- Вот значит, как...
- А Палтус под защитой того, кто никого и за людей не считает. Для него никакие слова не имеют силы. Это видно по его поведению, — ответил Север. — Он даже постепенно упразднил силовиков, будто насмехаясь...
- Силовиков? — переспросил Ред.
- Ну, парень, смотри, вот есть провант — всякая эмоциональная пежня, а силовик он сло...
- Ой, да заткнитесь...
Речь Хари оборвалась на полуслове. Он застыл словно статуя. На свободном месте за столом полуросликов из сгустка теней появился неприметный человек. Профессор Урмахер.
* * *
7
* * *
- Ваша, до рези в мозгу, нескладная манера речи, что прослеживалась даже в письменных изложениях, что вы мне подсовывали, оскорбляет слух. Не удивлен, что вам оторвали рот, молодой человек. Лучше сбегайте мне за теплой сангрией.
Редрик через волевое усилие смог взглянуть в лицо профессора. Радужки глаз неприметного человека светились янтарным. Харя, подергиваясь, скрылся, прыгнув через перила.
- Ей богу, Якоб, вы еще тот артист, я уже думал, что вы таки не придете? — залопотал Айзек. Его брат и мистер Мур явно занервничали. Север не повел и бровью.
- Я в отличие от теперешних фигляров — маг, а настоящий маг всегда приходит, когда его ждут.
- Похоже, ты уже тут давно, Профессор. Неужели тебя так вывел мой подчиненный? — спросил Север, делая затяжку.
- Просто бред и домыслы, которые себе вывел этот мальчишка, — попытка свалить вину за некомпетентность. Я не имел права дать их ему даже начать озвучивать. Приказ по упразднению предмета силовой словесности поступил лишь задним числом. Люди измельчали, как и маги. Из ныне живущих — единицы имеют способность к владению силой слов, не говоря уже про магию жизни и смерти.
- Есть мнение, что он нарочно ослабляет магов, как бы странно это ни звучало, — заметил Север.
- К каждому приходит и лично отсасывает магию. Я вам скажу так, молодой человек, мои исследования показали, что повышение качества жизни и истребление чудовищ, то есть лишение человека природного врага и бытовой смертности, привело к ослаблению оного как вида.
- Обоснуйте.
- Дайте закурить, — радужки Урмахера засветились.
В руке Севера появилась сигарета, но так же и исчезла. Тот зло прищурился.
- Теперь вы, юноша.
Редрик не успел опомниться, как кинул в Урмахера пачкой, что крутил в руке. Та остановилась перед его лицом, оттуда вылетела сигарета, зажглась и подкурилась сама. Урмахер взял ее, а пачка плавно вернулась к Реду.
- Вот. Вы же сами говорите, что за вашим словом — закон. Громадный самообман — ваш образ, которому вы следуете. Вы создали его, проецируя на себя образы великих и достойных людей ушедшего времени. Это дает вам возможность причислять себя к людям старой формации, создавая абсолютное чувство правоты и неимоверную гордыню. Вот вы и можете противиться и провантам и силовикам, они для вас — не авторитет, а остальные вообще на такое не способны. — Урмахер сделал затяжку. — Помню, раньше форсированное дознание походило на схватку разумов, теперь скорее на грабеж. А вы хотите, чтоб кто-то еще владел этой магией.
- Ходишь по тонкому льду, маг. Значит раньше было иначе? — хмыкнул Север.
- Когда еще в лагерях сидели не вы, а ваша матушка. Я проводил археологические изыскания в древних поселениях на территории Фронтира. Останки и найденные записи ввели меня в полное расстройство. Еще во времена Войны Объединения человек комплекции и роста... — Урмахер ткнул пальцем в парня и пару раз щелкнул. — Мак-Мак... тьфу, Редрика считался вполне посредственным представителем эпохи. Сейчас посредственный — это я, а этот паренек рядом со мной — великан.
- Выше значит были? — спросил Ред.
