— Вы не имеете права! — звонкий девичий голос отдается под сводами. — Он парламентер!
Гибкая фигурка — юная девушка, почти девочка, едва вступившая в пору весеннего цветения — выскальзывает из своего угла и гордо встает рядом с графом. Во взгляде — злая решимость. На лифе платья в солнечном луче горит золотая лилия на зеленом поле.
— Вы не имеете права! — повторяет девушка уже тише. — Он парламентер, и он здесь по моему личному приглашению! Он уйдет отсюда, когда ему вздумается.
— Отойдите в сторону, Ваше Высочество, — голос капитана стражи сух и бесстрастен. — Вы не имеете власти в здании Даорана. Вам дозволили присутствовать, но лишь как гостье.
— Право? — девушка яростно поворачивается к нему. — Я — дочь короля и наследная принцесса короны! Мое слово — закон!
— Вы — дочь короля, — вежливо соглашается с ней Керн. — Принцесса, а не королева. Пока король при смерти, Даоран и Конклав распоряжаются от его имени. Вы даже еще не достигли возраста совершеннолетия...
— Я достигну его через полгода! — голос принцессы срывается. — Подумай, отец Керн, через полгода мне исполнится пятнадцать, и если отец умрет, я стану королевой. Стоит ли ссориться со мной уже сейчас?
— На престол вы взойдете только после того, как вас коронует Даоран, — голос Керна мягок, но в нем — скрытая угроза. — Если, конечно, согласится Конклав. А прямо сейчас, пожалуйста, отойдите в сторону и не препятствуйте правосудию.
— Правосудию? — из глаз девушки начинают струиться слезы. — Вы убьете его, чтобы сохранить свое положение!
— Если пресветлый рыцарь Тейн окажется достаточно разумен, чтобы сотрудничать с нами, мы не казним его.
— Но вы обещали!..
— Мы обещали, что выслушаем его. Но гарантий безопасности мятежнику никто не давал. Ваше Высочество, последний раз прошу вас вежливо — отойдите в сторону и не препятствуйте страже. Иначе я буду вынужден...
На кончиках пальцев архибишопа загораются багровые огоньки.
— Иначе я буду вынужден обездвижить вас. Имейте в виду, процесс... может показаться весьма неприятным.
— Мерзавец! — девушка, резко отвернувшись, прижимается лицом к груди графа. — Я не оставлю тебя, — невнятно шепчет она сквозь слезы. — Я люблю тебя, и я не позволю...
Граф ласково касается ее волос, гладит по голове. Потом слегка отстраняет от себя.
— Не надо слез, — мягко улыбается он, и улыбка смягчает суровость его лица. — Я предвидел такой исход встречи. Поскольку Конклав полностью подмял под себя Даоран, на другое надеяться не приходилось. Святые отцы и пресветлые рыцари графы! — он поднимает взгляд. — Интересно, и почему я не рассчитывал на вашу порядочность? Может, потому, что знаю вас слишком хорошо? Отзовите стражу. Немедленно!
Его голос хлещет по лицам наотмашь, словно кнут извозчика. Даже ветераны-гвардейцы, повидавшие всякое, невольно отступают на шаг назад. На ковер выпадает и катится, неслышный на богатом ковре, металлический цилиндр с локоть длиной. На его торце ровно горит зеленоватый огонек, почти невидимый в разноцветных солнечных бликах.
— Наука еще не может соперничать с магией во всем, — граф словно осип от волнения. — Но по военной части мы, знаете ли, мало в чем отстаем. Бомба взорвется, если я ненароком отпущу эту кнопку, — он вытягивает руку и демонстрирует цилиндр поменьше, с выступом, удерживаемым большим пальцем. — Не питайте иллюзий, почтенные, никакая магия, никакие Щиты не спасут вас от смерти. Мы умрем вместе, о высокопоставленные предатели! — Его губы кривятся в хищной усмешке. — Рита, милая, покинь, пожалуйста, зал. Мне не хотелось бы, чтобы ты погибла вместе с нами.
— Нет! — та вновь испуганно прижимается к нему. — Я не оставлю тебя. Мы умрем вместе.
