— ...И-ы-ых... — крестьянин начал чесать голову. — Тутачи надо покумекать. — Ответчик напыжился. Покраснел. Закусил губу. Свел брови. И наконец-то выдал ответ... — А кто это?
— Вот! А говоришь — всё знаешь... Так, что тебе ещё учиться и учиться. Поэтому, завтра чтобы был в школе как штык, за первой партой, напротив окна — ясно!
— Помилуйте, Павел Александрович, что угодно, любое поручение — только не в школу! Меня же засмеют. Взрослый мужик пришел учиться с недорослями.
— Ладно, хорошо, — строгий "участковый" внезапно согласился. — Убедил, можешь не ходить.
— Правда? — удивлению Карачуна не было предела. Первый раз он увидел, чтобы Пашка отступил от своей затеи. — Ну, слава тебе господи! Вот спасибо за понимание! А то ужо расстроился, что меня обсмеют.
— Обсуждение завершили, — Пехота демонстративно отвернулся от собеседника. В одежде поискал карманы. (Не было их там ещё в то время.) Засунул руки за пояс. Носком сапога стал взбивать землю. — Кстати, у нас с Алексеем Петровичем имеется к тебе вопрос.
— Да, конечно, спрашивайте.
— Мы тут решили по весне с челобитной к государыне обратиться. Хотим деревню попросить... дворов на пятьдесят — сто. Хитрец поднял руки и начал тереть ладошки. — Может быть больше. И нам нужен умный человек, который бы в школе учился, а также подавал личный пример в учебе для других мужиков и баб. И этому умельцу мы хотим предложить управление двумя наделами сразу — Таганово и той деревней. Вот думали тебе предложить. Ну, раз ты не хочешь учиться — тогда ладно... — будем другого искать.
— Дык.... Дак — я готов. — Карачун встрепенулся. Схватил Пехоту за руки. — Батюшка, ты только скажи я же всё, что надо! Я эту школу — за год! За пол... за зиму закончу! Я умный! Я догада и востряк — я всё смогу!
— Вот радость-то! — глаза парнишки засияли от радости. — Пойду, обрадую Алексея, что нашел нужного человека. А ты уговори ещё нескольких мужиков, и приходите все на занятия в вечернюю группу, да без опозданий.
— Лады, отец родной — будет исполнено!
— Договорились, не благодари! — Пехота приобнял старосту за шею и начал вторую часть марлезонского балета. Он медленно потянул собеседника вдаль от телеги. — Я тебе не отец родной, а скорее любимый дитятя. Слушай, Кирьян! А можно я тебя буду называть другом в домашней, неформальной обстановке?
— Да, конечно...
— Друг! Понимаешь... Вот, я на этом свете — ничего не боюсь. И горел я, и стреляли в меня, и ножи с гранатами кидали и....
— Ну, гусь — лапчатый! — Карачун не переставал восхищаться умением желторотого птенца создавать фантазии. И главное звучит — так душевно и любо. — Нет, до чего же стервец горазд красиво сочинять небылицы. Что же тебе конопатый шалопай от меня ещё надочи?
— Но, есть одно — что всегда смущало старого, прожженного вояку — Пехота нервно сжал губы. Задумчиво покачал головой. — Женщины. Я не умею с ними общаться. Никак. А хочется же по-человечески — семьи, ласки, любви...
— И чего? — староста не мог понять, к чему клонит собеседник.
— Чего — чего... — хочу с хорошей бабой познакомиться! А потом может быть и жениться на ней.
— Ты? Жениться — на хорошей бабе? — Кирьян остановился от неожиданной информации. — А не рано? — А, ну да — ты же у нас взрослый орел. Хорошо, другой вопрос... — а на ком?
— В смысле на ком? — Пашка не понял сомнений Кирьяна. — На самой красивой девчонке в деревне!
— Окстись, — смутные сомнения напугали Кирьяна. Он затряс головой. — Ты хочешь женихаться с моей старшенькой — Агафьей?
— Да, нет. Причем здесь она? — Пашка расстроившись, махнул свободной рукой.
— На младшенькой Милославке?