- Больше, больше — во всех смыслах, молодой человек. И скорее всего, на заре мира люди были как Симон. Если Странник — первый человек, то Симон был последним, кого можно назвать человеком, — покачал головой Урмахер.
- Что, хочешь сказать, со всем этим беспределом, что творит -Ауринк, — жить проще? — спросил Север.
Харя приковылял на прямых ногах и отдал напиток Урмахеру, затем опомнившись скрылся, спустившись по лестнице.
- Беспредел? Да раньше города вообще стирали с лица земли за сутки. Драконов были сотни, а сейчас — один, и тот пиратов гоняет.
- Значит ты согласен с ним, Профессор?
- Конечно... нет. Я знаю подноготную этого мира поболее вас, молодой человек, страсти еще те... хотя, мне не дают возможности узнать все подробности, вот я и категорически не понимаю, чего кайзер хочет от всех нас.
Повисла тишина. Мужчины размышляли. Со сцены доносились лишь три блатных аккорда да воровская романтика.
- Я заранее извиняюсь, но можно спросить насчет Энвина Хира? — подал голос Редрик.
- Этот эльф, как я и сказал — мутный хер. По факту легат — подставной, а Хир рулит всеми городскими когортами. Это он задушил путч в северных княжествах, еще до того, как Ауринк мобилизовал Легион Подавления.
- Возможно, я не прав, но если бы он этого не сделал, то всех бы постигла участь южных городов. Исходя из того, что я о нем знаю и того, что сказали вы, дон, он будто пытается защитить текущий порядок вещей. Уклад, который построил кайзер. Если кайзер не реагирует на слова — это делает эльф. Обрабатывает, сажает, может, даже убивает, но не дает дойти до массового уничтожения. Будто оттягивает последние дни мира. Хир не хочет дожить до этих дней. Он сам мне это сказал.
- Обнаружить и заткнуть до поднятия кутежа... Если смотреть с этого угла, то картинка сходится, но она — не светлая. Последние дни мира уже наступили, — тяжело выдохнул Север.
- Если мы — составные части мира, так захирели, то это симптом смертельной болезни, факты налицо, — хмыкнул Урмахер.
- Я думал об этом... что нас, что ментов... нас быть не должно. В здоровом обществе — все способны жить правильно. Но оно загнивает. Мы похожи на паразитов. Но даже мы полезны, как пиявки, что борются с давлением, или блохи, что греют в холод, гоняя кровь к коже. Ауринк же — гиена, что кусает умирающего, чтоб тот дернулся и повеселил ее. Его укусы страшны и ядовиты — мешают миру поправиться, но и не дают заснуть. Он умрет во сне.
- И тогда гиене не над чем будет потешаться, — выдохнул молчавший доселе Мур.
- Ты нас так внимательно слушал, Мур. Что скажешь? — усмехнувшись спросил Север.
- Господа, у меня вообще нет времени думать о таком. Я занят тем, что пытаюсь помочь несчастным резидентам. Я просто не мог смотреть на то, как они умирали на улицах. Мне удалось построить место, где они могут дождаться гражданства. Кормлю, одеваю, даю приют. Я организовал их. Всех, кто покрепче и позлее — к вам, дон. Остальных устраиваю уборщиками, официантами, лакеями, проститутками наконец. Даже помогаю раскрывать таланты — хоть какая-то соломинка, для закрепления в мире. У меня полно дел и без этой демагогии, софистики или что это сейчас было... Я извиняюсь, если кого обидел.
- Ты — добрый человек, Мур. Добрее нас всех, — улыбнулся Север. — Наверное, поэтому тебе досталась такая замечательная жена и две дочки-умницы.
- Просто борьба со следствием, а не причиной. Но может и так, а мои дети — полное разочарование. Все трое. Ни один не смог достичь того, для чего был рожден, — устало сказал Урмахер.
- Якоб, вы слишком строги к себе и своим детям, я специально вас сегодня позвал, чтобы вы таки в этом убедились, — тронул того за локоть Айзек.
- Я увижу сегодня лишь отголоски своих ошибок... я не справился...
