— Ох, Всевышний, — вырвалось у меня, и мужчина рассмеялся.
— Ангелок, какая же вы у нас красавица, — умиленно вздохнул Самель.
— Ага, — кивнул Мельник, не сводивший с меня взгляда.
— Настоящий ангел, — вставил Кузнечик.
— Но-но, своей жене комплименты могу говорить только я, — одернул их боцман. — Дорогая, вы очаровательны, — сказал он, взял меня за руку и коснулся ее губами.
— Очень красивый, — согласно кивнул Бонг.
— А теперь вперед, спасать капитана, — уже привычным тоном произнес господин Даэль.
Мы дружно кивнули и поспешили в карету. Пока мы доехали до места, я узнала, что ношу титул — графиня. К тому же имя мое сменилось на Ангелар Даэлано. Моего нынешнего супруга зовут — Нартан, впрочем, имя боцмана осталось прежним. Лекарю тоже ничего менять не стали, он сам не захотел ничего выдумывать. Охранников назвали просто и без затей — Дуболом и Молот, причуда графа, мужчинам понравилось. Эрмину и Кузнечику предстояло ждать в карете, потому их тоже не затронули изменения.
Моя решительность несколько поколебалась, когда мы въезжали в городские ворота, не запиравшиеся на ночь. Но нас все равно остановили, чтобы узнать с какой целью, мы въезжаем в Ардос ночью. Самель — Дуболом проревел с козел, что его хозяева вольны развлекаться, где, когда и как вздумается.
— В чем дело? — напыщенно вопросил "граф", выглядывая в окошко.
Набравшись смелости, я громко и капризно спросила:
— Дорогой, долго еще?
— Терпение, моя прелесть, — елейным голосом ответил боцман, оглядываясь на меня. — Только узнаю, что нужно этому господину.
Бонг и Мельник, нынче Молот, усмехнулись. "Графу" пришлось блеснуть золотой монетой, после этого нас пропустили и сразу забыли, что такие тут проезжали. Когда карета остановилась через улицу от здания тюрьмы, к нам черной тенью метнулся один из матросов, отправленный сюда заранее, чтобы выяснить необходимые сведения.
— Разрешение на осмотр товара дает только начальник тюрьмы, — сказал он. — Его дом через квартал.
Вскоре Даэль уже стоял у дома начальника тюрьмы и стучал набалдашником трости в дверь. Ему открыл сонный привратник.
— Могу я видеть господина начальника тюрьмы по срочному делу, — гордо осведомился "граф".
Его впустили, и мы остались мучиться неизвестностью. Меня начало лихорадить от волнения и, что уж скрывать, страха. И как матушка умудряется проделывать все свои номера? Так ведь и от разрыва сердца умереть можно. Бонг протянул руку и сжал мои пальцы.
— Смотреть в глаза, — велел он.
— Я их толком не вижу, — виновато ответила я.
— Слушать голос. Ты смелый женщина. Ты нужен Вэю. Ты сможешь.
Я прикрыла глаза и выровняла дыхание. Не знаю, как у него это получалось, но голос словно задел в моей душе нужную струну, и я расслабилась, снова поверив, что у меня все получится.
— Главное поймать кураж, — сказала я. — Так говорит моя матушка.
В этот момент вернулся наш граф. Он заглянул в карету и протянул ко мне руку.
— Идемте, моя прелесть, начальник тюрьмы любезно согласился отвезти нас лично. Тин, Дуболом и Молот, за мной. Эрмин, карету остановишь недалеко от тюрьмы.
Я вложила пальцы в предложенную мне ладонь, и она ободряюще сжалась. Я улыбнулась боцману, выбираясь из кареты. Оглядевшись, я заметила другой экипаж, выезжающий из ворот особняка начальника тюрьмы. Я положила пальцы на согнутый локоть Даэля, и он повел меня к чужой карете. К счастью, она оказалась достаточно вместительной, чтобы мы все смогли в нее сесть. Самель опять разместился на козлах, рядом с кучером. По-моему, тот испугался нашего кока.
— К чему вам столько народа, любезный граф Даэлано? — удивился начальник тюрьмы.
— Вы смотрите на мою жену и спрашиваете — зачем, — возмутился боцман. — На такую красавицу всегда найдутся охотники, — ревнивым тоном закончил он.
