Ворчала и сейчас, когда я нашёл её и достал форму из рюкзака.
— Господи, Оказаки. — она даже немного брезгливо приняла её. — Знаешь, такое свинство должен сам и стирать. Или деньги за это платить.
— Сагара-сан, но вы ведь по дружбе бесплатно поможете? — я сделал невинное лицо.
— По дружбе и ты мне помочь деньгами должен! — рявкнула она, но всё равно взяла форму. — Учти, сейчас не выстираю, так что либо гуляй день, либо у Сунохары проси.
— За этим и пришёл. До свидания, Сагара-сан! — интересно, почему она в моём сне появилась? Хотя я и про остальных-то понятия не имею, особенно ту незнакомую девушку. Вроде как незнакомую: что-то смутно шевелилось в памяти, но упорно не желало проясняться.
Сунохара уже не спал и поэтому был мрачен, так что на мой вопрос о запасной форме лишь кивнул в сторону шкафа. Там она действительно отыскалась, и я начал переодеваться.
— А с твоей что произошло? — спросил Сунохара, зевая.
— Под дождь вчера попал.
— Дождь? — Сунохара посмотрел в окно. — Не помню дождя, но я вчера этот чёртов фонарь держал, так устал, что почти сразу вырубился. — Он подвигал плечами и немного поморщился.
— Не надоело ещё работать? — хм, форма не так уж и мала. И даже какого-то отпечатка мерзости не несёт.
— Не, деньги же обещали. — Сунохара тоже начал переодеваться. — А чего ты вчера под дождь-то попал?
— С работы возвращался и не успел.
— Так а чего тебе близняшки не постирали? Они же сейчас для тебя на что угодно готовы, а уж стирка и подавно женское дело.
— Ты бы ещё это при Сагаре-сан сказал. — хмыкнул я.
— Я не самоубийца. — Сунохара наконец оделся. — Ну что, вместе в школу или тебя у входа уже караулят?
— Да не должны. — я как-то с неожиданной грустью подумал, что ведь впервые за долгое время могу прийти в школу один. Если только Кё не подсуетится или Рё не пойдёт в атаку.
— У вас всё нормально? — с неожиданным беспокойством спросил Сунохара. — А то у тебя форма грязная, сумки нет, никакая близняшка рядом не крутится. Ты обсмеял Кё слишком сильно, она тебя избила и вышвырнула из дома?
Серьёзно, когда он успел поумнеть? Или я когда-то отупел настолько, что теперь все умнее?
— Неа. — я поправил костюм. Ну вот, теперь даже не жмёт. — Просто прочитал про методику, согласно которой в школу надо ходить вообще без всего. Так тебе легче идти, ты довольный и потому внимательнее слушаешь и запоминаешь.
— Вот как? — восхитился Сунохара. — Надо будет проверить!
Увы, чуда не произошло.
Кё Фуджибаяши
7 мая, среда
Пока мы бежали под дождём, то успела помечтать о том, как Томоя сегодня посидит в моей комнате, а завтра уже я буду его будить. Но реальность как всегда, и сейчас Томоя ушёл, Рё отдыхает от пролитых слёз у себя, а я просто лежу на кровати и думаю, как же быть. Даже Ботана нет — отправила его вслед за Томоей с едой, а то он со всем этим кавардаком и поужинать не успел. Надо бы ему бенто приготовить.
Ожидала, что Рё нехорошо это воспримет, но не думала, что настолько. И уж тем более не думала, что мама вмешается. Умом я их понимала, но в сердце бурлил гнев — как они вообще посмели выгнать Томою под такой дождь, в ненавистный дом к пьянице-отцу? Ну поспал бы он тут одну ночь, всё равно Рё из своей комнаты больше и не вылезает, а завтра бы разобрались, что к чему.
Я уставилась на стену, за которой была комната Рё, и тут мне стало стыдно. Мама права, о чём я вообще думаю? У меня сестра лежит после тихой, но всё же истерики подобно моей, надо вокруг неё суетиться и кудахтать, а не сидеть и дуться, что парень ушёл. Тут же вскочила, вышла в коридор и осторожно прислонилась ухом к соседней двери.
