Сначала ее дыхание было прерывистым. Очевидно, ей было трудно, но ее дыхание набрало силу, выровнялось в правильном ритме, и Нимуэ прижалась щекой к этой крошечной фигурке, укрытой одеялом, когда посмотрела в глаза Корина. Они подождали еще три минуты, пока пуповина не перестала пульсировать, затем развернули маленькую девочку достаточно далеко, чтобы зажать и перерезать пуповину. Затем Нимуэ снова подняла ее, тепло и нежно укутав, прежде чем повернуться к Корину.
— Познакомься с нашей дочерью, — прошептала она, и слезы потекли по его покрытому шрамами лицу, когда он сам взял хрупкую ношу и прижал ее к своей груди. Нимуэ обняла его — или обняла так близко, как только могла дотянуться, — и прижалась щекой к его плечу, когда они оба улыбнулись этим плотно закрытым глазам, этому розовому рту.
Так они простояли несколько секунд, а потом Нимуэ пошевелилась.
— Позволь мне положить ее в люльку, — сказала она. — Дамы могут прийти первыми, но мы также никогда не должны заставлять джентльмена ждать.
— Рискую показаться немного неоригинальным, — сказал Кэйлеб Армак по комму несколько часов спустя, — но, Боже, они прекрасны!
— Для миниатюрных лобстеров с косоглазыми глазами, конечно! — вставил Нарман и рассмеялся, когда Корин сделал грубый жест рукой в направлении его персонального компьютера. — На этой стадии они все косоглазые, миниатюрные омары, Корин! Даже мои собственные прекрасные дочери были такими. И, поверьте мне, — его голос смягчился, — они прекрасны.
— Не верю, что ты когда-либо упоминал эту конкретную метафору при Марии или Филейз, дорогой, — сказала Оливия Бейц из апартаментов вдовствующей княгини в Эрейсторском дворце. — Уверена, что, вероятно, это просто оплошность, учитывая, как они были бы рады это услышать.
— Правда есть правда, — ответил ее покойный муж. — Кроме того, к настоящему времени Мария сама во всем разобралась. И она также поняла, что это не мешает им быть красивыми.
— Ты прав, так и есть. — Нимуэ улыбнулась, опустившись к двойной колыбельке между креслами ее и Корина. — Не знаю, как вас всех отблагодарить. Особенно тебя, Ниниэн, за то, что подумала об этом — и ударила меня по голове достаточно большой палкой-подсказкой. И тебя, Илейн.
— Всегда пожалуйста, — с улыбкой сказала ей Илейн Кларик.
Ниниэн была права: каждая женщина детородного возраста из внутреннего круга добровольно согласилась стать донором яйцеклеток. Но Нимуэ и Корин в конце концов приняли предложение Илейн. Ее золотистые волосы и зеленые глаза не идеально сочетались с рыжими волосами и сапфировыми глазами Нимуэ, но в них было больше "северных генов", чем у Шарлиэн или Айрис. Что ж, каштановые волосы Айрис, вероятно, подошли бы достаточно близко, но характерный подбородок Дейкинов имел тенденцию к естественному проявлению, и они решили не рисковать каким-либо "семейным сходством", несмотря на то, что она и Корин были кузеном и кузиной.
Они также бесстыдно воспользовались тем фактом, что Нимуэ была сейджином. Она настояла на том, что должна вернуться в скрытый, мистический дом сейджинов, поскольку приближалось время рождения ее детей. Никто не хотел спорить с сейджином, и никто не осмеливался задавать какие-либо вопросы — по крайней мере, открыто, — когда генерал Гарвей и его жена тихо исчезли примерно за месяц до ее срока. Никто не видел, как они садились на корабль, чтобы покинуть Корисанду, но, опять же, было хорошо известно, что никто не видел, как сейджин Нимуэ прибыла на борту корабля в Корисанде.
Как заметил в то время Мерлин, — иногда хорошо быть сейджином.