— А, что можно? — лукавый понял страхи отца за своих дочерей и попытался пошутить.
— Кх... кх, — Карачун закашлял. — Раненько им ещё. Да и избранники уже есть.
— Тогда мне надо другую. И не из твоей семьи. Она должна быть не просто красавица, а ещё и рукодельница, и мастерица.
— Ну, тады я не знаю покамись кого тебе советовать.
— Хорошо! Собери в деревне самых симпатичных девчат и пригласи их на курсы кройки и шитья, организованные Татьяной Сергеевной. Девоньки обучаться. Станут мастерицами. А потом я познакомлюсь с самой способной.
— Ладный план! Мне любо, — староста произнес "правдиво". Он хитро прищурил глаза.
— Я рад, что он тебе понравился. — Пехота стал завершать разговор. Он похлопал старосту по плечу. — Хорошо, друг — договорились. Я пошел, а ты действуй.
Через несколько секунд Кирьян мстительно смотрел вслед уходящему "новому другу". — Давай, иди — иди! Завтра я тебе наберу красоток и молодок. Есть у нас в деревне "хорошие" кандидатки для этого дела — кривые, косые, хромоногие... Ясен пень — глаза-то у меня — чай "на месте"! Всю жизнь потом благодарить будешь за какую-нибудь страхилу!
* * *
Светлый Праздник Покрова Святой Богородицы Рязанцев встретил на потолке. Точнее и правильнее будет сказать, что проводы осени и встречу зимы ему пришлось встречать стоя на высокой стремянке под самым потолком. Путник был занят работами по проведению электрической проводки и установке светильников. Спешно построенное строение учебно-спортивно-музыкально-танцевально-развлекательно-позновательного и т.д. и т.п. деревенского "дома-клуба-избы-центра-помещения" ещё вовсю пахло краской, смолой и опилками. Почти вся территория новостройки состояла из небольшого спортивного зала на четыреста — пятьсот квадратных метров. В случае потребности он мог быть быстро переоборудован в зрительный. (Примечание автора. Для превращения площадки в кино — концертный зал зрителям необходимо было просто принести с собой из дома скамейки.)
Главной достопримечательностью строения являлась южная стенка на две третьих заполненная пластиковыми профилями. Многочисленные рамы окон состояли из большого числа маленьких створок. Алексей, не желая лишних вопросов и объяснений, не стал ставить огромные стеклопакеты. Хотя разговоров всё равно было много. Поглазеть на уникальное "заморское" творение "стеклянную стену" до сих пор собирались зеваки. Вот и сейчас несколько жителей кружили вокруг дома, месили первый снег, старались заглянуть внутрь и посмотреть на то, что там происходит.
— Зря ходите! — шутливая мысль "не покидала" голову странника. — Сегодня танцев не будет — "элекСтричества" нет.
В многопрофильный зал "деревенского дворца спорта" вошла учительница. Подошла к раскладной лестнице.
— Алексей, ты, не мог бы ты спуститься и посмотреть эскизы рисунков, которые мы собираемся разместить на стенах. Здесь олимпийские кольца, флаг московского царства, олимпийский мишка с цветами, напротив сцены будет нарисован пьедестал, на вершине которого стоит белка со спортивным кубком и медалями.
Странник спустился с лесенки. Подошел к учительнице.
— Татьяна Сергеевна, всё хорошо, — Рязанцев начал рассматривать рисунки. — Мне всё нравиться. Только вместо бельчонка у нас на постаменте должен стоять рыжий лисенок в зеленой камуфлированной одежде. — Понимаете, он талисман нашей деревни — так сказать "запатентованный" товарный знак. Зовут его Таганосик. Обозначает зверёк хитрость, ум и сообразительность.
Женщина достала из кармана карандаш и сразу стала записывать пожелания "заказчика".
— И ещё... — Рязанцев причмокнул губами. — Кроме трехцветного флага Московии пора уже сшить и разместить в зале флаг нашей вотчины. Это оранжевый стяг с зеленым Андреевским крестом в черной окантовке.
— Что? — девушка удивленно посмотрела на странника. — Я не ослышалась — Вам нужен свой флаг?
