— Говорите, давно не стреляли, Вахтанг Суланович? — пристально уставился на грузина Свиридин
— Давно, недели две уж, — невинно развел руками грузин. — Некогда было.
'Господи, Ваня. Тебя развели, как лейтенанта из учебки. Стыдоба!' — пожурил себя полковник, окончательно убедившись, что азартные игры — это явно не его конек.
— Ну, поздравляю, майор. Какой коньяк предпочитаете? — продолжил Свиридин, сохраняя достоинство, хотя очень хотелось выругаться.
— Кизлярский 'Багратион', если вас не затруднит, — довольно произнес Джаникидзе.
'А чего так скромно-то!' — едва не поперхнулся от наглости грузина полковник, ощущая острое жжение в районе бумажника. В слух же он прошипел:
— Не затруднит...
Посмотрев, напоследок, строевые занятия, на которых квадрат из копейщиков, внутри которого укрывались стрелки с муляжами оружия, телепался из стороны в сторону, отражая условные нападения с различных направлений, комиссия в лице Свиридина выразила свое довольство состоянием дел, в устной форме, и пообещала доставить все необходимое в ближайшие сроки. После чего, погрузившись в машину, отбыла в сторону базы. Солнце к тому моменту уже начало клонится к закату.
Долгое время ехали молча, и Джаникидзе уже начал сильно нервничать, хоть и всеми силами старался не подавать вида. Разные слухи ходили об этих ФСБшниках, и далеко не все из них были хорошими. Свиридин же застыл в кресле как статуя, уперев взгляд себе в колени и практически не шевелясь.
— Ну, и как вам лагерь, товарищ полковник? — осторожно поинтересовался грузин, устав от гнетущей тишины.
— А вы, что-то сказали? — поднял глаза Свиридин. — Извините, майор, я задумался. Много работы намечается.
— Я спросил, как вам лагерь? Справляюсь ли я со своей работой, по-вашему мнению?
— Справляетесь, — коротко бросил полковник. — Более чем. Я даже не знаю, можно ли с этим было справиться лучше. Кажется, теперь я понимаю, почему, несмотря на вашу, скажем так, не лучшую характеристику, сюда назначили именно вас.
К слову, знаете, кто был другим претендентом на это место?
— Никак нет.
— Начальник кафедры военной истории Дальневосточного высшего общевойскового командного училища. Однако остановились в итоге на вас... Скажите, Вахтанг Суланович, как же вы с такими талантами и до сих пор майор?
— Ну, вы и сами знаете, дело-то мое читали. Очень у меня... 'сложные' отношения с бюрократической машиной нашей армии, — вздохнул майор. — Да и сами вы, думаю, это уже поняли.
— Есть такое, — согласился Свиридин. — Только в этом дело?
— Хе, ну нет. Чего греха таить, — снова улыбнулся грузин. — После Родины, я в этом мире больше всего люблю две вещи: красивых дэвушек и хорошое вино! А лучше все и сразу!
— А семья?
— Как-то не срослось, Иван Кондратьевич. Не семейный я человек. Кто знает, может еще перебешусь. И... можно просто Вахтанг.
— Знаете, можно просто Иван, — расслабился в кресле Свиридин.
Правильно все было написано про этого майора, с ним надо держать ухо востро: обдурит и глазом не моргнет, но в его лояльности и принципиальности можно было быть уверенным. С учетом складывающейся сейчас обстановки вокруг Врат, это было на вес золота.
Оставшийся путь прошел за обсуждениями различных моментов, к армии отношения не имеющих, но у каждого мужика на уме присутствующих. Подходя к штабу, Свиридин уже знал, где в Золотограде можно вкусно поесть, добротно выпить и как следует развлечься, не привлекая лишнего внимания.
— Здравия желаем, товарищ полковник. Здравия желаем, товарищ майор, — поприветствовали старших офицеров Золотов с капитаном 'Нормали', по фамилии Торнович, оставленным сводить дебет части с кредитом.
