Я - хищная. Ваниль и карамель

Я плачу сильнее, и шершавые пальцы стирают мои слезы.

— Уходи, — шепчу, и собственное дыхание кажется мне ледяным.

— У каждого из нас свой долг, — отвечает он спокойно. — Мой долг — беречь свое племя.

Жила успокаивается, как только Барт касается живота ладонью. Боль уходит, напряжение сменяется усталостью, ладони саднят, но кен больше не кипит в венах. Я дышу. Могу, наконец, дышать и жадно хватаю губами воздух, пропахший ладаном и гарью.

Воздух кончается резко.

Вспышка. Тело выгибает дугой. Глаза раскрыты, но вижу я лишь ослепляющий свет. Свет исходит не снаружи — изнутри. Белый, холодный, наполняет внутренности, впивается в жилу, врастает в нее, распирает.

И когда я, наконец, снова могу разглядеть Барта, он серьезен. Губы вождя сольвейгов сомкнуты, но в голове я четко слышу слова: 'Молчи. Не выдавай'.

Молчу. Да и что я могу выдать — непонятно же ничего?!

А свет продолжает литься. Мне кажется, во мне не хватит для него места. Я мала, сосуд переполнен, и меня вот-вот разорвет на части.

Не разорвало. Я дышала, и звуки постепенно возвращались. Трещали свечи на стенах, громко, нетерпеливо дышал Крег. Охотник ждал, пока Барт закончит. Сам Барт сидел рядом со мной, на пыльном полу, с закрытыми глазами и шептал. Слов я, как ни пыталась, разобрать не смогла.

— Ну что там? — не выдержал Крег. — Долго еще?

— Готово, — ответил вождь сольвейгов и открыл глаза. По его лицу мало что можно было понять, а вот мысли... Голос в моей голове не умолк.

'Вставай и иди, Полина'.

Вслух он сказал:

— Отпусти девушку.

— Снимай защиту, — скомандовал Крег, — потом отпущу.

К черту! Никуда я не пойду. Не брошу Барта, буду драться, тем более, что теперь я снова могу. Кен бурлит, голова кружится, ладони горят.

— Это так не работает. Защита врожденная, но она не повредит тебе, если я не захочу. Но могу дать клятву глубинным кеном, если хочешь.

— Давай, — без промедления ответил Крег.

Он близок к победе и боится все потерять. Нетерпение так сильно, что выдает его слабости.

Охотник протянул Барту нож, и тот, не раздумывая, полоснул по ладони.

— Клянусь никак не препятствовать твоим ритуалам, — произнес глухо, сжимая ладонь в кулак. — И отдать свой кен и кровь.

Уже отдал — она капала на пол, скрепляя клятву.

Кровь сольвейга прольется...

Крег торжествующе улыбнулся и кивнул, давая добро. Барт встал и подал мне руку.

Как только я поднялась, меня качнуло в сторону. Но не от яда и не ушибов. Кен Барта распирал изнутри, не помещался в жиле, и вены вздулись от бурлящей смеси.

— Уходи, — прорычал Крег. На меня не смотрел. Был лишь он, жертва и нож, остальное для охотника стало несущественным. Я растерянно взглянула на Барта. Тень улыбки тронула уголки его губ.

— Иди, Полина. Иди с миром. — И добавил уже шепотом: — Свершилось.

Что свершилось, я, естественно, не поняла. Но послушно поплелась к выходу — растерянная и слабая. Зачем я пришла, если в итоге все закончится вот так? Я, как могла, старалась уберечь сольвейгов и не получилось. Только и вышло, что бежать с поля битвы.

А у самой двери я услышала тот звук — мягкий, булькающий — и кровью запахло почти сразу. В груди стало горячо, жар поднялся из легких к горлу, вырвался из глотки рыком.

В глазах потемнело от ярости, а потом снова вспыхнуло. И волной поднялся, захлестнул, опрокинул ослепительный кен.

Я на коленях, голова опущена, и я с шумом выдыхаю, стараясь прийти в себя.

Встать. Мне нужно встать, пока еще не поздно. Пока Барт еще...

Больно, но я рывком встаю. За стену цепляюсь, чтобы снова не упасть. Оборачиваюсь.

