Пока Андрей приходил в себя после пьяно-наркотического дурмана, в моем распоряжении были все его деньги. А это больше, чем у меня. Тем более, он их никогда не считал, с детства привыкнув, что у него ничего не может закончиться. Так что, дождавшись, пока он уснет, я вытащила из кармана куртки толстый бумажник и поехала себе за верхней одеждой, зонтом, сапогами, а так же за едой. Мои же деньги были надежно спрятаны в части моего небольшого гардероба.
— Пойдешь со мной сегодня? — предложил Андрей, стоявший у зеркала и пытавшийся справиться с пуговицами рубашки, которую он зачем-то нацепил. — Много народу будет.
Я поболтала ногой в воздухе и откусила еще яблока.
— Не хочу.
— Брось.
— Сказала же, не хочу. Ты когда домой поедешь?
Он легко пожал плечами и подбоченился, чтобы лучше видеть себя любимого.
— Не знаю. Скоро, наверное. А что, ты ехать не собираешься? Здесь останешься?
— Все может быть, — туманно протянула я. — Иди один. Я буду спать.
— Саш?..
— Что?
Он ко мне близко подошел, опустился на корточки и руками скользнул мне под поясницу. Я попыталась встать, но Андрей не позволил.
— Чего тебе? — настойчиво повторила, стараясь не обращать внимания на его прикосновения.
Парень стремительно склонил голову и больно поцеловал, укусив за язык. Я со всей дури залепила ему подзатыльник и отпихнула от себя. Андрей некрасиво приземлился прямо на задницу, ошарашенно потирая горевший затылок и щеку.
— Ты че?
— Это ты че!
— Я думал...
— Плохо думал, значит, — парень разозлился, и я поспешила чуть сгладить острые углы отношений. Проблемы мне ни к чему. — Я не хочу пока ничего и никого, понимаешь? И я не хотела тебя бить. Прости.
Улыбнулась извиняюще, дождалась, пока выражение его лица смягчиться, и снова легла на диван. По сути, Андрея я не интересовала, так как оказалась скучна для него. У него же были куда более интересные развлечения — травка, водка и доступные сговорчивые девочки. Мой образ в его глазах потускнел.
Иногда, оставаясь в одиночестве, я рассматривала выключенный телефон и сим-карту и испытывала острое желание его включить. Не исключено, что стоит мне только нажать на красную кнопку, как трубка с силой завибрирует в моих руках, высвечивая сотни неотвеченных звонков и один входящий. Я как на канате балансировала, если честно. Прошла неделя, меня никто не трогал, не искал...и образ Марата перестал восприниматься так болезненно и остро. Не то чтобы забывался, просто время его слегка запорошило. Чем дальше я становилась от Марата, тем свободнее и спокойнее себя ощущала. Мне это нравилось.
Но забыть...наверное, нельзя забыть человека, который дал тебе жизнь. Пошлость скажу, но лично мне жизнь дали не мать с отцом, которых я никогда не видела, и не акушерки, наградившие нелепым именем, а именно Марат. Даже в этом он всех сделал.
Но постепенно я забывала, и начала по-настоящему выздоравливать. Ходила в музеи, в кино, посещала местные достопримечательности, ездила по городу, правда, оплачивал мои удовольствия Андрей, пусть и не знал об этом. Мысленно я говорила ему спасибо. Время отдыха подходило к концу. Надо было решать, как жить дальше.
Я не сомневалась, что Марат меня просто так не отпустит. Возможно, он сжалился и дал мне передышку, но снять замок с клетки...нет. Надо было предпринимать что-то, и почему-то работа мысли вдали от чечена поразительно активизировалась, перейдя в режим нон-стоп. Я перебирала варианты, пересчитывала имевшуюся наличность и даже посетила ломбард, узнав примерную стоимость украшений. Всерьез задумывала купить документы и уехать заграницу. В Америку. Она большая и далеко, английский я знаю. И я была на сто процентов уверена, что у меня все наладиться. Стоит только оказаться подальше от чечена. Как можно дальше.
