Ирна молча кивнула головой.
— А сегодня я, вдруг, осознал, а кто же будет ухаживать за мужчинами в лагере: готовить еду, заниматься другими бытовыми проблемами? Ведь здесь работ не на один день. Может быть вы возьмётесь решить эту проблему?
— Готовить? — Ирна состроила гримасу крайнего удивления.
— Уговорить кого-то из женщин остаться. А если вы не против занять должность моего помощника по решению бытовых проблем, я вам буду, весьма, благодарен.
— У меня был помощник по бытовым вопросам. Предложите ему. Я же археолог.
— Я не знаю, кто это. — Смолн, мотнул головой. — Да меня это и не интересует. Пожалуйста, госпожа Шарова.
— Я поговорю. — Повернувшись, Ирна продолжила свой путь к, уже совершившим посадку, коптерам...
Смолн был недоволен. Коптеры доставили всего два роторных экскаватора и щиты. Прибывшие экскаваторы оказались больше того, что был на раскопках и Смолн попросил пилотов одного из коптеров опустить их в карьер. Выполнив его просьбу и забрав буровые машины, одну Смолн всё же оставил и шесть из восьми женщин, двум Ирна, буквально, приказала остаться, коптеры ушли.
Работы возобновились и теперь шли и днём и ночью. Один экскаватор работал по углублению котлована, выбрасывая песок в его середину; второй выбрасывал песок из котлована, а третий, самый маленький, уже отбрасывал его от котлована подальше.
Прибывшие экскаваторы были очень производительные и уже на третий день работ углубились на двенадцать метров, до вершины лезвия, которое вновь оказалось засыпанным, когда убрали щиты из изначального котлована. Середину котлована Смолн теперь приказал расчищать с помощью прицепленных к двум транспортёрам щитов. Экскаваторы ходили теперь лишь по периметру котлована, куда сгребался песок с середины котлована. Хотя теперь работали, практически все, интерес подстёгивал, но работа заметно замедлилась. Лезвие росло. Но щиты заканчивались и Смолн требовал от Берста новых, но тот отделывался лишь обещаниями. Последний щит был установлен в тот момент, когда из песка появился темный овал и вовсе не рядом с лезвием, а почти на противоположной стороне котлована.
Профессор приказал уйти транспортёрам к периметру, а дальнейшие раскопки вести лишь вручную. Работы ещё больше замедлились. Песок вручную сгребали к периметру, откуда его наверх выбрасывали экскаваторы.
Овал постепенно увеличивался в размерах, расползаясь во все стороны. Наконец он перешёл в горизонтальную часть и теперь площадка на которой стояло лезвие и площадка овала представляли собой почти единое поле серебристого цвета, почти сто метровой длины и пятиметровой ширины и лишь в трети этого поля ещё находился песок, создавая впечатление, что оно состоит из двух частей, хотя анализатор отмечал, что под песком тоже есть поверхность примерно на метровой глубине. В пяти метрах от лезвия поверхность была несколько покорёжена, создавая впечатление, что здесь была большая дыра, которую зашили подходящим листом такого же материала, из которого состояло и всё серебристое поле. По крайней мере спектрометр показывал на схожесть их структур. В нескольких местах анализатор отмечал нарушение целостности поверхности предмета в форме кругов. Скорее всего, это были какие-то люки, но они так идеально были подогнаны к поверхности, что совершенно не определялись ни на взгляд, ни на ощупь. Но как бы не велико было желание узнать, что дальше скрывает песок, Смолн всё же остановил все работы, так как песок активно сыпался из под щитов и была опасность ослабления жесткости щитовой конструкции и её обрушения.
Все археологи собрались вокруг выбравшегося из котлована профессора.
— Вы, наверное, ждёте моей версии? — Заговорил Смолн, скользя взглядом по лицам археологов. — Но вы же сами прекрасно всё видите. Если судить по лезвию — это, весьма, напоминает аэрожир. Предположение о его инопланетном происхождении сохраняется. Однозначно, он побывал в больших передках, так как поверхность не идеальна. Я не хочу пускаться в рассуждения. Завтра придут щиты и всё узнаем. Всем отдых. Я запрещаю опускаться в котлован. Нарушители будут незамедлительно отправлены отсюда восвояси. Буду рад, если вы организуете что-то, похожее на весёлую вечеринку. У меня всё.
Переговариваясь, археологи разбрелись по своим палаткам. Сансан и ещё несколько человек отцепили от шнекохода буровую площадку и водрузили на неё несколько дополнительных прожекторов, так же, как это делалось в прежнем лагере.
Вечером, когда зажгли прожектора, на импровизированной танцплощадке, действительно, собрались все занятые на раскопках и веселье затянулось далеко за полночь. Смолн веселился наравне со всеми. Четыре женщины были нарасхват и им пришлось вертеться, буквально, волчками. Разошлись все весёлыми и довольными.
Но Сансан ни разу не потанцевал с Ирной. С того момента, как она не пустила его в свою палатку, он больше не подходил к ней. Все эти дни она была чрезвычайно занята: как она ни противилась, но ей всё же пришлось помогать двум оставленным ею женщинам и она потеряла Сансана из вида. И сейчас, шагая к своей палатке в окружении Смолна и врача, Ирна, вдруг, осознала этот факт и теперь пыталась его осмыслить.
