В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая только редким шумом из кухни, где хозяйничала Линьэр.
— И чем же мог помешать такому влиятельному лицу простой агент? — подал первым голос Гектор через несколько минут молчания, поняв, что сам Ригур в этот раз начать беседу явно не способен.
— Причина проста и банальна — он вился вокруг моей женщины, и та ему начала симпатизировать. Вот и услал куда подальше, чтобы не мозолил глаза, — тряхнув головой, как бы прогоняя ненужные воспоминания, ответил Рин. Голос друга вернул солигийца в действительность, как будто отрезвляя и прогоняя от него хищно оскалившуюся тоску. — И теперь Лаг жаждет мести за свой плен и любимую женщину. А моя интуиция четко мне подсказывает, что завтра мы на него обязательно нарвемся.
— С чего ты взял? — Гектор решил пока оставить факт подставы друга из-за бабы, переключившись на более насущную тему. В голове сразу же всплыл недавний разговор с Шерефом об их конкуренте, а Рин, помнится, говорил, что Лагарт был лучшим в Корпусе, почти гением. Гектор уже видел способности солигийца, весьма впечатляющие, и сейчас прикидывал, не был ли тот вор этим самым знакомцем Ригура.
— Понятия не имею, когда он сбежал из плена, — тем временем рассказывал Рин, постепенно приходя в себя. — Но недавно Лагарт появился в Солигии, правда, засечь его сумели уже тогда, когда он ее покинул. Как сообщает Тиллиан, парень теперь работает на эльфов, и что хуже всего, на Арроганту. Не представляю, правда, в качестве кого, но хорошо хоть не консультанта, иначе интригу с заговором провернули бы давно, тихо и без сучка, без задоринки. Лагарт на это вполне способен. А может эльфы просто не стали слушать какого-то человечишку...В общем, те нападения на меня — это его рук дело, поэтому прошу прощения за необоснованные обвинения, — походя извинился солигиец, почти не отходя от темы. — Чейз пишет, что Лаг уехал из Солигии, как только ему стало известно о том, что пустынникам не удалось меня убить, и скорее всего, решил довершить начатое дело сам. Думаю, что он прибудет в город с эльфийским герцогом.
— А насколько хорош этот твой Лагарт? — поинтересовался Гектор, пропустив примерно половину сказанного мимо ушей и вычленив только то, что связано с заданием.
— Он лучший, — просто ответил Рин. — В Корпусе и Особом отделе ему не было равных, разве что перед Филином Лаг пасовал, да и то только в силу возраста и малого опыта.
— Хм, занятно. Знаешь, мне тут после твоего ухода Шереф тоже кое-что интересное рассказал, и сейчас после твоих слов, я думаю, что догадываюсь, чем занимался твой Лагарт у эльфов, а также кто обокрал Цитадель и принес договор нашему герцогу, — выслушав Ригура проговорил Гектор, затем не спеша изложил свой разговор с Шерефом.
— Как думаешь, смог бы Лагарт проделать все это с необходимыми данными? — под конец спросил он у Рина, сидевшего с совершенно каменным выражением лица все это время, лишь знакомый безумный блеск в глазах выдавал в нем хоть какие-то эмоции. — Учитывая всю вашу подготовку и его способности?
— Да, — кивнул солигиец, уже что-то про себя просчитывающий. — Работа шпиона ведь сродни воровству, так что спокойно смог бы. Вот только странно, что он не предупредил Арроганту о заговоре против самого герцога. Пусть на момент кражи договора Лаг мог о нем не знать, но потом, уверен, он быстро разобрался, что к чему при его-то уме. Но не стал.
— А насчет сокровищницы? — задал следующий не менее важный вопрос Гектор. — Он сможет ее открыть?
— Если бы смог, то мы бы тут не сидели, — резонно заметил Рин на эти слова. — К тому же, не думаю, что сокровищница так уж волнует Лагарта. Зная его, этот парень больше мечтает добраться до моей глотки и прирезать в темном уголке.
