— Принеси её сюда, — велела худая вампирша. — И когда она ответит на суде за свои дела и подтвердит, что её происками ты попался белой волшебнице, ты будешь прощён и возвращён наставнику.
Раздавив темновую каплю, чтобы поэффектней обставить своё исчезновение, Лонгин вовсе не отправился домой и даже не думал присоединяться к общему веселью. Он опрометью бросился вокруг вершины холма, мимо веселящихся прозревших, которые пили хорошее вино огромными кружками и вот-вот собирались перейти к удовольствиям плоти, которая, как известно, только посредник для единения духа. Мимо оборотней, катающихся по падали, словно обычные деревенские шавки. Мимо кучки вампиров, вместе выпивающих до дна пойманную где-то перепуганную девчонку. Мимо колдунов, спорящих о том, можно ли превратить человека в дерево и если можно, то надо ли поливать корни кровью, а если надо, то какой. Мимо, мимо, мимо...
— Паук! — закричал он, найдя, наконец, невзрачного крестьянина в залатанной одежде. — Ты-то мне и нужен.
— А! — окинул его взглядом батрак и приложился к булькающей фляге. — Я тебя знаю, ты у нас жену свою искал. Нашёл, небось?
— Нашёл, неважно. Слушай. Сейчас судят отступников. С западной стороны. Иди туда.
— Мне-то зачем? — не понял убийца. — Я ж не отступник.
— Проклятие! У меня нет времени! Слушай. Иди туда. Тебя спросят про ведьму Магду.
— А, Маглейн! — слегка оживился батрак. — Знаю её. Тебе-то что? Ты ж вроде на другой женат. Вспомнил я жену твою. Ох, и навредила она мне, ох, и навредила...
Лонгин понял, что убийца пьян.
— Послушай, — нетерпеливо потребовал он. — Тебя спросят про Магду. Говори что хочешь, но тяни время. Слышишь?
— Слышу, — лениво отозвался батрак. — А мне-то с того что будет?
Лонгин снова выругался, порылся за пазухой и кинул батраку кошель, тяжело звякнувший в руках.
— Потом ещё получишь, — посулил он. — Только сделай как я сказал, слышишь?!
Батрак взвесил кошель.
— Тебе-то что за дело?
— Жена предсказала, — помедлив, признался волшебник.
Батрак похабно заухмылялся.
— Тебе смешно, а мне хоть домой не возвращайся, — разозлился волшебник. — Словом, тяни время как можешь дольше, слышишь?
— Да уж как не слышать-то, а, не глухой, чай, — хмыкнул батрак и побрёл в сторону судилища.
Лонгин же помчался дальше — туда, где у подножья холма он оставил своего бешеного коня. Ему надо было спешить.
Магда на встречу не собиралась. Не такой уж она была дурой, и говорить за неё было некому. Она сидела у себя дома. Люди Флегонта не стали его жечь — они установили здесь засаду, надеясь, что ведьма вернётся сюда за своим добром. То, что здесь тайком побывала вампирша, они не поняли.
Прибраться в доме требовало труда, но как раз к ночи накануне солнцестояния всё было закончено. Спать ведьма не ложилась. Она окружила свой дом самыми сильными заклинаниями, которые только знала, окурила волшебными травами, зашептала углы, окна, крышу... Магда знала: в эту ночь, единственную ночь в году — она в опасности. Магда знала — община не простит ей потери силы. Община не простит ей ничего. У проклятых это не принято — прощать.
Ночь ещё не перевалила за середину, когда в ставню постучали. Магда покачала головой и зашептала новое заклинание. Кто бы ни хотел её видеть, этой ночью она не выглянет ни в окно, ни за дверь.
— Магда, — проникновенно позвал знакомый голос.
— Поди прочь, — процедила сквозь зубы ведьма, узнав вампира. — Я расплатилась с тобой сполна. Поди прочь.
— Открой мне, — снова позвал Липп. — Приблизим Освобождение, сестра.
Ведьма не собиралась двигаться с места. Не собиралась подходить к двери. Так от чего же она шагнула к ней и откинула щеколду?
