Да, есть такой способ победить, который доступен единицам из мастеров, но этот способ порочен. Он вымывает силы организма. После такого боя мастер будет сутки отлёживаться в постели и потеряет несколько зусанов веса. Но зато победит. Или упадёт на площадке без сил, подставив голову под меч противника. Вот только противнику нужно ещё дожить до этого момента.
Нед изгибается, вертится, встречает вражеские клинки своими, рунными, пропускает вражеские мечи так близко к телу, что один из них отсёк кусок воротника рубахи, будто это была не шёлковая ткань, а паутинка. Клинки острейшие, разрубающие налету лёгкий женский волос. Одна ошибка — и ты труп.
Мыслей в голове лейтенанта никаких. Он как будто стал продолжением клинков — безжалостная боевая машина.
Нед знал, что Шусард занимался фехтованием почти с младенческих лет, что потом он продолжил обучение в лучшей школе столицы. Не зря лейтенант выиграл 'Серебряный меч'. Фактически он был сильнейшим в школе, но...первое место занял сын директора, тоже сильный мастер. Он должен был выиграть, и выиграл, тот парень. Он же сын лиректора. Несправедливо, да.
Это парень так и не понял, кто его убил, когда победитель тёмной ночью выходил из трактира. Не спасла ни реакция мастера, ни умения — что сделаешь против меча, опускающегося на голову из-за угла? Директор был в горе, вся школа переживала — а убийцу так и не нашли.
Нед многое, многое знал про этого человека, ставшего его командиром. Насколько тот был честолюбив, насколько далеко простирались его планы, и насколько лейтенант неразборчив в средствах для достижения этих целей. И насколько он силён.
Нед не строил иллюзий — Шусард был почти равен ему по умению владеть мечом. Почти...но в этом почти было всё. Что такое 'почти'? Почти выиграл? Почти умер? В бою не бывает 'почти'. Или умер, или выжил. И если твоё умение при равных условиях выше, чем у противника — ты победитель.
Со стороны казалось, что Шусард побеждает — беспрерывные удары, звон от которых разносится по всему притихшему полю. Нед отступает назад, изгибаясь, как змея и с явным трудом парируя удары обезумевшего противника. Но почему кровь течёт только у лейтенанта? Почему Нед невредим, и будто нехотя отбивает клинки Шусарда, не желая лечь, и умереть, как полагается безродному выскочке?
Одна ошибка — и меч для левой руки отлетает вместе с этой самой рукой, вернее с её кистью. Кровь брызжет фонтаном, заливая лицо, превращая его в страшную, демоническую маску.
Несколько женщин ойкнули и упали в обморок, видя такую страшную картину, мужчины загудели, обсуждая происшедшее — но бой не остановился. Противник, не чувствующий боли, практически потерявший контроль над своим разумом, продолжал бой одной рукой, со смехом направив фонтанирующий кровью обрубок в лицо Неду, заливая ему глаза и не давая проморгаться.
Нед сделал пару шагов назад, как будто пытаясь убежать, лейтенант с рёвом бросился вперёд и... меч с хрустом перебил его рёбра, войдя до половины тела.
Оборот! Острие вонзилось в солнечное сплетение, выйдя из спины. Противник Неда сам нанизался на клинок, шагнув вперёд в очередном замахе.
Нед принял его меч на Левый, вырвал Правый из мёртвого, но ещё не осознавшего своей смерти тела, и косым движением снизу вверх, справа налево чисто снёс голову Шусарда. Затем отступил в сторону, чтобы обезглавленный труп не упал на него, и замер, опустив оба меча.
Тишина. Опять тишина. Только всхлипывание на скамье — плакал старший Шусард. Не от жалости к сыну. У него никогда не было особой отцовской любви к отпрыску того, кого он убил. Нет. Шусард плакал от ярости, от невозможности выполнить то, что он хочет. А хотел он убить, растерзать, уничтожить этого наглого мальчишку, разрушившего всё то, что он создавал много лет — статус, положение, уважение людей. Теперь он отставной майор, убийца, вину которого не доказали, но которая всем известна. Человек, принять которого в своём доме стыдно, неприлично. Даже руку подать неприлично, не то что иметь дела с таким подонком. В таком тесном анклаве, паразитирующем на Корпусе Пехоты, это было очень, очень неприятно. Тесный мирок, в котором не спрятаться, одни и те же люди, одни и те же лица. Теперь — только уезжать. Покинуть город. А может — и страну.
