Унимая идущую носом кровь, только и попенял рабыне, за ее огненный характер.
Элементаль "устаканилась", извинилась, но радоваться Таким знакомым — не прекратила.
Более того — очень сильно попеняла мне, что я, нехороший такой хозяин, так не культурно вел себя с легендами семидесяти одной параллели...
Ух, попадись они мне сейчас!
Пока толковали с Йари, Сти накрыла на стол, то есть, прикатила сервировочный столик с тремя ярусами, забитыми едой.
Пока я отмывался от крови, дроид накрыл на стол, а пока я вытирался — Ромм успел налить себе кофе и усесться за стол, вольготно подтянув к себе поближе, блюдо с курятиной.
— Сти смогла снять Твое проклятье. — Пробубнил он, сквозь набитый рот. — "Мыслеречь" она тоже подправила, так что теперь ты полный "Шасть", со всеми, втекающими и вытекающими...
От моего свиста, Ромм поморщился.
А у меня, внезапно, пропал аппетит.
Если Сти смогла продернуть меня через уровень, значит, случилось нечто, что еще раз может стукнуть меня по мозгам, в самый ответственный момент.
От нехороших предчувствий, пересохло во рту.
— И, чем мне теперь грозит это самое "Шасть"?
"Быстро сообразил." — Похвалила меня Сти, загнав меня на самый гребень паники.
— Пока ты лечишься — ничем. — Ромм промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула. — А вот потом... Рекомендую тебе бежать быстро и нигде не задерживаться, больше пары-тройки месяцев... "Шасть", в твоем случае, обуза, а не привилегия. Мира ты не знаешь, друзей у тебя нет... Сам не заметишь, как начнешь плясать под дудку какой-нибудь красотки...
— Бежать быстро... — Повторил я, пробуя на слух это словосочетание. — Бежать быстро...
На моих ладонях закрутились огненные смерчики, аккуратные и нежные.
Ромм поднял глаза и обомлел — прямо на его глазах, огненные смерчики сменились... Водяными, а следом, над ладонями закружились тонкие пылинки земли.
Йари, визжала от восторга — элементалю огня, сойтись накоротке с водой и землей — потрясение основ!
Ну а мне, с моими "изменениями организма", такое совершенно не сложно.
Пусть я лишаюсь мощи огня, надежности земли и пластичности — воды, зато приобретаю самое приятное, что может быть в человеке — гармонию.
Йари, вскрикнула еще раз.
Не удалось ей расплавить мои осколки и слить их в один кусок...
Я прислушался к себе, вновь и вновь отбирая то, от чего надо избавиться.
Выходило, что избавляться надо сразу много от чего, а жаль...
Жаль, что я, собирая все это по разным частям, так и не смог дать ума, собрать воедино и использовать.
Вот он, русский дух противоречий — можем все, хотим все, делаем все, а получается — черти что!
"Я помогу, Хозяин!" — Йари, моя Йари, рабыня и элементаль, кинулась помогать мне, здоровому мужику!
Была бы в физическом воплощении — выпорол бы!
И поставил в угол: я — мужчина и сам в состоянии разобраться со своими проблемами и подвести их под единый знаменатель!
Хмыканье Сти, в ответ на эти мысли, подстегнуло меня больнее удара кнутом, оставляя вздувшийся рубец, вокруг которого, стал собираться весь мой жизненный опыт, втягивая под свое начало все мелкие дары, крупные дары и просто — дары, сжимая их и выдавливая из них масло рационального применения.
Ромм сидел белый, как снег, но применять свои заклятья не спешил.
Сти — продолжала многозначительно хмыкать, но держалась в отдалении.
Йари, с азартом бультерьера кидалась и кидалась в бой, наскакивая, кусая и получая болезненные пинки в ответ.
Зрение постоянно шутило шутки, то проваливаясь в черно-белое, то ослепляя невиданными ранее цветами, а то и вовсе выключаясь и оставляя меня в кромешной темноте.
