Дарья пустила стрелу, — существо отбило её, — кажется просто пальцем. Федор уже не смутился — видали подобные фокусы.
— А поговорить? — Механически улыбнулась фигура. — Вы — кто?
— Ты, я так понимаю, тут главный, — буркнул Федор.
Убийство все-таки не было его профессией. Война была, — а убийство — нет, это ведь разное... И оттого ему нужно было как-то утвердить и оправдать грядущее дело.
— Да. — Не рисуясь сказало существо. — Здесь. И скоро — везде.
— А мы пришли тебя остановить. — Сообщил Федор.
— Зачем? — Поинтересовалось существо.
— Затем что ты кровосос. А мы, знаешь, еще хотим, чтобы люди пожили.
— Возможно, я могу предложить вам...
— Да-да, — оборвал Федор. — Все знаем. Девка из твоих, — Шинбана — все уже рассказывала, да соблазняла — пока не рассталась с головой.
— Шинбана... Значит, договориться не получится.
— Дверь заперта. — Подтвердил Федор. — Хорошо, что ты не спишь, и готов. По-другому мне было бы неловко... Даже если ты подтянешь своими незримыми вожжами охрану, они не успеют. Защищайся, как сможешь.
— Позволь, напоследок, спросить еще кое-что? — Безукоризненно вежливо сказало существо.
— Спрашивай.
— Какой в этом смысл? Вы все равно не сможете побеждать каждый раз. А нам достаточно одной победы. Мы — неистребимы. В прошлый раз, римские легионы гнали нас как загнанных зайцев. Минули века. И все, кто гнал нас — мертвы. А мы — живы... — Существо опять отбило очередную стрелу Дарьи, которая понадеялась, что того отвлечет разговор. Девушка вскрикнула с досадливой яростью. Существо же, без гнева, и не сбиваясь, продолжало свою мысль — ...Так какой смысл был в их победе?
— Смысл в том, что пока вы ховались в поганой норе, куда вас пинком загнал Рим — люди несколько веков жили спокойно, — Сказал Федор. — Ты говоришь, вам достаточно одной победы? Мы не дадим вам ее. Говоришь — все, кто гнал тебя, мертвы? Перед тобой — римский солдат. Погляди внимательно! — И если еще через сто, двести, тысячу лет, такие как ты вылезут на свет — перед вами опять будет — римский солдат. Всегда.
— А, может, не будет? — Спросило существо. — В прошлый раз нас гнали тысячные легионы, и тысячи персов. А сейчас — передо мной стоит один ромей-полукровка. И одна — персиянка. Маловато. Державы — тоже смертны.
— Рим — вечен. А даже если нет... — придут люди других языков, — и распнут тебя.
— Ну, может быть. — Легко согласилось существо. — Кто бы ни был прав, — я увижу это. А ты — нет. Кстати, — Существо отбило третью стрелу — Я был не совсем прав. Не все, кто гнали нас тогда мертвы — он кивнул на меч в руке Федора — Узнаю этот клинок... Некоторые из тех, кто гнал нас тогда — теперь защищают нас. С этими словами, существо, медленно, без угрозы взялось за рукоять своего меча, и вытащило его на свет — обнажилось полотно клинка — тускло серого цвета.
— Здравствуй, брат, — провещился меч в руках существа.
Федор почувствовал, как Солнцедар в его руках вздрогнул.
— Кю... — Прозвенел Солнцедар. — Не может быть...
— Кел, — Отозвался меч существа.
— Ты... — Солнцедар задрожал, как гончая на поводке. — Почему ты в этих руках?
— Потому что это правильно, — сказал меч существа.
— Что?!
— Наши создатели жили веками, брат. Когда они ушли, мы стали служить людям — этим однодневкам. Тебе не надоело брат? Эта бесконечная череда лиц? Я просто подумал, тогда... после той... случайности. Ведь эти существа — последние, кто остался от века наших хозяев. Они помнят те — славные времена. И они живут веками, как наши создатели когда-то. Так кому как не им — носить нас?
— Ты ослеп.
— Я прозрел. Слеп ты, брат.
