Эти мысли слегка повеселили командира отряда турецких диверсантов, но он тут же вернулся к наблюдению за рынком. И его настойчивость была вознаграждена!
Довольно скоро он увидел, как над тем местом, где был рынок, поднялся диковинный красно-оранжевый купол, окруженный гигантскими коричневыми и черными лепестками дыма. Тут же над всей округой разнесся глухой гул, похожий на близкий раскат грома. Теймур почувствовал, как вздрогнула земля, а его самого обдуло легким ветерком — остатками страшной ударной волны, вызванной мощным взрывом на рынке в Лисичанске. Вероятно, детонировал газовый коллектор!
Он сжал губы и коротко кивнул, как бы принимая результаты работы своего отряда. Главная задача, как обычно, заключалась в обеспечении максимального числа жертв от взрыва. Этого никто никогда не говорил — было понятно и так. По расчетам Теймура, в момент взрыва там могло находиться до тысячи человек. Неплохая цифра!
По разбитым ступеням он быстро спустился вниз. Теперь ему нужно было следовать на другую точку.
Все прошло просто замечательно, а вернее, в четком соответствии с планом. Еще одной причиной, почему "акцию" нужно было провести сегодня, было то, что на этом рынке находился их компаньон по предыдущему делу — местный криминальный авторитет. Несмотря на то, что он знал весьма немного, и у него благодаря стараниям агентов не было никаких доказательств, все же приходилось думать и о его судьбе. Люди Теймура следили за его графиком перемещений по лагерю и смогли установить периодичность, с которой он бывал на этом рынке — раз в две недели. Он приезжал в кафе, расположенное на первом этаже ветхого двухэтажного здания. Это было нечто вроде его местной штаб-квартиры. Если бы сегодня не получилось, то пришлось бы ждать еще две недели. Или разрабатывать другой план по устранению местного "крестного отца". К тому же, сегодня к нему приехала какая-то крупная шишка. Вряд ли гость чем-то отличался от хозяина, принимавшего его в этой забегаловке. Эти люди, считавшие, будто могут влиять на судьбу этой территории, на самом деле уже таковыми не являлись, и давно здесь ничего не решали, а лишь выполняли чужую волю. С этими мыслями Теймур пошел по дороге прочь от старого панельного здания. "Интересно, где во время взрыва была эта любовница?" — не к месту всплыла в голове турка мысль. Он инстинктивно пожал плечами: "Хотелось бы думать, что она не мучилась".Глава 22
Озтурка отозвали из отпуска спустя десять дней в связи с необходимостью применения его опыта в проведении очередной операции на территории Донецкой Республики. Озтурк прибыл в Донецк спустя чуть больше двух недель после событий, связанных со спасением турецкого ученого Ченгиза Ока. Из этих двух недель десять дней Озтурк ходил на заседания следственной комиссии, результаты работы которой будут приобщены к делу департамента расследования преступлений в зоне ведения военных конфликтов Генеральной прокуратуры Турции по факту гибели Акджи Якут и прочих членов делегации, давая пояснения о том, что случилось. Когда его отозвали из отпуска, председатель комиссии сообщил, что расследование на время отсутствия Озтурка будет приостановлено и продолжится после его возвращения. Озтурк был невыразимо рад этой передышке и готовился погрузиться в дело любой сложности, лишь бы быть подальше от этих военных и судебных бюрократов.
В реконструированном турецкими военными инженерами аэропорту, расположенном на северной окраине Донецка, его встретил Самост.
— Здравствуй, Сулейман! — турецкий разведчик придал своему лицу радостное выражение для встречи с новым подопечным. — Прошло не так уж много времени, а мы снова встретились!
— Здравствуйте, полковник Самост! — ответил Озтурк.
— О, я смотрю, ты успел навести обо мне справки! — расхохотался разведчик.
— Что вы здесь делаете?
— Когда узнал, что ты прилетаешь, взял небольшой отгул, решил тебя встретить лично. Мы с тобой, так сказать, немало пережили вместе. Честно, я был бы рад продолжить сотрудничество. А ты?
— Вот так встреча! — услышал знакомый голос Озтурк. — Командир, вы тоже здесь?
Развернувшись Озтурк, увидел приближающегося бывшего заместителя по операции в Старобельске — Тайфуна Давутоглу.
— Здравствуй, старина, — солдаты обнялись с искренней радостью от встречи. — Странно, летели одним самолетом и не встретились! Ты тоже в новый отряд прибыл?
— Так точно! Да подруга надоела, все твердит "давай секса, я соскучилась!" Эти украинки просто ненасытные бестии. Может, хоть на войне отдохну от нее немного, — засмеялся Давутоглу.
— Знакомься, это полковник Бату Самост. Наш новый руководитель операции, — Озтурк отрекомендовал своего подчиненного начальнику.
— Что, воинское братство снова в сборе? Где бы ни было задание! — Самост пошел вперед.
— Я всего лишь выполняю свой долг перед родиной там, куда меня пошлют, — растеряно пожал плечами Озтурк.
