— Спасибо, сами в курсе. Не вариант, — еще холоднее огрызнулась Лена. — Значит, ничем помочь не можешь?
— Я так не сказал. Хм. Ладно, приму пока вашу сказку на веру. Есть у меня предположения, но нужно почву прозондировать аккуратно, с людьми поговорить. Значит, так. Оставайтесь здесь, никуда не уходите. Завтра утром вернусь с новостями...
— Эй! — вскинулся я. — Ты куда? Какие люди? Какие новости?
— Музейщики. Олдскулеры. Есть такое... хм, место в Ниппоне. Я сам оттуда. Расслабьтесь. Говорю же, я вас не сдам, ни намеренно, ни случайно. В крайнем случае придется поискать что-нибудь другое. В общем, сидите здесь и не высовывайтесь. Если есть захотите, вон там в углу консоль, где можно пиццу или роллы заказать. Анонимно заказать, поскольку все заведение такое. Мата ащта.
И он пулей выскочил за дверь, тяжело стукнувшей за его спиной.
Мы переглянулись.
— Ловкач, — задумчиво сказала Лена.
— И жулик, — согласился я. — Но от полиции он нас прикрыл по-настоящему, хотя никто и не просил. Правда, в фильмах такие часто сами тайными полицейскими осведомителями работают. Или с криминалами связаны.
— Полиция... что такое "полиция", Алекс? Что-то типа нашей милиции?
— Наша милиция только для самообороны. Ну, или люлей навешать какому-нибудь идиоту. А здесь она — часть государства. Запрещает, лишает свободы, регулирует и все такое. Нет, теоретически она должна защищать нормальных людей от криминалов, но на практике проверять как-то не хочется. Даже если у полиции к нам лично претензий не возникнет, что сомнительно с учетом фальшивых айди, мы наверняка засветимся не в одном леджере. И тогда нас найдут Стремительные.
— Как все сложно... Ладно, выбора у нас немного. Если Хиро нас раскусил просто сходу, остальные тоже заметят неладное. Без помощи местных нам не обойтись. Без сознательной помощи информированных местных. Но количество осведомленных нужно свести к минимуму, а Хиро уже все знает. Придется пока что с ним работать.
Я похлопал ее по плечу.
— Я так же думаю. Не волнуйся, прорвемся как-нибудь.
— Да уж постараемся. Алекс, а ты действительно на дуэлях дрался? До смерти? В бездыхе? Я думала, их уже давно нет.
— По-настоящему не дрался, разумеется. Так, дурачились. На пульверизаторах. Проигравший отмывает комбез победителю, ну или что-то в том же духе.
— Вот как? — Лена повозилась на кровати, переворачиваясь и укладывая голову мне на грудь. — М-м... никогда не замечала, что ты такой твердый. И часто ты отмывал?
— Сама твердая и угловатая, сейчас ребра мне сломаешь! Спрячь куда-нибудь свою челюсть, пока насквозь меня не проткнула. А отмывал я дважды. Из восьми раз. Так что я крут.
— Крут, — согласилась Лена. — Большой сильный мужчина, кого угодно покрасишь, отмоешь, защитишь и спасешь. Я в тебя по уши влюблена.
— Женщина, если считаешь, что грубая лесть поможет тебе меня подчинить и поработить, обломись прямо сейчас. А вдруг я яой?
— Как максимум би, судя по прошлому опыту. И попытаться все равно стоило. Я еще никогда никого не порабощала, хотелось попробовать. Кстати, не хочешь этти? Ужасно любопытно, как оно получается в постоянном векторе. Дома разве что во время разгона попробовать можно, да и там стюард не позволит во имя Великой Техники Безопасности.
— Этти? Хм... — я подумал, прикинул свой пульс, пощупал рукой кровать. — Можно рискнуть. Только сначала, если не возражаешь, я в душ. Мадар чуд! Забыл у Хиро спросить, что в стоимость входит. Вода платная, или как?
— Так подключись... а, нельзя. Ладно, не разоримся. Здесь же Терра, она водой вся залита. Не должны за нее драть втридорога. Ой...
— Что?
