— Японцы, Японцы — задумчиво произнес Берия — знаешь, Николай твои фильмы очень вредны, у нас все расслабились и думали, что теперь мы сможем переиграть войну с меньшими потерями, а о том, что всё пойдет по другому сценарию мы даже не просчитали.
Берия нервно заходил по кабинету, потом остановился и спросил — а ты уже об этом хозяину говорил?
— А что мне говорить, это только мои предположения, фантазии. Ты вот если есть возможность их проверь и доложи сам, а мое дело войска к войне готовить и карты рисовать.
— Ладно, художник, рисуй свои карты — Берия протянул Зинченко папку — возьми, здесь материалы по ситуации в Монголии, изучи, и я хочу знать твое мнение, тем более, что это в первую очередь тебе и надо, если ожидается конфликт с Японцами, то времени на подготовку осталось не много, я чувствую, что они уже начали подготовку к войне. И да, ты лучше ко мне сам раз в квартал заходи, а то Ворошилов сильно нервничает когда я в генштаб приезжаю.
После того, как Берия ушел, Зинченко открыл папку и начал читать.
'Переговоры о демаркации государственной границы между Монголией и Маньчжоу-Го начали вестись с июня 1935 года на железнодорожной станции "Маньчжурия". Однако позиции сторон сразу же разошлись.
Каики — делегат от Японии в своем заявлении от имени правительства Маньчжоу-Го поставил перед монгольской делегацией следующие требования: "Маньчжоу-Го откомандирует в соответствующие пункты на территории МНР (в том числе и в Улан-Батор) для постоянного проживания своих уполномоченных, которые будут держать связь со своим государством, отправлять нужные донесения и будут пользоваться правом свободного передвижения. Если с этими требованиями не согласятся, наше правительство, то потребуют отвода всех войск MНР, находящихся к востоку от Темцик-Булака.
Требования Каики дополнил японский военный атташе в Маньчжурии Какура, который предъявил к монгольской делегации новые требования, но уже от имени штаба Квантунской армии. Он настаивал на допущении своего представителя в назначенный им пункт монгольской территории и на проведении телеграфной линии для связи с ним.
На эти требования правительство Монгольской Народной Республики 13 июля 1935 года дало ответ, в котором подчеркивалось, что "требования правительства Маньчжоу-Го о командировании уполномоченных в подходящие для них пункты для постоянного проживания и установки телеграфных линий для связи с ними правительство МНР отвергает как прямое покушение на суверенитет и независимость МНР".
Переговоры были сорваны в ноябре 1935 года. Правительство Маньчжоу-Го, по указанию Токио и штаба Квантунской армии, заявило: "...в дальнейшем все вопросы мы собираемся решать по своему усмотрению". Такое правительственное заявление одной из сторон за столом переговоров было ничем иным, как прямой угрозой применения силы для "исправления картографической ошибки". Таким образом, имеются основания полагать предполагать, что возможен пограничный вооруженный конфликт между армией Императорской Японии и вооруженными силами Монгольской народной республики.
С марта 1936 года японо-маньчжурские войска совершили более 10 вооруженных налетов на сопредельную сторону.
Так, 24 марта 1936 года в 15 часов отряд японских и маньчжурских военнослужащих напал на монгольскую пограничную заставу Монгол-Дзагас у озера Буир-Нур. Завязалась перестрелка. К нападавшим прибыло на 4-х грузовиках подкрепление, однако монгольские пограничники отбили нападение. На следующий день под вечер японо-маньчжурский отряд численностью около 200 человек повторил нападение. Поскольку силы были неравные, то монгольским пограничникам пришлось отойти на 7 километров вглубь своей территории.
На рассвете 26 марта нарушители границы, обнаружив отход монгольских пограничников, переправились через реку Халхин-Гол и заняли помещение заставы. Однако появление над заставой военных самолетов с монгольскими опознавательными знаками заставило японо-маньчжурский отряд переправиться обратно через реку и уйти на свою территорию.
