— Зачем вам вход в Круг? — спросил старик.
Хейдин поднялся с колен, посмотрел на волхвов.
— Мы должны вернуться в свой мир, — ответил он.
— Разве дракон не мог сам найти этот вход? — поинтересовалась женщина.
— Это воля дракона привела нас сюда, в это место, — пояснил Хейдин. — Мы сделали что-то не так?
— Нет, вы правильно сделали, что послушались дракона, — с улыбкой ответила женщина. Хейдин испытал невыразимое облегчение, услышав эти слова.
— Наш друг сказал нам, что вы поможете нам, — произнес он. — И еще он сказал нам, что мы должны преподнести вам дары.
— Есть только один дар, который мы желали бы всей душой, — сказала женщина, и ее синие глаза засверкали льдинками. — Древняя магия этой земли постепенно умирает, боги Севера теряют свою силу. Скоро они навсегда уйдут за снежную пелену, и вся магия, которая еще таится в этой земле, будет безвозвратно утрачена. Наступит время других богов и других героев. Есть только одно средство вернуть силу умирающим богам Гипербореи — ваш дракон. Но мы знаем, что не можем оставить его здесь. Это невозможно. Если дракон останется в нашем мире, это в итоге погубит ваш мир, а следом и наш. Так что дар, который нам был бы любезнее всего, останется лишь мечтой, недоступной и недостижимой.
— Мы не можем получить дракона, но мы можем попросить крупицу его светоносной силы, — сказал чернобородый. — Отдайте нам ваши каролиты.
Хейдин, помня о наставлениях Заряты, колебался лишь мгновение. Он стянул с пальца перстень Меджа Маджари, который на это прикосновение отреагировал зеленой вспышкой и с поклоном положил его за границу, обозначенную священными камнями. Руменика последовала его примеру — ей было жаль расставаться с перстнем, но подвести остальных она не могла. Как только перстни оказались в полукруге, вмиг откуда-то появились две маленькие серые белочки. Зверьки подбежали к перстням, схватили их лапками и тут же передали дар Хейдина и Руменики волхвам. Женщина взяла один перстень, старик — другой.
— Не печальтесь о ваших перстнях, — сказала женщина. — Волшебные камни вам больше ни к чему. У вас есть дракон, и его магия распространяется на каждого из вас.
— А ты разве не хочешь преподнести мне подарок? — спросил чернобородый волхв Ратислава.
— У меня нет такого перстня, — ответил юноша.
— Я вижу, ты сын этой земли, — сказал чернобородый. — Ты воин, не маг. Перстня у тебя нет, но ты можешь подарить мне свою саблю.
— Бери, чего уж! — Ратислав развязал кожаный пояс и положил саблю Субара за линию камней. Волхв сам поднял оружие, сжал саблю в руке вместе с посохом.
— Вы получили то, что хотели, — сказал Хейдин, когда обряд подношения был закончен. — Теперь выполните то, о чем мы просим вас.
— Ты сейчас думаешь, чужеземец, что отдал нам самое ценное, что у тебя есть, — сказала с улыбкой женщина с синими глазами. — Это не так. Это ты забираешь с собой за Круг самое ценное, что есть в нашей земле. Ты берешь себе красивую молодую и здоровую женщину, наделенную великой силой Матери-земли. Но ты выполнил условие, отдал именно то, что я попросила. Беру перстень выкупом за Липку. Теперь ты и она можете войти в это святилище.
— А ты, женщина из далекой страны, рожденная под знаком власти, — сказал старик, обращаясь к Руменике, — забираешь того, кто приведет тебя к заветной цели, к которой ты стремишься. Только он в силах исполнить пророчество, о котором тебе говорили. Беру твой перстень выкупом за Ратислава.
— Ратислав, сын Юряты! — заговорил в свою очередь чернобородый волхв. — Ты пришел узнать, кто ты и куда должен лежать твой путь. Боги не случайно привели тебя к чужеземцам. Когда-то боги Севера точно так же выбрали твоего предка Рорка, сына славянской женщины и норманнского воина, наделив его великой силой — силой Воина-из-за-Круга. Я вижу твое сердце — оно свободно от зла. И я говорю тебе — ты станешь великим воином. В твоих глазах я сейчас читаю недоверие, но я не осуждаю тебя. Люди порой сами не знают, каким могуществом они наделены. Дар, который ты получаешь от нас, обяжет тебя ко многому. Но у тебя хорошие учителя, и я верю в тебя.
