"К нам". Многообещающее приглашение.
Аня криво улыбнулась. Если все будет хорошо... Если она справится. Если ее не запрут под домашний арест.
— Зайду.
И повернулась в сторону портала. Зеленокожий словно ждал, пристроился следом.
— Эм, — Аня помедлила, но детинушка выказывал твердое намерение не отставать, — Фиолет, ты не мог бы его отвлечь?
— Ань, кто я, чтобы менять его решение? — изогнул брови Фиолет. — У него долг перед тобой.
То есть Фиалет банально не желал вмешиваться. Аня подарила ему укоризненный взгляд и повернулась к зеленокожему.
— Послушай, я тебя уже простила. Нет больше долга. Ты можешь остаться здесь и присоединиться к, эм, братьям.
Трехметровый детина буднично, точно шел к себе в офис, шагнул к краю листа. На лице можно было прочесть одно — непоколебимость.
— Невыполненный долг — смерть. Хозяйка не желает моей жизни, я готов присоединиться к отцу.
Аня мысленно выругалась, пожелав упрямцу сдохнуть прямо сейчас, но случайно, а не по ее вине. И где-нибудь по-тихому, чтобы она не видела.
Вот ко всем проблемам ей только зеленозадой не хватает. И уже кляня себя за мягкосердечие и слабохарактерность — не хватает, ох, как не хватает стальных, эм, Фаберже — она позвала.
— Хорошо, идем.
Не меняя выражение лица, точно иного результата и не ожидалось, зеленокожий товарищ отошел от края. Самоубийство отменялось, зато лично у Ани вырисовывалась перспектива домашнего Армагеддона.
Вы когда-нибудь пробовали приручить кенгуру? В ограниченных пределах трехкомнатной квартиры? А если вдобавок кенгуру уже нокаутировал вас однажды, и вам требуется убедить родственников в его приручаемости, а также пушистости и белизне кенгуровой шкурки и души. В самом простом варианте свежий ремонт точно перестанет быть таким, а в скором времени потребуется новый. Это если обойдется без жертв.
Аня с тоской посмотрела на трехметровое создание, на размер его кулаков, на объем бицепсов. Нет, не обойдется.
— Фиолет, — протянула жалобно, но того и след простыл. Удрал поганец. Бросил её с этим. И где, спрашивается, справедливость?
Все дальнейшие попытки и уговоры: подождать здесь, отложить выполнение долга, дать ей время разобраться с делами — разбивались о молчание. Вкупе с непроницаемым выражением лица зеленокожего, ситуация складывалась — хуже не придумаешь, и Анины опасения становились все более кровавыми. Было бы у нее побольше времени, придумала бы что-нибудь, но беспокойство за маму кулачком пихало в спину. В конце концов Аня плюнула и сдалась.
— Тебя звать-то как?
Нормального, в человеческом понимании, имени у товарища не было. Кто бы сомневался...
— Сам как хочешь называться?
Детина неопределенно махнул рукой. Он вообще был молчалив, и это молчание — стоит, всякую фигню думает — Аню здорово раздражало.
— Хорошо, определимся по ходу пьесы. За мной хвостом не ходить, что скажу, то и делать. И только попробуй кого-нибудь тронуть. Порву на мелкие тряпочки, невзирая на долг и память о твоем отце.
Около портала их ждали. Усиленная дежурная группа. Павла среди них не было, и сердце Ани царапнула досада.
Лица встречающих светились настороженным дружелюбием, а в их руках уже кастовались разного уровня атакующие и защитные заклинания. Ей были рады, а вот её подопечному, на плече которого возлежал сладко дрыхнущий Вальди, нет.
Аня постаралась встать так, чтобы как можно больше площади её тела перекрывало доступ к зеленокожему. С языка так и просилось "Фу!", но она сдержалась — невежливо, хоть и очень хочется разом прекратить назревающую свару.
Неожиданно за спиной запахло цветами, Аня чуть повернула голову и мысленно взвыла. Зеленокожий оказался магом — черный цветок в его руке пах смертью. И какой умник вложил это умение в трехметрового детину с явно нечеловеческим сознанием?
