Полковника Уолкира Тирнира и майора Артира Уиллимса среди них не было.
.VIII.
КЕВ "Пауэрфул", 58, остров Джарас, залив Джарас, Деснейрская империя
— Садитесь, джентльмены.
Дюжина старших капитанов и командиров в дневной каюте адмирала Пейтера Шейна расселись в креслах вокруг круглого полированного стола. Жак Хокинс, флаг-капитан Шейна и командир КЕВ "Пауэрфул", сел прямо напротив своего адмирала и положил папку на стол перед собой.
Солнечный свет, проникающий через иллюминаторы каюты, отбрасывал танцующие узоры на низкий потолок, отражаясь от волн, в то время как корабль стоял на якоре у острова Джарас. Имперский чарисийский флот захватил остров — немногим больше огромной овцеводческой фермы пяти миль в поперечнике — в качестве передовой базы в одноименном заливе. Пастухи, жившие на нем, были слишком мудры, чтобы оказать какое-либо сопротивление, и они были поражены, узнав, что захватчики действительно намеревались заплатить за уведенных ими овец. Остров предлагал источник воды и хорошую якорную стоянку, но не более того. Тем не менее, это было место, где люди могли сойти на берег, походить и немного размяться, а баранина была достойным дополнением к их обычному рациону.
Люк в потолке был открыт, как и иллюминаторы, на четверть, впуская дующий оттуда ветерок. Его было немного, что было прискорбно, поскольку день был невыносимо жарким, как и следовало ожидать менее чем в семидесяти милях над экватором. Камердинер Шейна суетился вокруг, следя за тем, чтобы у каждого из его гостей был наполненный бокал, затем поклонился и вышел с плавной деловитостью.
— Не ожидаю, что тема сегодняшней встречи станет большим сюрпризом для кого-либо из вас, — сказал Шейн с легкой улыбкой, поднимая свой бокал. Он с удовольствием отхлебнул и откинулся на спинку стула. — Наши приказы прибыли. Послезавтра мы начнем активные операции по всему заливу с инструкциями захватить, сжечь или потопить все, что мы найдем, с особым акцентом на каперов и верфи, которые их строят.
Его улыбка стала шире — и холоднее — когда он позволил их бурной реакции обойти стол, прежде чем продолжил.
— Задержка, — сказал он тогда, — была вызвана тем, что мы ждали наших последних прибывших. — Он изящным жестом указал туда, где капитан Симин Мастирсин, командир КЕВ "Ротвайлер", сидел бок о бок с капитаном Брикстином Эбернети, командиром КЕВ "Эрскуэйк". — Ожидаю, что они окажутся полезными.
Эбернети был одним из растущего числа офицеров ИЧФ, которые до совершеннолетия росли в качестве подданных кого-то другого, кроме короля Хааралда из Чариса. На самом деле, он был таротийцем, что все еще склоняло некоторых офицеров Старого Чариса к предубеждению против него, учитывая предательство короля Горджи III во время первоначального нападения храмовой четверки на королевство Чарис. Шейн не был одним из них, отчасти потому, что он понимал, что у Эбернети, который служил лейтенантом на борту одной из немногих галер, избежавших сражений у рифа Армагеддон, не было выбора, кроме как подчиняться приказам своего законного начальства. И, если Шейн собирался быть до конца честным, отчасти потому, что его император и императрица очень, очень ясно дали понять, что не только чисхолмцы, но и эмерэлдцы, таротийцы и даже зибедийцы теперь все чарисийцы. С их офицерами и рядовым составом следовало обращаться соответствующим образом, и Пейтер Шейн, который был ближе знаком с обоими своими монархами, чем многие служащие офицеры, был слишком мудр, чтобы спорить с ними.