Барт на камне, голова запрокинута назад, и кровь течет по черным, холодным бокам бесчувственной глыбы.

Кровь сольвейга прольется...

Злость белая и застилает глаза. Выжигает мысли, страхи, сомнения. Все.

Я — спрут, и мои руки — щупальца.

Подаренная сила пьянит, дурманит разум. Кен и злость — все, что от меня осталось.

Делаю один неосмысленный шаг в сторону охотника.

Крег замер, глаза его закрыты. На губах — улыбка торжества. Изуродованный собственными амбициями... нет, не человек. Иное. Существо без души, без совести, без чувств и сожалений. И я буквально чувствую электричество искрами на собственных пальцах.

Пламя свечей танцует, и тень охотника корчится на стене.

А потом он открывает глаза.

— Ваш кен... — восторженно шепчет он, захлебываясь словами. — Великолепен!

— Нравится? — спрашиваю, чувствуя, как злая улыбка кривит губы. — Хочешь еще?

И, не дожидаясь ответа, бью на поражение. Раскрываюсь. Хохочу. Слезы по щекам — теплая вода.

Ничего уже не имеет значения. Ни я, ни Барт, истекающий кровью на ритуальном камне, ни сам охотник, который падает на пол там же, у этого камня.

Раскрываю рот, и крик, царапаясь, вырывается на волю. Лишь теперь я понимаю, что значит безумие...

Волна, сбивающая с ног. Раскаленная лава, выжигающая все на своем пути. Смерч, разрушающий мир. Это все я. Во мне. Из меня.

Злость уходит быстро — так же, как и пришла. Руки повисают плетьми.

Почему? Почему он не сделал это сам? Почему позволил уложить себя на жертвенный алтарь? Зачем нужно было...

Умирать?

Барт не мертв. Сползает с камня, держась за темную рукоять ножа, который все еще торчит из жилы. Кашляет, задыхаясь. Воздуха действительно мало в этой комнате для нас троих. Двоих?

Крег лежит на спине неподвижно, руки раскинуты в стороны, а стеклянные глаза смотрят в потолок, на пляску теней.

— Барт! — Я опомнилась, подбежала к вождю сольвейгов. Присела, прикоснулась ладонью к побледневшей щеке. — Зачем?

— Нам нужно уйти, — прохрипел он. — Зови Дэна.

Стараясь не смотреть на мертвого охотника, я встала. В голове снова шумело, каждый шаг гулким эхом отдавал в ушах. Накатила дикая слабость, и я с трудом добралась до двери, распахнула. Холодный, сладкий воздух немного отрезвил.

Дэн появился сразу же, будто ждал сигнала.

— Прости... я... я не уберегла... прости...

Меня трясло, но Дэн обнял за плечи и сказал:

— Соберись. Недолго осталось. Терпи, Полина.

— Барт... там. — Я указала рукой на черный камень.

— Хорошо, жди.

Я осталась у двери, а Дэн пошел за Бартом. Через полминуты он вернулся, таща на себе вождя сольвейгов.

— Уходим, — велел резко.

— Подожди, а как же...

Я перевела взгляд на Крега. Он лежал все так же, раскинувшись на полу, только вот жила его светилась. Буквально — бело-голубым ослепляющим светом, который с каждой секундой разгорался все сильнее, увеличиваясь в размерах.

— Нужно уходить! — дернул меня Дэн. — Сейчас откроется портал, а отсюда я не могу вас телепортировать — священная земля.

— Портал?

— Беги! — крикнул он и побежал так быстро, как мог, таща на себе Барта.

Я медлить не стала. Выяснить, что произошло можно потом. Высохшая трава стегала по коленям, ветер бил в лицо, каждый последующий шаг давался с боем, но мы все-таки успели выбежать за ограду, когда из домика, скрывающим очаг атли, пробивая черепичную крышу, вырвался столп света.

— Что это? — ошеломленно спросила я.

— Портал для Первых, — мрачно ответил Дэн. — Давай руку, нужно убраться отсюда подальше. Скоро от этого места ничего не останется.

— Портал? То есть... как?