Были еще несколько вариантов, связанные, в главную очередь, с мужчинами, которых я узнала за прошедший год. Нужно было найти такого, который был бы сильнее и влиятельнее Марата, хотя и это рискованно. Все равно что дразнить разъяренного и пышущего жаром быка, помахивая у него перед носом красной тряпкой.
Периодически в памяти всплывал Слава, но сразу же отбрасывался. Залмаев наверняка все так сделал, чтобы этот мужчина и не поглядел в мою сторону. Хотя Слава стал бы легким и безболезненным решением моих проблем. Иногда я думала, что при личном разговоре могла бы ему что-то объяснить, в чем-то убедить, но он, скорее, меня по стенке размажет и слушать не будет.
К сожалению или счастью мои мысли материализовались. В историческом центре Питера я чисто случайно заметила Славу, выходившего из машины вместе с неизменной охраной. Мужчина зябко передернул плечами, с долей брезгливости огляделся по сторонам, обозревая не слишком чистую улицу, и поднял воротник, скрываясь от моросящего дождя.
— Слава! — окликнула я и сделала несколько шагов к нему. Охрана тут же преградила мне дорогу. — Подожди.
Он нахмурился, но практически сразу меня узнал. Выражение легкого удивления сменилось на холодную ярость. Мишка мишкой, но и медведя не стоит злить.
— Что?
— Я могу с тобой поговорить? — сглотнула и робко поглядела ему в лицо. — Если ты не занят.
— Я занят, — отрезал он.
— Это не займет много времени, Слава.
— Вячеслав Семенович, — будь я более восприимчивой, околела бы от холода его тона.
— Вячеслав Семенович, — послушно повторила и поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть грузного и недовольного мужчину. — Пожалуйста. Мне только поговорить.
Поколебавшись, он коротко кивнул своим ребятам, и те отошли в сторону, пропуская меня вперед. Не глядя на меня, он зашел в ресторан. Я засеменила следом, выглядя более чем жалко в обычных черных джинсах, черных ботинках на шнуровке и с тряпочным рюкзаком на плечах. Не чета той девушке, которую он имел честь лицезреть.
Разговор долго не клеился, а Слава не делал никаких попыток мне помочь. Он молча заказывал себе — только себе! — обед, говорил по телефону и изредка демонстративно поглядывал на часы, не слишком тонко намекая на то, что мне пора. Я умела притворяться и по возможности даже просить прощение, но только не совсем представляла, за что именно. На ум ничего не приходило.
— Ты...вы, — с извиняющей улыбкой исправилась и продолжила: — Не нужно вам было приходить тогда к Марату. Я бы сама все рассказала.
Он непочтительно фыркнул.
— Нужна ты мне! Я вообще поражаюсь твоей наглости, девочка. И самомнению, кстати, тоже. С чего ты вообще взяла, что меня интересуешь? Мне стоит пальцами щелкнуть, и твоя голова мне на блюде подана будет. Понимаешь?
— Понимаю. Позволь объяснить. Я...не хотела тебе врать, поверь.
Слава закатил глаза и убрал локти со стола, освобождая место для блюд, которые принес подошедший официант. Я вцепилась в салфетку.
— Просто выслушай, пожалуйста, — его равнодушное пожатие плеч я посчитала призывом к действию.
Я старалась говорить кратко и по делу, без всяких моральных терзаний. И...да. Я соврала ему, сказав о том, что Марат удерживает меня насильно. Выдумала другую историю, вроде бы нашу, только утрируя краски. Хотя если с другой стороны посмотреть, то и не врала почти. Чечен же удерживает меня силой? Удерживает. И не важно, что я не хочу уходить, а хочу стать просто равной. Он меня бьет? Бьет. Пусть я и дразню его. Убивает? А вот здесь не солгала. Убивает.
— Отвратительно выглядишь, — потерев подбородок и упитанную шею, подытожил Слава. Но не смягчился, нет, просто...я успокоила его самолюбие. Чему-чему, но этим я овладела в совершенстве.
— Как я еще должна выглядеть? Я только из больницы выписалась.
— Вот как? Болела?