Ригур произнес эти слова так спокойно, что Гектор не удержался от осуждающего взгляда в его сторону. Ему вовсе не хотелось смерти друга, несмотря на частые угрозы убить того при первом же удобном случае.
— Да, такой я плохой, — по-своему истолковав взгляд ренсийца, свозь зубы процедил разом помрачневший Рин. — Послал лучшего друга на смерть из-за бабы. Разочарован?
— Это ведь из-за Онор? — не обратив внимания на эту вспышку, тихо спросил Гектор, стараясь, чтобы в голосе не было и намека на жалость. Рин такого бы не потерпел, а раздражать его у ренсийского принца и в мыслях не было.
— Интересно, почему все срузу сводится именно к ней? — нахмурился Ригур.
— Потому что это единственная женщина, ради которой ты идешь на самые безумные поступки, — просто ответил ренсиец, внимательно следя за Рином и на всякий случай готовясь отскочить как можно дальше в случае чего. С того станется снова его поколотить за такие слова. Все-таки это была больная тема для друга, а новых травм накануне дела как-то не хотелось. С другой стороны, Шереф дал Гектору ясное задание утрясти все конфликты с напарником, и такой вот разговор по душам стал бы отличной возможностью снова более или менее наладить отношения. Почему бы и не послушать солигийца, если тот сам идет навстречу?
Но вместо того, чтобы по своему обыкновению выйти из себя при одном только упоминании бывшей возлюбленной, солигийский принц вдруг грустно улыбнулся.
— Да-а, уже три года прошло с того инцидента, а его последствия до сих пор преследуют меня, — с едва уловимой горечью в голосе произнес он, а синие глаза затуманились воспоминаниями о той злополучной ночи. — Прямо заколдованный круг какой-то — сначала откуда ни возьмись вылез Иган, теперь с того света вернулся Лагарт...Интересно, это когда-нибудь закончится?
— Может тебе просто надо встретиться со своей проблемой лицом к лицу, а не бежать от нее сломя голову? — осторожно предположил Гектор, наливая себе вина, а Рину воды. Тот как обычно даже не заметил жеста, но ренсиец не обиделся, давно привык.
— Куда от себя сбежишь-то? — фыркнул солигиец, возвращаясь из воспоминаний на грешную землю и переводя взгляд на напарника. — Я давно признал, что был неправ, пощадил Игана, даже должность ему почетную дал, с испытательным сроком, правда. Что еще нужно-то? Уйти в монастырь и замаливать там свои грехи? Не смеши.
— А я говорю не о тебе и бароне. Что насчет Онор? — вкрадчиво напомнил ренсиец об истинной причине душевных терзаний принца. — С ней ты так ни разу и не встретился с той ночи три года назад.
— И что это изменит? — бросил на него хмурый взгляд Рин.
— Может тогда ты наконец-то простишь себя? — пожал плечами Гектор и, прихватив бутылку с вином, покинул гостиную, оставив озадаченного солигийца наедине со своими мыслями и не проходящей болью. Что мог Гектор сделал, остальное зависело теперь от самого Рина.
Рин
— А мне здесь нравится, — неожиданно даже для самого себя признался он вслух, пробираясь по длинным подземным переходам, чем сразу же заработал странные взгляды со стороны двух его спутников.
— Гектор, ты не предупреждал, что он больной на голову, — с нарочитым беспокойством обратился к ренсийцу Шереф, шедший впереди с горящим факелом, показывая путь.
— А то ты не понял это при первой вашей встрече, — равнодушным тоном проговорил Гектор, поправляя ремень объемистой сумки на плече.
— Ну да, на твою удочку только идиот и попадется, — вполголоса, чтобы не услышал Рин, согласился вор и зашагал дальше. Он не понял, что солигиец все прекрасно расслышал, но тот не стал ничего говорить. Кто Ригуру этот Шереф? Так, временный союзник, не больше, пусть он и изрядно раздражал принца. Однако Рин решил перетерпеть, каким-никаким, а вор был другом Гектора, и это для солигийца все же кое-что значило. Ради друга можно и промолчать, а ради общего дела даже надо.