— Результат ритуала, — слабым голосом произнес Барт. — Безумец не знал, кого призван выпустить в мир. Но идем, девочка, у меня не так много времени осталось...

Я бросила последний взгляд на источник силы атли, разрушающийся под воздействием стихии древних богов. И только теперь поняла...

Последнее слово, сказанное Таном на ухо.

Первые...

Ты был прав, Крег. Боги приняли твою жертву. Они вернули миру тех, кого забрали когда-то. Тех, кого создали много тысячелетий назад на горе молитв.

Я вздохнула и коснулась протянутой руки Дэна...

...Было тепло. С влажных листьев на голову стекали капли недавно прошедшего дождя. От земли поднимался пар, путаясь в мокрой траве.

Светало, и первые солнечные лучи обнимали рассыпанные по цветущей поляне палатки. Новое пристанище вечных кочевников.

Дэн аккуратно усадил Барта на траву. Крови почти не было, но нож до сих пор торчал из жилы, а это значит...

— Барт... — всхлипнула я и присела рядом с ним.

— Тише, — остановил он. — Мало времени. Нужно много сказать.

— О Первых?

Он кивнул.

— Ты знал, да? Что ритуал заканчивается... так?

Дэн потупился, а Барт отвел взгляд.

Понятно. Отвечать уже не стоило.

— Давно?

— Достаточно давно, чтобы подготовиться.

— К чему?

Наверное, я бы разозлилась, если бы настолько не устала. Спорить и кричать больше не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Застыть бы кадром на фотопленке.

— Мир изменился. Мы изменили его. Охотники, торгующие кеном ясновидцев. Ясновидцы, убивающие хищных. Хищные, убивающие охотников. И главная аномалия мира...

— Сольвейги, — мрачно дополнил Дэн.

— Гуди пророчил мне, — продолжил Барт. — Хаос грядет, и только Лив может остановить его. Найди Лив, Полина.

— Если нам нужна Лив, зачем мы ушли от портала?

— Из-за Хаука, — ответил Дэн. — Первые не придут одновременно, и мы не знаем, кто явится сначала.

— Там, у очага атли ты дал мне кен. Почему сам не убил Крега? Зачем лег под нож?

— Крега нельзя было убить иначе. Рано или поздно он нашел бы то, что искал. С того самого момента, как охотник взял кен Первозданного, назад дороги не было — боги разгневались и ждали жертву. А фанатики всегда идут до конца.

— Нужна была кровь сольвейга, — продолжил Дэн. — Ведь именно она скрепляет смесь и открывает портал.

— Погибли люди! Мои соплеменники. Тома. Я хотела спасти их. Вас. А ты...

— Знаю. Все знаю, — тихо произнес Барт. — Все мы проходим испытания, твое было сложным. Теперь ты понимаешь, на что готова ради близких, правда? Будут еще смерти — много смертей. Ты должна быть сильной и в решающий момент сделать то, что суждено. А теперь дай руку, буду учить тебя.

— Учить? Чему?

— Ставить печать.

Красный клубок солнца на горизонте поднимался медленно. Барт держал меня за руку и показывал на Дэне, как правильно складывать пасс, запечатывающий жилу, какие слова говорить, как использовать при этом минимум кена. Сольвейги высыпали и палаток и окружили нас тесным кольцом. Женщины плакали, пряча слабость за сомкнутыми ладонями. Мужчины скорбно опустили головы вниз.

Барт терял последние крупицы силы. Это было заметно по бледному лицу, по темным кругам под глазами и заострившимся скулам. Крег умер, взяв не весь кен, и сейчас он вытекал, струясь над поляной нежным, цветочным ароматом.

Когда Барт закончил со мной, он повернулся к Дэну.

— Теперь ты, мальчик мой. Ты тоже немало пережил и, наконец, готов.

— К чему готов, старина? — Дэн крепился, но, казалось, вот-вот расплачется. Его нос покраснел и глаза блестели. Но Барту он улыбался, словно эта улыбка — единственное, что все еще держало вождя сольвейгов в мире живых.

— Присмотри за ними. — Барт обвел взглядом сольвейгов. — Береги племя. Управляй ими мудро, как старался управлять я. Ты же так мечтал об этом — править.