— Ты даже не знаешь, на что я пошел, стараясь защитить тебя, — шелест Солнцедара напоминал лязг тысяч трущихся друг о друга бритв. — А ты... продал все, для чего нас создали. Наш первый хозяин погиб из-за этих тварей.
— Ты просто не понимаешь, брат. Пока не понимаешь.
— Мой брат умер сотни лет назад, в пещерах. Ты — не он. Ты что-то, что украло его память. Я сломаю твое ядро. Конец словам.
— Семейная сцена... — Улыбнулось существо, отбивая четвертую стрелу. — Всегда трогательно. Всегда интересно. — Упырь повернулся к Дарье. — А тебя я должен похвалить за отменную технику стрельбы, девочка. Я редко видел, чтобы кто-то так умел в лук. А видел я, поверь, много.
Дарья зашипела, как рассерженная кошка.
— Клянусь Ормаздом! — Рявкнула Дарья, вновь натягивая тетиву — я что, одна тут сражаюсь с этим девом?! Мужчины, — если они тут вообще есть! — не хотите помочь?
— Женщина просит, — Федор по старой гвардейской привычке стукнул мечом о щит — как отказать? Начнем.
— Вы занятная компания, — существо попыталось изобразить улыбку — Я люблю наблюдать за людьми. Интересно, какие вы будете, когда поймете, что засов на двери не для того чтоб я не сбежал. Он для того, чтобы вы не ушли. Позабавьте меня — напоследок.
Федор шагнул вперед, и — со всей скоростью, какую мог — нанес существу косой сильнейший удар наотмашь. Тварь встретила своим ударом, не сберегая клинков, которые в этом не нуждались. Федор будто бы поймал мечом падающую тавровую балку — рукоять едва не вывернулась у него из руки, ладонь онемела, и собственный клинок едва не свалился ему же на плечо. Гвардеец на миг застыл потрясенный ударом, и существо тут же влепило ногой в его щит — Федор ощутил будто бы удар торсионной катапульты, полетел, перебирая ногами назад, и сковырнулся бы с ног, если бы не впечатался спиной в колонну. Удар выбил все — меч-Солнцедар вылетел из руки, и звеня пал в стороне. Щит повис на руке.
За то мгновенье, пока существо брыкалось ногами, Окассий со всей своей мочи ударил его сверху посохом. Существо встретило удар на руку, — и его изрядно пришибло к полу. В руке что-то хрустнуло. В тот же момент стрела Дарьи влетела твари в бок. Тварь ответила широкой подсечкой — Окассий ловко подставил под неё конец посоха, — нога твари снесла и посох и обе ноги монаха, и тот с тяжелым гулом рухнул в каменный пол. Новым, страшным ноги ударом тварь зарядила по упавшему Окассию, — тот опять успел подставить посох, — и от удара пролетел по полированному полу на пару-тройку метров.
— Пошло дело! — Хохотнуло существо, тряхнув сломанной рукой, отчего кость с хрустом встала на место. Быстрым движением оно отломило стрелу в боку. Дарья тут же выстрелял снова — существо перехватило стрелу, и метнула её обратно в лучницу. Дарья наклонилась, — стрела влетела в камень там, где секунду назад была ее голова, с такой силой, что древко расщепилось.
— Ох ты Господи!.. — Прошептал, выглядывая из-за колонны Парфений.
Тварь же, подняв меч, мгновенным движением метнулась в сторону Дарьи. Та успела выпустить стрелу, — тварь отбила её в сторону движением клинка. Дарья, бросив лук, выхватила свой шамшер, сразу переведя его в пластающий удар. Существо встретило удар меч в меч, и закрутило клинок вихрем сверкающих ударов. За секунду девушка и упырь успели обменятся десятком сшибок, Дарья до крови закусила губу. Окассий тем временем только, кряхтя, поднимался с пола. Федор, с трудом отлепил себя от колонны — меч валялся в стороне, и он каким-то наитием понял — поднять его и преодолеть те несколько метров, которые отделяли его от твари и девушки — он не успеет. Ни один человек не мог долго стоять в стальном шквале упыря. Дротик! Федор сдернул со щитовой полки матиобарбуллу, и вложив в удар всю ярость — послал его в спину упырю.