— Рё? — я постучала и, не дождавшись ответа, тихо заглянула внутрь. Сестрёнка лежала на кровати и, похоже, не спала, уставившись в потолок.
— Рё? — я приоткрыла дверь, но тут на лестнице зазвучали шаги и появилась мама с подносом.
— Кё, отойди. — сказала она, после чего зашла к Рё и положила еду на столик рядом с кроватью. Та немного повернула голову, но больше никак не отреагировала.
— Я позвонила в школу, сказала, что ты попала под дождь и простудилась, так что об уроках можешь не беспокоиться. — Рё продолжала лежать недвижимо, будто уроки сейчас её совершенно не интересовали. — Если что-то надо будет, просто позвони в колокольчик, вон тут он, на столике будет. — мама положила туда небольшой серебряный колокольчик с привязанной к нему ленточкой. — Поспи, дочка, уже завтра почувствуешь себя лучше. — она поцеловала Рё в лоб и вышла из комнаты.
— А мне колокольчика не приносили. — заметила я.
— А тебя было бы неплохо под домашний арест посадить. — ответила мама, скрещивая руки на груди. — На неопределённый срок. Никакой беготни, никаких выборов, никаких свиданий со всякими.
— Мам, ты чего? — побледнела я.
— А что ты предлагаешь, хвалить тебя? Неужто этот парень настолько замечательный, что надо было его у своей сестры отбивать, а потом, когда она лежит с помирающим видом, возмущаться, что тебе колокольчик с поклонами не носили?
Вообще-то да, настолько. Но маме это вряд ли объяснишь, особенно сейчас, поэтому просто опустила голову.
— Я как знала, что ничего хорошего из этого не выйдёт, и всё равно доверилась вам, пустила его сюда, и что в итоге? Вы умудрились поссориться, Рё теперь очень повезёт, если не потребуется помощь врача, а я наверняка ещё и злодейка, потому что причину всего этого выгнала, не так ли?
— Нет, мам.
— Ну хоть это. — она тяжело вздохнула. — Кё, я никогда тебя не ограничивала, потому что всегда думала, что ты сама будешь знать, когда надо остановиться и не переходить черту. И уж тем более не думала, что так поступишь с родной сестрой. За что ты с ней так жестоко? Рё тебя чем-то обидела?
— Нет, мам.
— Всё нет и нет. — мама приложила ладонь ко лбу. — Вроде уже вышли из подросткового возраста со всеми его глупостями, но нет, похоже, ещё и не начинали. И что теперь? Будешь считать себя несчастной, которую все гнобят за то, что она всего лишь хотела любви?
— Нет, мам.
— Возвращайся к себе в комнату, Кё. — нахмурилась она. — Не знаю насчёт домашнего ареста, но сегодня чтобы там и сидела. Мы ещё потом с тобой серьёзно поговорим.
Я без возражений зашла в комнату, закрыла дверь и рухнула на кровать. Томоя, что бы ты там не говорил, но я очень плохая сестра и плохой человек. Мне нечего возразить маме, нечем помочь Рё — разве что отдать тебя ей, но так ни за что не поступлю. А ещё и этот домашний арест — даже если мама всё же смягчится, действительно стоит переключиться с тебя на Рё и не бередить её рану.
Вот только всё равно не знаю, что делать. Тут уже и сон не поможет, и на аттракционы вытаскивать бесполезно. Идея сходить в научный клуб и узнать, нет ли у них машины по клонированию Томои, и вовсе кажется единственной рабочей. Может, Юкинэ с её призрачным мумбо-юмбо попросить? Если оно существует, конечно, до сих пор не уверена, а разбираться не было времени.
Ладно, время позднее, давай-ка в ванну — туда ведь можно? — и спать. Может, во сне решение придёт, или Томоя до чего-нибудь додумается, или просто чудо случится.
8 мая, четверг
Увы, ни решения, ни чуда. Рё из своей комнаты так и не выходила, мама про домашний арест ничего не сказала, только папа немного подбодрил меня.
— Мне он показался хорошим парнем, так что думаю, что вы тут все просто запутались. — тихо сказал он, выйдя в коридор, где я собиралась в школу. — Попытаюсь убедить Айкаву, что Рё будет в порядке и беспокоиться не о чем, но ты же её знаешь, дочери это святое.