— А как мы костыли снимать-одевать собираемся? Меня к нему втроем пристегивали. Или они несъемные? И даже если снимем, как передвигаться станем?
— Ползком по нижней плоскости. По полу. Выкрутимся как-нибудь. Все равно когда-то снимать пришлось бы, не спать же в нем. Но костыль — вторая проблема.
— А первая?
— Одежда, чтоб ей в клочья порваться!
Выбраться из одежды и в самом деле оказалось куда сложнее, чем выглядело поначалу. Напяливали ее на нас местные, привычные к пуговицам и застежкам, а снимать пришлось самостоятельно, разбираясь в нетривиальных хитростях. Нам потребовалось минимум десять вминут, чтобы содрать с себя все куски ткани, еще и цепляющиеся за выступы костыльных ребер. К счастью, мы сразу же нашли подогрев в номере, так что смогли поднять температуру до комфортных двадцати восьми. Костыли мы предусмотрительно сняли в специализированном отсеке под названием "ванная комната" — там террики сосредотачивают все, связанное с гигиеной. Помимо уже знакомых нам струйного душа и кошмарно-антисанитарного местного туалета там нашлась длинная емкость объемом литров в двести. Хина опознала ее как "ванну", упомянутую Хиро. В нее полагалось закачивать воду, а потом погружаться самим. Мы с энтузиазмом решили освоить новое устройство, несмотря даже на перспективу гигантской платы за такой объем воды — и не пожалели. Вода в ванне сработала как аналог древнего гидравлического гравикомпенсатора, который использовали в лайнерах на заре космоплавания. Погрузившись в нее, мы потеряли значительную часть веса и какое-то время просто бездумно лежали, обнявшись и наслаждаясь райской легкостью тела.
Потом лежание как-то плавно перешло в этти — вялое, неуклюжее, словно у паралитиков, и безо всякой фантазии из-за ограниченного пространства, но хотя бы не смертельное для кровяного давления и сердечной мышцы. Всего лишь пятивминутные упражнения вымотали нас похлеще, чем полвчаса в нормальной обстановке, и мы еще долго лежали, приходя в себя. Потом выбрались из заметно остывшей воды, разливая ее по полу, осушили кожу специальными кусками водовпитывающей ткани под названием "полотенца" и перебрались на кровать на четвереньках, волоча за собой костыли. К счастью, я вовремя сообразил, что если не прихватить их сейчас, потом за ними придется перемещаться еще раз. В постели мы попробовали этти еще раз, но сдались уже через десяток-другой секунд, когда я едва не потерял сознание от мощного скачка давления и сердцебиения. Приходя в себя, я остро жалел терриков. Мы-то домой в нормальные условия рано или поздно вернемся, а им в постоянном векторе до самой смерти жить.
После такой тренировки, усугубленной расслабляющим эффектом воды и общей усталостью, мы попросту вырубились. Мы проспали мертвым сном до самого утра, когда нас разбудила деликатная трель внутреннего коммуникатора. Я дотянулся до окуляров, но сообразил, что они не включены в общую систему. Около двери обнаружился небольшой твердый экран, на котором маячила физиономия Хиро.
— Доброе утро! — жизнерадостно сказал он, когда я с трудом добрался до него и включил канал. — Уже проснулись? Можно к вам? У меня новости.
— Привет, мано. Да, конечно, входи.
Минуту спустя, когда я уже сумел вернуться к кровати, Хиро ворвался в комнату и с шумом захлопнул за собой дверь.
— Привет! — снова поздоровался он. — Я вижу, вы уже...
Внезапно он осекся, его глаза заметно вылезли на лоб. Он перевел взгляд с меня на Лену, сидящую рядом и сонно почесывающую лодыжку, запунцовел и стремительно отвернулся.
— Сумимасэн, — пробормотал он. — Не подумал. А-а... я подожду.
— Чего подождешь? — поинтересовался я.
— Ну... э-э... когда вы оденетесь.
— Зачем? Ты нас куда-то ведешь? Ты же говорил про новости.