— Да. Нервным срывом, — беззаботно кивнула, делая вид, что это не стоит внимания. — А ты как?
— Зачем ты все это мне рассказала? — пытливо заглянул в глаза, и я помимо воли подобралась. — Чтобы я тебя пожалел?
— Мне не нужна жалость.
— Тогда что?
Я не говорила ему о своем детстве. И не собиралась даже. В глазах одного я уже была недостойной. Пусть уж для Славы я стану равной.
— Помоги мне.
Вячеслав медленно моргнул, поднял руки и, рассчитывая каждое движение, похлопал в ладоши. Выглядело унизительно. На наш столик с удивлением оглянулось несколько людей.
— Браво. Такое самомнение я встречал лишь у твоего псевдо-брата. Надо же. Как только наглости хватает.
Провал. Окончательный. Почувствовала привкус горечи, но нашла силы улыбнуться, отложить измятую салфетку и подняться.
— Прости, что побеспокоила, — Слава не ожидал настолько быстрой капитуляции, поэтому слегка озадачился и...застыдился. Это не Марат, в конце концов, у Вячеслава совесть имеется. — Извини, что помешала есть, и...Ладно, я пойду. Всего хорошего. Удачи.
Умение превратить точку в многоточие — великое искусство. Которое я, судя по всему, сейчас освоила. Возможно, со Славой ничего не выйдет, но это лучше, чем неопределенность и его обида на меня. Лучше, чем ничего.
Прошла еще неделя. Андрей засобирался домой, да и мне задерживаться было негде. В Москве у меня учеба, чужой дом и что-то еще, о чем неохота вспоминать, но я не думала, что Марат позволит мне использовать привилегии. Чудо, что он вообще не приехал за мной и не убил никого по пути. С него станется.
Иногда я тешила себя мыслью, что чечен смирился и отпустил меня. А что? Хорошая такая мысль. Радужная. Только вот на мечту смахивает.
Отсутствие Марата, если честно, пугало до чертиков. Что он задумал? Я не понимала. Ответ нашелся сравнительно быстро.
Оставался последний день моего пребывания в культурной столице, я собирала немногочисленные пожитки и чисто случайно наткнулась на мобильник, спрятанный под тряпками, чтобы не мозолил глаза. Не утерпела и включила. Тут же вздрогнув, когда в эту же секунду зазвонил дребезжащий старый звонок. Я не пугливая, но у всех были ключи, а Андрей приходил только в полдень. Поверхностно задышала и выронила из вспотевшей ладони трубку.
За дверью оказался...Трофим. Его окутывал запах алкоголя, сигарет и чьих-то духов, но на ногах держался вполне уверенно.
— Поехали, — махнул мне рукой.
Машинально сделала шаг вглубь коридора.
— Куда? Как ты меня нашел?
— Не я. И очень просто. На мобильнике маячок.
У меня вся кровь от лица отлила.
— К-как маячок?
— Кверху каком, Саш. Собирайся.
— Я не поеду.
— А мы и не в Москву, — просветил Леха и зашел вслед за мной. Прикрыл дверь. — В ресторан поедем.
Сглотнула и снова попятилась.
— В какой ресторан? Я не поеду.
— Тебя не спрашивают. Мы здесь уже неделю.
— Где здесь?
— В Питере. Ждем, когда ты нагуляешься.
— Кто мы? — тупо глядела в одну точку и пыталась сориентироваться в ситуации. Не выходило.
— Я, Колян и Залмаев. Поехали, серьезно тебе говорю. Марат на честном слове держится.
— На каком слове?
— Пьяный он вхлам, — рявкнул Трофим, и зеркало в деревянной раме, висящее на стене, опасно качнулось. — Забирай его и делай что хочешь. А я хочу домой.
— Вы все за мной приехали? — не могла поверить.
— Нет. Мы — по работе приехали, а твой — бухать.