Все еще было относительно мало нечарисийцев или чисхолмцев, командовавших крупными военными кораблями, но это было главным образом потому, что в любом из других государств-членов Чарисийской империи было меньше старших офицеров, когда они стали государствами-членами. Однако их число росло, и моряки не из Старого Чариса все более и более интегрировались в младший офицерский корпус. Еще через несколько лет на такой встрече, как эта, было бы много таротийских и эмерэлдских акцентов.
На данный момент, однако, прибытие Эбернети было особенно кстати, поскольку "Эрскуэйк" был одним из бомбардировочных кораблей, вооруженных угловыми пушками. Его высокоточная огневая мощь была бы желанным дополнением, когда придет время вступить в бой с батареями, которые деснейрцы установили для защиты бухт и входов, где их верфи деловито строили каперы, которые роились из залива Джарас, несмотря на все, что могли сделать перегруженные работой блокадники коммодора Русейла Тирнира. Тирнир перехватывал по меньшей мере пятьдесят процентов из них со своей базы на острове Говард, но как только капер выходил в море, на деснейрском, делфиракском, харчонгском и доларском побережьях появлялось бесчисленное множество портов, где он и его братья могли найти безопасную гавань и продолжать все более интенсивное давление на морскую торговлю Чариса. Однако большая часть судостроительных мощностей деснейрцев по-прежнему была сосредоточена в заливе Джарас. Выжигать каперов у источника было бы гораздо экономичнее, чем пытаться выследить их, как только они выйдут в море, и "Эрскуэйк" был просто кувалдой для этой задачи.
Команда Мастирсина была совсем другой породой кракенов. Его корабль был детищем верховного адмирала Лок-Айленда, чье чувство юмора побудило его назвать его в честь Килхола, огромного ротвейлера, который был его постоянным спутником. И, как и Килхол, этот "Ротвайлер" был большим, выносливым и опасным, несмотря на то, что у него было всего тридцать пушек.
Он был спроектирован так, чтобы нести не менее восьмидесяти восьми пушек, как единица класса "Громовержец". Однако появились новые разработки, такие как пушка, стреляющая снарядами, и Лок-Айленд приказал сократить "Ротвайлер" и его первых пять братьев до одной орудийной палубы. В результате получился огромный галеон с плоской палубой — при ста девяноста пяти футах он был самым длинным галеоном из когда-либо построенных, на двадцать футов длиннее и на восемь футов шире, чем даже класс "Суорд оф Чарис" — всего с пятнадцатью орудийными портами на борту. Он сохранил свой первоначальный план парусов, что сделало его чрезвычайно быстрым, а масса, сэкономленная за счет уменьшения высоты двух целых палуб, позволила верфям защитить его трехдюймовыми стальными пластинами, подкрепленными почти тремя футами цельного чарисийского тика. Его броня покрывала борта от верхней палубы до трех футов ниже ватерлинии, где ее толщина уменьшалась до полутора дюймов, но с уменьшением верхнего веса он все еще мог показывать пятнадцать футов надводного борта, что означало, что он мог использовать свои орудия даже в самую плохую погоду.
Только тот факт, что сэр Дастин Оливир принял диагональную обшивку и использовал железные болты между шпангоутами для увеличения их продольной прочности, позволил переоборудованным кораблям выдерживать вес своей брони без катастрофических повреждений, и даже при этом она, вероятно, была тоньше, чем предпочли бы Оливир и его дизайнеры. Он также ничего не сделал для защиты его мачт и такелажа. Несмотря на это, он и его братья — еще два уже присоединились к флоту, а третий вступит в строй в течение следующего месяца или около того — были самыми защищенными военными океанскими кораблями, когда-либо плававшими по морям Сэйфхолда. Фактически, они были единственными военными океанскими кораблями, защищенными от артиллерийского огня.
