— Надо полагать, — фыркнул я и крутанулся в кресле.
— Я имею в виду не твою внешность, — качнула головой она. — И не поведение. Я о том, что творится у тебя внутри. В твоей душе. Когда мы только познакомились, ты показался мне очень необычным. Бурные потоки эмоций захлестывали твой разум, сделав из тебя загадку даже для телепата. Но теперь... Я чувствую, что внутри тебя зреет буря, которая вот-вот обрушится на тех, кто не успел укрыться. С этим надо что-то делать.
Остановив кресло, я в искреннем изумлении уставился на огианку, не представляя, что сказать. Верить в то, что ей каким-то образом удалось заглянуть вглубь моих мыслей, не хотелось. Переживания, которыми я не спешил делиться с братом, уж точно не заслуживала знать подвернувшаяся под руку шаманка, пусть все в этой истории вопит, что наша с ней встреча совершенно неслучайна. Невольно сжав кулаки, я проговорил:
— Сомневаюсь, что кому-то нравится, когда без разрешения копаются у него в голове.
— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — с натужным смешком осведомилась Тассия Руэ.
Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на нее в упор.
— Я хочу, чтобы вы больше этого не делали.
Огианка своего взгляда не отвела.
— Так тебя пугает, будто я могу случайно подсмотреть то, что для чужих глаз не предназначается? Можешь не переживать. Все, что происходит между нами, не покинет стен этой миленькой маленькой каюты.
В ответ на ее слова, я отрицательно качнул головой.
— Не в этом дело.
— Тогда в чем?
Отведя свой взгляд в сторону, я нервно пожевал губу, не зная, как выразить то, что в последние несколько часов нестерпимо бередило мне душу. Собрав волю в кулак, я решился.
— Там, на станции, перед самым побегом, Метара назвала меня живой Тенью. Я хоть и пытался разобраться, что это значит, но ответа так и не нашел. А вы знаете, Тассия?
Внимательно посмотрев на меня, огианка немного поразмыслила.
— Не то, чем тебе следует забивать свою голову, — довольно сухо ответила она. — Совсем не то. Но если так тебе полегчает, можешь считать это признанием факта, что ты все же сумел перепугать Метару до смерти. Есть чем гордиться, кстати говоря.
Вспомнив сияющий изумрудными искрами взгляд претора куатов, где не было ни малейшего намека на страх, я сказал:
— Вы уже второй, кто говорит мне об этом. Но это не ответ на вопрос.
— Ну, конечно, нет, — хмыкнула Тассия Руэ, вынудив меня снова посмотреть в ее плоское лицо. — И, да — я знаю, о чем она говорила. Даже несмотря на то, что пользы в этом знании не особенно много. Видишь ли, суть дела в том, что живая Тень или Исток, как ее иногда называют куаты, считается чем-то вроде небылицы, мифа, сказки для легковерных дурачков...
— Только вот Метара далеко не дура, — заметил я, угадав, к чему она клонит. В прошлом у лейров была похожая история, и чаще всего ею пользовались в качестве страшилки, дабы держать любопытствующих как можно дальше. К слову, саму эту историю я никогда не слышал, но дело не в этом.
— Это верно, — удивительно быстро согласилась огианка. — Она очень даже умна и расчетлива. Только эти качества еще не являются страховкой от ошибок. Зато коэффициент их опасности прямо пропорционален коэффициенту ума, что уже само по себе представляет серьезную проблему.
— Какого толка?
— Неспособность отличить желаемое от действительного. Я, конечно, понятия не имею, что именно удалось раскопать в тебе ее генетикам, но, зная характер Майры, можно предположить, что доктору Гугсе впервые удалось сотворить нечто любопытное...
— Я смотрю, вы очень хорошо их обоих знали, Тассия.
Однако мой вопрос не вызвал хоть сколько-нибудь интересного отклика. Шаманка даже тона не сменила, сказав:
— Что в том удивительного? Тебе ведь известно о моей давней причастности к куатам.
— Ну да, ну да...