Яркие звезды, белые звезды, красные звезды, синие и зеленые — все звезды, под лучами которых я жил, воевал, любил — собрались над моей головой и взирали, молчаливо качаясь и перемигиваясь.
Вновь и вновь горели мышцы, дергались нервы, а рабыня билась рядом со своим хозяином, отдавая свою кровь, радость и любовь.
Йари искренне любила меня, добавляя боли в сердце и скрепляя его нерушимыми скобами, оставляя в моем теле и душе, частичку себя.
Са Прае, увидь он сейчас меня, вздернулся бы на собственной паутине, Ходун прикинулся бы скромной тенью, а Друиды... Вновь завели бы свою "шестеренку", вытаскивая меня, отдавая свои силы, знания и опыт.
— Для того чтобы стать сильным — надо отдать слабости... — Ромм отодвинул от себя обеденный прибор. — Только первый идущий, соберет плоды своего труда...
— Рома... Хватит чушь нести... — Сквозь зубы, выдохнул я, вырываясь из того омута, куда засунул себя сам и радуясь передышке. — Первый не соберет ничего... Весь урожай, как обычно, достанется вору, крадущемуся следом за ним. И не важно, будет ли этот вор банком, компаньоном, другом или грабителем — они перепишут историю. Ты, вроде умный человек, Роман Мостовой, а повторяешь благоглупости! За каждым миллионом — грабеж, разбитые судьбы, ложь, воровство и лжесвидетельство. За каждым миллиардом — сделка с совестью! Именно поэтому так и любят богатеи, всяческие религии — проще откупиться деньгами, чем слушать собственную совесть изо дня в день, каждую ночь!
Йари зацепила очередной, очень болезненный участок моих воспоминаний и свет померк, оставляя лишь слух и запахи, как слабый ориентир приблизительного выхода.
Человеческое тело — идеально.
Человеческий разум — совершенство.
Сам человек...
Так, дерьмо, на палочке...
Ни тела мы своего не ценим, ни разума — не бережем, ни развиваем!
Вот и отдувается сейчас элементаль за все мои морфинги, расширения и улучшения...
И я — вместе с ней!
Мир, перед закрытыми глазами привычно развернулся в компьютерную модель, примитивную фигуру человека, замершего в окружности.
Мою собственную, фигуру.
Изучая проблему под "видимым" углом, оставалось только присвистнуть — навертели вокруг меня, не пожалели меня!
"Первый морфинг..." — Йари возникла в академической хламиде и шмыгнула носом.
Первым морфингом, как я понял, она назвала то тело, которое я получил после "Любивиэаля", оставшись обрубком, терзаемым, вдогонку ко всем бедам, еще и СПНО.
"Второй морфинг..."
Это уже позже — фигура в круге потеряла часть кроваво-красных зон, получив модернизации пилота.
Тогда надо мной поработали от "всей души", создавая идеальное оружие.
"Третий морфинг..."
Полностью "зеленая", гармоничная и плавная — это морфинг моих приятелей — друидов.
Самая "чистая" модификация, "вымывшая" из организма все боевые связки и нервные усилители, заменившая их на странные, светло-зеленые, серебристые и золотые нити, тянущиеся по всему организму, словно неведомые оси натяжения.
Дали бы мне больше времени — научился бы пользоваться ими!
"Четвертая модификация..." — Йари окуталась пламенем и сделала шаг ближе к фигуре в круге.
А это то, чем я являюсь сейчас.
В "четверку" вошли изменения, созданные и на борту "Мести", и внесенные моей красавицей-рабыней и то, над чем поработала Сти.
Изменения впечатляли, но не радовали.
Пламя обжигало мои закрытые глаза, заставляя течь слезы.
"Пятая модификация!" — Йари от нее была в диком — щенячьем — восторге!
Если я соглашусь на нее — потеряю пяток сантиметров роста и более 20 килограмм живого веса, потеряю сверхгибкость и "срежу" уровень мыслеречи, вновь становясь "Лидом".
Зато приобрету ту самую гармонию, о которой мечтал всего пару минут назад.