Люди на скамьях шумят, хлопают, вопят! Даже благовоспитанные дамы орут так, как будто они не благородные матери семейств, а простые уличные торговки, привыкшие выражать своё мнение яростными криками. Сегодня Нед кумир толпы. Он доставил им незабвенное наслаждение, приключение, равного которому они никогда ещё не видали. И за то они полюбили его всей душой. В их замкнутом мирке, лишённом событий, он дал им Зрелище. Славься, Нед!
* * *
— Ты был великолепен — Тираз был торжествен и немногословен — ты Мастер!
— Я в восторге! — Задара радостно теребила Неда за рукав, пока Санда заботливо оттирала кровь с лица мужа — за это нужно выпить!
— Я не пью...— попробовал воспротивиться Нед, но старушка уже вручила ему большую кружку с вином, и Нед, поморщась, медленно вытянул красную, терпкую жидкость. В голове сразу зашумело, мир стал ярким, шумным, цветным...закружился, завертелся...
Его поздравляли — знакомые и незнакомые, хлопали по плечам, обнимали, целовали. Какие-то женщины, молодые и не очень висли на шее, Санда отпихивала их и чуть не подралась с одной девицей, впившейся Неду в губы.
Ему вручили награду, представили генералу, который долго бубнил что-то о настоящих молодых офицерах, надежде королевства, бу-бу-бу-бу...
Нед как будто отключился, став куклой, воспринимая всё так, будто это всё происходило не с ним. Он улыбался, что-то говорил, кому-то отвечал, но всё это проходило мимо его сознания. Затем, его оставили в покое, немалая заслуга в чём была Санды и Задары. Они, как клушки нападали на любого, кто пытался нарушить покой Неда, а потом — просто уволокли его домой, усадив на извозчика, которых скопилось у ворот базы десятка полтора — все прознали о празднике, а ведь с него люди будут разъезжаться, вот и собрались все акулы хлыста и поводьев у жирной кормушки.
Неда привели в их с Сандой домик, после чего Задара удалилась, оставив его на попечении жены. Та мягко забрала у мужа драгоценные мечи, положив их рядом с постелью, потом раздела и усадила в ванну, смывая с него остатки чужой крови и медленно расчёсывая волосы. Отмыв как следует, отвела в постель, и сама забралась в ванну. Скоро они крепко спали, обнявшись, как и положено возлюбленным.
Очнулся Нед уже глубокой ночью, ещё до первых петухов. Говорят, в это время демоны рыщут над землёй, разыскивая пропащие души, чтобы унести их в своё подземное царство. Спит мир, спит небо, и лишь далёкие, сорванные могучими ветрами звёзды проносятся по чёрному небосводу, чтобы упасть и утонуть в безбрежном море.
Санда рядом тихо спала, выставив вверх крепкие груди с коричневыми, затвердевшими от ночной прохлады сосками, её припухлые губы были слегка приоткрыты, аккуратный носик выводил тихие рулады, напевая гимн ночи.
Нед улыбнулся, залюбовавшись видом спящей жены, и аккуратно прикрыл её простынёй, уберегая от холода. Ночью правда стало прохладно, пик жары уже прошёл, и мир двигался к осени.
Голова трещала, и Нед с досадой подумал о том, что не надо было соглашаться пить это демоново вино. Ведь знал же, что винопитие не его умение. Что ничего хорошего от этого не будет — и вот тебе! Нажрался с одной кружки! Даже остальные соревнования не посмотрел. Стыдно!
Потом Нед задумался — что же его сейчас разбудило? Что-то не давало ему покоя, вертелось в голове.