— Ах, возлюбленный мной, вы, как всегда, завышаете мне цену, — кокетливо отозвалась я и сама поразилась, насколько естественно это вышло.
— Если бы, — проворчал "граф". — Кстати, позволь представить тебе сего любезного человека. Начальник тюрьмы, господин Агеро. Моя супруга, господин Агеро, ее сиятельство, графиня Ангелар Даэлано. Целовать руку лишнее, — тут же остановил он мужчину в его попытке быть галантным.
До тюрьмы разговор вели только "граф" и начальник тюрьмы. Я слушала, как боцман расспрашивает о живом товаре, выспрашивая, кто есть требуемого нам возраста. Агеро уверял, что выбор имеется, и что дражайшая графиня непременно найдет слугу на свой вкус. Для чего нужен раб их сиятельствам, мы пока не оглашали. В ворота тюрьмы нас пропустили без проволочек, что было понятно, все-таки мы ехали на карете начальника.
Господин Агеро провел нас в достаточно светлую комнату. Мы с "мужем" расположились на стульях, лекарь и Молот за нашими спинами. Дуболом встал у дверей. Пока мы ждали "товар", нам принесли вина и фруктов.
— Однако покупателей здесь ценят, — усмехнулся Даэль. — Ангелок, — тихо продолжал он, — капитана нам не покажут, поэтому приготовьте весь ваш арсенал капризов и стервозности, чтобы вытребовать его появления, а так же продажи. Будем надеяться, что алчность победит страх начальника.
— А если нет? — с содроганием спросила я.
— Будем надеяться на лучшее.
Обсудить наши действия в случае неудачных торгов мы так и не успели. Двери открылись, и нам ввели десять человек. От запаха их грязных тел я зажала нос и скривилась. Тут даже ничего придумывать не пришлось.
— Это что? — вопросила я, указывая пальчиком на мужчин, закованных в цепи. — Я с этим?! Никогда!
— Дорогая, — увещевал меня "супруг", — вы не смотрите на то, как они выглядят сейчас. Мы же отмоем, очистим, надушим. Приглядитесь хорошенько.
Он подал мне руку, и мы подошли к узникам. Молодой человек, лет двадцати пяти, растянул губы в ухмылке, обнажая гнилые зубы. Меня тут же окутал смрад его дыхания, и я еле удержала позыв тошноты.
— Убрать это дерьмо, — рявкнул "граф".
Самель споро оттащил неприятного человека в сторону и вышвырнул его за дверь, брезгливо отряхнув руки.
— Прелесть моя, вам совсем нехорошо? — закружил вокруг меня "супруг".
— Вы мне за это ответите, негодный вы выдумщик, — в моем голосе зазвенели истеричные нотки. — Это было отвратительно! Пусть остальные покажут зубы, — уже более деловито потребовала я.
— Откройте пасти, рвань, — велел надзиратель, приставленный к заключенным.
Более-менее хорошие зубы нашлись только у четверых из оставшихся девяти. Я брезгливо скривила губы.
— Этот страшный, фи, — указала я на первого веером. — Этот тощий. Этот совсем дурно пахнет. А этот рябой. Нет, мне никто не нравится.
— Курва богатенькая, — презрительно сплюнул на пол дурно пахнущий.
Я схватилась за сердце, супруг за меня, не давая упасть на пол, открыл мой веер и ожесточенно обмахивал, пока Молот выбивал зубы и этому претенденту.
— Душенька, — сокрушался боцман, — как вы?
— Я вас ненавижу, — простонала я. — Подите прочь.
— Но если я отойду, вы же упадете, — горячо заспорил со мной "граф".
— Тогда держите, — подумав, согласилась я. — И машите, машите же!
Пока длилась наша "семейная" идиллия, в комнату ввели новую партию заключенных. Но и среди них не было капитана. После третьей партии все мужчины подходящего возраста закончились.
— И это все?! — возмутился "граф".
— К сожалению, да, — развел руки начальник тюрьмы.
— Если вы мне сегодня же не найдете мужчину, я... я пущу к себе, — я огляделась и ткнула пальцем в лекаря. — Вот его!