Этого было бы достаточно, чтобы сделать его ценным дополнением к любой эскадре, которая, вероятно, столкнется с хорошо укрепленными береговыми батареями, но защита была далеко не единственной вещью, которую он принес в бой. На нем могло быть установлено только тридцать орудий, но в отличие от стандартных тридцатифунтовых орудий, которые несли большинство чарисийских галеонов, это были шестидюймовые нарезные угловые орудия, установленные на двухколесных бортовых лафетах Мандрейна. Были некоторые опасения, что использование нарезных снарядов неприемлемо снизит скорострельность бортового орудия, но испытания успокоили тех, кто беспокоился. Используя новые лафеты, его артиллеристы смогли более чем соответствовать скорострельности кораблей, вооруженных лафетами старого образца, и выстоять даже против других галеонов с Мандрейнами. Большая точность нарезного снаряда имела меньшую ценность для морских артиллеристов, чьи огневые платформы и цели, как правило, перемещались в нескольких измерениях одновременно в любую погоду, кроме мертвого штиля, но большая дальность стрельбы, масса, пробивная способность удлиненных снарядов и гораздо более мощные разрывные заряды давали его орудиям огромную мощь попаданий.
— Вижу, где ожидание "Ротвайлера" и "Эрскуэйка" имело смысл, сэр, — сказал капитан Тимити Тирнир, — но есть еще одна вещь, которая меня немного беспокоит, и это маленький вопрос поиска людей, в которых можно стрелять.
Несколько человек хихикнули. Тирнир, командир КЕВ "Вэлиэнт" и один из старших капитанов Шейна, был прямым, твердолобым офицером. Он также был эмерэлдцем, коренастого телосложения, чуть ниже среднего роста и с сухим чувством юмора. Однако, несмотря на ироничную нотку в его тоне, вопрос был серьезным ... и хорошо принят. Имея более двух тысяч миль береговой линии, залив Джарас предлагал сотни мест, где можно было спокойно основать верфи, способные строить шхуны или бриги. Шейн командовал эскадрой из двенадцати галеонов, двадцати морских бригов и шхун, "Ротвайлера", "Эрскуэйка" и горстки торговых судов. Если бы все его военные корабли были размещены в линию в ясную погоду, их наблюдательные посты могли бы охватить примерно четырнадцать тысяч квадратных миль морской воды, что звучало как много. Но это было бы немногим больше прямоугольника длиной в шестьсот тридцать миль и шириной в двадцать миль. Даже если бы он был готов управлять своими кораблями в одиночку, он мог бы в любой момент держать под наблюдением менее трети береговой линии залива Джарас.
— Понимаю твою точку зрения, Тимити, — сказал он. — Однако у меня на уме есть кое-что более тонкое, чем просто плавание посреди залива в надежде, что каперы будут достаточно разгневаны нашим присутствием, чтобы отправиться в атаку.
На этот раз смешки были громче, и Тирнир улыбнулся. Шейн улыбнулся в ответ, затем позволил своему выражению лица стать серьезным.
— Еще одна вещь, которую мы ждали, — продолжал он, — это отчет от наших шпионов. На самом деле, подозреваю, что это от сейджина Мерлина и его шпионов.
Веселье, царившее мгновение назад, внезапно померкло. Офицеры в его дневной каюте были достаточно старшими, чтобы быть ознакомленными с подробной достоверностью отчетов от поразительной агентурной сети Мерлина Этроуза. Шейн знал, что большинство из них подозревали — как и он сам, — что многие из этих агентов также были сейджинами.
— У нас есть список мест строительства и оснащения, который, по состоянию примерно на две пятидневки назад, был настолько полным и точным, насколько это могли сделать наши шпионы, — сказал он им. — Очевидно, мы не можем полагаться на это как на Священное Писание, но думаю, мы постараемся найти кого-нибудь, в кого ты сможешь стрелять, Тимити.
— Это меня полностью устраивает, сэр, — сказал ему Тирнир.
