Пандус достиг площадки, изменил направление и снова опустился. Затем он выровнялся и достиг Т-образного перекрестка. Теперь было почти совсем темно. Впереди была не стена, а скорее смутно ощущаемая пустота. Кану подошел к ограждению, стоящему перед ними. Они достигли верхней части хранилища, предположительно уходящего вглубь нижних уровней.
— Увидимся с Друзьями, — сказал Мемфис, стоя за их спинами, его медленные вдохи и выдохи были похожи на движение воздуха через мехи размером с дом.
— Мы ничего не видим, — сказала Нисса. — У тебя, должно быть, зрение лучше, чем у нас. Если мы снова наденем шлемы...
— Подожди.
Мемфис шагнул вперед, протягивая хобот, чтобы дотронуться до панели, вмонтированной в ближнюю стену. Зажглись огни, ряд за рядом, освещая более глубокие части хранилища. Теперь Кану увидел, что дорожка продолжалась по обе стороны от Т-образного перекрестка, охватывая всю длину хранилища, прежде чем снова соединиться в дальнем конце. Еще несколько пандусов вели вниз, на нижние уровни.
Это было подземное хранилище.
— Потрясающе, — сказал Кану, рассматривая слой за слоем спальные гробы, их было больше, чем он мог сосчитать. — Я никогда не видел ничего подобного по масштабам. Здесь, должно быть, сотни, тысячи спящих.
— Никто бы не сделал ничего подобного со времен голокораблей, — сказала Нисса. — Но почему они здесь?
— Должно быть, когда голокорабли достигли Крусибла, в спячке все еще оставалось много людей, — предположил Кану. — Много таких же хранилищ, битком набитых замороженными. Помни, как города не были готовы к приему колонистов? Они не могли переместить всех вниз за один раз. Они держали бы их в спячке до тех пор, пока не были бы закончены наземные поселения — а на это ушли бы десятилетия. Даже когда они начали бы всех будить, они бы сохранили хранилища на всякий случай.
— По крайней мере, мы знаем, где сейчас находятся люди. Но почему они не просыпаются? И что произошло во время аварии — они уже были в спячке или это произошло позже?
Кану повернулся к хозяину-слону. — А есть еще что-нибудь, кроме этого, Мемфис?
— Это все мои Друзья. Других Друзей у меня нет.
— Они сейчас все спят, — сказала Нисса. — Ты это имеешь в виду?
— Да.
— Было ли когда-нибудь время, когда они бодрствовали?
— Да.
Прежде чем спросить дальше, она посмотрела на Кану. — И что же произошло потом?
— Смутное время. Я покажу вам запись. Тогда ты поймешь.
Они вернулись ко входу в вестибюль, где Мемфис впервые ударил металлическим посохом по полу. Кану снова обратил внимание на вертикальный прямоугольник из стекла, вделанный в каменный цоколь. Он принял это за предмет интерьера, но теперь понял, что за этим кроется нечто большее.
Мемфис помахал хоботом перед стеклом. Сначала ничего не происходило, но после нескольких проходов стекло просветлело. В вертикальном прямоугольнике появилась стоящая человеческая фигура — женщина, в которой Кану почувствовал мгновенную и интуитивную связь узнавания. Он знал форму этого лица, скулы, лоб, изгиб губ.
Она была его матерью.
Она кивнула один раз, поклонилась и начала говорить. — Я Чику Экинья. Чику Грин, для всех, кто может интересоваться подобными вещами. И я здесь для того, чтобы рассказать вам, что с нами случилось.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Дни на Орисоне никогда не могли быть достаточно долгими для Гомы и Ру. Оставалось слишком мало часов и слишком о многом они хотели спросить как у танторов, так и у их хозяйки. Гома с трудом могла поверить, что еще три тантора все еще были там, на обратном пути в лагерь. За то ограниченное время, что она провела с первым трио, она уже успела оценить Садалмелика, Элдасич и Ахернара как отдельные личности, у каждой из которых было свое прошлое, свое место в иерархии танторов. Всех интересовал мир за пределами Орисона, истории Агриппы и других слонов на Крусибле, и все, казалось, были готовы узнать о Ндеге и более широком клане Экинья. Но в случае с Элдасич и Ахернаром интерес к последнему был скорее вежливым, чем ненасытным. Они были слегка любопытны, но человеческие дела явно казались им менее важными, чем новости о других танторах.
