— Почему? — заинтересовался директор.
— Дарующая смысл исполнила свое предназначение, — ответил я. — Она даровала смысл тому, что казалось мне бессмысленным. Я понял причину того, почему родственники относились ко мне так, как относились, — директор дернулся было, чтобы попросить меня замолчать, но сдержал себя явственно видимым усилием воли. — Я увидел, как семейство, и так на тот момент не слишком благополучное, тратило последние сбережения, когда к его порогу положили полуторогодовалого ребенка, без каких-либо документов, не слишком, надо сказать, здорового. Да и ноябрьская ночь на том самом крыльце здоровья ребенку отнюдь не добавила. Так что беготня по врачам и общение с бюрократией съели много нервов и денег. Когда же несчастное пирожное, которое Дурсли смогли купить только одно, и отдали, естественно, родному сыну, а отнюдь не племяннику, взорвалось кузену Дадли прямо в лицо... Долго искать виновного не пришлось. А наказанный ребенок скомпоновал из немногих известных ему звуков слово дура в адрес наказавшей его тетушки. Вот только ребенок был волшебником. Слово в его устах уже тогда имело власть. И тетушка действительно стала чуть глупее. Колесо завертелось. Чем глупее и агрессивнее становились родичи — тем чаще они меня наказывали. И тем чаще я произносил ругательства, делавшие их глупее и агрессивнее. Конечно, проклятья ребенка... они должны были бы быстро распадаться. Но это получались не простые сглазы, а проклятья родной крови — особо зловредные и цеплючие. Да еще и подновлялись регулярно. Результат был... немного предсказуем, — я постарался не зыркнуть в сторону Дамблдора. В том, что Великий Светлый мог просчитать такую последовательность событий в том или ином варианте — сомнений у меня не было.
— И что ты теперь собираешься делать? — заинтересовался директор.
— Подберу подходящий момент, просчитаю и проведу ритуалы Отречения и Изгнания из Дома , — Дамблдор чуть не сел мимо стула, так что я решил пояснить. — Дурслям потеря того, чего у них не было — не повредит. Зато мои детские глупости, перестав быть проклятиями родной крови — постепенно развеются. Вот и будем жить спокойно и нормально , — я слегка скривился, произнеся фетиш семейства Дурсль. — Подальше друг от друга.
— Но ведь твои родичи не виноваты. За что их наказывать? — демонстративно удивился Дамблдор.
— Не виноваты ... — вздохнул я. — Это очень относительно. Если бы они подарили потерявшему родителей ребенку хоть немного тепла — его детские и незначительные обидки не налились бы силой, и не смогли бы превратиться в слабые и неоформленные, но полноценные проклятья. Так что разделение семьи видится мне оптимальным решением.
— Но ведь сестра твоей матери, судя по всему — сквиб. Если не у нее с Верноном, то у Дадли еще может родиться ребенок, способный к волшебству...
— Да упасет его или ее Архитектор судеб от такой судьбы. Рости магу в семействе Дурслей... Обречь невинного ребенка на такую судьбу — деяние, достойное Темного лорда, или, по крайней мере — претендента на титул. Не знаю уж, как насчет величия, но ужасное — однозначно. Так что я буду простым и гуманным.
— Дамбльдёр, — поднялась со своего места мадам Максим. — Ваш учьеник... Это есть... В таком возрасте — такие съилы и знанъя.... Теперь я есть понимать выбор Кубка. Я укажу Флёр, чтобы она не быть чересчур самоуверенна.
— Хогвартс нарочно выставил на Турнир Чернокнижника! — возмутился Каркаров. — Это... это...
— Это ест радость! — выкрикнул со своего места Крам. — Я есть бояться, что надо будет делать скидку на молодость и слабость соперника... Но с таким набором Чемпионов мы сможем показать нашу силу и наше противостояние будет захватывающе и интересно для тех, кто смотреть! И позволит узнать нечто новое нам, участвующим!