— Добрый вечер, ну как успехи мужики? — миролюбиво поинтересовался Свиридин.
— Не сходится, товарищ полковник, — постучал карандашом по столу Торнович.
— Сильно не сходится? — покосился на стоящего рядом Джаникидзе, полковник.
Капитаны как-то странно переглянулись.
— Десять рублей пятьдесят копеек недостачи, — стараясь сохранять каменное выражение лица произнес боец 'нормали'.
— Ну, что я могу сказать, — хмыкнул Свиридин. — Придется вам, майор, закусить книжечкой.
— Эм, а может ну ее? — спросил Джаникидзе. — Там, в столовой, кабанчика зажарили, винца местного принесли. Может, лучше поужинаем, товарищ полковник? Музыка там, опять же. Культурная программа.
— Ну, черт с вами, пойдемте ужинать, — тяжко вздохнул Свиридин. — А недостачу, из вашей зарплаты вычтем.
Спустя секунду они оба громогласно заржали, и широкими шагами направились вниз.
— Пронесло? — тяжко выдавил из себя Золотов, находящийся на грани нервного срыва.
— Да и так было понятно, что ничего не будет, — усмехнулся Торнович, хлопнув замнача части по плечу. — Пошли, а то жрать так охота, что я скоро сам бы этой книжкой закусил.
Примечание к части
Аве, дамы и господа читатели! Идущий на критику приветствует вас. Приношу свои извинения за столь продолжительный перерыв, но те, кто следит за обсуждениями под данной работой, думаю знают, что причины были достаточно уважительные. Также напомню, что в аннотации к работе появился номер кошелька, куда можно напрямую подкинуть копеечку пожертвований автору, дабы его муза продолжала усердно батрачить на галере творческой мысли. И помните, если каждый из вас скинет хотя бы по рублю, автору этого вполне хватит, чтобы крайне творчески спиться) Участие в деле разрушения моей печени, естественно, сугубо добровольное.
>
Глава-14 — "Уроборос политики"
Терра
Федеративная Республика Сирия
г. Ракка, административный центр Автономной Республики Курдистан
11 апреля 20xx года
Министр иностранных дел Японии, Ичиро Ивасаки, нервно метался взад-вперед перед большим панорамным окном гостиничного номера, с высоты которого открывался прекрасный вид на город, отстроенный после недавней войны практически из пепла. К сожалению, из-за царившего в душе урагана эмоций, насладиться всей красотой арабского архитектурного футуризма Ивасаки был просто не в состоянии.
— Ивасаки-сан, думаю, что вам следует успокоится, — высказался сидящий в кресле представитель Информационно-исследовательского бюро, Тэмотсу Абэ. — Выпейте чаю.
— Какой в бездну чай, Тэмотсу?! — воскликнул Ивасаки, резко подскочив к креслу. — Ты хоть понимаешь, в каком мы сейчас положении!
— Довольно-таки плачевном, — спокойно произнес разведчик, прикладываясь к фарфоровой кружке с ароматным напитком.
— Плачевном? Плачевном?! — на лице министра набухли вены. — Ты называешь то, что произошло, 'плачевным'?! Нет, Тэмотсу, это не 'плачевно', это просто катастрофа! Начало нашего локального апокалипсиса!
— Вы драматизируете, Ивасаки-сан, — спокойно произнес Абэ. — То, что министры России и Китая проигнорировали ваши 'приглашения на чай' перед началом конференции, ни о чем не говорит.
— И то, что господин Вильямс, во время нашей последней встречи, особенно настойчиво говорил о 'союзнических обязательствах', тоже совершенно ни с чем не связано! — воскликнул Ивасаки, с неуемной злобой вспоминая наглость американского спецпредставителя, явившегося 'на чай' вместо американского министра. — Разуй уже глаза, Абэ! Они все давно сговорились и точат ножи, чтобы разделать нашу страну, как свежевыловленную рыбу!