Гома изложила самый правдивый ответ, на который была способна. Было трудно обойти проблему упадка танторов, постепенного ослабления их интеллекта, не упомянув об их сходстве с исходными слонами. Она сделала все, что могла, с помощью Ру, и если кто-то и обиделся, то это не было очевидно ни для кого из них.
Танторы, со своей стороны, казалось, получали удовольствие от диалога с кем-то, кроме Юнис. По их окружению было ясно, что они нуждаются в постоянной интеллектуальной стимуляции. В главном пузыре и подкамерах, раскопанных вокруг него, они были снабжены множеством инструментов и игрушек — или, возможно, их лучше было считать головоломками, поскольку игрушки звучали унизительно для существ с такими очевидными когнитивными способностями. Там была вертикальная стойка, разделенная на черные и белые квадраты, с подвижными символами — какая-то игра или логическое упражнение. Там была горизонтальная плоская панель, разделенная пополам центральной сеткой из восстановленного изоляционного материала с двумя лопатками, похожими на ракетки для настольного тенниса. Там был куб размером с кулак, сделанный из множества цветных кубиков поменьше, которые можно было скручивать в разные комбинации, но только совместными действиями двух или более слонов. Там были высокие скульптурные объекты, сделанные из взаимозаменяемых прозрачных трубок, через которые танторы любили перекатывать маленькие полированные шарики. Там были экраны с данными, расположенные стереопарами для удобства животных с широкими черепами и противоположно расположенными глазами. Существовал похожий на носок инструмент, который можно было носить поверх туловища и который был оснащен множеством подключаемых микроманипуляторов, позволяющих танторам выполнять самые сложные задачи. Там были наскальные рисунки, нанесенные на стены яркими основными цветами. Там был колокольчик на проволочном каркасе, который танторы любили приводить в движение, проходя мимо, и что-то вроде альпийского рожка, в который они любили дуть и который издавал такую глубокую ноту, что у Гомы сводило внутренности.
Но у танторов также была работа, которую они должны были выполнять, разделяя заботу о выживании. Каждый из них предъявлял гораздо более высокие требования к возможностям жизнеобеспечения лагеря, чем один человек. Одна из подкамер вела в литопоническую теплицу, в то время как другая вела к питательным ваннам, где выращивали и собирали мучных червей. В другой камере находились роскошные грядки для переработки отходов — запах слоновьего навоза мгновенно вернул Гому и Ру в Крусибл. В другом месте им показали скафандры размером со слона, с их защитными шлемами и гармошками на хоботах, похожими на старинные противогазы. Юнис сказала, что обычно требовалось три тантора, чтобы подготовить еще троих для выхода на улицу, поэтому они редко выходили одновременно.
Они делили лагерь на равных с Юнис. У нее был опыт и проницательность, но она не была их главой. Она была изгнана, и предки этих танторов согласились остаться с ней. Но их отношения были основаны на верности, а не на слепом подчинении. Они нуждались друг в друге, чтобы выжить, партнерство строилось на дружбе и взаимной зависимости.
У Гомы и Ру было столько же вопросов к Юнис, сколько и к танторам. Она была услужлива, до определенного момента — готова была пройтись по одним и тем же деталям, повторить или переосмыслить то, что не было сразу ясно. Но это было совсем не то же самое, что просить о чем-то робота.