Приблизившись, "завертел фигуру" рассматривая ее со всех сторон.
Нигде, ни малейшего следа проклятья — низкий поклон Сти!
"Еще бы сына от него избавить!" — Проснулся во мне отцовский инстинкт и время постучалось, напоминая, что решение надо принимать быстро!
— Йари... Закрепляй изменения! — Согласился я, улыбаясь своему разуму, тупенькому и зашоренному.
Он даже и не стал придумывать ничего нового, просто скопировав стандартное игровое пространство и дав мне самые простые, на уровне молодого геймера, понятия.
— ...Плат, ты хоть слушаешь меня? — Оказывается, все то время, что витал среди модификаций, Ромм Мощенщик что-то мне говорил, доказывал и объяснял.
— Прости, нет. — Признался я, расплываясь в улыбке.
Вновь промелькнула голограмма Сти и в голове зашевелились вопросы, которые вечно стучались, когда было некогда.
— Сти! Скажи мне, пожалуйста... — Начал я, осторожно подбирая слова, чтобы не сбить с мысли себя самого. — Ты сказала, что "Не этично использовать биокомпоненты", а "Месть ведьмы", докладывала о "пополнении запасов биологического материала"! Что-то тут не сходится, милая...
— Я — Тчарн, а не Человек! — Гордо ответила Сти. — Только Вы — каннибалы и... Лжецы!
— Угу. Так я и думал — во всем виновато "воспитание". — Вопросы все ходили и ходили вокруг меня, грозовыми тучами и я не выдержал. — Сти, кто такой "Вирвидор"?
— "Свидетельствующий". — Голограмма Сти поблекла и пропала, оставляя нас с Роммом в тишине, тет-а-тет с заваленным жратвой, столом.
Не показалось мне, значит, эта самая "парочка кораблей", не показалась!
Ну, а раз не показалась, значит, у меня есть все шансы снова оказаться дома!
Нет, не на Земле — ну ее, голубую старушку! Она свое дело сделала. Теперь я хочу домой — туда, где на берегу моего озера стоит моя банька, где в моем доме топится чудесная печка и где у меня есть забавная соседка, которой мне, теперь, есть что рассказать!
Может быть, рассказать...
Встав из-за стола, сделал пару шагов по комнате, наслаждаясь теплым полом и отгоняя ногой "крысу", бегающую за мной с тапочками в зубах.
— Ты похож на кота, обожравшегося сметаной. — Грустно усмехнулся Ромм. — Значит, есть из чего выбирать?
— Выбор есть всегда. Даже самоубийство — это тоже, выбор. Окончательный и бесповоротный, но выбор. — Я вернулся за стол и попытался впихнуть в себя хоть что-нибудь...
Не получилось.
"Хоть что-нибудь" не впихивалось, одним своим запахом намекая, что окажется снаружи и без моего разрешения или желания.
Раз за разом прогоняя перед собой видения, отгоняя воспоминания и задумчиво взвешивая все "за и против", чувствовал, что принимаемое мною, сейчас, решение — не правильное!
Оно — любопытное, интересное, многообещающее, привлекательное, но...
Слишком сложное!
Чем сложнее система, тем больше в ней шансов на отказ!
Или, как любили говорить в годы моей молодости: "Ковчег строили любители. "Титаник" — профессионалы!"
Вот именно "Титаником" и казалась мне такая привлекательная, "зеленая", схемка.
"Ты можешь отказаться." — Разочарованно вздохнула Йари в моем мозгу. — "Но... Будет глупо!"
— Единственное, к чему я привык, в своей жизни, это к тому, что бесплатный сыр — совсем не бесплатный! — Вслух заявил я, снова напугав мага. — Знаешь, хорошая моя... Ничего я не буду менять, улучшать или ухудшать. Как выпали карты, так и буду играть. Суждено мне и моему сыну не дожить до 64 лет — значит, не суждено. И не важно, проклятье ли это "Аведов", не ведомых мне или порча, не менее неведомой бабки... "Не делай лучше..."
Я снова встал из-за стола и сладко потянулся.