Это аккуратно избавило от необходимости в каких-либо акушерах, акушерках, официальных записях о рождении или любых других препятствиях, которые могли бы быть неудобными в данных обстоятельствах. И это также позволило бы Нимуэ и Корину провести несколько блаженных пятидневок в уединении, чтобы успокоиться со своими отпрысками, прежде чем они вернутся в Мэнчир так же таинственно, как и ушли.
— Вы двое планируете провести еще две полных пятидневки, прежде чем отправиться домой? — теперь спросил Мерлин. Нимуэ подняла бровь, и его голограмма пожала плечами.
— Нет причин, по которым ты не должна этого делать! — заверил он ее. — Я просто вспоминаю, как... практичен Корин — в том, что касается стражи. И ты тоже, когда я задумываюсь об этом. Если уж на то пошло, Тиман, вероятно, был бы признателен за небольшое предупреждение, прежде чем вы появитесь на пороге дворца. Я планирую подсунуть ему под дверь "таинственную записку сейджина", чтобы предупредить его за пару дней. Уверен, он это оценит.
— О, уверен, — согласился Корин со смешком. Майор Тиман Мейирс был его заместителем в княжеской страже Корисанды. Теперь он посмотрел на Нимуэ и поднял бровь. Она оглянулась на мгновение, затем вздохнула.
— Ты прав насчет практических занятий, Мерлин, — сказала она немного мрачно. — И я знаю, что это засосет нас обоих, если только я не решу отказаться от сейджинства в пользу материнства, и не думаю, что мы можем себе это позволить. Не знаю, как вам с Кэйлебом это удалось, Шарли. Я имею в виду, я физически знаю, как ты это сделала; я просто не могу понять, как тебе удается выкроить семейное время из всего остального! Если честно, это, наверное, то, что беспокоит меня больше всего.
— Ты тоже справишься. — Шарлиэн ободряюще улыбнулась. — Это нелегко, и иногда тебе просто нужно топнуть ногой и сказать всем тем людям, которые хотят, чтобы ты во всем разобралась за них, что им придется иметь дело с тем, что ты проводишь некоторое время за лечением ребенка. — Она усмехнулась. — Удивительно, насколько понимающими могут быть ваши сотрудники, если вы просто бросите несколько случайных намеков о палачах.
— У меня нет никаких палачей, — заметила Нимуэ.
— Нет, и они тебе не нужны. У тебя есть своя катана, когда я смотрела в последний раз. А потом еще вся эта история с сейджином. Ты действительно думаешь, что кто-нибудь будет с тобой спорить?
— Вероятно, нет, — признала Нимуэ.
— Ну, вот ты и поняла, — Шарлиэн подняла нос, громко шмыгнув носом. — Есть некоторые люди, которых, как знает весь мир, лучше не злить. Любая мать попадает в эту категорию. Махните короной — или катаной — и люди в спешке уберутся с дороги.
— И, по крайней мере, твоя няня поймет, что происходит, — отметил Мерлин.
— И получит власть над всем дворцовым персоналом, — сказал другой голос. — Боже, я так жду этого с нетерпением! Дочь мельника из Тарики становится управляющей целым аристократическим заведением!
— Полегче, ящер-резак! — рассмеялся Кинт Кларик. — Ты же не хочешь создавать слишком много волнения.
— Я вообще не собираюсь поднимать никаких волн, — твердо сказала Хейриет Трумин. — Мне не придется... пока они разумны и делают все по-моему.
Нимуэ рассмеялась, но в этом было больше, чем крупица правды.
Хейриет Трумин выросла в том же сиддармаркском городке, что и Илейн Адимс, хотя на самом деле они не знали друг друга... до "меча Шулера". Они встретились только после того, как "Меч" убил всех остальных ближайших членов их семей, когда обе они оказались одни, если не считать младшую сестру Илейн. Потеря и горе, ужас и отчаяние, голод и холод, а также отчаянная потребность в ком-то, кому они могли бы доверять посреди такой подавляющей тьмы, объединили их — прочно объединили их — когда они боролись за то, чтобы как-то выжить. Уловки, к которым их подтолкнули, оставили темные пятна в их душах, но, несмотря на все это, они утешали друг друга, плакали вместе, охраняли друг друга, защищали друг друга, и они цеплялись за связь, которая установилась между ними.