— Я знала финского астронавта, — сказала она, внезапно переходя к делу. — Ханну. Это было на Фобосе, когда мы сидели там взаперти и ждали, пока утихнет тот большой марсианский шторм. Нервы начинали сдавать — малейшая мелочь выводила нас из себя. Кто-то чихает не в ту сторону, кто-то трет нос или продолжает говорить, что скучает по Земле. — Все гости воняют на третий день, — сказал мой финский коллега. — Он был прав.
— Дайте нам передохнуть, — сказала Гома. — Мы пробыли здесь едва ли два дня, не говоря уже о трех.
— Кажется, что дольше. Я открыла для вас свой дом, предложила вам убежище и все необходимое для поддержания жизни. Сколько раз нам нужно повторять одни и те же основные факты?
— Вам придется извинить нас, — сказала Васин с видом человека, которому очень мало дела до того, извинили ее или нет. — Мы оказались в центре ситуации, которую не понимаем, практически не имея предварительной информации. Вы — наш единственный ориентир, и вас даже не должно быть в живых. Я имею в виду это в буквальном смысле. Если мы чего-то и ожидали, то это был робот.
— Я, должно быть, разочаровала вас всех.
— Нет, — сказал доктор Нхамеджо, великодушно разводя руками. — Вы чудо своего времени! Но вы тоже человек. По мере развития систем записи воспоминания подвержены ошибкам. И, по вашим собственным словам, все это произошло так давно.
— Вы были здесь сама по себе, — успокаивающе сказала Гома. — Ничего, кроме вас, танторов и совершенно пустынной, едва ли гостеприимной планеты.
— И ты думаешь, я сошла с ума без твоей искрометной беседы?
— Думаю, нам нужно убедиться, что вы настолько вменяемы, насколько вам кажется, — сказала Васин. — Отсюда и наши вопросы. Вы согласитесь, что это маловероятное стечение обстоятельств — вы становитесь плотью и кровью, вновь появляется "Занзибар" ... танторы, обращающиеся против людей. Не то чтобы я сомневалась в этих вещах, но я все еще пытаюсь понять, как они сочетаются друг с другом.
— Вы сказали нам, что вы нужны Хранителям, — сказала Гома, — что-то связанное с тем, что Посейдон не подпускает их близко, но я все еще не совсем понимаю, что это значит.
Они были на кухне Юнис. Она намочила палец и нарисовала водянистый круг на столе, затем еще один круг вокруг него. — Посейдон запрещает проверку чисто машинным интеллектом. Но Троица смогла обойти этот запрет.
— Один из вас был машиной, — сказал Ру.
— И один из нас был человеком, и у одной из нас был хобот. Важно было то, что мы были вместе. Коллективно мы были чем-то большим, чем просто самими собой — мы были отдельной организацией, занимающейся сбором информации.
— Значит, вы там были, — сказала Гома.
— Мы были уже близко, но повернули назад. Что-то коснулось нас. Ужас, как назвала это Чику. — Она улыбнулась их неловкой реакции. — В этом не было ничего оккультного. Ужас был всего лишь формой глубокого понимания — информацией, вбиваемой в наши головы. Обширное, точное, интуитивное представление о вероятных последствиях наших действий. Что узнать правду о М-строителях — значит овладеть самым опасным знанием из всех.
— Хорошо, — сказала Гома. — Мы достаточно долго ходили вокруг да около — что такого особенного в М-строителях? Что такого важного в том, что они должны вселять в вас Ужас? Какой секрет стоит того, чтобы его так тщательно оберегать? И если это такой большой, нехороший секрет, почему бы просто не стереть его или не спрятать навсегда?
— Я не знаю, что это такое. Я не подобралась достаточно близко, чтобы выяснить это.
— Но вы подошли достаточно близко, чтобы ощутить весь ужас. И с тех пор у вас было столько времени, чтобы подумать об этом, взглянуть на это в перспективе. Только не говорите мне, что вы ничего не придумали — вы Юнис Экинья.
— По крайней мере, кто-то верит в меня.