— Невозможно, Ангел! — возмутился мой фальшивый супруг. — Я объяснял тебе, что не смогу подолгу выдерживать твои игрушки, а Тин мне нужен, он же лучший лекарь в нашей округе, я не смогу его убить!
Никогда не ожидала, что могу так истово топать ногами и кричать с надрывом в голосе, да еще такие вещи:
— Зачем? Зачем вы женились на мне, если не можете удовлетворить своей жены так, как ей надо?! Я иссохну с вами и состарюсь раньше времени! У меня вылезут волосы, я стану уродиной! Нат, вы погубили меня, — рыдания вырвались из моей груди. — Ненавижу вас!
— Но что я могу сделать, если закончились все мужчины? — боцман и сам едва не плакал.
— Пусть ищут лучше! — воскликнула я. — Я хочу любовника, черт вас возьми, возлюбленный! Мне нужно животное! Не тот скот, что приводили сюда. Мне нужно настоящее животное. Пусть он будет не идеален во внешности, но я хочу видеть в нем мужчину. Страстного, горячего. Настоящего жеребца. Подайте мне животное! Найдите хищника в человеческом обличье! Платите любые деньги. Я ХОЧУ!!!
Даэль обернулся к господину Агеро и молитвенно сложил руки.
— Я заплачу вам в три раза больше, в пять раз больше, если вы найдете нам еще хоть трех человек на выбор! — воскликнул он. — Умоляю, или вы убьете нас! Это уже третья тюрьма, где мы не находим нужного нам. Вы даже не беспокойтесь, через месяц-другой мерзавец сдохнет, но сейчас он нам нужен! Господин Агеро, я встану перед вами на колени!
Начальник тюрьмы так опешил от нашего страстного спектакля и напора, что неуверенно кивнул.
— Один еще есть, но его завтра должны казнить. Я не могу показать его вам.
— Пусть покажет! — воскликнула я. — Нат, или я посмотрю на этого заключенного, или пеняйте на себя!
— Прелесть моя, но он тоже может вам не понравится, — растерялся "граф".
— Пусть покажут! — я взвизгнула и снова топнула ногой.
— Господин Агеро! — снова накинулся на начальника тюрьмы боцман. — На колени... Любые деньги... Ваш должник, на всю жизнь... Только покажите!
— Одни минуту, — пролепетал мужчина и крикнул. — Приведите пирата.
— О-о-о, — восторженно застонала я. — Пира-ат.
Я залпом выпила вино из своего бокала, настолько пересохло в горле. Подумала и выпила вино из бокала боцмана. Лекарь за моей спиной кашлянул, но я лишь отмахнулась. Упала на стул, открыла веер и спрятал за ним пылающее лицо. Правда, отчего больше оно пылало, от всего, что я сказала, или от вина, сказать было сложно.
— Какого черта? — услышали мы рев Лоета из коридора. — Я спал! Могу я хоть перед смертью выспаться? Скоты!
— О-о, — насмешливо протянула я. — Животное. Оно!
— Любовь моя, но ты же еще его не видела, — покачал головой "граф".
— Я его уже слышу! — расплылась я в довольной улыбке.
Лоет вошел в комнату, гордо задрав подбородок. Он был сейчас необычайно хорош. Пренебрежительный ко всем и вся, с холодным презрением взирающий сверху вниз на окружающих. Я вскочила с места и бросилась к нему.
— Всевышний! Какая невероятно привлекательная сволочь! — воскликнула я.
В глазах пирата мелькнуло изумление, но на этом все узнавание закончилось. Он окинул меня презрительным взглядом и отвернулся.
— Зубы, пусть покажет зубы, — подсказал Дуболом.
— Что? — зарычал капитан.
— О, да, зубы! Я хочу видеть его зубы, возлюбленный, — я капризно оттопырила нижнюю губу и топнула ножкой. — Нат, пусть этот жеребец покажет мне зубы.
— Дамочка, может, вам кое-что другое показать? — осклабился наш мерзавец и двинул в мою сторону пахом. — Можете даже потрогать, я не против.
— Зубы! — я снова топнула ногой. — Дуболом! Молот! Откройте этому зверьку его пасть, — уже кокетливо закончила я и стрельнула в пирата глазками поверх веера.