— Обязательно и непременно! — Путешественник гордо поднял голову. — Флаг это мощный элемент того, что мы делаем. Символ общей цели и единства духа нашей группы. То, к чему мы будем, стремимся и, что объединит нас всех в единое целое. Без флага — нам никак!
— Хорошо, допустим, что Вы правы, — "секретарь" продолжила записывать на листах. — А что означают цвета?
— Зеленый цвет Андреевского креста обозначает молодость, надежду и жизненную силу. Рыжее (оранжевое) поле с черной оправой — это воинская доблесть, слава и героизм.
Рязанцев вновь пересмотрел эскизы. — Кстати, хорошие рисунки. Если не секрет — кто рисовал?
— Алексей, не поверишь? — учительница заломила кисти рук. — Староста недавно собрал желающих на курсы кройки и шитья, и вот среди них оказалась талантливая, юная художница. Её зовут Варя Голикова. Ты бы видел, какую она диадему из бисера связала, а какое колье из бусин сделала. Просто — загляденье! Их хоть сейчас на выставку.
— Что? — барин-электрик от неожиданности чуть было не выронил из рук отвертку. — Хромоножка у нас ещё и художница? Подождите, Татьяна Сергеевна? Так, это та пассия, от которой наш рыжий майор бегает? Ну, с которой познакомиться, никак не решиться?
— Да, это она, — молодая девушка удивленно захлопала длинными ресницами. — И вот, что, солдафоны! — Она строго свела брови. — Не смейте мне ребенка обижать. Узнаю — вам обоим не поздоровиться! — Учительница строго помахала указательным пальцем. — Поверьте, я найду на вас управу!
— А кто её обижает? — Рязанцев недовольно отвел глаза в сторону. — Кстати, Татьяна Сергеевна! Между прочим, Вы, в вашем возрасте выглядите не старше этого ребенка. И-и-и... — очень привлекательны!
— Вот и не лезьте к нам... к ней! — недовольный педагог топнула ногой. Её лицо приняло серьезное выражение. Она сделала вид, что не услышала комплемента про свою внешность. — Вареньке сейчас — надо думать об учебе. А не о рыжих балбесах из будущего. И где вы двоешники только друг друга находите! Он же мне весь учебно-воспитательный процесс может нарушить?
Учительница взяла паузу, а затем набрав воздуха в легкие, решительно начала убеждать странника. — Значит, так! Алексей, я тут подумала... — её глаза заблестели. Лицо покраснело. — Девочку надо срочно отправить учиться в Москву. Иначе — загубим талант. Завянет она здесь. Ей надо находиться среди сверстников. Таких же разносторонних самородков — увлеченных живописью и творчеством.
— Татьяна Сергеевна, миленькая, — путник оторопело начал отбиваться от педагогического напора. — Вы же неделю назад говорили, что она у Вас лучше всех вяжет изделия из бисера и бус. Что она талант в подборе узоров и служит примером остальным рукодельницам.
— А я и сейчас не отказываюсь от своих слов!
— Подождите, как же так? Я на основании ваших высказываний разработал бизнес план. Провел успешную рекламную компанию для продажи уникальной Тагановской бижутерии! Принял заказ на несколько больших партий. Предоплату — получил! А теперь, Вы мне говорите, что она должна всё бросить и начать рисовать! А если завтра у неё проснется талант в лепке скульптуры или.... не дай бог воспылает любовь к ландшафтному моделированию? Что, Вы, мне прикажите делать — парки с фонтанами создавать?
— Алексей, не говори ерунды... — собеседница отрешенно махнула рукой. — Кстати, позавчера, когда я была у себя дома, ко мне в гости заходил один из моих учеников — Силя Рупинштерн. Он сотрудничает с академическим художественным институтом имени Сурикова. Подбирает для уроков скульптурного портрета натурщиц. Я рассказала ему о нашей Варюше. Показала рисунки. И ты знаешь — он согласился позаниматься с девочкой! Он недорого возьмет и быстро подготовит её к вступительным экзаменам. Силя убедил меня в том, что она талантлива и ей надо больше проводить времени за мольбертом и обязательно посещать его уроки. Так, что теперь наша звездочка будет учиться и расти как художник!