— Я не собираюсь умирать, — качает головой Тейн. — Просто мы с почтенным Керном сейчас под ручку прогуляемся к моему автомобилю. Почтенный Керн окажется настолько любезен, что подержит бомбу во время прогулки, а после моего отъезда сможет с чистой совестью выбросить ее в болото. Мы еще увидимся, любимая моя, не переживай.
Юная Рита недоверчиво смотрит на графа, потом кивает и начинает медленно отступать к дверям.
— Взять принцессу! — резко командует архибишоп. Защитник-гвардеец хватает девушку за руку, и та вскрикивает.
— Кажется, не все так просто, как хотелось бы, не так ли, граф? — теперь уже Керн плотоядно улыбается, обнажая острые мелкие зубы. Его длинная, тщательно завитая борода трясется от сдерживаемого торжества. — Рыцарь Перелест, не стоит причинять боль Ее Высочеству. Ведь пресветлый граф Тейн и так ни за что не допустит, чтобы наша милая принцесса пострадала. Не так ли, граф? Как ты там писал в последнем письме? "Но ты, любимая, куда важнее всех генералов и жрецов, вместе взятых. Даже если мы погибнем, ты станешь королевой, и тогда..." Извините, Ваше Высочество, цитирую по памяти, могу и ошибиться в деталях. Видите ли, мы в курсе вашей трогательной переписки. Именно потому наш визитер настаивал, чтобы вы остались во дворце. Что же, граф, ценю вашу находчивость и смелость, но блеф не удался.
Архибишоп медленно поднимается из-за стола.
— Полагаю, господа, на том наше сегодняшнее заседание и завершится, — в его словах — неприкрытое удовлетворение. — Капитан, подними эту... бомбу и дай ее в руки принцессе, чтобы у нашего гостя не возникло никаких странных идей. А ты, рыцарь граф, отключи свое хитроумное устройство и проследуй в свои временные апартаменты. Вас прово...
Ослепительная вспышка над головой девушки обрывает его на полуслове. Вокруг разражаются неистовые проклятия. Принцесса, убрав от глаз ладонь и неуловимым движением высвободив зажатую руку в лапище капитана руку, четким, словно на тренировке, движением бьет Защитника коленом в пах, а когда тот сгибается от боли — сложенными в замок кулаками по затылку. Подол шикарного платья протестующе трещит и лопается по шву, но девушка не обращает на него никакого внимания. Прежде, чем тело гвардейца успевает повалиться на пол, каблук графа врезается в солнечное сплетение стражницы. Тускло звякает бесполезная кольчуга. Задохнувшись, Защитница медленно опускается на колени, а Тейн уже оказывается за спиной стражника-Щита. Захват, рывок, отвратительный хруст ломающихся шейных позвонков...
Последняя Защитница, внезапно оставшись в одиночестве, по-кошачьи мягко отступает назад, прищуренно оглядывая врагов. Ее Меч, нерешительно подрагивая, парит перед ней, истекая пламенем. Она растеряна — напасть на наследную принцессу с оружием в руках означает совершить открытую измену. Но и сдаваться так просто она не собирается.
— Здорово дерешься, милая, — усмехается граф, удерживая готовую броситься на стражницу принцессу. — Расскажешь потом, где училась. Но не торопись, иначе она покрошит тебя кубиками.
Он выдергивает из ножен собственный клинок — его сталь странного иссиня-черного оттенка — и вытягивает его вперед.
— Ты знаешь мою репутацию, — бросает он Защитнице. — В моем оружии традиционная магия сплавлена с новейшими технологиями. Оно в состоянии противостоять твоему Атрибуту. Мне не нужна твоя жизнь, но и на рожон не лезь. Отойди к ним, — он коротко кивает в сторону Даорана.
Не поворачиваясь спиной, женщина медленно отступает к своим повелителям. Острие ее Атрибута колеблется в воздухе, оставляя на несколько мгновений слабо светящийся след. Следом, не поднимаясь с четверенек, ползет та, которую граф пнул в живот. Гвардеец, сбитый с ног принцессой, откатывается в сторону и трясет головой, пытаясь прийти в себя. Щит сгущается округ него облаком, но атаковать Защитник даже не пытается.