После двухдневного затишья 29 марта в 12 часов дня большой японо-маньчжурский отряд напал на монгольскую пограничную заставу Адык-Долон, которая находилась в 45 километрах от границы. Объяснялось это тем, что впереди нее тянулся совершенно пустынный незаселенный район. Одновременно нападение было совершено на другую монгольскую пограничную заставу — Булан-Дерсу, расположенную на 50 километров севернее и в 8 километрах от линии государственной границы. Получив подкрепление, монгольские пограничники отразили нападение и заставили противника укрыться на сопредельной территории.
Наиболее сильное нападение состоялось в 9 часов утра 31 марта 1936 года. Японо-маньчжурские войска на 72 грузовиках при поддержке 12 танков, бронемашин и 4 самолетов вновь напали на пограничную заставу Адык-Долон. Монгольским пограничникам пришлось отступить, и противник дошел до высоты 652 и дороги, связывавшей Баин-Тумен и город Тамцак-Булак. На сей раз в бой пришлось вступить регулярным частям армии Монголии и агрессор был вынужден отступить за Адык-Долон.
В ходе боев 29 и 31 марта на монгольской границе были захвачены пленные. Результаты опроса пленных.
1. Захваченный в бою 29.3 подполковник Ивамото, японец, 46 л., дворянин, инструктор артиллерии и вооружения бригады. Имеет пулевые ранения в левую ногу и бок. Ивамото прибыл в Маньчжурию из города Хух-Хото из 5-го артполка в августе 1935 г. и служил в Мукдене, в Хайлар прибыл 25.3 и 27.3 уехал на границу с целью инспекции. На допросе держал себя спокойно, ничего существенного не говорил, утверждал, что ехал на охоту (на волков) и не знал, что попал на территорию МНР.
2. Капитан Юро, японец, 36 л., дворянин, зав. оружием 4-й баргутской кавбригады, здоров, прибыл в Хайлар из офицерской школы в Мукдене в феврале 1936 г. 1 марта выехал в Булун-Дерсу, где замещал командира 1-го эскадрона 7-го баргутского кавполка японского капитана Сато, выехавшего на короткий срок в Хайлар. Свое появление на границе объясняет поездкой с целью ознакомления с районом. Заход на территорию МНР объясняет случайностью и неясностью прохождения линии границы.
3. В бою 31.3 захвачен в плен рядовой Ямада Танзо, японец, по специальности шофер, 23 л. Служил и участвовал в бронечасти капитана Ивадзаки (номер части не знает, говорит, это засекречено от солдат). Ранен в левую руку, осложнений нет; охотно отвечает на все вопросы. В бою 31.3 участвовал на танкетке... Беседует исключительно радушно и просит отправить его в Москву.
4. У японского подполковника отобрана секретная схема, включающая Баргу и северную половину восточного аймака МНР, а также часть границы СССР, масштаб карты 1:2 000 000. На территории СССР изображены частично пограничные пункты. Северная половина восточного аймака МНР изображена схематично. Граница Маньчжоу-Го и МНР проведена по южному берегу р. Халхин-Гол и далее сворачивает по р. Тулай-Гол, отрезая территорию МНР в направлении на Халун-Аршан на 60 км.
5. Ход событий, по данным опроса пленных, рисуется в следующем виде: отряд подполковника Ивамото в количестве 7 грузовых и одной легковой машин выступил в Булун-Дерсу на рассвете 29.3 и направился на границу. Заставу Адык-Долон солдаты видели около 8 час. утра. Говорят, что обошли ее на расстоянии ок. 8 км, продолжая двигаться по дороге на юго-запад, и ошибочно углубились на территорию МНР. Между 13 и 14 часами неожиданно подверглись бомбардировке самолетов и ответили на их обстрел огнем двух станковых пулеметов, двух ручных пулеметов и винтовок. Все пленные заявляют, что случайно попали на территорию МНР, и объясняют это неясностью границы. Солдаты цели поездки не знали. Ивамото говорит, что ехал охотиться на волков. Всего на машинах было 60 японских солдат, 6 японских офицеров и 2 баргута. При нападении самолетов машины рассыпались и пошли на север. Во время бомбометания люди спешились, одна машина остановилась на поле боя, под ней укрылись от огня подполковник, капитан, шофер и баргутский солдат, которых и захватили в плен в 2-3 км юго-западнее заставы Адык-Долон на территории МНР в глубине до 2 км.