Самель и Мельник послушно подошли с двух сторон и схватили своего капитана за руки, не позволяя ему шевельнуться. Боцман подступил к Лоету с совершенно непроницаемым лицом. Глаза Вэя расширились, но, кажется, он все еще не верил, что мы это сделаем.
— Мне долго ждать? — высокомерно спросила я. — Тин!
— Да, моя госпожа, — без ошибки произнес лекарь и широко улыбнулся.
"Граф" схватил голову капитана, не позволяя тому отвернуться, и Бонг умело разжал Лоету челюсти.
— Ну, что там? — спросила я, постукивая носком сапога об пол.
— Здоровые, — ответил лекарь. — Нижнего заднего нет, выбит. Мне провести весь осмотр?
— Я сама, — ответила я и подошла ближе.
Лоет посмотрел на меня и искренне сказал:
— Убью.
Проигнорировав угрозу, я обошла его вокруг, провела рукой по широкой спине и ощутила, как напряглись мышцы мужчины. Самое ужасное, что кураж я поймала. Да еще и вино расслабило настолько, что, ухмыльнувшись, я с силой ударила капитана по его упругому седалищу. Затем вновь встала впереди и заглянула в глаза. Лоет изломил бровь, насмешливо глядя на меня.
— И что дальше? — спросил он. — Рискнешь?
Глядя ему в глаза, я протянула руку и, сама не веря, что это делаю, потрогала то место, до которого и у супруга боялась дотрагиваться. Сжала пальцы, гулко сглотнула и протянула:
— О-о-о... Возлюбленный, — позвала я.
— Да, душенька, — подскочил ко мне боцман, хмыкнул и оторвал мою руку от того места, за которое я все еще держалась. Я тут же отвела глаза от капитана, на лице которого застыла целая смесь из иронии, самодовольства и изумления.
— Я его хочу, — решительно заявила я. — Купи мне его. Это то, что мне надо. — Бросила взгляд на Лоета и искренне произнесла. — Животное.
— Господин Агеро, мы его берем! — воскликнул Даэль. — Ты счастлива, любовь моя.
— О, да, — ответила я уже ядовито и огляделась в поисках вина.
Начальник тюрьмы неуверенно вел торг, боцман напирал, и они уже начали договариваться о сумме, когда снова распахнулась дверь, и в комнату влетел неприятный мужчина. Он был белес, почти бесцветный. Рыхлый и взъерошенный. Лицо Лоета скривилось, Агеро побледнел, Даэль помрачнел. Я непонимающе взглянула на мужчину.
— Какого дьявола? — воскликнул неизвестный скандальным голосом. — Этот подлец должен быть повешен, а не продан! Гони всех вон, или завтра же лишишься своего места!
После этого мужчина смерил нас неприятным взглядом водянистых глаз и вышел.
— Успели доложить, — сдавленно прошептал Агеро. — Прошу простить, любезный граф, сделка отменяется. — И кивнул надзирателям. — Увидите заключенного обратно в камеру.
— Что происходит? — недоуменно спросила я. — Кто этот неприятный человек?
Ответил мне сам Вэйлр:
— Главная гнида. Градоначальник.
После этого развернулся и позволил себя увести, но в дверях обернулся и весело подмигнул мне:
— Дамочка, моей последней мыслью будете вы, клянусь.
Я растерянно смотрела на закрывшуюся дверь. Затем перевела взгляд на Даэля.
— Уходим, дорогая, здесь нам делать уже нечего, — сказал он, приобнял меня за плечи и повел прочь.
Я обернулась и посмотрела на закрывшиеся ворота тюрьмы.
— Но это не может быть все, не может! — воскликнула я.
Господин Даэль мне не ответил.
Глава 29
Рассвет застал нас на постоялом дворе. Меня пытались заставить поспать, но я отказалась, не желая оставаться в стороне от происходящего. Но обо всем по порядку. Покинув тюрьму, мы отправились к ожидавшей нас карете. Кузнечик, Эрмин и тот матрос, который добывал необходимые сведения несколько секунд вытягивали шеи, глядя на за спины, пока боцман не произнес:
— Хлебала закрыли, ничего не вышло. Свинячий потрох приперся и все испортил.