Тейн поворачивается к Даорану.
— Я не собираюсь сводить счеты, — сухо говорит он. — Мое предложение остается в силе. Подумайте, стоит ли ваше оскорбленное самолюбие гражданской войны. Что же до ереси... готов еще раз принести извинения за несдержанность. Кстати, отец Крайсик, не стоит пытаться обездвижить меня. Моя защитная вуаль, — он касается золотой сетки на своих волосах, — не просто украшение. Мой разум твоей магии недоступен.
— И меня не трогайте, Керн, — цедит принцесса. На лице девочки — неприкрытая ярость. — Графы не раз подсылали убийц к королям. Папа нанял для меня лучших инструкторов по самозащите, и теперь я с удовольствием выжгу вам глаза — дайте только повод! Ваши лакеи осмелились удержать меня силой, и это измена. Обещаю — вы еще поплатитесь за это!
Тейн хмыкает.
— Думаю, отец Керн, ты и сам понимаешь, что Ее Высочество слов на ветер не бросает. В пятнадцать лет о последствиях как-то не думают, эмоции определяют поведение. И не забывайте — бомба все еще взведена. — Он демонстрирует зажатую в левом кулаке коробочку. — Прощайте, господа.
— Нет! — рычит Керн, неожиданно легко переметываясь через стол. — Ты не уйдешь, еретик!
Серое облако вспухает у него между руками, струясь, устремляется вперед, к Тейну — и с размаху разбивается о тонкую радужную завесу, в последний момент возникающую у нее на пути. Рваный след на ковре перечеркивает распавшийся надвое цилиндр бомбы, пустой, как полуденный воздух. Принцесса со стоном оседает на пол, и мыльный пузырь, окруживший ее с графом, лопается переливающимися клочьями.
— Обманка, как я и думал, — удовлетворенно произносит глава Конклава, выпрямляясь. — Ну что же... Вряд ли ты станешь сотрудничать с нами, граф Тейн. Да и принцесса, как ты верно заметил, у нас отчаянная... была. Пусть Всевышний судит ваши души! Отец Крайсик, твой черед.
Рита в отчаянии всхлипывает.
— Прости... — шепчет она. — Я во всем виновата... Я не смогла...
Из-за стола Даорана воздвигается высокая худая фигура воя-священника в черной рясе. Мрачно горят глубоко посаженные глаза. Пальцы плетут в воздухе замысловатые узоры. Град острых ледяных осколков обрушивается с потолка на принцессу и графа, и солнечные зайчики переливаются на острых гранях ледяных игл.
Летит, кувыркаясь, в сторону Керна маленькая черная коробка, набухая изнутри грозным смертельным жаром. Мир кружится волчком — сильный удар в спину — медленно, словно во сне плывущий навстречу дверной проем...
Удар. Вспышка. Темнота.
"Я еще жива? Как..."
"Жива, моя маленькая, жива. Покойники спрашивать не умеют".
В голосе Тейна слышится мягкая усмешка.
"Эх, ты, вояка. Ну зачем ты сунулась на Даоран? Как проще все вышло бы без тебя!"
"Я хотела тебя защитить! Я тебя люблю!"
"Нет, девочка моя. Не любишь. Ты увлечена моим героическим ореолом, не более того. Спустя пару лет ты бы поняла это совершенно отчетливо. Юным девицам свойственно увлекаться героическими солдатами, но детская влюбленность мгновенно вспыхивает и так же легко проходит. Не спорь. Я знаю жизнь куда лучше тебя".
"Что ты такое говоришь?! Я... я не понимаю. Что происходит? Почему вокруг темно?"
"Настало время прощаться, Рита".
Мягкий свет заливает пространство, и нет ни зала Даорана, ни смертельно-ледяного дождя. Только жемчужный туман со всех сторон окружает небольшую круглую площадку. Принцесса полулежит, откинувшись в мягком кресле. Ее ладонь покоится в руках стоящего рядом графа.
— Все закончилось так, как и должно, — Тейн мягко улыбается, и его улыбка словно согревает все вокруг. — Моя нынешняя роль исчерпана до конца. Шансов убедить Даоран не оставалось никаких. Наверное, следовало сразу взорвать бомбу. Но я, по крайней мере, дал им последний шанс, и теперь моя совесть чиста.