— Молодец, скромность — истинное украшение солдата. Давайте живее к машине, здесь в это время бывает очень холодно, — Самост поспешил к своему старому внедорожнику. — Я подвезу вас к вашему месторасположению на ближайший период. Это на территории аэропорта, там была построенная еще во времена Советов гостиница, нам стоило немалых трудов выгнать оттуда местных торгашей и расчистить место. Вы не представляете, там целая мафия, все повязаны: сбытчики, контрабандисты, наши военные, их таможенники. Вопрос решали чуть ли не с президентом этой чертовой республики. Работать пришлось практически круглосуточно, но у нас получилось, мы выбили все здание гостиницы. Также сейчас завозим все необходимое снаряжение. Официальная версия для всех, которую поддерживает Донецк: вы — инструктора для обучения армии Донецкой Республики миротворческим операциям, прибыли из Ирака. Прибыли слишком рано, ваши интенданты место найти не успели, поэтому вас разместили здесь. У Корнева здесь благодаря коррупции много друзей, готовых помочь ему за разумную плату разной полезной информацией. Мы вынуждены скрывать здесь все.
Давутоглу сел в салон машины сзади, Озтурк расположился впереди. Они ехали по дороге, окружающей аэропорт. Вдалеке проступали нечеткие силуэты редких донецких небоскребов. Самост молча вел машину с задумчивым видом, как будто выбирая, с чего бы начать.
— Недавно был в районе Севастополя. Что там творится! Просто кошмар. Уже столько времени прошло, а спасатели даже четверти обломков не разобрали, и это с нашим опытом в таких делах! На родине все спокойно? — в политической ситуации в Турции он разбирался получше многих политологов, просто ему хотелось поболтать.
— Да, вполне. Побережье тоже заметно потрепало, много моих сослуживцев работает там, помогают разбирать обломки.
— Да уж. Но тебя-то мы смогли выклянчить. Пришлось убеждать ваших начальников, что ты здесь гораздо полезнее. И в какой-то степени это правда.
— Чем же я могу помочь родине в этих диких землях?
— О, ты не представляешь, в этих землях может решиться судьба многих, — сказал Самост с видом заговорщика и подумал: "Уж твоя, парень, точно решится здесь даже быстрее, чем ты думаешь".
Их машина съехала с отвратительного шоссе, уложенного, вероятно, еще русскими, на относительно неплохое асфальтное покрытие территории аэропорта, которое успели починить турки.
— МИТ готовят план задержания Корнева. Вас привлекли как непосредственных исполнителей, — продолжал Самост, не отвлекаясь от управления машиной. — Вы с ним знакомы?
— Немного, — ответил Озтурк. — Он председатель Комитета обеспечения стабильности территории бывшей Луганской области, но все считают его полевым командиром повстанцев, работорговцем и преступником.
— Здесь других уже не осталось, — тихо добавил разведчик, глядя в окно. — Самое главное — его подозревают в организации массовых убийств и преступлениях против человечности в недавнем прошлом. Создано несколько комиссий, собирающих материалы по этому делу.
— Мы были у него в этом КОСТе, когда прибывали сюда с делегацией Якут. Он не показался мне каким-то кровожадным маньяком, — ответил Озтурк. — Верно, Тайфун?
— Да, внешне кажется совершенно нормальным человеком, если так можно сказать про полевого командира. Хотя все они психи, эти диктаторы, — добавил Давутоглу.
— Да, все эти ублюдки не выглядят, как чертовы маньяки, они носят дорогие североитальянские костюмы, пытаются умно говорить, но это не меняет их сути. Да и не в нашей компетенции обсуждать приказы. Там, "наверху", решили, что он плохой, мне этого достаточно, — пожал плечами Самост. — Смогут доказать, что он действительно плохой, — отлично, у меня проблем со сном вообще не будет!
— Да, вы правы, вся эта лирика не должна отвлекать, — согласился Озтурк.
— Короче. Если раньше турецкие власти считали возможным сотрудничество с ним, то теперь все резко изменилось, и он попал в опалу. Пока никто не говорил об его аресте, но на приглашения приехать в Донецк для участия в заседании специальной правительственной комиссии он уже две недели отвечает отказом, ссылаясь на все новые обстоятельства, — Самост пытался вспомнить дорогу. — Дороги просто отравительные, может, наши в следующем году постелют получше. Но мы ведь здесь никуда не торопимся? — сказал Самост, подмигнув Озтурку.
— Это верно. Мы надолго, — согласились оба военных.
— Задержание Корнева готовится на самом высоком уровне, но привлекать к захвату местные подразделения не рискуют из-за возможности утечки информации и саботажа. Корнев успел обзавестись здесь значительными связями, поэтому мы решили создать свой отряд для его задержания. У него многочисленная охрана, так что нам понадобится целая армия суперпрофессионалов.
— Без проблем, — пошутил Озтурк. — Хоть вся армия Донецкой Республики!
— Такой подход мне по душе, — Самост остановил машину. — Идем, покажу вам ваше временное жилище.