Рязанцев широко открыл глаза от удивления. Поднял руку и начал водить ею перед носом учительницы, щелкая пальцами. — Татьяна Сергеевна! Алё? Все дома? Проснитесь! Какая Москва? Какой художественный институт? Какой — такой Силя Рубль-штерн? Мы в далеком прошлом! У нас сейчас 1678 год... Здесь нет никаких академий, университетов. Суриков еще не родился. Тут нет никаких педагогов. Единственный учитель на весь мир с высшим педагогическим образованием стоит передо мной и несет чушь несусветную. А если Вы имеете в виду Москву нашего времени, то я Вам напомню, что девчушка после перехода в другую эпоху через семь-восемь часов превратиться из прекрасной золушки в сморщенную старушонку. Кто её там будет учить? Кому она нужна?
— Не знаю, Алексей! — женщина расстроилась. — Но ты должен что-то придумать. Жаль будет, если мы загубим такой самородок. История нам не простит этого.
— Не простит — Алексей недовольно передразнил учительницу. Он прикусил нижнюю губу. Сморщился. — Хорошо, я поразмышляю. Посоветуюсь с Пехотой. Может быть, сообща мы найдем какое-нибудь решение.
— Вот только не надо привлекать Павла. Ты же знаешь этого безалаберного забияку. Кроме драк и хулиганства он ни на, что не способен! Тем более сейчас — когда Вареньке нужно думать только об учебе и живописи. И не отвлекаться на всякие пустяки!
— Да, уж... — странник мысленно подвел итог "творческой" беседы. — А я вот думаю о другом... Как, этот хулиган "обрадуется", когда узнает, что мы собираемся отправить учиться неведомо куда и неизвестно, на сколько... и скорее всего к какому-нибудь мужику (художнику-натуралисту-скульптору) его ненаглядную возлюбленную?... Как, Вы, думаете, а?
Глава 25.
Наши дни. Остров Кипр.
Яхт-причал "Киссонегро" курортного городка Пафос.
Трехпалубная яхта "Ла каза де Павлос Сифакис".
Этот спокойный, безветренный вечер в Коралловой бухте был прекрасен. Небесно-голубой цвет от водяной гляди возле горизонта в сочетании с малиново-фиолетовыми красками заходящего солнца в темные облака создавали фантасмагорическую палитру чего-то нереального и безумно красивого. А еле слышные шум ударов волн о борт покачивающегося корабля и далекие крики чаек наполняли картину сказочного зрелища звуковым содержанием.
Два пожилых джентльмена расположились за небольшим столиком, находившимся на открытой палубе белоснежной красавицы-яхты "Ла каза де Павлос Сифакис". Они мирно беседовали, вспоминая давно минувшие дни.
— Знаешь, Алексиус, буквально на следующий день после того как ты внезапно исчез — убили папашу Фокаса Эстэбано. Как только это случилось, в городе начался сущий ад. Все кланы — будто сошли с ума. Люди, озверели от вседозволенности и отсутствия закона. Они начали резать, убивать друг друга. Мстить. Пролилось много крови. А сколько свежих могил появилась на кладбище? Трудно было сосчитать! С тех пор я молю бога за "удачную пьяную потасовку", после которой я попал в больницу на две недели. Ах, если бы не ты и не твой удачный хук слева, который сломал мне нос... Если бы не эта белобрысая бестия Долорес — жена судьи Фасулаки, которая так мило мне строила глазки. И твоя целомудренность, в результате которой ты полез драться ни с того ни с сего. То, я, бы наверное, не сидел сейчас рядом с тобой и не потягивал бы это прекрасное винцо Рецина с приятным ароматом смолы.
— Павлос! — восторженно ответил собеседник. — Я же — твой близкий друг! Я не мог поступить иначе. Мне нужно было защитить честь твоей беременной невесты. Как ты мог пялиться на длинные, стройные ноги другой женщины! Даже если она чертовски хороша собой, и в тоже время уже пьяна и согласная на всё! И это в тот момент — когда твоя ненаглядная Хеора где-то горько скучала и ждала ребенка?