Я поклонился Виктору. Правда, это простое действие чуть было не заставило меня рухнуть на пол. Сместившаяся с лазурным ветром Гермиона успела подхватить меня. Сознание мутилось. Волны варпа катились через меня, внося малозаметные перемены, что в воле Повелителя перемен. Я отпустил древко Молнии, на котором уже начали выгорать символы, славящие Владыку Изменчивых ветров. К счастью, я не успел создать их в достаточной степени, чтобы один взгляд на метлу заставил бы слезиться глаза смотрящего. Но вот кусок пола прямо подо мной однозначно придется заменять. Долго рассматривать прозрачный пурпурный камень тому, кто не имеет серьезных навыков в злом колдовстве варпа — теперь не рекомендуется.
Подбежавшая мадам Помфри с ходу грохнула в меня комплексом диагностирующих заклинаний, а потом — стабилизирующими и сглаживающими, пытаясь взять под контроль хлещущую через меня Силу. И это ей, в общем-то, удалось. По крайней мере, сознание мое расчистилось достаточно, чтобы я смог самостоятельно дойти до Больничного крыла. Тем более, что еще не все запланированное было завершено.
Гермиона и Луна устроились на выделенной мне койке. Согласно непререкаемому мнению мадам Помфри, мне сейчас требовалось общение и положительные эмоции, что могли обеспечить девочки. А вот способных обеспечить эмоции отрицательные авроров, прибывших в школу по чьему-то вызову, мадам Помфри не пустила, аргументируя это тем, что не желает видеть на месте школы провал в Хаос, или какой вечно-туманный город, где вместо снега падает пепел. Так что процесс общения с органами правопорядка в частности и министерством магии вообще взял на себя Дамблдор. И Верховный Чародей Визенгамота легко доказал, что мое деяние, хоть и имеет некоторые признаки преступного действия призыв злобной сущности , все-таки таковым не является. В частности потому, что для призыва действительно злобной сущности требуются жертвы, чего в данном случае не наблюдается. Также не является проведенный ритуал и запретным ритуалом магии крови, потому как использованная кровь в нем применялась аналогично разрешенному для Главы Дома ритуалу принятия в род. Впрочем, подозреваю, что основным аргументом Дамблдора было то, что попытка обвинить совершеннолетнего главу Дома Блэк в черной магии, она примерно аналогична обвинению рыбы в том, что она умеет плавать и дышать под водой. Так что предполагаемый процесс ударит скорее по обвинителям, чем по обвиняемому, который наверняка извлечет из глубин архивов Дома Блэк все необходимые разрешения, заверенные Министерством, Визенгамотом, чертом-в-ступе, и лично Несущим Свет.
— И все-таки, Гарри, — вздохнув, устроилась рядом с нами школьная колдомедик, — зачем было это... представление? Ведь ты наверняка мог провести этот обряд так, чтобы о нем вообще не узнали. Или, по крайней мере — узнали тогда, когда искать хоть какие-то следы того, кто его проводил — было бы уже непоправимо поздно.
— Мог, — согласился я, прижимая к себе пискнувшую Луну. — Но знаете, хорошо защищается тот, кто защищается там, где не нападают , — процитировал я широко известного полководца и теоретика военного дела. — И теперь все знают, что имеют дело с Чернокнижником, а значит, мне не надо особо отвлекаться на защиту сознания (ну, кроме обычных и необременительных предосторожностей). Потому что какие именно я заключил договора — толком никто не знает и знать не будет. А вот о том, что я знаю о такой возможностей, так что при попытке проникнуть ко мне — можно нарваться на Розовый ужас, Черного крикуна, или даже того, кто легко может устроить Кошмар на улице Вязов , только без улицы и без вязов — информация разойдется широко...
Я внимательно посмотрел на мадам Помфри, и она кивнула, показав, что понимает, откуда именно должна распространиться эта информация.
Разумеется, рассказывать о других целях проведенной операции, вроде того, чтобы ненавязчиво засветить некоторые директорские манипуляции, а также убедить Дамблдора, что борьба за душу Гарри Поттера как минимум — еще идет, я не стал. Не зачем об этом говорить человеку, нанятому на текущую должность директором Дамблдором. Вот просто незачем.