— Прекратите панику, Ивасаки-сан, — тон разведчика стал из расслабленного предельно серьезным. — Я вам еще раз повторяю: никаких секретных договоренностей по Вратам между Россией, Китаем и США не существует! Провалившийся 'Пекинский сговор' наглядное подтверждение их неспособности на текущий момент договориться. А господин Вильямс просто изображает из себя 'хорошего' полицейского, рассчитывая, что русские и китайцы сыграют 'плохого'. Дешевые провокации, на которые мы ни в коем случае не должны покупаться, министр.
— Но...
— Сядьте, — со сталью в голосе произнес разведчик. — Сядьте и выпейте чаю, господин министр.
Опешивший Ивасаки смиренно подчинился и трясущимися руками налил себе в кружку начавший остывать напиток. На удивление, через пару глотков, дрожь в руках пропала, и нервный бег мыслей в голове слегка успокоился.
— И все-таки, — наконец собрался с духом министр. — Я не понимаю.
— Чего именно?
— Зачем эта конференция? И почему именно здесь, в Сирии?
— Думаю, все просто, — задумчиво ответил Тэмотсу. — Американцы уже попытались сыграть первую скрипку в разделе Врат через Совбез ООН. У них не получилось. Следом, инициативу попытался проявить Китай, обозначив это дело вопросом Азии. Тоже неудачно. Будь это игра, я бы сказал, что теперь ход перешел к России.
— И они решили сделать его на своем поле, — слегка усмехнулся Абэ. — М-да, хорошее место, следует отдать господину Занавесову должное. Ведь эта страна, по сути, чертов памятник достижениям их внешней политики — федерация народов, которые терпеть друг друга не могут, но каким-то образом терпят.
Хм, — министр задумался. — Следуя этой логике... Неужели русские собираются...
— Призвать к передаче Врат под эгиду ООН, — продолжил за него разведчик. — Я тоже так думаю.
— Но это же бред! — скептически ответил министр. — От этого проиграют все! На то, чтобы выработать нормативную базу, которая всех устроит, уйдут годы, если не десятилетия бюрократической волокиты!
— Что вполне будет соответствовать их интересам, — спокойно возразил Абэ. — Чем дольше ситуация вокруг Врат будет 'буксовать', тем выгоднее русским, которые смогут спокойно продолжать набивать свой бюджет от торговли природными ресурсами, в отсутствие новых конкурентов.
Кроме того, если, а вернее, когда они включатся в программу освоения ресурсов 'Особого региона', то будут находится в равных условиях с китайцами, американцами и нами, чего не будет ни при каком другом раскладе.
— Черт, это же еще хуже, — снова начал нервничать Абэ. — При таком варианте развития событий, эту инициативу вполне могут поддержать. Особенно Евросоюз.
— Не торопитесь с выводами, министр. Страх — ужасный советчик, — спокойно отрезал Тэмостсу. — Все это красиво смотрится только с первого взгляда.
— Что ты имеешь ввиду?
— Если Врата будут находится в международном пользовании, то Китай не сможет начать бесконтрольную экспансию населения на Эстерру, им просто никто этого не позволит. С другой стороны, США потеряют все экономические преимущества, предоставляемые нами их компаниям на территории Японии, а это потенциальные миллиарды долларов упущенной прибыли. Эти жадные гайдзины определенно не готовы расстаться с такими деньгами.
Это опуская тот факт, что международный контроль над вратами затруднит потенциальную военную экспансию настолько, насколько это вообще возможно, сделав силовое давление на империю, практически нереализуемым.
— Пожалуй, что ты прав, Тэмотсу, — потирая виски ответил Ивасаки. — Единственные кто оказываются в выигрыше от этой ситуации — это русские. Однако на их сторону могут встать все те, кто не имеет претензии на богатства Эстерры, но очень хотел бы их заиметь: Евросоюз, Британия, Иран, Индия, Бразилия и черт знает кто еще.
— И все-таки я сомневаюсь, что в текущей обстановке им хватит веса, чтобы, скажем так, 'передавить' совместное противодействие Китая и США, с учетом их влияния на ключевых игроков.