После джихада, когда Илейн встретила Кинта Кларика и вышла за него замуж — и, совершенно случайно, стала герцогиней в процессе, — Хейриет нашла свои собственные апартаменты в их доме. Вместе с Илейн она начала исцеляться эмоционально и духовно... только для того, чтобы обнаружить, что у нее развился рак яичников. Сиддармаркские хирурги были удивительно опытны для культуры, существовавшей до электричества, но рак уже дал метастазы далеко за пределы того, что они могли бы вылечить.
Она знала, что умирает, и делала все возможное, чтобы смириться с этим, но это было тяжело после того, как она столько пережила. И в некотором смысле, это было еще тяжелее для Илейн. Но она не знала, что братья Сент-Жерно уже рассматривали возможность ее собственного выдвижения во внутренний круг. Прогноз Хейриет был озвучен всего за пять дней до того, как была подтверждена кандидатура Илейн, и круг с готовностью согласился рассмотреть кандидатуру Хейриет на членство, и даже на ускоренной основе. В худшем случае ее всегда можно было поместить в криосон до тех пор, пока так или иначе не разрешится конфронтация с Церковью. Им уже не раз приходилось это делать, и в расширенных медицинских палатах Совы тоже было достаточно места для нее. Но в этом не было необходимости. Ее непокорная личность пережила не только "Меч", джихад и чудесное излечение от рака, но и узнала правду об архангелах и Церкви Ожидания Господнего.
Как вскоре должен был обнаружить Мэнчирский дворец.
Когда Нимуэ и Корин вернутся в Мэнчир, их будет сопровождать сейджин Кристин Нилсин. Рассказы о сейджинах во время войны с падшими изобиловали сейджинами, которые были учителями или учеными, а также воинами. Некоторые из них были целителями, и именно таким стала Хейриет — Кристин. Несмотря на ее дерзкий характер, смех, который она использовала как окно в мир, она слишком много видела, слишком много потеряла. Она должна была вернуть долг, и ее собственное чудесное выживание, благодаря медицинской науке Федерации, подсказало ей, как она должна это сделать. Так что, да, она была бы самодержавной императрицей детской семьи Гарвей и, как таковая, покрывала бы любые мелкие... нарушения в версии материнства Нимуэ. Но она также прибудет на Мэнчир с полным нейронным оборудованием и прямой связью с Совой и его медицинской базой данных.
В данный момент она находилась в Чисхолме с герцогом и герцогиней Сирэйбор, хотя ее естественно светлые волосы навсегда станут черными, цвет лица станет на несколько оттенков темнее, и у нее появится небольшая, довольно привлекательная родинка высоко на одной скуле — все благодаря наннитам Совы — чтобы соответствовать ее новому имени, когда она вошла в свой собственный образ сейджина. Сочетание темной кожи, волос, таких же темных, как у Шарлиэн или Ниниэн, и естественно ледяных голубых глаз "Кристин" было бы достаточно эзотеричным в Корисанде, чтобы подчеркнуть ее статус сейджина. И, надеюсь, относительно немногие люди, которые встречались с ней в Чисхолме, не смогли бы узнать ее, если бы им случилось позже встретиться с сейджином Кристин.
— Если это удобно, Кристин, — сказала теперь Нимуэ, — мы с Корином были бы очень признательны, когда ты попросила бы Мерлина отвезти тебя в пещеру на его разведывательном скиммере где-то на следующей пятидневке. Вероятно, с этого было бы неплохо начать ... н не знаю, как это утрясется в наших новых отношениях. И мы с Совой все еще работаем над тем, как система ПИКА может достаточно хорошо перерабатывать питательные вещества, чтобы обеспечить убедительное молокоотделение. Вероятно, нам также могла бы пригодиться ваша проницательность в этом вопросе. — Она улыбнулась. — Сова — это замечательно, но есть определенные элементы всей этой физиологии, которые он интеллектуально понимает намного лучше, чем на собственном опыте.