Из показаний пленных установлено:
В бою на территории МНР участвовали:
1. Отряд капитана Ивадзаки в составе 9 грузовых машин (рота мотопехоты — 100 бойцов) 10 танкеток. Этот отряд прибыл в Хайлар из Гунчжулина в начале марта 1936 г., откуда 2 марта был направлен в Ассыр-Сумэ.
2. До полка мотопехоты на 50 грузомашинах выступили в ночь 30.3 из Ассыр-Сумэ. В полку около 500 бойцов. На каждой машине — одно отделение в 10 бойцов. По всем данным, этот полк — из Гунчжулина и часть капитана Ивадзаки из его состава.
3. 7 самолетов, прибывших на поле боя (эти самолеты за несколько дней до боя прибыли из Хайлара).
4. Кавалерийский эскадрон 7-го баргутского кавполка.
Наступало: грузомашин — 50, танкеток — 10, бойцов — 660, самолетов — 7, сабель — 100.Начальник Разведывательного управления РККА комкор С. Урицкий".
В сентябре 12 пленных, в том числе подполковник Ивамото и капитан Юро, были переданы на берегах реки Керулен властям Маньчжоу-Го. Отказался вернуться только ефрейтор Ханьюан Конинену, кореец по национальности.
Правительство МНР разрешило военнослужащему Квантунской армии остаться в своей стране. Все задержанные пленные были переданы совершенно здоровыми. Они оставили прощальные письма, в которых благодарили за хорошее к ним отношение.
В обмен делегация Маньчжоу-Го передала 12 монгольских солдат, входивших в состав заставы Булун-Дерсу, которая была окружена японцами и уведена на сопредельную территорию. 4 остальных бойца заставы умерли в плену. Их трупы были переданы делегации МНР с отдачей воинских почестей'.
Да, вот дела, подумал Зинченко, по всему выходит, что последний ультиматум вылился в настоящий вооруженный конфликт, и вот опять ультиматум ровно через три года.
Отдельно лежала справка, на которой стоял гриф 'Совершенно секретно'.
Зинченко взял её в руки и начал изучать.
В феврале 1937 года по подозрению в подготовке государственного переворота, и сотрудничеству с Квантунской японской армией по инициативе министра военных и внутренних дел маршала МНР Чойбалсана и полномочного представителя Советского Союза в МНР Скрипко были арестованы ряд военных и политических деятелей Монгольской народной республики:
заместитель военного министра командарм Дамба;
начальник запасов штаба армии МНР Намсарай;
заместитель начальника политуправления Амор Сайхан;
начальник военно-воздушных сил Шагдыр Сурун;
начальник штаба ВВС Мунко;
командир 1-й дивизии Тохтохо;
командир бронебригады Ахасрун;
личный секретарь Чойбалсана Баир Сайхан.
Все арестованные дали признательные показания в подготовке контрреволюционного заговора.
В соответствии с Протоколом о взаимопомощи от 12 марта 1936 года с сентября 1937 года на территории Монголии, начали разворачиваться части Красной Армии.
По состоянию на 1 января 1938 года на территории Монгольской народной республики развернута крупная подвижная группировка Советских войск в составе: 30 тысяч человек рядового и командного состава, 2 тысячи ручных и станковых пулеметов, 246 орудий, 280 бронемашин и 265 танков Т-26. Подвижность группировки обеспечивается 5 тысяч автомашин. На аэродромах и посадочных площадках сосредоточено 107 самолетов различных типов. В монгольской столице Улан-Баторе сформирован 57-го особый штаб корпуса советских войск.
