— Ну а зачем ты хотел с кораблем связаться?
— Он продолжает в автоматическом режиме наблюдать за планетой. Интересно, какие изменения произошли после нашего последнего сеанса связи.
— И что?
— Да ничего. Сигнал битый был. Слабый. Много помех в атмосфере. Магнитные бури или еще черт знает что.
— А может, ты что-то недоговариваешь? — Людоед как-то лукаво посмотрел на космонавта.
— А что мне утаивать? — зло ответил Юрий, — У тебя кругом заговоры мерещатся? Ты в своей жизни вообще кому-нибудь доверял хоть раз?
— Разумеется, нет, — усмехнулся Илья, — потому и выжил.
— Примерно такой ответ я и ожидал услышать, — вздохнул Алексеев.
— Ты еще планируешь связываться? — вмешался в разговор Яхонтов.
— Завтра попробую. По моим подсчетам корабль должен будет пролетать как раз над нами.
— А почему он не падает? Он же все мыслимые рекорды побил. — Продолжал расспросы Людоед.
— Орбита высокая. Он упадет, но не скоро.
— Понятно, — Крест снял берет и почесал свои темные с сединой волосы. — Эх, помыться бы сейчас. Может, попадется какой-нибудь городок с выжившими. Надо там себя немного в порядок привести. А то еще вшами обрастем чего доброго.
— Откуда им тут взяться? — проворчал Алексеев.
— От людей, дружище, — усмехнулся Крест. — Или твоя чудо-машина и от паразитов защищена? После того, что я узнал о ее броне, я и этому не удивлюсь. — Он снова лукаво взглянул на космонавта.
Николай понял, что Илья пытается разговорить Юрия и выведать у него интересующую информацию. Однако Юрий был тоже не прост.
— Я тебе уже говорил. Не я создавал эту машину. Так что вопросы по ее характеристикам не по адресу.
Людоед покачал головой.
— Ну-ну...
Вопрос по луноходу так и остался пока открытым.
Васнецову стал не интересен этот разговор, и он вернулся к изучению записной книжки...
* * *
...Электроэнергия вновь стала подаваться в полном объеме примерно через пятнадцать минут после удара. Сейсмографы доложили, что взрыв был в полукилометре от нас, и мощность его составила более ста килотонн. Хотя это далеко не точные расчеты. Аппаратура старая. Какие-то узлы вышли из строя в момент взрыва. Однако теперь это имело лишь второстепенное значение. Ясно одно, военный городок рядом с нами стерт с лица земли. Метеостанции больше не существует и выход на нее из нашего бункера завален, что в принципе и должно было произойти по плану в случае удара. Теперь все что нас связывало с внешним миром, это тоннель метрополитена...
...Васнецов остановился, вперив взгляд в последнее слово. Метрополитена... Что-то магическое было в этом. Он не мог заставить себя читать дальше, лишь переживая вновь и вновь свой визит в московское метро и странный сон, в котором ему явилась Рана, устроившая ему что-то вроде экскурсии по часу заката цивилизации. Вернее ее полного краха, ознаменовавшегося всеобщим безумием и всполохами термоядерного пожарища...
— ...и что дальше? — Полковник Коновалов пристально посмотрел на Старшего Контролера, который сидел за столом в кабинете старшего дежурной смены и, вонзив пальцы левой руки в свои светло-русые волосы, угрюмо смотрел в паркетный узор покрывающего пол линолеума.
— Все вышло из-под контроля. — Вздохнул он. — Все пошло далеко не по плану.
— У этого безумия еще и план был? — усмехнулся подполковник Владимир Васнецов.
— Разумеется, — устало кивнул Контролер. — Просто все предусмотреть не вышло. Нам поступила оперативная информация. Но мы не успели ее разработать до конца.
— Что там было? — спросил Коновалов.