Неужели он ничего не понимает? Размышляла она, совершенно безучастная в разговоре профессора и врача и на их обращения к себе, лишь молча кивая головой, чаще невпопад, вызывая их смех, но никак не реагируя на него. Мне же тогда было очень плохо. Я совершенно никого не хотела видеть. Ну и что, что прогнала? Не на всегда же? И что, мне теперь самой идти с повинной? Не слишком ли он себя возомнил? Я уже столько раз была первой, могу и подождать.
— Ирна! Ирна! — Донеслось до неё.
Выйдя из размышлений, Ирна покрутила головой и осознала, что стоит у входа в свою палатку. Она оглянулась: с улыбкой во всё лицо, за ней стояли профессор и врач.
— Да что с тобой? Что за печаль? — Заговорила врач. — Куда ты торопишься? Какой прекрасный вечер. Мы хотим ещё погулять.
— Я, нет! — Ирна мотнула головой. — Н-нет! Извините! — Откинув полог, она нырнула в свою палатку.
А они стали, весьма, дружны. Как она изменила своё отношение к профессору. А как была нетерпима. А теперь не отходит от него ни на минуту. Ну и ну! Всплыли у Ирны мысли, когда она улеглась на своё импровизированное ложе. Кроме меня, это ещё кто-то заметил? Она широко зевнула и провалилась в пустоту.
* * *
Коптер со щитами прибыл только к полудню. Смолн изнервничался, то и дело связываясь: по-началу с Берстом; затем с военной базой, с которой должен был отправиться коптер и старт которого, без объяснений военных, задерживался, а затем уже с пилотами самого коптера, которые почему-то направились к захоронению люпий, где работала партия Горова и уже после согласования с командованием военной базы, изменили курс.
Археологи же, растянувшись в тени машин и навесов, обсуждали причину ночного визита странного старика в балахине люпий. С одной стороны несколько человек утверждали, что его видели, но конкретно показать место, где они встретились с ним, были не в состоянии, будто у всех их образовался какой-то провал в памяти на пространственную ориентацию.
Ирна сидела под навесом в обществе врача, которая без умолку о чём-то говорила, думая о своём. Периодически под навес приходил Смолн, но едва присев на стульчик, тут же вскакивал и хватаясь за спейс, убегал. На посещение лагеря стариком он никак не отреагировал и даже отмахнулся, лишь бросив в сторону Ирны.
— Госпожа Шарова, разберитесь, пожалуйста.
Выслушав несколько противоречивых объяснений археологов, Ирна, уяснив, что никакой цельной картины составить не возможно, решила, что угрозы лагерю визит старика не представляет и потому не стоит ему уделять дальнейшего внимания, расположилась под навесом, где и окунулась с головой в свои размышления.
Вернули её в реальность громкие крики археологов. Она поднялась и покрутила головой — врача под навесом уже не было; археологи, дружной толпой, двигались в сторону огромной песчаной тучи, волчком вертящейся вдали. Только сейчас до неё донёсся мощный гул работающих двигателей. Это не был привычный гул коптера, высокий, закладывающий уши, а какой-то глухой, нерезкий, но в тоже время заставляющий дрожать всё, чего он касался. Дрожал и песок, на котором она стояла. Ирна направилась вслед за археологами.
Когда она подошла к месту событий, туча песка уже улеглась, а на песке стоял огромный четырёхвинтовой коптер из которого выпрыгивали люди в чёрном, с оружием на шее и становились в ряд перед ним. Их было не менее двух десятков. Никто из археологов близко к коптеру не подошёл, что удивило Ирну. От выстроенной шеренги, в сторону археологов, направился один из людей в чёрном. От толпы археологов, в его сторону, направился Смолн. Встретившись, они о чём-то долго говорили, затем развернувшись, каждый пошёл назад. Вернувшегося профессора, тут же окружили археологи.
— Я доложил утром господину Берсту о появлении мистического старика и он попросил военных организовать охрану лагеря. Из-за чего, собственно и произошла задержка. — Заговорил Смолн. — Десантники будут стоять отдельным лагерем и в наши дела вмешиваться не будут. Единственное, что они сделают — выгрузят щиты и доставят их к котловану. Их командир попросил, чтобы мы не мешали им с разгрузкой и не лезли ни в коптер, ни в их лагерь. Надеюсь, вы будете благоразумны Я попросил, чтобы они начали разгрузку незамедлительно, а уже затем обустраивали свой лагерь. Командир обещал выполнить мою просьбу. Это всё. Возвращаемся в лагерь и ждём первые щиты.
Смолн шагнул в сторону своего лагеря. Археологи расступились, пропуская его и потянулись следом.
Командир, действительно выполнил просьбу профессора и ещё археологи не дошли до своего лагеря, как их обогнал низкий приземистый транспортёр, везущий партию щитов. Археологи заторопились за ним.