Нед потихоньку встал с кровати, подоткнув простыню под обнажённое бедро жены, и прошёл к ведру с водой. Набрал ковшик, и стал жадно пить, проливая воду на грудь.
Неожиданно, боковым зрением он увидел, как за окном мелькнула какая-то тень. Нед отставил ковшик, и тихо, на цыпочках, подкрался к окну. Точно! За окном перебегали люди, слышались шорохи и шепот. Нед с раскаянием подумал о том, что оставил своё копьё в оружейной комнате базы, и бросился к мечам, лежавшим у кровати на полу. Искать одежду было некогда, и он схватил мечи, затем толкнул спящую Санду:
— Проснись! Скорее!
Девушка раскрыла глаза, увидела Неда и протянула к нему руки:
— Милый! Иди ко мне! Ты мне сейчас снился...такой красивый, такой мужественный...я так тебя хочу! Иди, скорее!
— Вставай! — резко, тихим голосом сказал Нед — дом окружён. Похоже, сейчас на нас нападут. Набрось на себя что-нибудь из одежды и ложись за кровать! Не вставай ни при каких обстоятельствах, и не выходи — пока я не позову!
Санда вскочила с кровати, как угорелая заметалась по комнате, охваченная ужасом и полностью потеряв ориентацию в пространстве. Нед молча схватил с пола сброшенное вечером платье, бросил ей на плечо и подтолкнул к стене. Девушка опустилась на пол и начала лихорадочно одеваться, натягивая одежду и тихонько при этом повизгивая:
— Мама! Мамочка! Аааааа....
— Замолчи — тяжело сказал Нед, увидел, наконец, свои штаны, сапоги, за несколько секунд надел их, взял мечи и сел на кровать, обдумывая происходящее. Но обдумать ему не дали.
Дверь сорвалась с петель, вышибленная могучим ударом — нападавшие откуда-то притащили бревно, раскачали его, и этим тараном снесли не очень-то и прочную преграду.
В дверной проём молча вбежали люди, одетые в тёмную одежду, с замотанными лицами и с мечами в руках. Нед уже стоял напротив двери, посреди комнаты, расслабленный, наполненный Силой и готовый к бою. Запели мечи, зазвенела сталь. Первые два нападавших умерли практически одновременно, с интервалом в доли секунды. Двое других умерли на пороге, проткнутые насквозь.
Нед выскочил в сад, и тут же оказался в гуще врагов. Их было не менее чем три десятка — профессионалы своего дела, они не мешали друг другу, не толпились, не лезли вперёд. Когда попытка взять Неда сонным не удалась, они сменили тактику.
Невысокий человек, тёмные глаза которого скрывались в тени капюшона, негромко приказал:
— Сети!
Тут же появились несколько человек, которые стали готовить к броску тонкие сети для ловли людей — это были работорговцы, промышлявшие живым товаром. Тут Нед и понял — пора!
Он воткнул мечи в земли, и на глазах изумлённых работорговцев стал творить заклинание.
Незнакомые слова падали в тишине, как чугунные гири, и через несколько секунд половина разбойников лежала на земле, подёргиваясь от боли, прижав ноги к разрываемому болью животу.
Один из оставшихся на ногах истошно закричал, разрывая ночную тьму:
— Бежим! Спасайся! Это чёрный маг! Какой болван сказал, что это простой сержант?! Уроды!
Человек десять разбойников бросилась к воротам, а часть — побежали к забору, надеясь спастись в темноте.
Нет.
Два отряда демонов, пущенных чёрным магом бросились за обеими группами и свалили их наземь, пожирая изнутри, превращая внутренности в кровавый фарш.
Нед повёл руками, произнёс короткую фразу, и над садом засиял сгусток белого пламени, небольшой, тусклый, но достаточный для того, чтобы рассмотреть происходящее — всё-таки он научился пользоваться этим заклинанием.