— Помните, в 2002 году террористы захватили театр в столице? Три дня весь мир смотрел за этим чудовищным представлением. Все службы были брошены на разрешение ситуации. Весь город... Да что там. Вся страна во всех тяжких подозревала южан. А в это время, люди с внешностью отнюдь не кавказской, закладывали некие устройства в столичном метро. Никто не обращал на них внимания. Некому и проверять их было. Все умы были заняты театром, приезжими с юга и сотнями заложников. Что и говорить. Весьма грамотная и далеко идущая акция.
— Так что, это все дело рук террористов? — удивился Васнецов.
— Нет. Террористы лишь инструмент. Расходный материал. Патроны в обойме. А вот за курок кто дергает, это совсем другой уровень. Бедолаги даже не подозревают, каким целям и идеалам они иной раз служат.
— Вы что, террористам сочувствуете?
— Вовсе нет. Но если бы люди часто прислушивались к голосу разума и здравого смысла, то террористов было бы гораздо меньше. Наша страна после поражения в холодной войне оказалось в очень бедственном положении. Десятилетия на железный занавес давила лавина разрушительных процессов и замыслов. И когда этот занавес открылся, она хлынула внутрь. На нашу Родину. В наши дома. Какова плотность иностранной разведывательной и диверсионной агентуры на постсоветском пространстве, сложно себе вообразить даже мне, офицеру самой могущественной и засекреченной спецслужбы страны. И они, эти агенты, взяли в оборот наших доморощенных террористов. Обиженных на жизнь. Опустившихся до низшего уровня человеческого существа. Агенты разные. Даже из захудалых стран третьего мира или бывших 'братских' республик и государств. Все кому не лень. У нас в стране после пресловутых очередей за колбасой, нищеты и постперестроечного мракобесия образовалась не просто пятая колонна. Это настоящий пятый легион.
В дверь кабинета постучали.
— Да! — громко ответил Коновалов.
— Товарищ полковник! — в открывшейся двери показался молодой офицер с испуганным лицом в звании старшего лейтенанта. — Разрешите?
— Что случилось?
— Появилась связь с объектом 'Среда' и с двумя подлодками в северной Атлантике.
— Иду, — кивнул полковник, — Разрешите? — он взглянул на Контролера.
— Да. Конечно, — качнул рукой тот. — Занимайтесь своим делом.
Старший контролер проводил взглядом Коновалова и, когда за ним закрылась дверь, он обратился к Васнецову.
— Наверное, хорошо, Владимир, что мы сейчас одни остались.
— Да? — удивился подполковник, — Что же вы хотите мне сказать такого, что не хотели говорить при моем начальнике?
— Я хочу вас завербовать. — Прямо и честно заявил Старший Контролер.
— Что? Как это? Разве мы не одному делу служим?
— Это само собой. Но кто и как понимает суть службы? Мы служим нашему работодателю, то есть своим министерствам? Мы служим политическому режиму? Или все-таки России?
— А как вы думаете? — нахмурился Владимир Васнецов.
— Послушайте. Все что я вам сейчас скажу, должно остаться тайной, не взирая на ваше решение.
— Любопытно...
— Не перебивайте. Ваше легкомысленное отношение к секретности может повлечь вашу гибель. И вы должны это четко осознавать.
— Вы угрожаете мне?
— Я предупреждаю. Сейчас особый период и властвуют особые законы и правила. Война внесла свои коррективы в нашу жизнь.
— Я офицер. Офицер режимного объекта. Я знаю, что значит держать язык за зубами.
— Вот и славно, — кивнул Контролер. — Так вот. Есть определенный список людей, составленный НАМИ довольно давно и лишь корректируемый со временем. Этот список сделан на случай большой войны, которая, увы, началась. Так вот, все эти люди, подлежат уничтожению. Разумеется негласно.
— И кто это? — Васнецов был озадачен таким поворотом.