— Приблизим Освобождение, брат, — неуверенно согласилась она.
Вампир шагнул через порог и огляделся.
— Уютно тут у тебя, — хмыкнул он, оглядывая кухню изучающим взглядом и щурясь на зажжённые свечи. Огня в очаге этой ночью ведьма не разводила. — Не то что в Гандуле... ты знала, что там встречи проводятся? Вир, оказывается, хитрец... хитрил, мудрил, но всё-таки Вейму выкупил. Там сейчас шумно...
Липп присел на скамью, потянулся и лениво зевнул.
— Хорошо тут у тебя, — подытожил он.
— А ты прямиком со встречи? — уточнила Магда.
— Ну да. Нас там с Веймой судили... тебя тоже, к слову.
— Судили?! — насторожилась Магда.
— Ну да. Нас к смерти приговорили, про тебя думают пока...
Он перехватил испуганный взгляд Магды и снисходительно объяснил:
— Говорю тебе, Вейму муж выкупил. А за меня вот заступиться было некому...
— Что же ты тут тогда делаешь? — усмехнулась Магда. — Как отоврался?
— Да так... — неопределённо бросил вампир и поднялся на ноги.
Магда перехватила его взгляд и собралась было попятиться, но передумала. Был Липп на удивление расслаблен, спокоен и как-то даже едва ли не счастлив.
— Тебе Вейма рассказывала когда-нибудь историю про скорпиона, который просил лошадь перевезти его через реку? — как бы невзначай спросил Липп и сделал шаг вперёд.
— Что-то говорила, — удивилась вопросу ведьма. — Он, вроде бы обещал не кусаться, но не сдержал слова.
— И сказал: сожалею, но такова моя природа, — подхватил вампир.
— Глупая история, — хмыкнула ведьма.
— Не скажи, — покачал головой Липп. Он поднял руку — и все свечи погасли. Сделал манящий жест — и ведьма без колебаний шагнула вперёд, прямо в его объятья.
— Сожалею, — холодно усмехнулся вампир. — Но такова моя природа.
...когда с чёрного коня спрыгнул запыхавшийся всадник, свечи ещё были тёплыми, но ни вампира, ни ведьмы в доме уже не было...
...потом, ещё много лет спустя, весь Латгавальд шептался, мол, знахарь-то у них по всей стране известен, у него даже чёрные волшебники зубы лечат — ибо помнили, как в одну неласковую ночь носился на бешеном чёрном коне разозлённый маг и угрожал отправить всю деревню в преисподнюю, если ему сейчас же не покажут дом знахаря, и к ведьме ехать наотрез отказывался. Повстречав же знахаря, норов поумерил, соскочил с коня и шепнул знахарю несколько слов, после чего уже без крика последовал за мрачным Исваром в его хижину. Что там у них было — знахарь не рассказывал, но только с тех пор нет-нет, а поставит на стол в кабаке не тавлею, а такую причудливую доску, что непонятно, как и смотреть на неё, не то что играть на ней.
Магда не помнила пути до Гандулы, за что она могла бы быть благодарна Липпу... если бы он не принёс её умирать.
За то время, которое ему потребовалось на дорогу, судилище изменилось. Ушли оборотни, забрав с собой Вира, Вейму и Арне, ушли вампирши, отправившись отведать припасённое для них учениками блюдо, зато скамью, где прежде сидели представители стаи, заняли, сдвинув ближе к товарищам, два пожилых колдуна и старая совсем ветхая старуха — одна из главных наставниц в Бурой башне.
Липп отпустил Магду и велел ей проснуться. Старый Ватар переглянулся с оставшимся судьёй-вампиром. Тот кивнул. Они оба вопросительно посмотрели на старуху.
— Что-то они без нас решили, сестричка, — еле слышно шепнул на ухо Магде Липп.
— Книгу! — коротко потребовала наставница. Магда знала её, но никогда у ней не училась, та принимала только избранных, выбирая по непонятным никому правилам. От этого простого приказа всё внутри у девушки похолодело, хотя, казалось бы, какая теперь разница...