/*Прим. автора: на всякий случай, уточню: Черную воду Романа Артемьева я читал и очень впечатлен*/
Глава 74. Скучная рутина
Надо сказать, что еще в самом начале года скромный пухлик Невилл Лонгботтом начал потихоньку ухаживать за Ханной Эббот. Получалось это у него... не то, чтобы хорошо , но потихоньку-полегоньку он начал завоевывать сердце понравившейся девочки. Так что после прибытия гостей из Дурмстранга и Шармбатона это стало заметно. И кто-то из доброжелателей поспешил уведомить о происходящем благородное семейство Лонгботтом. Реакция последовала не то, чтобы незамедлительно , но довольно-таки оперативно. Мадам Августа Лонгботтом прислала грустное письмо, в котором извещала, что предпочла бы видеть своего внука истинным гриффиндорцем, и чтобы он набирался храбрости от подруги из своего Дома. Судя по упертому выражению лица Невилли, письмо это надлежащего эффекта не возымело. Следующим прибыл вопиллер от тетушки Энид и дядюшки Элджи. Надо сказать, что, пока красный конверт вопил что-то на тему глупости, слабости и общей негероичности Невилла — тот менялся в лице, играл желваками, краснел, но почтительно слушал наставления старших. Но стоило в речи прозвучать имени Ханны — Невилл вскинул руку безо всякой палочки, и красный конверт сгорел синим пламенем, развеявшись на бродящем по Большому залу сквознячке невесомым пеплом.
— Так его, Невилл! — поддержал я товарища.
— В пыль! В прах! В каленый пепел! — вскинула руку Луна.
Надо сказать, что Невилл сильно переживал выходку своих родственников... Но Ханна быстро и эффективно успокоила своего парня, устроившись у него на коленях и расцеловав при всем большом зале. Видимо наш дурной пример оказался заразителен.
Ответ запорожских казаков турецкому султану сочиняли всем Гриффиндором, большей частью Хаффлпаффа, да и некоторые орлы и змеи тоже присоединились. На мой взгляд получилось неплохое описание маршрута Священная Терра — Шанриата*.
/*Прим. автора: Шанриата (Незабытая) — бывшая столица звездной империи Эльдар, центр Ока Ужаса, место рождения Той-что-Жаждет. Описана в книге Аврелиан Аарона Демски-Боудена как место, где Лоргар заключил с Темной Четверкой договор, послуживший началом восстания, несправедливо именуемого Ересью Хоруса*/
Красный пергамент, специально заклятый и предназначенный для создания вопиллеров, добытый у близнецов под офигевшими взглядами школьной администрации, нанесение на него описанного маршрута выдержал, хотя и несколько обуглился по краям. И со школьной совой отправился в дальний путь через практически всю Шотландию и половину Англии, к адресату.
Надо сказать, что далось это решение Невиллу нелегко. Он целый день бродил, как привидение, вздрагивая от каждого шороха, и успокаиваясь только в объятиях подружки. Так что к вечеру мы буквально силком затащили его в Больничное крыло, к мадам Помфри. Школьная целительница, лично присутствовавшая на завтраке, выразила Невиллу свое одобрение, и выделила из школьных запасов соответствующую ситуации дозу зелья Сна-без-сновидений. Так что переночевал Невилл относительно спокойно. А утром семейная сова Лонгботтомов доставила Невиллу письмо от его бабушки. По прочтении послания Невилл просто остолбенел. Я невежливо заглянул ему через плечо, и прочитал три коротких слова, из которых, все послание, собственно, и состояло: Горжусь тобой, внук!