— Дракон хотел знать правду, — сказала женщина с синими глазами. — Правда в том, что потомок Рорка, одного из первых правителей этой земли, может выйти за Круг. Он сделает для вашего мира то, что его предок совершил для мира этого.
— Он может войти за Круг, — повторил старик. — Мы отпускаем его с легким сердцем и ручаемся за него перед драконом.
— Ратислав, я беру твой меч и возвращаю тебе меч, принадлежащий тебе по праву, — сказал чернобородый. — Подойди!
Ратислав не сразу отозвался на приглашение — его охватила неожиданная робость. Он приблизился к полукругу священных камней с некоторой опаской. Женщина с синими глазами ободряюще ему улыбнулась, но у Ратислава почему-то появилась дрожь в ногах. Это был не страх, скорее, волнение
— Смелее! — шепнул ему в спину Хейдин.
Ратислав остановился напротив чернобородого волхва, ожидая, что будет дальше. Чернобородый взял саблю, подаренную Ратиславом в левую руку — и сабля прямо на глазах стала посохом. А вот посох, который чернобородый сжимал в правой руке, обернулся длинным прямым мечом в черных сафьяновых ножнах, с рукоятью из литого золота в форме вытянувшегося в прыжке волка.
— Четыреста лет назад этот меч принес славу и власть твоему предку Рюрику, — сказал волхв. — Так же, как и ты сегодня, от отправился в неведомую страну вместе с чужеземцами и в битве с таинственными врагами стяжал себе великую славу. Ты повторяешь его путь. Этот меч долго пребывал в забвении. Ты вернешь ему былое сияние и былую славу. Мы знаем, что в твоих руках он будет служить только добру.
— Он зачарованный? — спросил Ратислав, не в силах оторвать глаз от чудесного подарка.
— Нет, — сказал старик. — Когда-то на этот клинок был действительно наложен заговор, но теперь это просто хорошая булатная сталь. Ты должен запомнить, мальчик, что волшебная сила никогда не бывает заключена в оружии. Она таится только в руке и сердце того, кто держит это оружие, кто владеет им — в руке и сердце воина. Сталь не бывает доброй или злой. А люди бывают. Ты выбрал свою дорогу. Этот меч поможет тебе пройти ее со славой.
— Бери! — Чернобородый протянул Ратиславу меч. — И помни, что им владел Рюрик, первый правитель Руси.
— Рюрик Великий, — сказал Ратислав, принимая драгоценный дар. — Значит, мой отец сказал мне правду. Я всегда буду об этом помнить.
— Теперь вы можете войти в святилище, — сказала женщина. — Ваш путь окончен, теперь вы вступаете на новый. Вы сами найдете вход в Круг. Ваш дракон будет ждать вас по ту сторону Круга. Идите!
— Благодарю вас, мудрые люди! — Хейдин склонился в глубоком поклоне. — У Моего народа есть пословица; "Встреча с мудрым подобна прохладе в зной и теплу в морозы". Вы дали нам надежду и одарили нас верой. Я буду молить своих богов о благополучии вашей земли, которая за эти дни стала и моей.
— Идите! — Женщина отошла в сторону, приглашая путешественников пройти в святилище. — Вы храбрые и добрые люди, и сила богов Севера будет с вами в вашей борьбе.
— Иди же! — сказала Хейдину Руменика, заметив, что ортландец встал на границе полукруга.
— Нет, — Хейдин поклонился девушке. — Ты идешь первой. Это твоя привилегия.
— Почему это?
— Правитель должен первым ступить на землю своего домена.