— Пап, ты уверён, что с сестрёнкой всё будет в порядке? — столь же тихо ответила я.
— Разумеется. Особенно если ты ей поможешь. — мы внимательно посмотрели друг на друга и еле заметно кивнули, после чего я направилась в школу. Одна — и впервые этим недовольная, тем более что пришлось нести две сумки, потому как Томоя умудрился вчера забыть свою у нас.
Правда, она даже легче моей. Нельзя так просто взять и стать успешным учеником, да, Томоя? Ну ничего, теперь уж точно заставлю учиться. Мягко, ласково и непринуждённо.
Перед школой пересечься, увы, не удалось, поймала лишь когда он уже сидел за партой.
— Утра, Томоя. Держи. — я постаралась передать ему сумку как можно незаметнее, а то ещё возникнут вопросы, откуда она у меня перед уроками взялась.
— Спасибо. Как Рё?
— Сегодня не придёт, если что, говори, что простужена. — тихо сказала я. — На обеде поговорим, во дворе, я тебе бенто приготовила.
— Обязательно приду. — мы разговаривали как шпионы, склонившись друг к другу. Но так какое-то время и придётся, пока нельзя объявлять о том, что мы встречаемся, так что быстро выскочила из класса и убежала на уроки ждать обед.
Когда мы встретились во дворе, то Томоя поблагодарил меня, схватил бенто и тут же стал есть так, что я выпучила глаза.
— Извиняй. — сказал он через пять минут, кое-как прожевав. — Завтрака сегодня не было, и денег нету, обещали послезавтра выплатить. Спасибо за вчерашнюю еду, кстати.
— Так что ж ты утром не сказал, притащила бы хоть что-то! — охнула я.
— Да я это... — он замялся. — Не подумал.
Не привык ещё, что его девушка теперь я? Ну и я ещё не до конца осознала, что страдания закончились и Томоя теперь мой парень. Прижаться бы к нему, да люди вокруг.
— Что там с Рё на самом деле происходит? — он понизил голос.
— Ничего хорошего. — я тоже стала шептать. — Лежит, почти не ест, молчит, смотрит в потолок. Я пыталась с ней поговорить и как-то растормошить, но без толку, да и мама считает, что только мешаю.
— Погано. — Томоя даже отложил палочки. — Есть идеи, как ей помочь?
— Увы. А у тебя?
— Только одна — попросить помощи у Каппея. — ответил он, помрачнев. — Он Рё любит, и должен что-то сделать.
— А ты уверен, что он сможет? — засомневалась я.
— У него оптимизм пробивной, надеюсь, Рё именно это сейчас и нужно. Только если она лежит и на улицу не выйдет, то надо продумать, как его к ней затащить, чтобы твоя мама не выпнула.
— Это задачка. — выпнуть не выпнет, но на четвёртый член уравнения сразу посмотрит искоса. Того и гляди будет присутствовать при беседе, и если этот Каппей начнёт признаваться в любви...
— Томоя, может, ты всё-таки сможешь как-нибудь прокрасться и сам поговорить с Рё?
— Что я ей скажу? — тяжело вздохнул он. — То же самое, что и тогда — извини, ты классная, но я люблю другую? Я даже не смогу сказать, что разлюбил её, потому что... не уверен, что и любил.
— Томоя, ты серьёзно?
— Понимаешь, Кё... ко мне подошла красивая девушка и предложила встречаться, а я решил не упускать случай. И как бы Рё не была хороша, не думаю, что чувствовал к ней то... ну, что я чувствую к тебе.
— Даже когда она тебя обнимала и целовала только так? — улыбнулась я.
— Ну вот здесь были сомнения, да. — он хитро сверкнул глазами. Паршивец, так бы и стукнуть, да пообещала держать руки при себе.
— Ничего, Томоя, немного подожди, и будет тебе всё то же самое, только круче.
— Да, насчёт этого: мы в воскресенье куда-нибудь пойдём?
— Пока не знаю. — если Рё так и будет лежать, то вполне возможно, что никуда. — Там разберёмся.