— Убери сейчас же, — прошипела, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.
Воздух ощутимо потеплел, а количество заклинаний на один квадратный метр резко возросло. Аня перешла на магическое зрение, и сразу захотелось ругаться долго и со вкусом: интуитивно это ощущалось противостоянием фугасной бомбы и десятка револьверов. "Револьверов" больше, зато "бомба" мощнее. А если вспомнить, что маги официально ей не подчиняются, то...
И тут на глаза попалась Таймара. Как удачно, что магиня сегодня в дежурной группе. Общая любовь к кофе их сблизила, а совместное приготовление еды сподвигло на парочку разговоров. Насколько она смогла изучить магиню, та не страдала излишней кровожадностью и не стремилась сворачивать шею гостям просто так, без разбора.
— Таймара, забираешь гостя. Ведешь в мою комнату. Побудьте там, пока я не освобожусь. Арвель в столовой?
— Да, тебя все ждут, — кивнула Таймара и первой отпустила боевое плетение. В глазах читался вопрос: "Ты уверена? Он безопасен?"
Аня не была уверена ни в его безопасности, ни в собственной адекватности, но приходилось рисковать.
— Он — мой гость, — повторила с нажимом.
Повернулась к зеленокожему.
— Вальди положишь на тот диван и пойдешь с Таймарой. Слушаешься её, как меня. Ясно?
Кивок.
Аня проследила, как маги, удерживая заклинания, расступились, позволили гостю уложить Вальди на диван и следом за Таймарой отправили двух мужчин — на всякий случай. Ане оставалось лишь надеяться, что этот случай не наступит.
По пути в столовую она заглянула в туалетную комнату, умылась, привела себя в порядок. Зеркало отразило бледную девицу со спутанными волосами. Пришлось потратить еще несколько минут, чтобы заплести косу.
У двери в столовую девушка остановилась. Ровный голос Арвеля показался таким родным, аж в глазах защипало.
— Таким образом, Клавдия Петровна, ваша дочь помогает нам обрести новый дом. К сожалению, агрессия вашего мира не позволяет нам действовать открыто, отсюда и все меры безопасности. Вы должны понимать причины нашей секретности.
Вдох. Выдох. Собраться. Заставить себя улыбнуться и потянуться к ручке двери. Повернуть, открыть и застыть на пороге, приложив палец к губам, чтобы вскинувшийся Павел остался на месте. Маг послушался, лишь прикипел взглядом к девушке.
Голос мамы звучал уверенно, как врач она умела работать в кризисных ситуациях и быстро преодолевала стресс. Ане потребовалось гораздо больше времени, чтобы принять правду.
— Конечно, понимаю. Поверьте, после девяностых я не доверяю ни одному правительству, как бы сладко оно не пело о любви к народу. Да и страшно подумать, какой хаос наступит, если правда о вас просочится в газеты. Поэтому целиком поддерживаю любые меры секретности. И первым делом необходимо позвонить Андрюше. Я извинюсь и попрошу прекратить расследование. Скажу, что ошиблась, произошло недоразумение, он — хороший мальчик, поймет.
— Андрюше? Мама, ты позвонила Андрею? — Аня шагнула от двери. Головы присутствующих повернулись в ее сторону. Тагир одобрительно кивнул, точно появление девушки шло в полном соответствии с лично разработанным им планом. А вот Павел... его изучающий взгляд она предпочла не замечать.
— Анечка, — мама растерянно заморгала, губы задрожали.
— Мам, ну что ты. Вот я. И со мной все в порядке.
Мама. Маленькая, хрупкая, не погрузневшая с возрастом, ниже её на полголовы, а ощущение, что она прижала к себе ребенка. Седина щедро разбавила натуральный блонд. А еще от мамы пахло ванильным сахаром, домом и детством.
— Мам, ну перестань. Что подумает о тебе Арвель?