— А это как прикажешь понимать?
— Только так, что во всей этой истории слишком много ловко сочетающихся друг с другом моментов, вроде ваших удивительных появлений в нужный момент и невероятно полезная осведомленность чуть ли не о каждом аспекте этого дела. От фебов до бедняги Сивера, а от него до самих куатов. Не знаю, что и думать.
Если бы взгляд, скрывавшийся за дыхательной маской, мог поджигать предметы, моя бледная кожа давно бы поджарилась до хрустящей корочки.
— Думай об этом, как о тесте на способность к креативному мышлению, — сказала шаманка. — Будь все настолько очевидным, стала бы я отираться поблизости, зная, что меня в любой момент могут разоблачить?
— Вот уж не знаю. Могли бы?
— Если подходить к вопросу гипотетически, да — могла бы. — Я прямо ощутил, как она улыбается под своим непроницаемым забралом. — Хотя, это не то, о чем бы тебе стоило рассуждать в присутствии старшего брата или Дианы Винтерс.
— Интрига, — проговорил я, не сводя с шаманки пристального взгляда.
— Интрига, — повторила она на удивление весело. — И она куда интересней, чем все эти бессмысленные разговорчики о живой Тени и прочей белиберде. Не мне напоминать тебе, что настоящий детектив всегда оперирует догадками, но опирается на факты! А фактов, смею заметить, у тебя что-то маловато.
Из упрямства не желая проигрывать в этом номинальном споре, я состроил очень серьезную физиономию и таинственным полушепотом обронил:
— И все-таки, больше, чем вы думаете, Тассия.
Эффект оказался неожиданным. Звук нагнетания газовой смеси под маску шаманки всего на пару секунд сделался каким-то неестественно громким, словно скребущие по стенкам турбины лопасти, а потом так же резко сошел почти на нет.
— Я думаю, нам лучше вернуться к изначальной теме разговора, — сказала она наконец.
— К живой Тени и прочей?.. — переспросил я, выгнув бровь.
— Я-то не против, но чутье мне подсказывает, что тебя этот вопрос почему-то несильно заботит, — проницательно заметила шаманка и весь мой игривый настрой как рукой сняло.
— Мне не нравится, к чему все идет, — проговорил я и замолчал, внезапно осознав, что собрался исповедоваться огианке. Это поразило, но с другой стороны и не показалось таким уж противоестественным. Тассия Руэ была единственной, кто понимал суть вопроса, и это нельзя было отбрасывать. В конце концов, я продолжил: — Мне и прежде приходилось убивать из необходимости. Когда работаешь с Мекетом, по-другому не бывает. Есть у него тяга к особенно опасным авантюрам, которые нередко заканчиваются кровопролитием. Но, впервые почувствовав и использовав для этого Тень, я неожиданно понял, что мне... — тут я запнулся, опустив глаза в пол, — ...почти нравится видеть, как те, кто охотился на меня или издевался надо мной, умирают. Так было с Серыми Стражами, тем курсу, которого я заставил спрыгнуть с летящего на бешенной скорости флаера, доктором Симпкином и многими другими. Мне двадцати еще нет, но мои руки уже по локоть в крови.
— Так ты переживаешь, что превращаешься в чудовище?
— Думаете, нет причин для беспокойства? Я чувствую, что становлюсь как те, кто меня пытал. Я этого не хочу.
Поднявшись с лежака, шаманка приблизилась ко мне и, положив свою шершавую ладонь на мое плечо, проговорила:
— Знаешь, как говорят? Тень хочет быть использованной.
Услышав эти слова, я изо всех сил постарался не вздрогнуть. Шаманка, тем временем, продолжала разглагольствовать:
— В твоем случае, эта аксиома лишний раз продемонстрировала, что доказательств ей не требуется. Кроме того, твое желание мести нельзя расценивать, как нечто из ряда вон выходящее. Это естественный порядок вещей: куаты и фебы причинили тебе вред, и ты хотел заставить их поплатиться. Око за око, дружок. Вот когда тебе захочется рвать на куски невинных, вот тогда и следует переживать.