Книга — та самая тетрадь в красном переплёте, в которую Магда плескала провидческим зельем тогда, незадолго до полнолуния.
...целую жизнь назад...
Любой брат-заступник был бы счастлив поймать ведьму с книгой, ведь в ней сами собой появляются записи обо всех сотворённых ведьмой чарах, обо всех её делах и поступках, обо всех клятвах, которые она дала — и обо всех, которые преступила. По таким книгам старые ведьмы учат молодых. И ещё в Башне, из поколения в поколение учениц и учеников передаётся самое главное тайное знание: как заставить книгу записывать только то, что не стыдно будет потом показать на встрече. Дурные дела, вред, причинённый слепым, обман, сотворённый с именем Заступника — Надзирателя — на устах... Всё, что может отвернуть души людей от Создателя и повернуть к единственному, к последнему другу всех, на горе рождённых в мире, — к Освободителю. Всё, за что на встрече похвалят. Не те мгновения слабости, которые случаются даже с лучшими из прозревших. И Магда частенько обновляла эти чары, да вот беда — едва она лишилась силы, книга исчезла. А когда силы вернулись...
Под строгим взглядом наставницы Магда запустила руку за пазуху. Книга — не совсем материальный предмет, она создана колдовством и чарами и она не может не быть под рукой... Пальцы девушки нащупали крошечную тетрадку, которая выросла в руках, едва была извлечена наружу.
Когда силы вернулись, книга заново создалась, и это означало верную смерть, потому что новую книгу Магда не зачаровывала. Даже не знала, что могло там оказаться: вся её жизнь или только то, что произошло после возвращения сил.
Старая ведьма — её звали Ульберга, вспомнила девушка, — нетерпеливо щёлкнула пальцами. Молодой колдун — его Магда не знала, — подскочил, отнял книгу и протянул наставнице с низким поклоном.
— Он её боится, — тихонько хмыкнул Липп. — Даже стоять рядом боится.
Магда не ответила. Чары вампира больше не сковывали её, но и без них бежать было некуда. Её привели на встречу, она отступница. Она умрёт. Оставалось только принять смерть с достоинством, как подобает дочери рыцаря.
Наставница открыла книгу, перевернула несколько страниц и всмотрелась в неровные строчки. Пролистнула ещё несколько страниц. Перевела взгляд на стоящую перед ней девушку, потом на вампира за её спиной. Хмыкнула. Снова смерила их строгим взглядом.
— В самом деле... — медленно произнесла Ульберга, — этот милый мальчик и не думал отступать с нашего пути... Как интересно... Ватар, забирай его себе и научи никогда не переходить дорогу ведьмам. Он достаточно наказан.
Вампиры поспешно поклонились старухе, остальные прозревшие и не думали прекословить. Судья крутанулся на месте и улетел летучей мышью, Ватар по-человечески подошёл к ученику и, положив руку на плечо, повёл к выходу с места судилища. Магда поняла: они тоже боялись. Хотя и говорили, что ведьмы не способны причинить вред вампирам своим колдовством, за долгие годы Ульберга, видимо, научилась и не такому. Липп только успел повернуться и подмигнуть девушке, прежде чем его вытолкали вон. Магда нашла это подмигивание совершенно непристойным жестом — если учесть, что он выкупил свою жизнь, отдав её умирать.
...на этот раз никто не поможет...
— Ты, — ткнула пальцем перед собой Ульберга, — безмозглая девчонка! Ты осквернила обряд в честь Освободителя, ты привела на него служительницу белой магии!
Магда заставила себя прямо встретить взгляд старой ведьмы.
— Ты поставила нужды слепых выше прозревших! — продолжала та. — От твоих игр с белой магией пострадал не только вампир, нарушивший границы твоих владений, но и наш брат, Медный Паук, который...
— И-та я! — раздался пьяный голос и Виль ввалился в судилище, как будто стоял снаружи и устал ждать, пока его позовут. — Я! Я пострадал.