— Ано-о... — протянул Хиро, по-прежнему глядя в стену. — Это-о... А-а... Гомэн насай. Я забыл, что вы пусто... эт-тоо... жители Пояса. Слышал, у вас принято голыми ходить... Но у нас... — он снова замолчал.
Лена дотянулась до наглазников, надела их и несколько секунд явно что-то читала. Потом скомандовала:
— Алекс, помоги встать. Ага, так. Теперь держи меня, чтобы не упала... да не за шею, за талию, блин! Хиро, повернись к нам.
Гид нехотя подчинился, хотя его взгляд по-прежнему блуждал где-то на потолке.
— Хиро! Посмотри на меня. Прямо! И глаза не отводи.
Тот запунцовел еще сильнее, но жадно уставился на Лену, словно видел ее в первый раз.
— Смотри внимательно и сколько хочешь. Я знаю, что у терр... у землян какие-то странные обычаи, касающиеся личной гигиены, но я их не понимаю и понимать не хочу. Мы — внезы. Если хочешь находиться в нашей компании, привыкай к тому, какие мы есть. Я лично не собираюсь себе проблемы устраивать, кутаясь в материю, когда не холодно. Вчера поносила вашу глупую одежду, так сегодня даже такие места натерты, о каких я и не подозревала. Ну? Пришел в себя?
Хиро с шипением втянул воздух сквозь зубы, на его скулах заиграли желваки. Потом как-то сразу его лицо стало бесстрастным, краска почти мгновенно с него сошла. Взгляд он больше не отводил, но смотрел как-то странно, словно сквозь нас.
— Гомэн насай, — он довольно низко поклонился. — Все в порядке. Просто... просто я слишком привык к гайдзинам из Америки. Зато теперь я окончательно верю, что вы пустоброды. Только не говорите сэнсэю, ладно? — на его лице мелькнула виноватая улыбка. — А то от репутации лоликона никогда не отмоюсь.
У меня затекли руки и начало ломить спину. Руки разжались сами собой, и Лена плюхнулась обратно на кровать. Немного побарахтавшись и одарив меня сердитым взглядом (а вот сама бы попробовала держать такую тушу в векторе!), она снова приняла вертикально-сидячее положение.
— Кто такой сэнсэй и что мы ему не должны говорить? — осведомилась она.
— А вот тут как раз и начинается самое интересное. В общем, я знаю людей, которые... ну, не очень любят современное общество. Живу в одной компании с ними. Помните, я вчера про олдскулеров сказал? Они считают, что Ниппон заражен грязной чужой культурой, пытаются соблюдать традиции и так далее. Они... хм, слегка странные. Но безобидные. И при том они очень плохо относятся к современным технологиям слежки. Могу гарантировать, что на их территории вас не найдут, по крайней мере дистанционно. И в полиции они авторитетом пользуются...
— И в чем подвох? — перебил его я. — Только не говори, что они с радостью пустят к себе двух внезов, скрывающихся от Чужих. Не слишком с музейной темой соотносится, как мне кажется.
— А они пустят! — гид просиял широкой улыбкой, поднимая указательный палец к потолку. — Они ж не упертые. Нормальные люди, только со странностями. А у кого их нет?
— Подробнее.
— Эт-то... Алекс, Лена! Может, вы с ним прямо сейчас поговорите? Сами, без моего посредничества?
— Хиро, — терпеливо сказала Лена, — мы же объясняли, что не можем связью пользоваться. Там айди включать надо. Нас отследят в момент.
— А не надо ничего включать. Он здесь. В машине внизу ждет, я имею в виду. Он в Хиросиме по делам был, ну и...
Мы пораженно переглянулись.
— Хиро, — напряженно проговорил я, — ты что, кому-то проболтался? Ты же обещал!
— Ну... да. Обещал. Но сэнсэй... — он вдруг заторопился, в его английском прорезался странный акцент, и его стало куда труднее понимать. — Он меня на улице нашел. Из грязи вытащил. У меня родители безработные, всю жизнь на пособии, я сам на сэкки сидел... наркотик такой, убивает за полгода, я уже сдох почти. Он меня нашел, в чувство привел, человеком сделал, к делу пристроил. Хонто-ни хонто... честное слово, он кто угодно, только не агент Чужих! Я понимаю, что вы никому не верите, но... Пожалуйста, поговорите с ним. Пожалуйста!