Подняв на нее изумленный взгляд, я не знал, что ответить. Во всех смыслах, слова шаманки были далеки от того, что я рассчитывал услышать. Я переспросил:
— Когда захочется рвать?.. Вы это серьезно?
— Не совсем, — уклончиво ответила Тассия. — Я лишь пытаюсь обратить твое внимание на то, что пытаться быть хорошим человеком — уже само по себе правильно. Другое дело, что с Тенями иначе не бывает. Всякий, кто касается их, вступает в борьбу со своими демонами. Сила Тени делает тебя могущественным, но за это она требует пожертвовать своей человечностью. Это непреложный закон, с которым и тебе пришлось столкнуться. Другой вопрос, сможешь ли ты подчинить этих демонов раньше, чем они подчинят тебя?
Выслушав ее, я отвернулся. Страх, вызванный словами шаманки, до боли сдавливал мое сердце в своем ледяном кулаке. Я пытался спросить себя: что мне делать? Но прямого ответа не находил. Словно его вообще не существовало. И еще я больше не мог смотреть огианке в лицо, поскольку буквально утонул в приступе отвращения, вызванного ее словами.
Очевидно почувствовав это, она осведомилась:
— Надеюсь, ты не считаешь меня бессердечной сволочью?
Пришлось честно признаться:
— На самом деле, я не знаю, что и думать.
— Не стоит забивать себе голову бессмысленным анализом всего, что случилось, — отмахнулась шаманка. Она вновь прошлась по каюте, на несколько мгновений задержалась у книжной полки, а затем с отвращением оттолкнула от себя трактат Батула Аверре, словно то была какая-то адская библия. — Эксперименты Метары заставили пасть ментальные барьеры, которые твоя психика неосознанно возводила вокруг твоей же Тени. Ее безудержная мощь прорвалась наружу, сметая все на своем пути, словно лавина. Понятно, что это пугает тебя. Но ведь и интригует не меньше, согласись? Твоя сила растет и меняется, Риши, и, нравится тебе это или нет, меняешься ты сам. И этого не остановить.
По-прежнему оставаясь в недоумении относительно ее слов и одновременно гадая, чем огианке так не угодил труд легендарного лейра, я спросил:
— Что же вы прикажете мне с этим делать?
Оторвав свой презрительный взгляд от потрепанного книжного корешка, шаманка склонила голову набок и ответила:
— Я не лейр и не могу творить вещи за гранью человеческого понимания. Во всяком случае не столь очевидные, а значит наиболее впечатляющие. Однако знаю принципы, по которым Тень действует, и я, пожалуй, могла бы научить тебя, как обуздать эту мощь и направить ее в нужное русло. Другое дело, что это совсем не так просто, как может показаться, а кроме того, потребует немалой концентрации и самоотдачи с твоей стороны.
Взвесив ее слова, я прищурился и недоверчиво произнес:
— Смахивает на сделку.
— В самом деле? — с сарказмом поинтересовалась она. — Может и так. А, собственно, почему я должна помогать тебе справиться со своими демонами бесплатно? У шаманов Оджии-Прайм хватает грехов, однако бездумный альтруизм к ним не относится.
— Я это заметил.
— Так ты согласен?
— Зависит от того, что вы хотите получить взамен.
— Не беспокойся. Это будет вполне тебе по силам. Лишь бы в своих дальнейших поступках ты перестал постоянно оглядываться на старшего брата.
— И это все? — с сомнением уточнил я.
— И это все, — кивнула шаманка. — На данный момент. Остальное будет зависеть от того, насколько успешным окажется твое обучение.
Слова согласия готовы были сорваться у меня с языка. Однако прежде, чем я успел раскрыть рот и ударить с шаманкой по рукам, врубился динамик внутренней связи и мрачным голосом Мекета сообщил:
— Мозголом, скребись наверх. Мы подлетаем.