Дэн помотал головой.

— Я был неправ тогда, на поединке. И достойным не был.

— Тогда не был, — согласился Барт и потрогал полированную рукоять оружия Крега с таким удивлением на лице, будто до этого момента не догадывался, что у него нож из живота торчит. — Но сейчас ты готов.

— Но я не сольвейг, как я могу...

— Кто тебе сказал? — лукаво усмехнулся он. Настолько, насколько в своем состоянии вообще мог лукавить.

— Но я же... ты... — растерялся Дэн.

— Думаешь, я позволил бы тебе находиться так близко к сольвейгам, не будь ты одним из нас? Когда мы повстречались впервые, ты был не готов, но теперь из тебя выйдет отличный правитель. Ну же, встань! — велел Барт. — И вы, сольвейги, приклоните колени перед новым вождем.

Ошеломленный Дэн послушно поднялся, и каждый из племени Барта присягнул ему на верность. Плачущие женщины, хмурые мужчины. Люсия, кутающаяся в шаль рыжих волос.

А я окончательно перестала что-либо понимать.

— Держитесь друг друга... — Барт закашлялся, Дэн подхватил его и уложил на траву. Я сняла куртку и сунула Барту под голову. Цепкая прохладная рука ухватила мою. — Вы мне как дети. Ты и Даниил. Позаботьтесь друг о друге, когда я...

— Обещаю, — заверил его Дэн.

— Хорошо, — кивнула я, хотя мало себе представляла, как могу позаботиться о Дэне. И в то, что он — сольвейг, не верилось совсем. Ни дара предвидения, ни убийственного кена из ладоней среди его способностей не числилось.

Барт шумно вздохнул и улыбнулся, переводя взгляд вверх.

— Небо такое чистое. И легко. Наконец...

Он не договорил. Ладонь, держащая мою, разжалась, обмякла. И взгляд остекленел. Только что Барт дышал, говорил, и вот... Секунды не прошло. Дэн тихо заплакал, уткнувшись лицом мне в спину. А я боялась дышать.

Может, это сон, и я сейчас проснусь? Барт не может умереть, он же... он...

— Не бессмертен, — сказал Дэн, ровняя ногой землю на свежей могиле. Барта мы похоронили там же, на лужайке, ведь у сольвейгов нет источника, и им все равно, куда уйдут остатки их кена.

— Я до сих пор не понимаю, зачем он это сделал, — тихо пробормотала я и положила голову ему на плечо.

Устала. Болело все — ребра, спина, голова. Левый глаз заплыл, кажется. Какая разница? Барт умер, и у меня внутри будто что-то умерло вместе с ним.

— Барт знал, что так будет. Первые придут, и Хаук найдет и убьет Херсира, а затем уничтожит всех неугодных богам. Барт рассказал вчера, а я верить не хотел, но он знал. Готовился. И тебя готовил. — Вздохнул. — Нас.

— А если бы я не пошла сегодня?

— Но ты пошла. Барт изучил тебя хорошо.

— Одобряешь? — хмыкнула. Отлипла от него, хоть и было тяжело стоять без поддержки. Я не ждала от Барта интриг и недомолвок. И меньше всего — цели, которую он мне пророчил. Теперь у меня был его кен и умение ставить печать.

— Нет. Но я не знаю, насколько тяжелой была его ноша.

— Скоро узнаешь.

Дэн поморщился и покачал головой.

— Не хочу. Да и не умею я — одни проблемы от моих решений.

— От моих тоже. Наверное, это общая беда сольвейгов.

Мы еще некоторое время постояли там, у могилы Барта, пока остальные сольвейги паковали вещи. Скоро они найдут себе новое пристанище, а мне предстоит вернуться домой.

Дома ждет осуждение. Совет. Наказание — Эрик не простит того, что я ослушалась. Мой уход пустит липкие ростки недоверия и обид. Впереди трудные разговоры. Советы племен. Стратегии и тактики.

Война?

— Как думаешь, мы выдержим? — спросила я, потому что не хотелось молчать. — Если они действительно пришли...

Дэн пожал плечами и ничего не ответил. Ему, как вождю, теперь нужно учиться недоговаривать.

Эпилог