Машина, немного пропетляв в привокзальной дорожной развязке, остановилась перед двухэтажным зданием гостиницы, возле которого стояло несколько армейских грузовиков. На входе турецкие солдаты организовали КПП. Здесь же шумела небольшая группа разгневанных торговцев, требовавших от турков немедленно покинуть помещение гостиницы.
— Несчастные ублюдки! — покачал головой Самост, проходя мимо толпы, отпугиваемой заряженными автоматами турецких постовых. Уже в здании он добавил. — Бедняги не знают, что уже не вернутся сюда никогда. Как мне сказали по секрету, эту гостиницу планируют в скором будущем полностью передать нам. Здание собираются перепланировать и разместить здесь гарнизон аэропорта и пилотов ВВС.
— Да, настают новые времена, и не факт, что для всех там найдется место, — хмыкнул Давутоглу.
— Ближайшие сутки поживете здесь, — Самост провел солдат на второй этаж. Затем открыл дверь в просторную светлую комнату. — Тайфун, твоя комната следующая. Потом переведем вас в донецкий гарнизон. Ладно, пока отдыхайте. Общий сбор и инструктаж сегодня в двенадцать, там я представлю Сулеймана как командира остальному отряду.
— А когда у нас все начнется? — поинтересовался Давутоглу, уже стоя в дверях.
— Николюк направил Корневу официальное письмо с просьбой принять участие в заседании комиссии завтра. Там же он просит дать ответ о принятом Корневым решении до девяти часов утра завтрашнего же дня. Любой ответ, кроме положительного, будет рассматриваться как формальное оправдание нашей операции, — Самост осмотрел стены, обклеенные бежевыми обоями. — Начало нашей операции запланировано на пять часов утра завтра. Вы должны быть в воздухе, когда выйдет время ответа Корнева. К тому моменту мы планируем найти этого сукиного сына. В аэропорт прибудут два Ми-17, они будут вашим транспортом, пилоты тоже наши. — Самост был уже в коридоре, когда неожиданно повернулся к солдатам спецназа. — Ребята, до конца операции мы уже не увидимся, и у этого Корнева бог знает что припасено в рукаве, но вы будьте осторожны.
Озтурк и Давутоглу молча кивнули, удивленные таким неожиданным проявлением заботы со стороны разведчика.Глава 23
Корнев пребывал в очень плохом настроении последнее время. Особенно со времен этих провокаций в Лисичанске и Кременском лесу с убийством турецкого дипломата. А с гибелью Зборщенко как самого опытного человека в вопросе проведения подобных расследований даже последние надежды найти хотя бы условного стрелочника растаяли, как дым.
Последней каплей стало появление резолюции ООН о введении миссии ООН на территории Донецкой Республики для борьбы с незаконными вооруженными формированиями. А по неофициальным каналам до Корнева дошла информация о том, что на уровне ООН инициируют создание рабочей группы по проведению расследования фактов массовых убийств мирных жителей на территории бывшей Луганской области два года назад. А одним из ключевых фигурантов в этом расследовании должен был стать Корнев.
Вероятно, с этой целью его уже дважды за последнее время президент Николюк лично вызывал на встречу в Донецк. Корнев уже дважды от этой встречи отказывался, ссылаясь на чрезвычайную занятость. Расчет Николюка был ясен — Корнева собирались сделать ответственным за все, что происходило в Донецкой Республике в последние два года. К тому же он слишком много знал, и если бы он вздумал этим шантажировать президента, то вряд ли смог бы дожить до участия в качестве обвиняемого в международном трибунале. Поэтому он написал открытое письмо премьер-министру Турции, Генеральному секретарю ООН и самому Николюку. Но какого-то результата от этих писем он не ждал, скорее всего, их все просто перехватили на почте, но Корнева это уже волновало мало. Его кортеж, состоящий из трех огромных японских внедорожников, следовал на северо-запад к границе с бывшей Харьковской областью. Сегодня он уже практически бежал из здания администрации КОСТ, наводненной турецкими военными, когда узнал, что за ним выслали специальный вертолет с отрядом коммандос, слабо прикрытом чиновниками низшего уровня из администрации президента Донецкой Республики, с четкой задачей — доставить Корнева в Донецк. Переговорами с Донецком заведовал руководитель аппарата КОСТ Бодров, он занимался ведением переписки и проведением переговоров с Донецком, стараясь выиграть, немного времени, иногда это ему удавалось. Но сегодня все шутки с Донецком закончились.
Корнев рассчитывал укрыться в Харькове, а оттуда скрытно перебраться в Европу, где у него было небольшое имение, купленное через подставных лиц. Харьков был под контролем базы НАТО. У него уже был оговорен участок границы, в районе которого в течение десяти минут не будут летать разведчики. Хотя вряд ли командование НАТО стало бы протестовать против задержки Корнева турками, все же он рассчитывал, что бюрократические проволочки дадут ему время прорваться подальше на запад. В разрушенном Луганске его уже ничто не держало, он был один, его никто нигде не ждал. Не воспользоваться такой свободой было просто грешно. Все свои сбережения, еще не замороженные, он перевел в оффшорные зоны Кипра и теперь был готов покинуть эту проклятую землю без зазрения совести.