— Я очень стараюсь, — сказала Гома.
Через некоторое время Юнис сказала: — М-строители кое-что обнаружили. Фундаментальная истина о Вселенной, о судьбе вещей — что происходит со вселенной, что происходит со всей материей и всей жизнью в ней в будущем. Вот это я поняла. Остальное — это... сложнее. Это все равно что рассказывать ребенку о смерти. Нет лучшего способа сообщить эту новость.
— Они сообщили вам эту фундаментальную истину? — спросил Ру.
— Это прошло.
— А сам секрет? — поинтересовалась Гома. — Если вы получили представление об этом, вам нужно поделиться им с нами.
— Вам многое предстоит осознать.
— Тогда нанесите нам свой лучший удар. Вы же не можете ожидать, что мы будем волноваться из-за Дакоты, когда только догадаемся, о чем идет речь.
— Я могу ожидать всего, чего захочу.
— Юнис... пожалуйста.
— Настойчивая маленькая выскочка, не так ли? Раздражающая. Раздражающая, самоуверенная и полная собственной невыносимой самоуверенности.
Гома вызывающе вздернула подбородок, демонстрируя больше смелости, чем чувствовала на самом деле. — Следую вашему примеру? Вы сделали карьеру из-за невыносимой самоуверенности. Вы построили на этом империю.
Это вызвало у Юнис едва заметную недовольную улыбку. — Очень хорошо. По крайней мере, мы с тобой можем говорить откровенно. Я думаю, ты можешь взять это. У тебя для этого есть сталь. Я не могу говорить за твоих компаньонов — это твое дело. М-строители... вы уверены в этом?
— Да, мы чертовски уверены, — сказала Гома.
— Они пришли к этой истине. Это горькая пилюля. Нет ничего более горького. Вселенной приходит конец. В ней есть встроенное условие об истечении срока действия. Это прекратится — и не в какое-то отдаленное космологическое время, когда галактики столкнутся друг с другом или солнца погаснут, а раньше... гораздо раньше.
— Когда вы говорите "раньше"... — сказала Васин. — О чем мы говорим? Тысячи лет, миллионы?
— Это не поддается количественной оценке. Это флуктуационное событие, нестабильность вакуума, случайный, но неизбежный процесс, подобный переворачиванию атомного ядра, распаду нейтрона. Это может произойти завтра или через сто миллиардов лет. С точки зрения статистики? Вероятно, этого не произойдет еще сотни миллионов лет... скорее всего, добрых несколько миллиардов.
Гома не смогла удержаться от вздоха облегчения. — Тогда это настолько далеко, что не имеет значения.
Юнис посмотрела на нее с презрением. — Попробуй, хотя бы на секунду, не думать как о чем-то, состоящем из клеток, срок службы которых короче, чем у некоторых планетарных погодных систем. Ты — человеческое существо. У тебя ограниченный кругозор. Думать о том, что будет дальше на следующей неделе, — это для тебя достижимо. Это прекрасно, это то, кто ты есть.
— Спасибо, — сказала Гома.
— Не за что. Но у М-строителей все было по-другому. Они существовали уже десятки миллионов лет, когда сделали это открытие. Они приняли идею о том, что являются бессмертной сверхцивилизацией. Это устраивало их с ног до головы. Мастера созидания? Владыки всего, что они обследовали? Архитекторы вечности? Почему бы и нет? Продолжайте. Но всегда есть загвоздка — им нужно было, чтобы вселенная тем временем не умерла вместе с ними. Когда они пришли к выводу, что конечное состояние было не просто вероятным, но и неизбежным... давайте просто скажем, что для них это было не так уж и далеко. Не тогда, когда они уже были рядом целую вечность и строили планы на оставшееся время.
— Тогда правда в том, что... что? — сказала Васин. — Подтверждение всего этого? Тогда нам это не нужно. Я тоже видела эти теории. Мы уже знаем о флуктуациях вакуума.