— Среди них политики. Даже представители правительства, Государственной Думы, министерств и ведомств. Местных властей в регионах. Неправительственных организаций. Влиятельные журналисты и даже некоторые деятели культуры, кое-кто из олигархов. Есть и высшие военные чиновники, и представители силовых структур. Ну, с силовиками разберутся наши люди в этих ведомствах. А вот в этом блокнотике, — Контролер достал небольшой блокнот из внутреннего кармана своего пиджака, — Тут люди, которых вы имеете право ликвидировать, если даете согласие стать одним из наших чистильщиков. Это люди, которые в мирное время, мягко говоря, бесполезны, а в военное — опасны. Нами давно проанализированы их взгляды на жизнь и возможные модели поведения в особый период, который настал. Это пятая колонна. Пятый легион.
— Вы хоть понимаете, что предлагаете мне? — нахмурился Васнецов.
— Разумеется, понимаю. Главное чтобы вы меня поняли. И поняли правильно.
— Я офицер, а не убийца!
— Вы военный, Владимир. А военный, убийца по определению. Вы ведь с тем же успехом, с каким являетесь офицером объекта противоракетной обороны Москвы, могли быть дежурным в ракетной шахте, где покоится, ожидая черного дня десятиголовый 'Сатана' СС-18. Или командиром расчета передвижной пусковой установки 'Тополь-М'. Или пилотом бомбардировщика. Выполнения вами в тех условиях своего долга не делало бы вас убийцей? Да и простой солдат, вжимающий курок своего АКМа?
— Вы передергиваете, товарищ не знаю как там вас по званию. То верность присяге... Война... Солдатский долг...
— Война. Совершенно верно. Война, — спокойно кивнул контролер. — Именно война и началась. Но разве не должен верный присяге и Родине воин, уничтожать как внешних врагов, так и внутренних, во имя достижения победы и спасения своей страны? Неужели эти несколько десятков аморальных человек, достойны вашего сочувствия, а миллионы безвинных иностранцев, на кого падут наши ракеты, не достойны этого? Или знать в лицо человека, которого должен убить и смотреть ему в глаза, намного тяжелее, чем нажать на кнопку и не видеть, сколько детей, женщин, стариков, и домашних кошечек с попугайчиками, это действие превратит в пепел?
— Я не нажимал кнопку!
— Но если бы вы были дежурным в ракетной шахте, или командиром 'Тополя', разве вы не нажали бы ее, как того требует от вас долг перед родиной и данная ей клятва?
— Почему вы сами этого не сделаете? У вас же такая могущественная спецслужба, как вы говорите...
— Знаете, Владимир, в чем импотенция власти и внешней политики в нашей стране? — Контролер усмехнулся, — В маленьких размерах главного органа. Органа насилия. У нас, при огромных размерах страны, безобразно маленькая армия. Маленький бюджет спецслужб. Маленький штат этих самых служб. И оклады, простите, несоразмерны задачам. Кто-то у нас боится, что большая и сильная армия и гигантский монстр подобный былому КГБ, снова надорвут экономику страны. Хотя это еще вопрос, что именно надорвало экономику былого СССР. Огромная и мощная армия и военные расходы, воздействие внешних подрывных сил с привлечением внутренних подрывных элементов, или откровенная тупость, пассивность, инертность и маразм провонявших нафталином кремлевских старцев, которые похоронили великую идею под грудами блестящих побрякушек, торжественно навешиваемых друг на друга и под тоннами макулатуры с победными прокламациями в честь достижений очередной пятилетки? Именно слабость нашей страны в военно-политическом и разведывательном отношении, привела нас к тому, что сегодня произошло. Нет в мире баланса. Нет равновесия. Никто не спорит с тем, что в союзе была уйма проблем и недостатков. Но теперь-то все иллюзии рассеялись окончательно, по поводу того, что нам хотели сделать лучше жизнь. Нас должны были выбить из седла, и они это сделали. И дело не в идеологии. Наша страна при любой власти и во все времена была бельмом на глазу для тех, кто жаждал мирового господства. Наша утраченная сила могла бы удержать некоторые горячие головы от этого хаоса. И поэтому нам не удалось вовремя предотвратить удары по метро, а значит и по столице, которые буквально нас обезглавили. Именно предчувствуя это, нами был разработан план создания специального резерва из числа истинных патриотов и граждан своей страны. Мы занимались этим последний год и особенно этот месяц. И продолжаем, как видите. Нам нужна помощь наших благонадежных граждан. Не думайте, что мы хотим сделать кровавую работу чужими руками. Мы тоже в этой связке. Но любая помощь, особенно от военных профессионалов, нам просто необходима. Этот секретный план носил безобидное название 'Артель'. Но цели широки. Подумайте, после наступившего периода, кто-то должен будет брать бразды правления в свои руки. Кто-то должен будет повести за собой народ и возрождать разрушенное. И кто это будет? Может эти люди? — он кивнул на блокнот. — Те, кто может вообще нас привести к полному и безоговорочному поражению. Или другие? Истинные граждане своей страны, для которых существует понятие Родина, и кто не продался с потрохами золотому тельцу и собственным алчным амбициям?