— Хорошо. — он принялся доедать, а я с улыбкой следить. Ну хоть и вчера поел, и сегодня, а ужин...
— Томоя, а ты где теперь будешь жить?
— Скорее всего, у Сунохары. Домой я возвращаться не хочу, а больше и некуда.
— Да уж, мама совсем против тебя настроена. — вздохнула я. — Прости... так ведь хотела с тобой пожить по-настоящему...
— Немного потерпим и будем. — мудро сказал он. — Тебе ещё надоест.
— Ну да, если просыпаться с твоими разбросанными носками на лице, то надоест.
— Можно подумать, мне с твоими трусами на животе будет приятно.
— С чего это я буду свои трусы тебе на живот кидать, а?
— Так в порыве страсти ты их даже на лампу закинешь, а доставать мне.
— Как мужчине, правильно. И ты всерьёз думаешь, что вызовешь во мне порыв страсти?
— Ну да, ты ж такая холодная и недоступная, что хоть три часа бейся, всё равно даже не улыбнёшься.
— Ах ты...
Я вновь проводила Томою до места работы, и приехавший за ним человек посмотрел на меня с большим удивлением. Ну да, с ним же Рё всё время ходила, а теперь я второй день подряд. Наверное, и не стоит — вдруг ещё как-нибудь придерётся к Томое и с работы выгонит из-за меня, тогда вообще не пойми что делать.
Всё же улыбалась, когда махала вслед фургону, а затем грустно посмотрела в сторону ближайшей автобусной остановки. Так не хочется ехать домой, ибо нутром чую — вряд ли что-то изменилось. И не изменится до завтра точно — Томоя пообещал поговорить с Каппеем после работы, сегодня они уже точно не успеют.
Блин, Томои сегодня не будет рядом. Я уже так привыкла, что по вечерам он тут, сидит и читает на кровати Рё, а сейчас... Может, мы поспешили? Пусть Томоя как-нибудь грубо повёл себя с Рё, сморкался и плевался, заставил бы её себя разлюбить, а там месяц-два мы бы тайно повстречались, а затем явно. И Рё бы так не страдала, и нам хорошо.
Умная мысль всегда приходит после дела, да.
Дома так ничего и не изменилось — Рё всё так же недвижимо лежала.
— Мам, с ней точно всё в порядке? — спросила я, когда попытки дозваться до сестры не сработали.
— Завтра врач придёт, скажет точно. — встревоженно ответила она. — И Кё... я из комнаты все острые предметы и прочее убрала, но ты прислушивайся и заглядывай к ней почаще, вдруг что.
— Мам, ты что, серьёзно? — ужаснулась я.
— Я не знаю, чего от неё ждать. — мама выглядела устало, так, словно постарела на несколько лет. — И лучше приму меры, чтобы не допустить худшего, чем махнуть рукой и... — она не договорила, направишись к Рё проверять, как дела. Я же быстро нашла Ботана.
— Ботан, слушай. — зашептала я кабанчику. — Я знаю, ты не любишь Рё, но ей сейчас очень плохо. Можешь посидеть в её комнате и присмотреть, чтобы всё было хорошо? Я тебе потом две таких вот краюхи хлеба куплю.
Ботан согласно хрюкнул, и мы поспешили наверх. Мама вышла из комнаты Рё, её лицо не изменилось — как и состояние сестры, видимо, так что я скользнула внутрь.
Рё лежала под одеялом и почти не шевелилась. На меня она даже не взглянула, и при виде мертвенно бледной сестры я едва не рухнула сама, настолько мне стало за неё страшно.
— Рё. — я уцепилась за кровать. — Рё, ну пожалуйста, приди в себя, поговори со мной, встань, улыбнись. Ну хочешь, вкуснятины тебе наготовлю, или всё что угодно подарю, или... или... только очнись, пожалуйста. — Я уже чуть не рыдала, и даже Ботан встревожено захрюкал. Рё немного дрогнула, и посмотрела на меня, а затем что-то прошептала.
— А? — я нагнулась к ней.
— Где Томоя-кун? — чуть громче спросила она.
— Он... — соврать? Не соврать? — Ему нельзя сюда, Рё, но он тоже ждёт, когда ты поправишься, и очень за тебя переживает.