Затем Нед вынул Правый меч, подошёл к стонущему бандиту и легонько полоснул его по шее, выпуская кровь, фонтанчиком забившую навстречу клинку и тёплой, парящей струёй омывшую острый клинок. Рот Неда открылся, и оттуда полились слова — страшные, шипящие, похожие и на рык зверя, и на шипение змеи. Кровь закипела, и на глазах начала впитываться в металл, будто он был пористым, как губка. Клинок замерцал, руны засветились, из тела убитого вырвался демон и его тут же втянуло в меч, засосало, как дождевую воду в канализационный люк. Меч вздрогнул в руках, принимая постояльца, и успокоился, сделавшись тёплым, как кровь.
Подойдя к следующему человеку, Нед сделал то же самое для Левого меча. Это не заняло много времени.
Затем — Нед прошёл по саду, убивая каждого, кто был ещё жив. Он старался наносить удары так, будто эти люди погибли в мечевом бою. Демоны, которые поедали бандитов, при соприкосновении с заклятыми мечами тут же покидали тело, и возвращались туда, откуда пришли. Куда? Вероятно в Преисподнюю, где им и место.
Нед обошёл все тела и каждое проткнул мечом, изгоняя демонов. Наконец, в саду остались только трупы, да светящийся шар, который Нед погасил двумя словами.
— Что это было? — неожиданно послышался позади голос Санды — Нед, ты — маг?! Значит, это правда — то, что ты говорил?! Ты — чёрный маг?!
Нед подошёл к Санде, с ужасом озирающейся по сторонам, и посмотрев в её глаза, тихо сказал:
— Ты ничего не видела. Ты ничего не знаешь. Запомни это!
Его глаза были темны, как два колодца, ужасны, и Санде показалось, ч то в них она видит подземный огонь. Девушка вздрогнула, и невольно отшатнулась от руки Неда, которой тот дотронулся до щеки жены. Она мелко закивала, напугавшись так, что чуть не описалась от страху.
Издав неопределенный сдавленный звук, Санда отбежала к углу дома, и её долго рвало, раздирая внутренности, мучительно, и страшно.
Нед дождался, когда приступ прекратится, подошёл к жене и увёл её внутрь дома, уложил в постель и накрыл одеялом. Санду била дрожь, она вздрагивала, сжавшись в комочек, и не обращала внимания ни на Неда, ни на происходящее вокруг.
Он посидел рядом с ней, дождался, когда девушка всё-таки уснула, и принялся за 'уборку'. Четыре трупа, залившие кровью весь пол в доме, он поочерёдно вытащил в сад, бросил на землю. Потом поднял дверь и попытался кое-как пристроить её на место. Ничего из этого, конечно, не получилось, и Нед оставил эту затею.
И тут в голову ему пришла страшная мысль. Схватив мечи, Нед бегом помчался к двухэтажному дому Задары, где с ужасом обнаружил, что дверь здесь тоже выбита. Осторожно проникнув в помещение, Нед поднялся на второй этаж и тут же наткнулся на тело Асаны.
Огромная темнокожая женщина лежала в коридоре, держа в руках свой тяжёлый топор. Возле неё — четыре трупа, разрубленные почти пополам. На женщине несколько глубоких мечевых ран, под ней лужа крови.
Дальше, у дверей спальни Задары — труп Пегры, рядом лежит арбалет, а в стене торчит болт. Она промахнулась.
Задара лежала рядом с переломленной шеей, глядя в потолок спокойными светлыми глазами. На ней лежал труп убийцы, из его спины торчал кончик знакомого Неду кинжала, с которым Задара не расставалась никогда.
У Неда жгло глаза, но он не плакал. Не умел.
Постояв у тела старушки, ставшей ему почти матерью, Нед в последний раз посмотрел в её глаза, наклонился, и закрыл их — навсегда. Затем вышел в коридор, спустился по лестнице и пошёл в свой дом. Обшарив мыслеслухом окрестности, убедился, что нигде не осталось скрывшихся разбойников. Потом оделся до конца, нацепил мечи, и пошёл к воротам — нужно было известить власть о происшедшем и потребовать наказания того, кто послал этих людей. Но, скорее всего, Шусарда уже не было в поместье.
Эпилог.
Старушек похоронили вместе, в родовой усыпальнице Иварронов, рядом с полковником Седаром Иварроном.