Утяжеленный дрот вошел в спину упыря с треском расходящейся плоти, и загнался до самой свинчатки. Тварь вздрогнула. Дарья тут же перешла в наступление, но секунду спустя, отлетела от могучего удара обратно, едва удержав равновесие.
— А, хорошо!.. — Крякнул упырь, будто не сталь словил, а выпил чарку вина тройной перегонки. Крутанул меч кистевым вывертом, и снова превратился в бурю мечей, как будто в его руках одновременно было десять клинков. Дарья отступала, едва успевая отражать удары. Щит, висевший за её спиной на ремне, был так же недосягаем, как далекий родной дом... Федор рванулся к девушке, выхватывая из ножен свой кривой нож-коготь. Окассий, который был чуть ближе, успел раньше.
...Отбитый могучим ударом шамшер отлетел в сторону, уводя за собой руку хозяйки, разворачивая её на месте. Следующий удар упыря влетел в зерцало на груди, и прорубил его как простую жестянку.
Федор заревел как зверь, он бежал, стремительный будто луч света, и видел все как в замедленной съемке, в патоке медленной неотвратимости.
Дарья застыла с удивленными глазами. Тварь рывком выпростала меч из пробитого доспеха, и на обратном движении рубанула девушку вертикальным ударом по голове. Буквально одновременно, подбежавший Окассий вертанул свой посох, тем его концом, на котором был крюк, зацепил тварь за ногу. Удар твари это не остановило, меч смял девушке голову, — и на пол тварь и принцесса рухнули почти что одновременно.
Федор навалился сверху на спину упырю, всей силой отчаянного гнева ударил кромкой щита по голове, придавив коленями, со звериным ревом начал наносить ножом в спину, ударил в шею, пробил голову. На секунду остановился, Щит мешал захватить второй рукой голову твари, и взрезать глотку, сбросил его, тряхнув рукой. Существо под ним взметнулась как бескостная волна, Федор почувствовал, будто попал на спину дикого вепря, попытался удержаться на загривке восставшей твари, цепляясь, и нанося удары ножом куда придется. Неведомо чем — упырь ударил его в подбрюшье, а сразу следом ударила и стена, в которую впечатало его существо. Федор, сипя, увидел перед собой темные зрачки без радужки и зубы-иглы — но тут же голова существа потеряла прямой постав и упала на плечо с хрустом сломанных шейных позвонков. Это сзади ударил посохом Окассий.
Упырь перестал держать Федора, и тот без поддержки сполз по стене, едва удержавшись на полусогнутых. А тварь, с хрустом вернув голову на место, уже ринулась на Окассия. Тот нанес своим посохом встречный рубящий удар, который попал по твари — нет, не попал — та подогнулась под него, и её руки обвились вокруг посоха, забирая его энергию, изменяя центр масс, так что вместо посоха начал вращаться уже сам державший его монах. И вот уже посох полетел в одну сторону, а Окассий оказался у твари на костистых плечах, будто на лопастях мельницы, и с короткого закрута будто снаряд из гигантской пращи вылетел с воплем в центр залы, сломал там фонтан, и застыл неподвижной ломанной кучей.
Федор барахтался на стене, старясь не упасть. В душе была пустота. А тварь встав на месте хрустнула костями, дотянувшись бескостной рукой дернула из спины дротик, отбросила его как уколовшую травнику. Раны его затягивались на глазах. Существо повертело головой, и... увидело Парфения. За время пока упырь молотил Федора и Окасиия, восточный монах успел выйти из-за колонны, подобрал Федорова Солнцедара, и теперь неловко сжимал его обеими руками.
— Держишь, как метлу... — неодобрительно заметил упырь, шагнув навстречу Парфению.
— Беги-и, — просипел отбитыми легкими Федор, с трудом отлепляясь от стены. — Одновременно понимая, что бежать-то монаху некуда.
Парфений глядел на подступающего упыря, затем, резко нагнулся, и сильным толчком запустил по гладкому полу меч к Федору.
— Вот и правильно, — заметил упырь, подойдя почти вплотную к монаху. — Не умеешь — не берись. Постой пока. Будешь десертом...