— Подумайте, какие тонкости! — фыркнула Руменика и, переступив черту из священных камней, прошла в чернеющий вход святилища, ведя в повод Габара. Следом прошли Липка и Ратислав. Хейдин перешагнул границу последним. Волхвы снова замерли неподвижно и молча наблюдали за тем, как их гости проходят внутрь холма. Уже за порогом входа, стоя в темноте, Хейдин повернулся, чтобы поправить на своей лошади покосившееся седло, и взгляд его упал назад — туда, где только что горел священный костер. Костра больше не было — только груда чернеющих на снегу давно остывших углей. Огромными хлопьями падал снег, и в этой снежной пелене над угасшим костром стояли северный олень и белый полярный волк. Над ними, на ветке дерева сидела громадная белая сова и удивительными синими глазами смотрела на Хейдина. А потом и это видение подхватил снежный вихрь, и белая пелена скрыла все.
Хейдин поклонился в последний раз — этой земле и ее духам, — и вошел в темноту. Холод и мрак обступили его, а где-то далеко впереди и вверху горела белая яркая звезда. Копыта коня зацокали по каменному пандусу, спиралью закрученному вокруг гигантского столба. Вслед за своими спутниками Хейдин начал подниматься к свету, к последнему рубежу на своем пути домой.
Странно, ведь это уже когда-то было с ним. Или не было?
Была такая же маленькая комнатка под двускатной крышей деревенской гостиницы с белеными мелом стенами и розовыми и лиловыми фиалками в глиняных горшках на подоконнике. Был яркий свет утреннего солнца, который падал в окно и окрашивал все предметы в комнате в золотистые тона. Были пылинки, пляшущие в солнечных лучах. Все было по-прежнему, кроме одного.
Теперь с ним была женщина.
Липка спала на широкой кровати, подложив руку под голову и почти раскрывшись. Ее волосы в солнечном свете искрились золотом, а ресницы отбрасывали на щеки длинные тени. Хейдин смотрел на нее и понимал, что нет на свете более счастливого человека, чем он. Он ждал ее пробуждения, не смея будить ее. Он жаждал коснуться ее, запечатлеть поцелуй на ее губах, но не хотел, чтобы даже самое нежное прикосновение нарушило ее сон. Ему осталось любоваться Липкой, и он любовался, повторяя себе снова и снова, что второй такой женщины нет в целом свете. А потом Липка пошевелилась, вздохнула глубоко и открыла глаза — и посмотрела на него.
— Доброе утро! — сказал Хейдин, сел на кровать и поцеловал ее. — Без тебя красота этого утра была неполной.
— Я видела во сне Чудов Бор, — сказала Липка. — И Додоля, и старосту Куропляса, и батюшку Варсонофия. И как будто ты опять живешь у меня в избе. И Зарята всего лишь маленький мальчик. И мне почему-то стало очень грустно. Ты давно проснулся?
— Недавно, — солгал Хейдин. — Я выходил в лавку и заказал завтрак сюда, к нам в комнату.
— Хорошо-то как! — Липка обхватила Хейдина за шею, притянула к себе. — Самой стряпать не надо, можно и помиловаться.
— Я тебе одежду принес, Новую. Мне кажется, она тебе понравится.
— Ты меня совсем задарил. Но одежда мне сейчас ни к чему. Лучше поцелуй меня...
Они провели в постели еще час, лаская друг друга и наслаждаясь любовью, солнечным светом и теплом. Она сама как солнышко, подумал с нежностью Хейдин, прижимая к себе Липку. Золотистая, пахнущая медом и летним лугом, с сияющими серыми глазами — Хейдин назвал бы их двумя маленькими серыми облачками на пронизанном солнцем летнем небе. Лежать бы так всегда, сжимая это теплое родное существо в объятиях, позабыв, что есть в мире не только солнечное утро, любовь и завтрак с сыром, свежеиспеченными булочками и фруктовым соком...
— А тебе что снилось сегодня? — спросила Липка, не открывая глаз.
— Ты, — опять соврал Хейдин. — Ты мне каждую ночь снишься. Если я тебя не увижу во сне, то считаю, что мне приснился кошмар.
— Врешь ты все. Ты опять к лошадям ходил?
— С чего ты взяла?
— От тебя пахнет кожей и дегтем.
— Так, глянул только. Хозяин о них заботится, чего мне волноваться? Ты лучше платье новое посмотри.