Хотя сейчас Рина все это мало волновало. Его внимание полностью поглотили акаарские подземелья. Катакомбы произвели на Ригура неизгладимое впечатление — величественные пещеры рукотворной работы, стены, покрытые какими-то странными рисунками, узорами и орнаментами, которые можно было мельком разглядеть в неверном свете факелов, затхлый спертый воздух и сырость, пробирающая до костей, а также магия...Магия здесь была повсюду, равномерным потоком она проходила через все туннели, обволакивала мягким покрывалом и убаюкивала тлеющей силой. Древняя магия, заключенная в самих стенах поземных залов, в каждом камешке, в каждой песчинке. Опасная и притягательная.
— Сколько лет этим катакомбам? — спросил Ригур, поравнявшись с Шерефом.
— Столько же, сколько и городу, — ответил акаарец, двигаясь вперед и напряженно прислушиваясь к каждому шороху. Рин был спокойнее, обладая более чутким слухом чем у его спутников, он шагов за двести мог распознать что-то подозрительное. Пока подземные тоннели были пусты и безжизненны, даже вездесущих крыс и тех не было слышно. — Изначально здесь хоронили мертвых: прежних правителей и их приближенных, различных сановников, — немного помолчав добавил Шереф. — Проводились различные религиозные ритуалы в память о предках, просто приходили навещать усопших.
— Так близко к дворцу? — удивился солигиец. — Как-то нерационально и небезопасно.
— Здесь скорее сказывается некоторая разница культур — акаарцы верят, что души предков надежно хранят живых от злых происков исчадий Тьмы, — пояснил Шереф. — Сейчас это кажется дикостью, но традиция все же осталась. Ритуалы теперь проводятся в новом храме Трора, построенном двести лет назад, покойников сжигают и развеивают их прах по пустыне, а на память от предков остаются лишь обожженные глиняные таблички с их именами и датами жизни и смерти. В подземелья уже давно никто не спускается.
— А под действием магии они как-то меняются? — не отставал от вора любознательный принц. — Наверняка ведь и ходы какие-то новые появляются, а старые наоборот исчезают. И явления не совсем понятные должны происходить, опять же твари измененные...При таком высоком магическом фоне обязательно должно идти что-то не так.
— Спроси что полегче! — раздраженно рявкнул на слишком уж пытливого солигийца Шереф, сердито сверкнув глазами. — Я тебе не Академия наук! Твари измененные здесь встречаются, ходят такие слухи, но сам я на них ни разу не натыкался, а насчет всего остального понятия не имею. Я вообще здесь только в третий раз.
— Но неужели никто не занимается этим вопросом? — удивился Ригур. — У нас бы за такой феномен ухватились всеми руками и ногами, еще бы и приплатили, чтобы не мешали исследовать.
— Здесь тебе не Солигия, Ригур, — заметив, как свирепеет вор, в разговор вмешался Гектор. — Акаарцы люди практичные, им не до научных изысканий. К тому же в пустыне почти не рождается сильных магов как у нас, а все более или менее одаренные состоят на службе у халифа, обеспечивая его безопасность.
— Да, — согласился с ним Шереф. — После того, как Темный почти лишил магии Тарн, здесь перестали рождаться сильные колдуны. Из-за многочисленных нарушений в течении магических потоков исчезли и джинны, населяющие пустыни, которые как раз и следили за течением магии в этом краю.
— Я знаю, — кивнул Рин, вспоминая прочитанное на занятиях и вбитое в него учителями. — Но о джиннах мало что известно, кроме того, что они могли управлять магией на недоступном для нас уровне и почему-то питали огромную любовь к огню. Хоть они и жили рядом с людьми столько тысячелетий. И странно, что обладая такой мощью, они не сокрушили Властелина.