Упырь развернулся, и направился обратно к Федору, который уже успел подхватить удобно легший в руку меч, и теперь, пошатываясь, кое-как встал в стойку.
— Ну что, — групповой бой превратился в дуэль. — Констатировал упырь. — Я понимаю, что тебе трудно. У меня фехтовального опыта — тысячи лет. А у тебя — лет десять, верно? Но ты уж соберись. Прыгни через свою голову. Друзья у тебя погибли, и все такое...
— Убью тебя, тварюга, — выплюнул вместе с кровью Федор.
— Да. Давай так. Если сможешь продержаться хотя бы... минуту, — сделаю тебе подарок. Дружок твой последний — перед смертью не будет страдать. Убью его боли.
— А тебе случалось умирать, чтобы болтать про без боли?
— Уел, — хохотнул упырь. — Но хотя бы теоретически...
Федор поднял меч.
— В этом походе, для меня нет славы. — Сказал, выпрямляясь, гвардеец. — Всех "подвигов", — что метко убил овцу, да срубил голову рыцарю, который был лучше меня, и сам подставил ее под удар... Но если я убью тебя, погань — значит — все было не напрасно.
— Готов? — Отсалютовал мечом упырь. — Начали.
Федор честно пытался атаковать. Наверно первые полсекунды. Затем, сил осталось только на отбичу ударов, которые сыпались словно мука из мелющих жерновов.
— Вот. Это хорошо... — Комментировал упырь, не переставая наносить удары. — По низу. Почти идеально, — для человека... Э нет-нет, теряешь равновесие...
Меч влетел Федору в бедро — плашмя.
— Есть задатки... — констатировал упырь, легко шуруя клинком. — И школа есть... Но — узкая. Сразу видно — массовый выпуск, да потом понахватался. Хорошего бы учителя тебя в свое время...
Снова вспышка ударов. — Меч легонько шлепнул Федора по щеке, оставив треугольную ссадину кончиком.
— Паскудина ты... — Выдохнул Федор.
Парфений влетел твари сзади в ноги, и обхватил щиколотки, не давая сдвинуться с места. Федор, взревев, мгновенно подлетел, и нанес лучший удар, который он знал. — Удар не прошел. Федора отбросило назад. И он так и не уловил, что сделал упырь, но Парфений закричал, разжав руки. Потом еще — когда упырь раздавил ему пяткой пальцы, а потом упырь коротко и не глядя ударил назад ногой Парфению по голове, и тот окончательно затих.
— Шалун... — Покачал головой упырь.
Тварь широко шагнула вперед, — два удара меч в меч — и Федор опять отлетел с запозданием заметив удар открытой ладонью ему в грудь. В очередной раз стена приняла его, и он обессилено съехал по ней на пол. Солнцедар выпал из руки. Если бы не шапка-шлем, он бы уже давно разбил голову. Но и шлем больше не мог терпеть — треснул под подбородком ремешок, и шапка съехала на лоб, перекрывая вид. Федору вид. Он стащил шапку с головы и бросил.
Федор обессилено обвел зал взглядом. На тела друзей. На Солнцедара, который молча — что тут говорить, — упрямым червяком полз обратно к его руке. Федор схватился за грудь, царапая по налатнику и скрытой под ней кольчуге. Затем, рука его обессилено упала на пояс ремня.
— Честно говоря — Приближаясь заметил упырь. — ничего вам не светило. Пока у меня есть кровь, — я могу залечить любые раны. А питаюсь я регулярно, и кровушки у меня внутри — много... Но — уговор есть уговор. Минуты ты не продержался. — Так что теперь — не обессудь.
— Я... виноват... — Прошептал Федор. — Забыл... про обещание...
— Что, прости? — Подходя осведомился упырь.
— Забыл... — Неловко шкрябая руками выдохнул Федор. — Взял и забыл... Это ведь... не мое... я воин... а не шпион какой... Дал обещание, что только, если встречу того, кто аду всем брат... А ты — он и есть.
— Головой приложился. — Цокнул упырь, подходя к Федору вплотную, с раздумчивым видом мясника. — Хрупкие они у вас. Слабенькие вы, игрушки. Слишком быстро ломаетесь.