Для Марата это не просто уступка, а почти ломание самого себя. Я бы сказала, безжалостное ломание. Неделю сидеть и жать. Не мешать...И ведь сейчас он просто ждал меня, как бы давая выбор. А я ведь могла не ехать. На самом деле. Но, не особо мучаясь сомнениями, быстро оделась и поспешила за Лехой. Через полчаса я оказалась в прокуренном, полутемном помещении с тусклым светом. По краям танцевали девушки топлесс, в центре зала находился бар, где бармен виртуозно смешивал коктейли. Трофим потянул меня в дальние комнаты.
— Твою мать, — не выдержала я.
— Я предупреждал.
Чечена было не узнать. Помимо воли я с отвращением скривилась и передернулась. Сколько надо было выпить, чтобы напиться до такого состояния? Понятия не имею. Мягко говоря, мужчина выглядел...несвежим. И он, и его одежда. Из всех присутствующих — а здесь я еще увидела Дирижера с двумя девушками, одна из которых, завидев Трофима, сразу подлетела к нему — Марат был самым...отталкивающим, я бы сказала.
Увидев меня, мужчина радостно и довольно улыбнулся, что на него было совсем не похоже, и попытался подняться. Со второй попытки, цепляясь за край стола, сидящего рядом Николая и полупустые бутылки, ему это удалось.
— При-и-вет, — невообразимо шатаясь, Марат практически на ощупь пошел ко мне. — Приехала.
Не дошел. Вздохнул грустно, оглянулся на диван, который был всяко ближе, чем моя застывшая в дверном проеме фигура. Затем с облегчением рухнул на него и поманил меня к себе.
— Иди ко мне.
Коля несильно хлопнул чечена по плечу и подмигнул мне.
— Забирай своего. Уже готовый.
— Я вижу.
Приблизилась вплотную и охнула от неожиданности, когда оказалась у Марата на коленях. Тот снова пьяно улыбнулся и полез целоваться.
Глава 36.
Я задержала дыхание и отвернула голову влево, стараясь избежать навязчивых и излишне романтических ласк. Но чечен в пьяном состоянии, увы, своей силы не растерял, казалось, она наоборот удвоилась или утроилась. На мои маневры он не обратил никакого внимания.
Сидящие рядом пару минут за нами понаблюдали, а потом, весело хохоча и переговариваясь, принялись продолжать свою попойку. Марат тоже потянулся за рюмкой. Я мягко, на настойчиво обхватила его за широкое запястье и отвела руку в сторону.
— Тебе уже хватит.
— Да?
— Да, — с уверенностью закивала и поерзала у него на коленях, пытаясь слезть. — Поехали отсюда.
Марат радостно вскинулся.
— Домой? Поехали!
Трофим тронул меня за локоть, привлекая к себе внимание.
— Я вам такси вызвал до гостиницы. У входа стоит.
Хотя бы не думать о том, как и куда везти это тело.
— Спасибо, — негромко пробормотала и тут же потянула чечена с удобного и мягкого дивана. — Поехали, хороший мой.
Он весь был послушный, разомлевший, наверное, как кот после убойной дозы валерианы. Таким добрым Марата я никогда не видела. Мужчина все время лез обниматься и целоваться, глупости и нежности бормотал, неосознанно повышая голос, так что на нас периодически оборачивались. Трофим мне помог Марата до машины дотащить, потому что, я хоть и сильная, нести на себе почти стокилограммовую тушу не могу.
Я надеялась, что в такси Марат слегка образумится и, возможно, уснет. Но он не уснул, вместо этого продолжил меня лапать, целовать, и я еле сдержалась, чтобы не изогнуть шею, когда он мягко принялся скользить губами по нежной коже и щекотать ее колючей щетиной. У меня шея всегда была слабым местом, и пусть пьяный, но мужчина об этом прекрасно помнил. А затем совсем щекой потерся и аккуратно подул, и до меня донесся легкий и слегка сладкий аромат алкоголя вперемешку с запахом его туалетной воды.
— Прекрати, Марат, — он начал на меня наваливаться, руку под кофту запустил и прошелся ею по животу, а я изо всех сил ногтями вцепилась в его предплечье. Такое ощущение, что в ту минуту чечен ничего не чувствовал. — Перестань, я тебя прошу. Ты пьяный.