Принятое решение, шло вразрез со всеми мнениями, что мне "подкладывали", со всех сторон.
Я верю в то, что каждый желал мне блага.
И теперь, я хочу этими благами попользоваться!
В виски осторожно кольнула иголочка боли, предупреждая, что здоровым я еще пока не являюсь, хоть и возомнил о себе, звезды знает что!
Прислушиваясь к ее уколам, устало побрел к кровати, собираясь завалиться спать.
— Платон. — Остановил меня Ромм. — Через пять суток мы войдем в систему, предположительно — Солнечную... Что случилось такого...
Маг осторожно произносил слова, пугаясь услышать ответ и нервно мял в руках салфетку.
— С Землей что-то случилось? 3-я Мировая? Мы сцепились с Американцами? — Ромм отшвырнул салфетку. — Платон, не молчи... Так многозначительно!
Я уселся на кровать, в ступоре.
Как можно рассказать человеку о том, что с нами случилось?
Глубокий вдох и выдох — болезнь то отпускает, даруя ясное сознание, а то срывает все защелки, унося разум в безбрежные дали безумия.
— Ромм... Мы очень ждали братьев по разуму. — Начал я, заходя издалека. — Мы ждали их, звали их и боялись их. Они пришли, а все наши приготовления оказались ни к чему. Наши ракеты, лазеры, ядерные бомбы, термоядерные бомбы — лишь красивые, милые рогатки, из которых можно ярко, феерично — покончить с собой. Не более. Мы могли до усрачки пугать соседа, пока он не воровал или покупал, технологию такой-же "большой дубинки"... Только бояться надо было не оружия массового поражения, а средств массовой информации...
Я привычно укусил ноготь — представить себе не могу, я прожил без этой привычки больше 20 лет, а тут — сорвался!
— Ромм... Нас выставили с планеты. Нас, всех русских, просто взяли и вывезли, как стадо коров на соседний материк. Без единого выстрела и под громкие аплодисменты соседей и бывших друзей по соцлагерю, поигравших в демократию. Мы даже не беженцы... Мы, целое племя, которое выбросили с обжитых им земель, ведь они понадобились белым господам. Мы даже не индейцы... Мы — негры, Ромм. Негры, проданные в рабство!
* * *
— ..."Звездный союз" просуществовал 184 года, развалившись на два противоборствующих лагеря — Империю и Союз. Это произошло чуть менее сорока лет назад. — Имперский посол пригубил чай со льдом и с вызовом уставился на своего "Союзного" коллегу, ожидая стандартной язвительной фразы, но не дождался и удивился, едва не подавившись напитком.
— Кольвегам захотелось большего. — Констатировал факт Мишт, привычно сжимая в своей руке, руку Жанны. — Империя всегда хочет большего, не замечая, что трещит и разваливается по швам, пожираемая своими собственными чиновниками...
Имперец задумчивое оскорбление проглотил молча, стараясь не нарываться на комментарии.
— Существование планеты, заселенной гуманоидами, возможными союзниками и... — Посол тяжело вздохнул, давая понять, что не только как союзник, интересовала наша планета, империю.
Простите, бывшая наша планета.
Жанна благодарно сжала ладонь жениха, все так же не понимая двух вещей.
Первая, это чего хотят от нее послы, начиная эту пространную беседу.
И, второе, но самое сейчас важное...
Каким образом она умудрилась "залететь" от инопланетянина?!
— Экспедиция, отправленная по координатам, вернулась с опозданием в год и все доклады велись лично императору Гур— Цу. Вердикт был странен: "Эти нам не союзники"! Без объяснения причин. — Посол снова сделал глоток. — Всю информацию отправили в шредер, а на полеты в те места, поставили "Императорский запрет". Появление на полях нового вида разумных, заставило имперскую разведку достать из-под спуда информацию и вновь ее переосмыслить. Ваши предатели, рассказали много интересного, и к планете вновь была отправлена экспедиция.
Обзорная палуба, за силовым щитом которой проносились световые годы, никогда не знала такой тишины.