Клавдия Петровна отстранилась, торопливо вытерла покрасневшие глаза. Быстро брать себя в руки приучила профессия. Как бы тяжело не пришлось, врач не должен вести себя сопливой девчонкой, рыдая над смертельно больным.
— Прости, Ань, столько всего навалилось. Я ведь чувствовала, с тобой что-то не так. С ума сходила от беспокойства, а ты молчала. Вот и попросила Андрея проверить квартиру. Все-таки деньги и не маленькие.
— Мама-мама, — укоризненно вздохнула Аня, понимая, что будь у нее своя дочь, поступила бы так же. Дети всегда остаются детьми, будь им пять лет или тридцать.
— Клавдия Петровна, если я правильно понимаю, вы попросили своего знакомого последить за дочерью? — Арвель был корректен, но вопрос заставил Клавдию Петровну покраснеть и потупить взгляд.
— Да, — кивнула она.
Маги многозначительно переглянулись.
— А фамилия у этого товарища есть? — вмешался Тагир.
— Андрей Николаевич Травкин, сын наших близких друзей. Я его с детства знаю, да и Аня с ним росла.
Клавдия Петровна выглядела несчастной, но готова была лично поручиться за Андрея. Потому как и правда хороший парень, потому как она сама его в это втянула и не переживет, если у Андрея будут неприятности.
— Но он сейчас в больнице и не занимается расследованием.
— В больнице, — задумчиво протянул Тагир, вновь обмениваясь взглядом с Павлом, а рукой, словно невзначай, касаясь подбородка.
— Он не успел много раскопать, только твердил о пяти трупах, — еле слышно добавила Клавдия Петровна.
— Тархан мне в дымлу, — выругался Арвель. Аня не поверила своим ушам — на ее памяти координатор впервые употреблял ненормативную лексику. Судя по лицам остальных, они были целиком и полностью согласны с руководством.
— Проблемы? — спросила Аня, в принципе уже зная ответ.
— Старое дело, — Арвель скривил лицо, точно его угостили лимоном, и многозначительно добавил, глядя на Тагира: — И касается только нас.
Теневик пренебрежительно хмыкнул, всем видом показывая, какого он мнения о старых делах, которые всплывают через несколько лет.
— На пару слов, — Павел взглядом указал коллеге на дверь. К удивлению Ани, Тагир возражать не стал.
— Клавдия Петровна, Анечка, прошу прощения, но дела, — шутовский поклон, — не прощаюсь, еще вернусь.
Клавдия Петровна обеспокоенно вскинулась, но Аня положила свою руку ей на локоть и прошептала:
— Не беспокойся, так надо.
За мужчинами закрылась дверь.
— Он вообще не отсюда, наблюдатель из другого мира, вдобавок не совсем дружественного.
— А-а-а, — протянула Клавдия Петровна, — а с виду такой приличный молодой человек, женихом твоим представился, и мне показалось, искренне о тебе беспокоился.
Услышав про жениха, Аня фыркнула — мечтатель, хоть к маме, но подкатить.
— Все они приличные с виду и искренние, привыкнешь. Я попрошу Фиолета защиту от ментальной магии тебе поставить, чтоб не наглели.
Судя по маминому виду, она хотела спросить о многом: существует ли ментальная магия, и чем конкретно занимается её дочь, и что ее связывает с Павлом. И так хотелось сесть напротив и рассказывать долго, с подробностями, но Аня решительно отогнала от себя заманчивую идею. Нельзя вываливать на неподготовленного человека столько правды. Она не может рассказать про ранение, про злобных русалок, да и про Фиолета пока рано говорить.
Ирония судьбы в том, что сама она когда-то жутко злилась на переселенцев за недомолвки, а теперь сама в таком же положении.
Клавдия Петровна подошла к окну. Переживает. В этом вся мама, если она взяла кого-то под опеку, то будет отвечать за него до конца. И пациентов мама вытягивала, даже тех, кто уже потерял надежду задержаться на этом свете.
Увиденное ей понравилось, мама отвернулась от окна с просветлевшим лицом и тут же вспомнила, что хоть и в гостях, но люди сидят за столом, перебиваясь конфетами и печеньем, а разве это еда?