А на следующий день состоялось заседание судейской коллегии. Подготовка к наблюдению за этим немаловажным событием заняла некоторое время. Облегчалась эта подготовка тем, что провести это заседание решили не в кабинете директора Хогвартса, а в той самой комнаткой за Большим залом. Хотя Дамблдор и предлагал свой кабинет, но Каркаров и Максим резко воспротивились. Дескать, у Хогвартса и так все преимущества, и собрание судейской коллегии в кабинете его директора служил бы символическим признанием... Честно говоря, вслушиваться, а тем более — вдумываться в запутанные и, частенько, противоречивые аргументы, мне было лень и недосуг. Так что запомнил я только вывод: кабинет Дамблдора — неподходящее место для судейской коллегии . И это было хорошо. Подслушивать, а тем более — наблюдать в директорской башенке... ну его нафиг, такие приключения. Но вот в Большом зале и примыкающих помещениях — картинка выглядела совершенно другой. В конце концов, шпионаж, саботаж и диверсии всегда были традиционными мерами в соревновании, призванном обеспечить дружбу и взаимопомощь конкурирующих школ . Так что не стали и мы уклоняться от соблюдения традиции.
Про драконов на коллегии не говорили ничего. Разве что упомянули, что четвертый заказ отправлен, и поставщики не видят проблем в его исполнении . Зато суть и оформление второго испытания вызвали определенные споры, и чуть ли не скандал.
— Неужели вы все действительно пойдете на поводу у глупого мальчишки? — Людо раздраженно бегал по комнате, размахивая руками. — Вы только представьте! Это же будет накал! Драйв! Зрелище!
— Конечно, — кивнул Снейп, зашедший в комнату, чтобы доставить Дамблдору очередные жалобы на выходки близнецов, — кол с Вашей оторванной головой — несомненно, добавит зрелищности испытанию. Но вот то, что установлен он будет посреди руин Хогвартса — меня не устраивает просто категорически. В конце концов, я здесь живу... По крайней мере — большую часть года.
— Вы серьезно полагаете, что этот ваш Поттер... — вскинулся Бэгмен.
— В старые времена, — усмехнулся Снейп, — за продемонстрированный призыв ему сразу, без разговоров присвоили бы звание подмастерье демонологии .
— И что?! — фыркнул Бэгмен. На него посмотрели с полагающейся избраннику богов , то есть — юродивому, жалостью. Прокомментировать взялся директор Каркаров, в чьей школе демонологию все еще изучают.
— Мистер Бэгмен, — бросил он, скривившись, — демонология, она, подобно маггловскому Кольту, уравнивает. Только уравнивает она не магглов, а волшебников. Конечно, какая-то разница по силам остается, но то, что один волшебник сильнее другого в сто раз означает лишь то, что деяние, на которое сильнейший потратит две секунды времени на щелчок пальцами, слабейший исполнит, проведя ритуал, который займет у него больше трех минут. Согласитесь, что тому, кому оторвали голову — будет уже все равно, готовились к этому процессу две секунды, или же двести?
— Демонология? — взвился было Людо, но сразу угас.
— Департамент обеспечения магического правопорядка не усмотрел в действиях Поттера состава преступления, — веско произнес Крауч-старший.
— Я же, со своей стороны, должен сказать, — потряс козлиной бородкой Каркаров, — что вызвать такую вот, условно светлую сущность, а потом — отослать ее, не оставив следов в материальном бытии, гораздо сложнее, чем на эмоциях вырвать из небытия демона и приказать ему: Фас! , ткнув в сторону обидчика. Как там... Страсть дает мне Силу , кажется... Профессор Дамблдор, — кивнул он директору Хогвартса, — помнится, в Ваше время в Хогвартсе еще изучали темную магию, и такие ее аспекты, как призыв сущностей с Той Стороны — тоже, не так ли?
— Действительно так, — звякнул бубенцами в бороде Дамблдор. Уж в его-то аттестате напротив строки Демонология было проставлено Выше ожидаемого : осквернять свою белоснежную душу практическим общением с потусторонним Дамблдор не желал уже тогда. Но вот теорию — знал на зубок. Так что присутствующие еще какое-то время поспорили, но пришли-таки к выводу, что заложниками во втором испытании, раз уж его суть не изменить, будут артефакты, добытые в первом. Бэгмен некоторое время поворчал на предмет того, что отправлять на дно озера ценные вещи — как-то нехорошо... На что ему напомнили, что он, Людо, собирался отправить на это самое дно ценности куда большие — юных волшебниц и волшебника, на чем дискуссия, собственно, и завершилась.