Десантники оказались высокими, поджарыми, молодыми людьми, одетыми во всё чёрное, с эмблемой белой молнии на рукаве. Работали они очень споро и несмотря на жару никто из них не снял ни единого атрибута своей одежды и даже ни у кого из них не было замечено и капли пота на лице. У них оказалось два транспортёра и гора щитов рядом с котлованом быстро росла, но они всё появлялись и появлялись из чрева коптера и казалось им не будет конца. Закончились они, когда солнце склонилось уже к горизонту.
Археологам до темноты удалось углубиться меньше, чем на метр, но Смолн приказал не останавливать работы и копать круглосуточно. Приближался сезон аномальной погоды, до которого оставалось уже меньше месяца и хотя, по полученным наблюдениям прошлых лет, до района котлована аномальная погода могла и не добраться, но дожди здесь ожидались обильные и продолжительные и могли нанести раскопкам много вреда, чего Смолн не хотел и потому торопил археологов.
Как только стемнело десантники, на расстоянии полусотни метров, кольцом окружили котлован. Первые часы археологи подсмеивались над этим непривычным для себя окружением, но вскоре приняли, как должное и даже начали работать более уверенно, так как теперь не приходилось постоянно оглядываться, опасаясь появления странного старика или ещё хуже — хорра.
Где-то в полночь среди десантников началась беготня. Мимо котлована промчались транспортёры. Один из них скрылся в темноте, другой остановился рядом с котлованом, но никто из него не появлялся. Смолн, в сопровождении двух вооруженных археологов направился к транспортёру, но выскочивший из транспортёра военный побежал к ним навстречу. Это оказался командир отряда.
— Мы договорились, что не будем вмешиваться в дела друг друга. — Произнёс он, останавливаясь напротив профессора.
— Я подумал, что вам, возможно, нужна медицинская помощь, а в лагере есть хороший врач. — Ответил Смолн. — По ночам здесь шастают эти ужасные твари...
— У нас есть прекрасный реаниматор, господин учёный. — Заговорил командир, не дав договорить профессору. — Прошу вас вернуться в свой лагерь.
— Как пожелаете.
Дёрнув плечами, Смолн и его спутники вернулись в лагерь археологов...
За ночь работ археологи углубились в песок ещё на два метра. Так как предмет рос в размерах, всё больше принимая очертания аэрожира и занимал всё большую площадь в котловане, то песка теперь приходилось вынимать меньше, что ускоряло работу, но за полночь начала сказываться усталость и Смолн, на пару часов, приостановил работы, которые возобновились, едва забрезжил рассвет. Когда достаточно рассвело, стало возможным в полной мере оценить уже хорошо обозначившийся, однозначно, летательный аппарат. А что это был летательный аппарат, не принадлежащий цивилизации Гитты — уже ни у кого не вызывало сомнение.
Летательный аппарат представлял собой огромный, более, чем в сто пятьдесят метров длинны неправильный овал, серебристого цвета, с обрубленной, со стороны лезвия частью. Несомненно — это был хвост, так как из обрубленной части торчали раструбы, весьма похожие на раструбы реактивных двигателей: один раструб огромный овальный и два по бокам от него, большие круглые. Спектральный анализ продолжал упорно показывать, что летательный аппарат побывал в дальнем космосе. Да и видать судьба у него была непростая, так как во многих местах на корпусе просматривались неровности, напоминающие вмятины и большие тёмные пятна, будто следы от огня. Но что это мог быть за огонь, можно было лишь гадать ,так как высокотемпературная дуга спектрометра оставляла на корпусе, едва видимый серый след.
Утром к военным пришёл коптер. Явно, в него погрузили пару десантников, поддерживаемых своими товарищами. Коптер ушёл. В лагере зашушукались. Смолн опять направился к десантникам и вновь на полпути к лагерю, его остановил командир отряда.
— Мы встревожены. — Стараясь придать голосу нотки сердитости, заговорил Смолн. — Все тем и занимаются, что смотрят на ваш лагерь. Что у вас происходит? Вдруг это произойдёт и у нас? Это отвлекает нас от работы. Такая охрана нам не нужна. Ваша личная жизнь нас не интересует, но если вы не будете предоставлять информацию о происшествиях, я буду вынужден просить руководство, чтобы вас отозвали.
— Мы не знаем причины, но два десантника ночью были подвергнуты психотропной атаке. Они ничего не помнят и ничего сказать по этому поводу не могут. Я вызвал коптер и отправил их на базу. Это всё, что я могу сообщить.
— Странно! — Смолн дёрнул плечами. — В нашем лагере с подобным мы никогда не сталкивались. Хорр являются носителями психотропного поля, но, насколько известно, оно не такое мощное, чтобы нанести вред человеку. Мелких животных оно способно парализовать, но человека... — Он мотнул головой. — Никогда о подобном не слышал. Возможно ваши люди переутомились и поле хорр наложилось на их усталость?
— Это исключено, господин учёный. Десантники хорошо тренированы и им неведома усталость. Честь имею! — Командир резко кивнул головой.
— Что ж, спасибо за информацию. Мы будем иметь её ввиду.
Отвернувшись друг от друга, профессор и командир десантников направились в свои лагери.