— Могу я взглянуть?
— Конечно. Посмотрите. На каждой странице фотография и краткое досье. Только открывается он при помощи маленького замка. Если попытаться вскрыть блокнот, минуя его, то в обложке и корешке лопнут микрокапсулы и кислота уничтожит страницы из специальной бумаги раньше, чем вы успеете на них взглянуть. Код замка — 22062012.
Подполковник осторожно набрал цифры и стал листать блокнот, глядя на легкоузнаваемые лица довольно известных людей. Он иногда качал головой, в такой сдержанной форме выражая свой шок от того, кто был занесен в этот список приговоренных.
— Постойте, но из-за этого человека посадили в тюрьму офицера, который покушался на его жизнь! — он указал на одну из фотографий.
Контролер лишь улыбнулся.
— Теперь другие времена. Теперь не посадят. К тому же многие из них, наверное, уже мертвы, попав под удары. Но если кто-то из них вдруг заявит о себе, он должен быть вычеркнут из списка живых немедленно. И вам удобнее это тем, что многие из них будут здесь. В специальных укрытиях метрополитена. Кто-то из них приготовился к концу света заблаговременно, забронировав престижные убежища. А некоторые, даже знали о том, что грядет, раньше, чем мы. Это хоть и косвенно, но указывает на их связь с враждебными нашей стране силами или некими тайными обществами, имеющими отношения к мифическому конгломерату сильнейших людей мира, мнивших из себя тайное мировое правительство. Не стоит их жалеть. Отбросьте ненужную в данном вопросе химеру совести.
— Отбросить химеру совести? — брови Васнецова поднялись вверх, — Вы мне проповедуете гитлеровский постулат! Вы хоть понимаете, что сейчас сказали?!
— Разве у злодеев нечему поучиться? Гитлер не был идиотом...
Подполковник резко поднялся со стула.
— Я русский офицер! А русский офицер, настоящий, а не гутаперчивый мордатый жиробрюх в погонах, которому солдаты моют машину и строят особняк, силен своим духом и совестью! Кто вы в таком случае?!
Теперь поднялся и Старший Контролер.
— Я такой же российский офицер, как и вы. Мне не моют машины солдаты. Мне не строят особняки. Я не таскаю со склада тушенку и не склоняю к интиму подчиненных женского пола, пользуясь своим служебным положением. Для меня превыше всего Родина. Но я не идеалист, а прагматик. Идеализм сродни слепоте. А завязанные глаза позволительны лишь Фемиде. — Он запустил руку во внутренний карман и извлек оттуда толстый белый конверт. — Вот. Взгляните. Тут досье на вашу жену и трех ее любовников. А так же на одного криминального авторитета, который, уж простите за прямоту, трахает вашу несовершеннолетнюю дочь. Тут их адреса и прочая полезная информация. Если вам вздумается намотать им, включая вашу жену, кишки на кухонный нож, никто вас за это не осудит. Никакому уголовному преследованию вы не подвергнетесь. Войдя в нашу 'Артель' вы встанете над законом. Вы станете карающим мечом державы...