Поднявшись в рубку, я ожидал увидеть переливающийся грязно-зеленоватыми оттенками шар планеты, к которой мы стремились, однако вместо него, сквозь треугольные иллюминаторы чернела мрачная пустота космического пространства.
— Ты, кажется, говорил, что мы подлетаем, — заметил я, обращаясь к брату, который был всецело поглощен считыванием данных с панели управления "Ртутью".
Даже не оглянувшись на меня, он буркнул:
— И что?
— Не вижу я Дей-Прим, вот что, — ответил я недоуменным тоном.
Но Мекет ничего на это не сказал. Только хмыкнул, продолжая вести корабль в черную неизвестность.
Слегка встревоженный столь неожиданным поворотом событий, я перевел взгляд на Диану, чья персона, облаченная в просторную стеганую накидку темно-синего цвета поверх неприметного дорожного платья, занимала одно из пассажирских кресел. Она о чем-то негромко беседовала с парившим напротив СиОБи. Стоило мне приблизиться и беседа тут же прервалась.
— Мастер Риши, — заговорил лакей, словно заранее был запрограммирован скрывать подобные неловкие моменты за ничего не значащей светской беседой, — у меня не было возможности лично выразить вам, насколько я счастлив видеть вас полностью функционирующим!
— Счастлив? — переспросил я, изогнув бровь. — Не знал, что роботы способны испытывать эмоции.
Подобрав манипуляторы к своему сегментированном тельцу, малютка-шпион приуменьшил яркость фоторецепторов и отстраненно пояснил:
— Фигура речи. Я робот-лакей, и моя программа нацелена на подражание поведению созданий из плоти и крови. Кроме того, целью всей моей жизни является служение дому Орра. А вы, как лицо, пользующееся особым расположением леди Дианы, так же можете рассчитывать на меня.
— Очень мило с твоей стороны, — совершенно неискренне заметил я и, пока он еще что-нибудь не ответил, быстро переменил тему: — Кто-нибудь может сказать мне, почему мы еще не на месте?
Прежде, чем Диана успела открыть рот, снова первым высказался СиОБи:
— Вы, мастер, видимо не в курсе, что темная личность, известная как Желтый Малыш, обитает вовсе не на планете, а на борту станции утилизации космического мусора, что в астероидном поясе близ системы Прим?
Оглянувшись через плечо и бросив на затылок брата уничтожающий взгляд, я мрачно проговорил:
— Эта деталь от меня, почему-то, ускользнула.
Еще раз поглядев в иллюминатор, я наконец сумел заприметить бледную, словно кость, космическую станцию, прицепившуюся к выросшему из темноты прямо по курсу астероиду размером с малую луну чужеродным наростом.
— Ну и каков дальнейший план действий? — наконец осведомилась Диана, поглядев на меня из-под капюшона.
Усевшись в соседнее кресло, я недоуменно переспросил:
— План?
— Наше путешествие сюда — твоя идея, — негромко напомнила она. — Или ты забыл?
— Он не забыл, — тут же громко бросил через плечо Мекет, который, как обычно, ловил своими ушами каждое слово, брошенное в рубке. — Просто скрытничает. Что-то подсказывает мне, чересчур тесное общение с шаманкой плохо на него влияет.
К несчастью, именно в этот момент огианка вздумала подняться в кокпит и потому прекрасно слышала все, что мой брат имел сказать. Застыв на пороге, она уставилась на него невидимым из-за маски, но без сомнения очень выразительным взглядом и ядовито заметила:
— А вы, как всегда, неимоверно великодушны, Динальт.
Но на ее слова Мекет, чье внимание было целиком сосредоточено на корректировке курса и последующей стыковкой со станцией, беззастенчиво фыркнул.
— То, что ты на борту моего корабля, целиком и полностью заслуга принцессы, — процедил он, не оборачиваясь. — Так что, если не хочешь свободным стилем бороздить космический вакуум, лучше умолкни и пришвартуй куда-нибудь свою корму. Сейчас, возможно, тряхнет. Хотя, я не буду против, если ты себе шею сломаешь.