— Приблизим Освобождение, брат, — обратилась к нему Ульберга.
Виль вперил взгляд перед собой, отшатнулся, икнул, но ответил как положено:
— Жду Освобождения, сестра. Жду-не дождусь, давно уже...
— Раз ты здесь, — предложила старая ведьма, — расскажи нам, что случилось в это полнолуние, когда отступница привела на обряд белую волшебницу.
— О! — расплылся в улыбке батрак. — Белая волшебница... Та девка, которую Маглейн из лесу выкликала?.. Вот это женщина! Она... она...
Виль принялся рассказывать о том впечатлении, которое на него произвела Виринея, в подробностях останавливаясь на каждой привлекшей его внимание части тела, и Магда невольно поразилась его отваге. Говорить... думать такое о жене чёрного мага... Да Лонгин его разложит по семи планетам, двенадцати созвездиям и сотрёт в порошок!
А Виль болтал, как ни в чём ни бывало, нанизывая одно пьяное откровение на другое и ничуть не смущаясь вытягивающимися лицами собравшихся.
Ульберга топнула ногой и земля под ней содрогнулась.
— Пьяный дурак! Кого волнуют ей прелести! Тебя вызвали, чтобы ты рассказывал о Магде!
— А, Маглейн! — ещё больше обрадовался батрак и перевёл взгляд на девушку. — Так вот же она!
— Рассказывай! — нетерпеливо потребовала старуха.
Виль вгляделся в её лицо, словно пытаясь понять тайный смысл приказа.
— Маглейн, — повторил он имя молодой ведьмы и взмахом руки предложил все посмотреть самим. — Она тоже ничего. Такая... такая... ух!
Пьяный язык убийцы продолжил болтать, описывая уже саму Магду и те желания, которые она будто бы вызывала.
"Я превращу тебя в жабу! — с бессильной злостью думала девушка, краснея от тех подробностей, которые Виль вдохновенно приводил. Ей странным образом расхотелось умирать. Жить было необходимо — дожидаясь того часа, когда удастся загнать всё, сказанное сегодня, Вилю обратно в его поганую глотку.
— И вот тогда я бы её... — вещал батрак.
...в ужа! В тритона! В червяка! В мелкую ползучую тварь!..
— А потом, стало быть...
...в червяка и раздавлю каблуком. Или, нет, в паука и перетру в ступке!
— Замолчи! — закричала Ульберга. — Рассказывай, какая магия творилась на том обряде.
Виль икнул и почесал в затылке.
— Дык, я ведь магии-то не обучен, — сообщил он.
— Что они сделали с тобой, Медный Паук? — с трудом сдерживаясь, чтобы не скрежетать зубами, уточнила вопрос старая ведьма.
Виль отвязал от пояса флягу, поболтал в воздухе возле уха и надолго к ней приложился.
— Ничего, — грустно ответил он. — Такая ночь была... эх! И ничего!
К старой ведьме подошёл один из общих старших братьев и заглянул в книгу. Она гневно ткнула пальцем в нужные строчки.
— Значит, ты отрицаешь, — уточнил высший посвящённый, — что происками белой волшебницы был лишён дара, данного тебе при посвящении?
Виль постоял, слегка покачиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям.
— Н-н-не помню, — признался он. — Не почувствовал.
Общий старший брат перелистнул несколько страниц.
— Но подаренная тебе незаметность пропала, ведь тебе пришлось обращаться к ведьме Магде, чтобы уйти от погони баронов?
— К Магде? — переспросил батрак. — А, да! Хорошо мы тогда с Маглейн погуляли... ночка была...
Нет, превращу в лягушку, и сварю в масле... нет, в молоке, нет, лучше...
— Капризная попалась! — продолжал соловьём разливаться убийца, — то ей воду натаскай, то ей хворост собери, то ей костёр разведи... и тут, вы представляете, я уснул!
Ульберга скрипнула зубами.
— Тебя опоила ведьма Магда и помешала выполнить задание, данное тебе твоим старшим братом, — напомнила она.