- А чего все собственно ждут? — спросил Ред.
- О, сегодня первое выступление дочурки Якоба за пределами ее кафе. Чудная девочка, она подготовила что-то особое для нас.
- Скоро должна прийти Клио с друзьями, — сказал мистер Мур. — Она давно хотела увидеть выступление Авроры, но публика, что собирается в том кафе, — не лучшая компания для леди. Поэтому я позвал их сюда.
Ред покосился на контингент, что заполнял зал варьете. Мистер Мур, будто опомнившись, повторил его действие, а затем опустил лицо на ладонь и выдохнул:
- Мать моя женщина, вот это я дал. Совсем сроднился я с вашими подельниками, дон.
- Всяко лучше клерков-извращенцев, — хмыкнул Север.
Меланхолично бездействующий Соломон вдруг опомнился:
- Глядите, идет моя пропажа.
Сначала показался Скордо, он нес шпагу в украшеных ножнах. Оружие было длиннее его тела. Редрик, предчувствуя потеху, сдвинулся в тень и набросил капюшон, заодно заведя руку за спинку сидения. С края дивана было лучше видно сцену.
Показалась знакомая троица ребят. Ничего не изменилось, лишь стали слегка повыше. Клио была в состоянии крайнего смущения, похоже, какая-то из дверей в зоне борделя оказалась открытой, Сильвия же источала ауру сильнейшего раздражения, лишь Рэнсом держался спокойно.
На ребятах была форма, но не та, что раньше. На шинели Рэнсома появились пустые эполеты и аксельбант, и цвет ее сменился на черный. Также на груди пестрела россыпь нашивок. На голове фуражка, а через грудь идет перевязь для шпаги, совмещенная с рыцарским металлическим поясом. На согнутом локте у парня висело два дамских плаща-дождевика.
Платья девушек были белыми, как и все остальное, включая туфельки. Лишь парадные голубые ленты поперек груди пестрели цветами нашивок. Учитывая, что у Сильвии в сумме нашивок было больше, чем у ее товарищей вместе взятых, Ред сделал вывод, что так отмечали за успехи в учебе и прочие заслуги. На головах девушек были шляпки-канотье с такими же голубыми ленточками.
- Солнце мое, куда вы пропали, моя школа танцев чахнет без вашего таланта, — фаталистки протянул руки к Сильвии Соломон Пляр. — Вам говорят.
- Мастер Соломон, я же предупреждала, что готовлюсь к экзаменам, — раздраженно ответила Сильвия.
- Папуля, я, конечно, горжусь тем, что ты помогаешь резидентам, но... — похоже Клио вспомнила, то что ее смутило. Она покраснела, словно рак, и зажмурилась.
Ребята вежливо со всеми поздоровались, но так и стояли в нерешительности. Редрика пока не замечали.
- Красивая на вас форма ребята, — заметил Север. Сильвия дернулась, но взяла себя в руки и кивнула.
- Папуля так и не видел меня в выпускном платье, вот я его и надела. Правда, стеснялась сама идти так по улице, и ребята меня поддержали.
- Никуда мы не шли, нас кэб довез, — сказала себе под нос Сильвия.
Клио присела рядом с отцом. Похоже, она уже бывала в компании Севера и не стеснялась авторитета. Девушка тихо щебетала что-то отцу на ухо, бросая взгляды в темный угол, где затаился Редрик.
- А вы, ребята, составьте компанию Ауринку и Медному, они не гордые — уже подвинулись, — указал Север на свободное место возле Реда.
Ребята замялись в некотором замешательстве, но подошли к столику. Герольд глянул на них, а затем вновь отвернулся к сцене. Рэнсом застыл, видимо, размышляя над тем, пропустить даму вперед либо сесть, оградив от незнакомца. Вечные дилеммы манерных джентльменов.