— В свою защиту скажу, что я не приспособлен к тому, чтобы испытать их, — указал Сова на фоне приглушенного смеха. — И я мог бы также предположить, что, если бы вы не обладали сверхизбыточным количеством того качества, которое я сам назвал бы сосредоточенностью на цели, вы бы не настаивали на грудном вскармливании.
Кэйлеб рассмеялся, узнав строчку из своего собственного давнего отчета об эффективности мичмана, и Нимуэ сделала такой же грубый жест в сторону видеоголовки Совы.
— Если вы не можете видеть это по-другому, думайте об этом как о дополнительном прикрытии того факта, что у меня нет органического тела, — сказала она. — И не понимаю, почему все думают, что я упрямлюсь из-за этого!
— Конечно, нет, — успокаивающе сказал Мерлин. — Ну, ты совсем не упрямая по сравнению с парой других женщин, которых я знаю. Которые, — поспешно добавил он, когда Ниниэн сердито посмотрела на него, — останутся безымянными!
— Хорошо, — сказала ему Ниниэн, затем посмотрела на Нимуэ. — Ты можешь быть такой упрямой, какой хочешь, Нимуэ! Поверь мне, если ты уступишь этим людям хоть дюйм, они пройдут милю.
— Чертовски верно, — твердо сказала Шарлиэн.
— Как я уже сказал, "безымянные", — вставил Мерлин с улыбкой.
— Я буду рада посетить пещеру, — сказала Кристин. — И Мерлину не нужно садиться за руль. Мы с Совой вполне способны самостоятельно доставить меня из Чисхолма в пещеру. Следующий четверг подойдет?
— Отлично, — с благодарностью сказала Нимуэ. — Я действительно хочу еще немного просто насладиться малышами — и Корином, конечно, — добавила она, сверкнув глазами, когда взглянула на него. — Но нам действительно нужно возвращаться. Происходит многое, и единственное, на что мы все можем рассчитывать, — это то, что нечто, чего мы никогда не предвидели, вот-вот укусит нас за задницу. Нам с Корином, вероятно, нужно быть дома, чтобы помочь справиться с тем, что бы это ни было, когда это произойдет.
.II.
Дворец протектора, город Сиддар, республика Сиддармарк, и
дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, империя Чарис
— Мы опаздываем, — сказал Дариус Паркейр, щелчком закрывая свои часы.
— Нет, мы собираемся быть точно вовремя, — поправил Хенрей Мейдин более спокойно. — Они не могут начать, пока мы не доберемся туда. Так что, по определению, все остальные приходят раньше.
— Здесь говорит холостяк, — кисло сказал Паркейр. — Жанейя будет гораздо меньше удивлена, когда я приду, спотыкаясь, с опозданием на полчаса. Она также будет настаивать на том, чтобы нюхать мое дыхание, учитывая низменную компанию, с которой я обычно вожусь!
Архиепископ Данилд Фардим рассмеялся.
— Обещаю, что буду вашим свидетелем, что вы не притронулись ни к одной капле до послеобеденных тостов, — предложил он.
— От этого будет много пользы, — проворчал Паркейр. — Она думает, что вы один из худших преступников, ваше преосвященство!
— Возможно, потому что он такой и есть? — предложил Жэйсин Бригс с невинным выражением лица, и Фардим снова засмеялся, еще громче.
— Только потому, что Грейгор держит такое хорошее виски в своем винном шкафу, сын мой, — сказал он, и настала очередь Бригса смеяться.
Всем им было над чем посмеяться, но его потребность вполне могла быть самой большой из всех, потому что он был недавно назначенным управляющим центрального банка Сиддармарка, учреждения, которое мало кто хотел видеть, и многие стремились задушить как можно скорее. Давний помощник Хенрея Мейдина в казначействе, Бригс был отличным выбором для работы, которую никто в здравом уме не захотел бы получить. Хотя он был на два года старше Мейдина, он выглядел по крайней мере на пять лет моложе... на данный момент. Все в офисе Грейгора Стонара подозревали, что это изменится.