Интересная бумажка, подумал Зинченко, получается, что большинство командного состава Монгольской армии имеющего хоть какой-то опыт боевых действий арестованы в 1937 году и вся надежда теперь только на войска 57-го особого корпуса РККА, размещенного в Монголии и Кяхтинского мехкорпуса, при этом скорее всего руководство 57-го оперативного корпуса сейчас все больше лозунгами о мировой революции воевать готовятся, чем к реальной войне готовятся.
Ладно, пора просить самолеты для поддержки Монголии и побольше керосина для обучения лётчиков, кроме того требуется перевооружить по новым штатам войска 57-го особого корпуса РККА в Монголии.
Посол США в СССР Дэвис Джозеф Эдвард прибыл в Кремль на встречу со Сталиным. Встречу по поручению тридцать второго президента США Франклина Рузвельта готовили больше месяца, и вот Дэвис прибыл в Кремль.
— Здравствуйте господин посол — Сталин встретил Дэвиса с протянутой рукой, и показав на стул — присаживайтесь.
Посол сел и сопроводил взглядом хозяина кабинета, что обошёл большой стол и сел напротив посла.
— Увы, Эвард, но сейчас у меня слишком мало времени — развел руки Сталин — сами знаете, мы пытаемся подготовиться к войне, на наших восточных границах неспокойно.
— Наше правительство, и лично президент Рузвельт заинтересованы в работе СССР по поддержке Китая и мы готовы рассмотреть вопрос совместного противостояния агрессивной политике милитаристской Японии.
— Эдвард, я знаю тебя как честного и принципиального человека, твоя работа по налаживаю советско-американских отношений будет описана в наших учебниках как содружество свободных народов мира в попытке совместно противостоять агрессивным фашистским режимам Японии, Германии и Италии. Однако, мы не обладаем и малой части тех возможностей, что имеется сейчас у США. Мы и так передали нашим китайским соседям 1000 танкеток и 500 самолетов И-15бис. На китайских фронтах сейчас воюют более 10 тысяч наших добровольцев, но мы не можем воевать на два фронта. Мы и так разорились на гражданской войне в Испании.
— О-о, Испания! — драматично закатил глаза посол — мы тоже вложили туда приличные средства, к тому же вы частично компенсировали свои затраты за счет вывоза испанского золотого запаса.
Сталин усмехнулся в усы и кивнул, подталкивая собеседника к продолжению разговора.
— Вы должны знать, что наша демократическая общественность усилила критику американского правительства в отношении нашего бездействия в Испании и Китае. Газеты разразились непримиримой пропагандой в отношении вторжения Германских фашистов в Испанию и зверствах японских самураев в Китае, а тут еще захват Чехословакии.
— Это ведь простые газетчики, что с ними сделаешь?
— Как же, мистер Сталин? — удивился посол — это коммунистические газеты. Именно всякие любители Карла Маркса и Ленина сейчас возбуждают американских рабочих. Мы бы не хотели, что бы вы оказывали помощь этим газетёнкам.
— Простите, но ведь это газеты не мои, вся эта пресса контролируется товарищами из Третьего интернационала, а мы никакого отношения к этой организации не имеем. Это вам нужно искать своих банкиров, финансирующих Троцкого и его людей. И если вы этого не сделаете немедленно — Сталин заговорщецки понизил голос — то вы получите революцию в Америке. У нас имеются связи, и мы получаем нехорошую информацию, будто бы товарищ Троцкий готовит революцию в Мексике.
— Не могу ничего сказать по поводу Троцкого, но вот недавно мы получили сведения, что ваши товарищи готовят революцию в Бразилии — ответил посол.
— Неужели США хочет, что бы несчастный бразильский народ пошёл по пути нацистской Испании? Вы ведь знаете, что Италия и Германия давно мечтают создать в Бразилии фашистский режим, в самом непосредственном подбрюшье США.