— Я не понимаю...
— Поймешь позже. Даорана и Конклава больше нет, они уничтожены взрывом в полном составе. Не стоило им устраивать совместное заседание только ради меня. Официально я тоже погиб. Тебя выбросит из дверей взрывной волной, но ты отделаешься ушибами. Во время безвластия церковные фракции вцепятся друг другу в глотку, наследники графов передерутся за отцовские места, и наступит временный хаос. На формирование нового Даорана уйдет время, и он окажется осторожнее и менее агрессивным, чем прежний. Ты должна сделать как можно больше.
— Тейн, я не понимаю... — на глазах девушки выступают слезы. — Ты меня бросаешь?
— Нет. Я всегда останусь с тобой, в твоем сердце. Тысячи лет я приходил к тем, кто дерзал идти вперед, через неизвестность, чтобы поддержать их в трудный момент выбора. Ты — одна из тех, кому суждено изменить облик мира. Ты сделаешь очередной шаг вперед, пусть крошечный, но важный. И мои мысли всегда пребудут с тобой.
— Что... Тысячи лет? Кто ты, Тейн?
— Формально, — ее собеседник иронично усмехается, — я бог. Тот, кто обладает возможностью менять мир по своему усмотрению. Впрочем, возможен и иной вариант: контуженная, ты валяешься без сознания, а наш теперешний разговор тебе просто чудится. По-моему, так даже лучше.
— Если ты Бог, то почему же не приказал Даорану подчиниться? Ведь Церковь — твои слуги, они сами так кричат на всех перекрестках!
— Они не мои слуги, милая. Они служат не Всевышнему, а абстрактным идеям, не имеющим ни малейшего отношения к реальности. Всевышний, которому вы истово молитесь в храмах — фикция. Его не существует. Существую лишь я, но мне без надобности поклонение. Явись я Даорану, пусть и в блеске и пламени, они, пожалуй, обозвали бы меня самозванцем. Они старики, а к старости, знаешь ли, привыкаешь к своему авторитету, к почету, вкусу власти... У меня не осталось шансов переубедить Даоран, а потому я его уничтожил. Теперь у тебя есть шанс повернуть все по-своему.
— Ты — Бог. Ты благословляешь меня?
— Рита... — граф тщательно изгоняет из голоса все следы раздражения. — Ты не нуждаешься в моем благословении. Ты уже обладаешь тем, что меняет мир — пытливым умом и недюжинной силой духа. Не боги дают вам блага. Вы добиваетесь всего сами, магией ли, наукой ли. Вспомни наши долгие беседы вечерами — и ты поймешь, что я имею в виду.
— Я... вспомню.
— Да, Рита. Вспомнишь. — Граф вздыхает. — Твой отец умрет. Я знаю, ты любишь его, но жизнь жестока. Через полгода, в день совершеннолетия, ты станешь королевой. Не допусти гражданской войны, окороти слишком ретивых священников, начни религиозные реформы. Ты честная, умная и храбрая девочка. Тебе придется тяжело, но я верю — ты справишься. Не подведи меня.
— Обещаю, Тейн, любимый. Ты еще придешь ко мне? Мы увидимся? Я так хочу спать...
— Посмотрим на твое поведение, малышка, — граф Мейсары наклоняется и целует принцессу в лоб. — Помни — почтенный Керн, закосневший в своей надменности, тоже когда-то был умным и порядочным человеком. А теперь спи. Тебе нужно набраться сил.
В ответ — ровное дыхание. Глаза девушки закрыты. Тейн отступает от ее кресла на шаг и тоже закрывает глаза. Все окутывает непроницаемый мрак.
...Страшный взрыв почти полностью разнес второй этаж дворца Даорана. Пилот маленького юркого автомобиля, стоящего на брусчатке у ограды, не стал медлить. Урчание заведенного мотора, короткий пробег по площади под падающими с неба кусками древесины и пылающими тряпками — и трескучий аппарат исчез в узких переулках Цетрии. Со всех сторон к пылающему зданию бежали люди: стражники, чиновники, просто зеваки.