Он вдруг резко опустился, почти упал на пол, как-то странно согнулся и уперся лбом в лежащие на полу ладони. Сказать, что мы пялились на него в замешательстве, означало серьезно преуменьшить степень раздрая в наших головах. Потом я немного опомнился и наконец-то включил голову. С одной стороны, каждый террик мог оказаться агентом Стремительных. С другой — на Терре обитает восемнадцать миллиардов человек, и завербовать их всех — непосильная задача даже для всемогущих инопланетян. А если и посильная, зачем им тогда скрываться? Наконец, Хиро уже проболтался, и если таинственный сэнсэй является агентом, то мы уже спалились. Так что хуже от разговора не станет, а вот польза может получиться.
Я глянул на Лену, едва заметно пожал плечами — та так же слабо кивнула в ответ — и вздохнул:
— Ну, что с тобой поделать... Зови своего сэнсэя.
Хиро оторвал башку от пола, радостно кивнул и сменил позу на уже знакомую нам сидячую с подвернутыми под себя ногами. Ухватившись за наглазники, он что-то тихо прошептал, выслушал ответ и кивнул снова.
— Он поднимается. Кстати, вы завтракали?
Словно в ответ, мой желудок пронзило острое чувство голода. Я вдруг вспомнил, что нам еще нужно принимать таблетки.
— Нет, — грустно сказала Лена. — А я жрать хочу, словно рудодробилка на полном ходу.
— А, не проблема. Сейчас! Что предпочитаете по утрам? Рис, натто, тосты, бекон, яичницу, пончики? А, знаю! Сасими пробовали когда-нибудь? Я знаю одно дешевое, но приличное заведение, тухлой рыбой никогда не торгуют. И тогда уж немного суси для полного комплекта.
Хиро вскочил, подошел к пульту в углу, включил экран и принялся копаться одновременно в нем и в окулярах. Сасими? Я сам ухватился за манипуляторы. К счастью, у меня есть привычка таскать с собой огромную оффлайновую помойку всякой всячины, и термин там нашелся. Обозначал он нарезанную сырую рыбу. Рыбную мякоть я раньше если и пробовал, то с нормального конвейера, и даже она мне не слишком нравилась — как вкусом, так и ценой. С другой стороны, если местные от нее не помирают, то туристы мы, в конце концов, или нет? А туристам положено пробовать местную кухню.
В дверь тихо постучали (терранские строительные материалы неплохо проводят звук и вообще вибрацию). Хиро нажал клавишу замка, и в отсек вошел невысокий мано.
Вроде бы он не представлял собой ничего особенного — стандартная одежда из черной ткани, в любимом местными "деловом" фасоне, зачесанные назад волосы, типичный хин по внешности — но оторвать от него взгляд с первой попытки не получалось. Пронзительный взгляд черных глаз сквозь линзы наглазников над выдающимся горбатым носом, казалось, без труда проникал сквозь кожу до печени и селезенки. Тонкие губы, сжатые в прямую полоску, необычного оттенка смуглость кожи, но самое главное — движения, плавные и точные, ни одного лишнего, словно у хорошо отлаженного робота. Войдя, он коротко поклонился и уставился на нас. На мгновение его внешняя невозмутимость дала сбой, но удивление из взгляда пропала мгновенно.
— Коннити ва, — произнес он. Я вскинул ладонь к наглазникам, но переводчик уже включился самостоятельно, реагируя на ключевую фразу. — Хиро-кун, они и есть беглецы из космоса, о которых ты говорил?
— Да, сэнсэй. Они самые.
— Вот как? — с явным сомнением в голосе протянул новоприбывший. — Никогда бы не подумал, что такие дети могут иметь отношение к космосу. Прошу прощения за невежливость, гости-тати, — он переключился на английский. — Я никогда раньше не видел представителей вашего народа иначе, чем в изображениях, и они казались... э-э, крупнее. Могу я поинтересоваться вашим возрастом, если вопрос не слишком грубый?