— Это единственное, на что нам остается надеяться в сложившейся ситуации, — вздохнув ответил Ивасаки, наливая себе еще чаю.
В этот момент, что-то щелкнуло, и Абэ потянулся к уху.
— Что? Когда? Это точно? Хорошо, держите меня в курсе, — напряженно произнес разведчик, убирая руку.
— Что-то произошло?
— К нам только что поступил... 'пакет', — неуверенно произнес Тэмотсу. — От некоей группы компаний 'Мебиус-Миллениум'.
— 'Пакет'? — непонимающе уставился на него Ивасаки. — Что еще за пакет?
— Массив данных, касаемо, скажем так, 'незадекларированного' имущества некоторых лиц из руководства Коммунистической партии Китая и правительства России, — с видом активной мыслительной работы на лице произнес разведчик. — А также ряд документов, касаемо 'агрессивной протекции' деятельности некоторых американских компаний за рубежом, со стороны работников 'Капитолийского холма' и Пентагона. Крайне агрессивной, и не вполне соответствующей международному законодательству, как вы понимаете.
— Проще говоря, Тэмотсу, нам только что подарили огромный мешок компромата, — задумчиво произнес министр. — Известно, зачем это им?
— К пакету прилагалось письмо, подписанное исполнительным директором этой самой 'Мебиус-Миллениум'. В нем говорится, что их совет директоров полностью поддерживает Японию в стремлении не допустить передачи Врат в руки 'алчных мировых глобалистов' и 'бесполезных международных бюрократов'. Также они рассчитывают, что мы сможем мудро распорядится Вратами в интересах всего человечества, а не отдельных его частей.
— Какие возвышенные речи, — хмыкнул министр. — Что это вообще за группа компаний такая?
— Ее не существует, по крайней мере под тем названием, которым они представились.
— Бред какой-то, — Ивасаки встал, замерев напротив окна спиной к Абэ. — Насколько мы можем доверять этой информации?
— Мы начали проверку, но этой займет много времени. Предварительная перекрестная сверка говорит о том, что по крайней мере часть данных из этого пакета точно верна.
— Значит есть шанс, — резко произнес Ивасаки. — До начала конференции меньше часа, Тэмотсу, проверьте все, что успеете. Нам нужен этот компромат!
— Да, господин министр.
— И еще кое-что... что это за чай? — Ивасаки подозрительно принюхался к чашке.
— Кхем, 'адмиральский', Ивасаки-сан.
— И что же в нем адмиральского? — удивленно спросил министр.
— Коньяк.
— Ох, как же я устал от этого бардака, — потирая виски, произнес министр иностранных дел России, поднимаясь по трапу самолета.
— То ли еще будет, Андрей Степанович, — произнес следовавший за ним с кейсом помощник.
— Ой нет, только 'еще', пожалуйста, не надо, — вздохнул Занавесов, падая в кресло. — Ниночка, коньячку мне плесни, пожалуйста.
— Конечно, Андрей Степанович, — мило улыбнулась стюардесса. — А вам Николай Константинович?
— Мне воды, пожалуйста, — кивнул помощник, садясь напротив министра.
— Так вот, касаемо 'еще', — продолжил Занавесов, залпом осушив фужер, на донце которого плескалась янтарная жидкость. — Если к текущей ситуации добавится какое-нибудь 'еще', меня точно еще до пенсии заберут люди в белых халатах.
— Кажется, вы преувеличиваете, — улыбнулся Николай. — По-моему, конференция прошла превосходно.
— Это да, — улыбнулся министр. — Так блистательно я давно не 'проваливался'.
И ведь, как красиво все в итоге вышло: мы, все такие из себя хорошие — за мир, дружбу и международную кооперацию, а плохие жадные американцы и китайцы против. Ох, какие же лица были у Смита и Мао, когда мне половина зала стоя аплодировала. Ммм, бесценно. Прямо не терпится теперь почитать завтрашние газеты, чтобы посмотреть, как администрации наших друзей будут из этого выкручиваться.