— Твоя правда, хватит нежиться, — Липка перекатилась на постели и встала, потянулась с охом, тряхнула головой, рассыпав тяжелые волосы по плечам и спине. — Не смотри, а то как-то неловко! Я одеваться буду...
Это был четвертый наряд за неделю. Юбка для верховой езды и лиф были лиловые, а блуза светло — голубой. Этот наряд очень шел к золотистой коже, светлым волосам и серым глазам Липке, и Хейдин с удовольствием подумал, что правильно выбрал свой подарок.
— Очень красиво, — сказала Липка, оглядев себя в зеркало. — Мне нравится.
— А мне тем более, — одобрил Хейдин. — Теперь ты знатная ортландка, и эти горожане не будут на тебя так нагло пялиться. Там, на стуле кошель и пояс с кинжалом. Надень, к охотничьему костюму они будут в самый раз.
— Я тебе нравлюсь такой? — спросила Липка.
— Даже в грязных лохмотьях ты будешь для меня самой красивой и самой лучшей, — Хейдин покрыл поцелуями ее лицо. — Потому что я люблю тебя.
В дверь постучали — сначала тихо и робко, потом громче. Хейдин, не выпуская Липку из своих объятий, открыл дверь. Дочка хозяина, хорошенькая и аккуратная, сразу зарделась, опустив глаза, внесла в комнату завтрак на подносе и поспешно выскользнула прочь.
— Нельзя так, — с укором сказала Липка. — Совсем смутил девушку. Что она подумает?
— Что мы счастливые супруги. Давай завтракать.
— Я все время думаю о наших друзьях, — вдруг сказала Липка, принимая из рук Хейдина бокал с соком. — Где они? Мы в твоем мире уже неделю, а от них нет ни слуху, ни духу.
— Мы как раз едем к ним сегодня, — сказал Хейдин.
— Правда? — Липка просияла от радости. — Я увижу Заряту?
— Нет. Зарята пока далеко. Но ты его обязательно увидишь. Теперь мы почти все время будем вместе.
— Хейдин, ты мне не объяснил, почему тогда, выходя из Круга, мы все потерялись?
— Мы не потерялись. Мы с тобой оказались в одном месте, Ратислав и Руменика в другом. Это всего лишь причуды Перехода. — Хейдин положил ладонь на ее руку. — Главное, что мы с тобой вместе.
— Куда я от тебя денусь? А ты знаешь, где Руменика и Ратислав?
— Конечно, — Хейдин с улыбкой показал девушке свой меч. — Посмотри-ка на рукоять. Видишь, что вставлено в оголовок?
— Зеленый камушек.
— Это каролит, — в третий раз за утро солгал Хейдин. — Он рассказал мне, что Ратислав и Руменика рядом с нами. В замке Корделис. Это на границе Ортланда и Гормианы, всего в двадцати пяти лигах отсюда. Сегодня же вечером мы сможем обнять наших друзей.
— А Зарята где?
— Он на севере. Где-то среди заснеженных гор. Видимо, после твоей страны он никак не отвыкнет от снега!
— Я все думаю о Ратиславе, — произнесла Липка. — Не держит ли он на меня зла? Ведь он любил меня.
— Я люблю тебя сильнее, — улыбнулся Хейдин. — А Ратислав.... Мне кажется, что Руменика и он были бы хорошей парой.
— Был смерд, а станет императором! — восхитилась Липка. — Чудо чудное!
Хейдин улыбнулся, а сам подумал о другом. Пройдет очень много времени, прежде чем Ратислав станет императором — и станет ли вообще? Сейчас у него другие заботы. Лукавый Зарята сделал им подарок, разъединив их на выходе из Круга и подарив им эту безмятежную неделю. Счастливые семь дней для пары влюбленных и для пары, которая близка к тому, чтобы стать влюбленными. Хейдин подумал о драконе с благодарностью. Если так, Зарята одарил их по-царски. Прежде чем начнется все то, ради чего они вернулись в свой мир, пройдя обратно за Круг, неделя покоя, любви и счастья необходима всем им. Они многое пережили в том мире, откуда пришли, и еще больше им суждено пережить в мире, за который со дня на день начнется невиданная до сих пор жестокая битва, в которой пятеро вступят в бой со всеми силами ада.