— Даже с этой информацией на руках у нас будет довольно много работы для таких парней, как вы, коммандер Словик, — продолжил Шейн, обращаясь к одному из присутствующих младших офицеров. Его КЕВ "Термагант" был восемнадцатипушечной шхуной — проворной, быстрой, маневренной и такой же мощной, как любой из каперов, строящихся вокруг в заливе. Молодой человек сел немного прямее, и Шейн улыбнулся. — В дополнение к сожжению этого скромного гнездышка каперов, инструкции его величества захватить, сжечь или потопить распространяются на любое деснейрское судно, достаточно глупое, чтобы попытаться пересечь залив, Пейдро. Я посылаю "Термагант", "Кинг Виверн" и "Фэлкон" присматривать за бухтой Мароса. Вы будете старшим офицером в команде, и я не хочу, чтобы вы входили в саму бухту без более мощной поддержки. Однако я также не хочу, чтобы какие-либо каботажные суда выбрались из залива, пока мы не окажем вам эту поддержку.
— Да, сэр!
Глаза юноши заблестели, и Шейн подумал, не добавить ли еще пару слов предостережения. Пейдро Словику было всего двадцать семь лет, и он обладал от природы агрессивным характером. Это могло быть потенциально рискованной комбинацией, но у него также был почти пятнадцатилетний опыт работы в море, несмотря на его молодость. Кроме того, агрессивность была ценным качеством для морского офицера.
— В конце концов, — вместо этого сказал адмирал, еще раз оглядывая стол, — мы переместим блокаду внутрь самой бухты Мароса. Если повезет, мы сможем полностью перекрыть восточную оконечность канала Мароса. Я бы хотел высадить рейдовые отряды, чтобы взорвать шлюзы, но Мароса — крупный город с соответствующим гарнизоном, так что я соглашусь вывести их из строя угловыми пушками капитана Эбернети. Даже если мы это сделаем, мы не сможем помешать им разгрузить баржи дальше на запад и отправить грузы вверх по побережью на фургонах, но, согласно нашей лучшей информации, большая дорога между Маросой и Хэндрилом — это скорее благочестивая надежда, чем реальность, что бы ни показывали карты. И, если уж на то пошло, Хэндрил намного меньше Маросы, и он не должен быть сильно укреплен или окружен гарнизонами. Конечно, это может измениться, как только мы начнем сжигать сооружения по всему побережью залива. Однако, если этого не произойдет, я собираюсь очень серьезно подумать о том, чтобы немедленно захватить Хэндрил.
Он заметил, что один или два его офицера выглядели... задумчивыми в ответ на его последнюю фразу.
— Знаю, что наши контингенты морской пехоты были сокращены до предела для поддержки операций в республике, — сказал он им. — И не предлагаю становиться чрезмерно предприимчивыми. Как иногда говорит его величество, приключение — это когда кто-то другой замерз, промок, голоден, напуган и несчастен далеко-далеко от тебя, и я не больше люблю иметь с этим лично, чем любой другой человек.
На этот раз несколько человек откровенно рассмеялись, и он позволил себе ухмыльнуться.
— Тем не менее, если мы сможем взять Хэндрил, мы перережем единственную так называемую главную дорогу к востоку от гор Мерсейр... и это эффективно перережет сухопутное сообщение от Маросы до Силкии. Поскольку наша эскадра контролирует залив, все их припасы должны были бы доставляться по суше к западу от гор, через Норт-Уотч, или вниз по рекам Хэнки и Алтан, а затем через пролив Хэнки. По крайней мере, я полагаю, что они сочли бы наше присутствие там просто отвлекающим маневром, и мы могли бы превратить его в своего рода Тесмар в жилетном кармане, когда они попытаются что-то с этим сделать. Если не будет ничего другого, мы могли бы заставить их отвлечь ресурсы, чтобы что-то сделать с нами в Хэндриле ... а затем просто уплыть, смеясь сквозь рукава, после того, как они это сделают.
На этот раз задумчивые выражения, казалось, были меньше озабочены здравомыслием своего флагманского офицера, чем достоинствами его предложения, — заметил он.