— Это величайшая из загадок истории, — пожал плечами Шереф. — И вряд ли люди или иные расы докопаются до ее разгадки. Разве что если сам Темный с того света не вернется и не объяснит.
Только вор произнес эти слова как по подземелью прошелся резкий порыв холодного ветра, едва не погасивший факелы и заставивший трех заговорщиков замолчать и обменяться испуганными взглядами. Стало жутковато.
— Так, хватит всякую чушь нести, у нас не так много времени, чтобы тратить ее на болтовню, — стряхивая с себя наваждение, преувеличенно бодрым голосом сказал Тарис и, строго посмотрев на притихших парней, зашагал вперед. Вся троица, не сговариваясь, прибавила шагу, оставаться в страшных катакомбах с мертвыми правителями дольше положенного времени им больше не хотелось.
Некоторое время мужчины двигались в тишине, пока Рин не услышал тихие легкие шаги далеко впереди. Он резко остановился.
— Что такое? — обернулся к нему Шереф.
Молодой человек прижал палец к губам, призывая спутников к молчанию, и снова прислушался. Шаги приближались.
— Кто-то есть впереди, — прошептал он, указывая в темноту.
К чести вора, тот не стал ни спорить, ни переспрашивать, откуда Ригуру это известно, а просто кивнул, принимая информацию к сведению.
— Где они? — подошел поближе Гектор, чтобы в случае нападения прикрыть спину.
— Впереди, метров двести, — ответил Рин.
— Наверное, вторая группа, — предположил Шереф, обнажая длинный кинжал. — Арроганта все-таки решил перестраховаться и отправил сюда кого-то.
Все трое застыли в тревожном ожидании. Секунды текли за секундами, шаги приближались, и Рин до звона в ушах все пытался распознать по ним, кто же к ним идет. Он отчаянно надеялся, что это будет обычный человек, слишком ярким было воспоминание о Властелиновом наследии, где только удача позволила ему выжить. Удача и Гектор. Примерно за пятьдесят метров шаги внезапно стихли, в свете факелов что-то быстро промелькнуло мимо солигийца, сильный бросок отшвырнул человека в сторону, погасли факелы, погружая все в кромешную тьму. Где-то рядом зашипел от боли Гектор, в небольшом отдалении послышался звук скрещивающихся клинков и ругательства Шерефа. Рин вскочил на ноги, выхватывая кинжал и нож и, ориентируясь на звук, кинулся к вору, увлеченно с кем-то рубившемуся.
Он влетел в клубок дерущихся как ураган, с бешеной скоростью сминая противников и оттесняя изумленного Шерефа себе за спину. Нападавших было двое, два эльфа с горящими в темноте кошачьими зелеными глазами, вооруженные мечами, которыми они размахивали с потрясающей скоростью. Ригур вовремя пришел на помощь вору, промедли он на несколько секунд, от Шерефа остались бы только кровавые ошметки. Видимо кошкоглазые не успели переключиться на ночное зрение, что дало человеку эти самые спасительные секунды. Среди их троицы только Рин мог что-то противопоставить сразу двум мастерам меча, а попавшиеся им эльфы были опытными воинами, плюс большое преимущество им давала возможность видеть в темноте. Ригур же ни черта не видел, полагаясь только на слух и про себя жалея, что кровь предков обделила его ночным зрением. Клинки звенели, Рин колол и наносил удары, пока не услышал болезненный вскрик одного остроухого и предсмертный хрип второго. Поняв, что на него никто больше не нападает, солигиец остановился и перевел дух, напряженно прислушиваясь.
— Есть кто живой? — спросил он в темноту.
— А ты закончил? — осторожно поинтересовались откуда-то слева.
Ригур слабым заклинанием сотворил светящийся шар и огляделся. У его ног лежали два окровавленных эльфийских тела, причем одно из них все еще конвульсивно дергалось. Слева от него в нескольких шагах Шереф пытался снова зажечь факелы, рядом сидел Гектор, зажимая кровоточащую рану на боку и что-то бубня себе под нос.
