуркой в политической игре. — Юидай вжал Мичиэ в стену и навалился на девушку жирной тушей. Дыхание его сладострастно участилось, принцесса едва сдерживала рвоту, мучаясь от вони, исходящей из рта ее законного мужа. — А теперь — ублажи меня.
— Прекрати!
Двое самураев дворцовой стражи встали справа и слева от Мичиэ, демонстративно касаясь руками мечей. Без поддержки своих солдат, Юидай побоялся бы насиловать даже служанку, не то, что принцессу.
Пухлая ручонка с короткими пальцами, отбрасывая в сторону размятый, изуродованный плод груши, схватила Мичиэ за щеку. Юидай сжал пальцы, намеренно причиняя девочке боль.
— Я не думаю, что ты лучше моих наложниц, тебя обучали только махать мечом, да фигурка не идеальна, но ведь не столь часто выпадает возможность развлечься с другим наследником крови императоров? Ну же, гордая Мичиэ, исполни свой супружеский долг! — принц вцепился в воротник платья Мичиэ и сделал рывок, раздирая ткань. — Поняла теперь?! Ты — кукла, а я — твой бог!
Они стояли напротив окна, на балконе у которого дежурили четверо самураев. Четверо на балконе, шестеро в комнате, еще четверо у дверей. Надежная и грозная стража, которая позволит господину делать все, что угодно и остаться безнаказанным.
Занавеси окна были раздвинуты, чтобы самураи снаружи могли контролировать ситуацию внутри и, в случае проблем, оперативно среагировать. Никому и в голову не пришло, что кто-то может наблюдать за происходящим в комнате, вися на стене противоположного здания, метрах в трехстах от балкона.
Импульс!
Самураи вздрогнули, выхватывая мечи, а в комнату, сиганув через разделяющее знания пространство, словно пущенный из катапульты снаряд, влетела Кицунэ. Обломки выбитой рамы и осколки оконного стекла посыпались на пол.
Юидай взвизгнул, когда чья-то рука схватила его за шиворот и с силой дернула, отталкивая от Мичиэ. Самураи подхватили своего господина и помогли ему устоять на ногах. Мгновение, и на ворвавшегося в комнату нарушителя были направлены шесть мечей, а спустя еще секунду и все четырнадцать.
Кицунэ, готовая напрудить под себя со страха, как на недавней тренировке кендо, тем не менее встала перед Мичиэ, широко расставив руки в ограждающем жесте. Слова излишни. Сейчас будет бой. Возможно последний, но...
— Ки... Кицунэ?! — шокированная Мичиэ не сразу поняла, что использовала настоящее имя оборотницы.
— Я не позволю никому обижать тебя, Мичиэ-чан. — заявила девчонка и икнула, безумным взглядом обводя толпу врагов, застывших в нерешительности. Как страшно-то...
— Ты, безмозглая дура! — выкрикнула Мичиэ. — Убирайся отсюда! Как ты сюда попала?!
Разорванное и паленное кимоно. Прорехи в ткани. Потеки крови. Мичиэ, замечая все это, обмерла. Кицунэ прямиком из боя. Она сражалась и была ранена. Она пришла к ней, в поисках защиты и защищая...
Самураи меж тем поглядывали на своего господина, ожидая приказов. Юидай же не сводил взгляда с Кицунэ. Улыбка его становилась все шире.
Кимоно мешало двигаться в бою и потому Кицунэ, готовясь спасать подругу, немного облегчила себе задачу, сбросив широкий пояс и верхнюю часть кимоно, изодранную и опаленную, с неуклюжими длинными рукавами. Теперь, подвязанная в талии, верхняя часть кимоно болталась за ее спиной, словно капюшон куртки. Кицунэ не особо переживала по этому поводу. Ведь на ней еще осталась легкая маечка с кружевами, так что она одета и ничего неприличного не совершает, разгуливая в таком виде. Зато теперь гораздо удобнее сражаться, ничто не стесняет ее руки, полностью восстановленные и исцеленные.
— Взять в плен! — рявкнул Юидай, не отводя взгляда от соблазнительных грудок маленькой оборотницы. — Живой и невредимой!
Кицунэ взвизгнула, когда на нее налетели со всех сторон закованные в броню латники. Завязалась отчаянная потасовка. Визжа и роняя сопли, Кицунэ отчаянно отбивалась. Удары и рывки рук оборотницы швыряли самураев через всю комнату, но силы были совершенно несравнимы.