— Ань, я посмотрю, что у вас на кухне?
— Конечно, мам, чувствуй себя как дома, — кивнула Аня. Внутри было тепло и радостно, точно с плеч сняли невидимый груз, — если нужна будет помощь — зови.
А ведь именно этого ей и не хватало в доме — семьи. Настоящей семьи. И кажется или абажур сегодня светит теплым рыжим светом, и теней по углам нет?
— Ваша мама — потрясающий человек, — Арвель, похоже, уловил настроение дома, выражение лица координатора теряло напряженность, морщины разглаживались.
— Это вы еще не пробовали её пирогов, — со скрытой гордостью проговорила Аня.
Безумие снова крутилось вокруг, звеня бубенцами на шляпе шута. Она расхваливает маму магу из другого мира! Добавить, что мама замужем и вполне счастлива? Нет, это будет пошло. Арвель итак в курсе дел её семьи.
— Пироги, — мечтательно прикрыл глаза координатор, — это тесто с начинкой, да?
Аня кивнула.
Нет, безумие сегодня точно правит бал. От трупов и слежки они перешли к обсуждению пирогов. А ведь разговор предстоит непростой, так почему бы не разбить его лезвиями треснувшего зеркала рассудка. Она сегодня наделала столько глупостей... на целую палату больных хватит.
На кухне застучали дверцы шкафов, зазвенела посуда. Что же... у мага есть шанс попробовать пирог. Мама, как и Аня, предпочитала успокаивать нервы готовкой.
Вернулся Павел. Один. Сел за стол, покрутил в руках чашку.
— Уехал? — догадалась девушка.
— Пришлось.
— Это связано с Андреем?
Можно было и не спрашивать. Она прекрасно помнила слежку, вмешательство Тагира. Силовиком, устроившим слежку, был Андрей. Тот самый парень, с которым они вместе убегали в лес на ночное, купаться в реке, катались на великах, рыбачили на озере. Боже, как давно это было. И какими детьми они тогда были! А выросли, и жизнь развела в разные стороны. Андрей был женат, неудачно, да и она пыталась выстроить жизнь с другими мужчинами, а теперь они оказались не просто по разные стороны. Стороны превратились в баррикады, и стылым холодом камеры тянуло из углов.
— Ань, — покачал головой Павел, — ты — не маленькая и понимаешь, к чему приведет расследование. Одно дело — чужой человек, и совсем другое — если он знает тебя лично. Обещаю, мы постараемся не причинить ему вред.
Теплота абажура наливалась бледностью.
— Скажи, больница — ваших рук дело? — очень тихо спросила Аня. В душе образовалась пустота, и ей хотелось крикнуть, бросить кружку с чаем об стену, лишь бы заполнить пустоту нужным ответом. Нужным, потому что этому человеку она доверяла, не просто доверяла — верила, что он самый лучший, добрый и справедливый.
— Мы работаем по-разному, — в голосе координатора слышалось сочувствие, — иногда человек устойчив к воздействию и тогда приходится искать другие способы вывести его из игры. Не судите нас строго, Аня. К тому же мы не знали, что молодой человек дорог вам.
На последние слова начальства Павел поморщился, но промолчал. Лишь руки, лежащие на скатерти, сжались в кулаки.
— Я лично хочу участвовать в операции, — Аня, не отрываясь, смотрела в глаза координатора, — нет, я требую этого.
— Это опасно, — быстро вмешался Павел, и Аня с трудом удержалась, чтобы не отправить чашку в полет к ближайшей стене.
— Все опасно! — она вскочила, зашагала по комнате. В кухне лилась вода, там намывали, приводя кухню в порядок. — Опасно к Фиолету, к русалкам, дракону. Мне купить куклу и нянчиться с ней наверху? Или сделать вид, что ничего не случилось и последний мир все так же закрыт из-за соображений безопасности?
— Аня, ты преувеличиваешь, — нахмурился Павел, но девушку уже понесло. Злые слова рвались из сердца.