Пока тот тер подбородок, Сильвия, нервно дернув плечом, села возле Редрика, старательно не глядя на того. Рэнсом тоже присел. Парень хотел положить на стол фуражку, но под нее поднырнул герольд. Молодой аристократ отдернул руку, а смотрящий слегка подпрыгнул, поправив головной убор, и довольный собой мигнул глазами.
Пора вскрываться. Ред завел руку за спину девушки, положив ее на спинку дивана, а сам откинул капюшон и, упершись в стол локтем, положил голову на руку. Взял Сильвию в бесконтактные клещи.
- О, солнце мое, так дело не пойдет, не вижу ни установленных реальных целей, ни крупных жизненных этапов. А вы, Ваше Вседержательство, что-то видите?
Редрик подготовил другую шутку, так как думал, что герольд не среагирует, но тот моментально повернулся и стал подъезжать к груди Сильвии, затем, остановившись на краю стола, 'помотал головой' и вернулся на прежнюю позицию.
- Рэнсом, мы же обсудили, какую позицию нужно озвучить, чтоб ситуация изменилась.
- Месяц, — просто ответил парень, было слышно, что он отчаянно сдерживается, чтоб не хохотнуть. Ред вопросительно глянул на него. — Я передал ваши слова Сильвии, и был лишен ее общения на месяц.
Парень принял вытянутую по спинке дивана руку Реда за предложение рукопожатия и сжал ее. Никакого результата, но Редрик вернул жест. Рэнсом был ему симпатичен, чем-то напоминая Бенджамина Сайдера.
- Значит не сработало, ну теперь держись, солнце мое, я от тебя не отстану.
- Так и знала, что это его конь... — процедила сквозь зубы Сильвия.
- Как хоть экзамены? Прошлые и будущие, — поинтересовался Ред.
Сильвия пыталась отодвинуться как можно дальше, но при этом не терять лица. Милашка.
- Когда мы с вами познакомились, мы сдавали вступительные на подготовительные курсы, а теперь поступаем в Шарагу. Благо, методика искусственного пробуждения позволила нам не разлучиться с Сильвией и Клио.
- О, солнце мое, я человек честный — можешь идти знакомить меня с папаней, видел его утром. За одной партой сидеть будем. Буду списывать и приставать — предупреждаю. Я за партой никогда не сидел — накопилось. Готовься — я буду рядом каждый день, каждую минуту, каждую секунду, солнышко.
Сильвия вдруг напряглась и странно посмотрела на Реда:
- Ты знаешь отца?
- Нет, но знаю, что он новый магистр Цветов Волшебства. Черное Солнце. Ты на него очень похожа, только глазами и... — Редрик прошелся ладонью по плоскости стола и поиграл бровями, — ... ну ты понимаешь, в маму пошла. Обе — уничтожающе прекрасны. Я даже не знаю, кто из вас мне больше нравится, нужно подождать пару лет и напроситься на художественную сессию к Страннику. Там-то все и выясню.
Девушка долго смотрела на Реда, потом устало легла на стол и горько засмеялась.
- Да пошли вы все, и ты и отец...
- Значит, тоже поступать приехали... Вы столкнулись в городе с проблемами? — через какое-то время спросил Рэнсом. — Ваши раны — свежие.
- Просто в меня влетела пятисоткилограммовая вхлебало машина, но я отбился.
- Машина? Мне неизвестно значение этого слова, — потер подбородок Рэнсом.
- Это из старого языка гномов, при переходе на новояз оно было упразднено первым, что странно — так как оно имело просто неимоверное количество значений. В принципе оно подходит и в моем случае.
- Объясните.
- Просто сегодня утром я подрался с тем, кому чуждо все человеческое. Это существо ни с чем не считалось, а просто имитировало человека.
Ред поймал взгляд герольда. Интерес.
- Внимание — начинается! — крикнул Айзек.
Все затихли. С балкона спорхнуло создание, сотканое из нежности утра. Ред чуть не упал с дивана. Урмахер просто больной, раз мог назвать свою дочь разочарованием. Спорхнула она, так как имела четыре крыла. Два крупных, что росли из лопаток, и два поменьше, что росли из поясницы.
