(глядя на Магдалину)
"Возлюби ближнего своего"...
Глава 3. Петр и молитва.
Петр
Иисус
Петр
Иисус
Господи, Боже мой, я твой жалкий раб,
Как былинка, ломимая ураганом.
Господи, помилуй меня, я немощен и слаб,
И нету числа моим ранам,
Господи, ты видишь, я дышу едва,
И враги ополчились львами,
Господи, я сгораю как осенняя трава,
Я стою между пылающими рвами,
Господи, сделай, чтобы злые враги
Убежали, как пугливые лани,
Господи, Боже мой, помоги, помоги,
Язык прилипает к гортани...
Петр, ты просишь оградить от невзгод.
Но стоит ли так стонать?
Ведь если человек сам не берет —
Кто ему сможет дать?
Равви, человек ничтожен и слаб,
Некуда от греха ему деться,
Кто его вырвет из вражеских лап?
На кого ему еще опереться?
Пустая молитва шумит как поток.
Часами взываешь "О, Боже!"
Но если ты сам себя не превозмог,
Бог тебе не поможет.
Молитесь молча в сердце своем,
Всевышнего душою любя.
Но так, чтобы сердце горело огнем:
"Господи, я умру за тебя.
Господи, верю в тебя одного,
Пока меня смерть не сгложет!"
И не Он за нас, а мы — за Него.
Если не мы — то кто же?
Глава 4. Петр, Иуда и Иисус.
Петр
Иуда.
Иисус
Иуда
Иисус
Петр
Иисус
Я думал — завоют, залают.
Не люди, — волки за нами!
Я думал, нас растерзают
Или забьют камнями.
Равви, я не пойму одного:
Откуда такая злость?
Они кусают ближнего своего,
Как собака, грызущая кость!
Для Бога и Света они чужие
А я должен их возлюбить?
Сколько же раз, Учитель, скажи мне,
Я их должен простить?
Все равны. И никто нас не хуже.
Но у каждого свои пути.
Безгрешных дорога лезвия уже.
Кто сможет по лезвию пройти?
Ты спрашиваешь, сколько тебе прощать,
Ближнего возлюбя?
Но скажи мне, откуда же мне знать,
Сколько раз ты прощал сам себя?
Вспомни жизнь свою с самого детства,
Злоба, грех за грехом...
И каждое, большое и маленькое злодейство
На сердце прорастало волоском.
Люди с мохнатыми, черствыми сердцами,
Не устаю повторять я:
Вырвите из груди холодный камень,
Ведь все вы — сестры и братья!
Пусть горячей кровью за другого
Обольются наши сердца...
И одной семьей вы станете снова.
А у тебя, говорят, не было отца?
Отец — не тот, кто тебя зачал.
И не тот, кто растил твою плоть.
А тот, кто разум и дух воспитал.
И отец у меня — Господь.
Всезнающий, тернием путь мне выткал.
В холоде и наготе.
Но за него я пойду под пытки
И с радостью умру на кресте.
Учитель, я верю, ты воссядешь во славе!
Твое царство пребудет вовеки!
Я вижу — над миром ты царствуешь, равви,
О тебе поют человеки!
Сердца мы очистим новым заветом,
Отбросим ложь и коварство
Ты — Петр, — камень, и на камне этом
Я построю новое царство!
Глава 5. Мария и Иуда.
Иоанн
Мария (поет)
Иуда
Мария (мягко)
Иуда
Мария
Иуда (распаляясь)
Мария
Иуда
Мария
Иуда
Мария
Иуда
Мария
Иуда
Мария
Иуда
Иоанн
Мария
Заворожил нас трепет огня.
Солнце за лес укатилось.
Спой, Мария, спой для меня,
Пожалуйста, сделай милость...
Музыку тихо свирель пролила.
Тронь меня, милый, тронь.
Девочку злая любовь обожгла,
Как обжигает огонь.
Вспыхнули щеки краской стыда,
В сердце упал уголек.
Месяц глядит, как играет вода,
Так же, как я, одинок...
(все уходят, остаются Иуда и Мария у костра).
Мария, не знаю, как и сказать...
Глаза твои темны как ночь.
Маря, я хочу отогнать
Все эти мысли прочь,
Мария, поверь, я их бы не смог
Шептать пересохшим ртом —
Но мысли эти, как побитый щенок,
Опять возвращаются в дом.
Будто бы в грудь вонзилось копье,
Такая боль от тоски.
Оледенело сердце мое
И разорвалось на куски!
Мария, не надо тебе было петь
Слаще морских сирен.
Каждое слово ранит, как плеть,
Ты забрала меня в плен,
Теперь я узнал, что такое ад,
Душой иссохшей скорбя.
Мария, слушай, знай — я богат,
Я золотом осыплю тебя.
Смотри, наступила вечерняя тьма,
Бог угасил жару.
Мария, подари свое пламя до утра,
А то я умру!
Нет, Иуда.
Мы исполним заповедь, друг друга любя!
Кто увидит нас в этой пустыне?
Вспомни, ты отдавала себя
Каждому прохожему мужчине!
Трудно подняться, однажды упав,
Если вокруг толпа.
Зачем ты напомнил. Хотя ты и прав.
Как я была слепа...
Детство мое улетело как дым,
Тело стало взрослеть.
Да, я за деньги пошла бы с любым,
Стоило им захотеть.
Да, перед Богом я делала зло,
Но Он умеет прощать.
И Он простил меня, и мне повезло —
Любимого повстречать.
Будет рассвет, пропоют петухи.
Путь мой неверен и зыбок.
И пусть мне нельзя искупить грехи —
Можно не повторять ошибок!
Слушай, я имею деньги и власть.
Не высоко ль ты взлетела?
Ты отвергаешь меня? Можно и упасть.
И разбить и душу и тело.
Чем ты грозишь мне? Смерти я рада.
Пытками или крестом?
Знаю, что после смерти воссяду
Рядом с любимым Христом.
Какой же он "бог"? Он прежде всего —
Плотник, мужлан от сохи.
Даже Петр трижды отречется от него
Прежде, чем прокричат петухи!
Он лжет тебе, дурочка, где его сила?
Где святость его? Найди!
Иуда, похоть тебя ослепила.
Пожалуйста, прошу тебя, уходи.
Он осквернил субботу делом,
Он с грешниками лакает вино!
Он всегда чист душою и телом,
Остальное мне все равно.
Что мне суббота! В субботу люди
Разве перестают дышать?
Я ухожу. Помолюсь об Иуде.
А ты — иди отдыхать.
Мария, прошу, подчинись моей страсти,
А то мне болтаться в петле!
Девочка, я подарю тебе счастье,
Я создам тебе рай на земле!
Ты, родившаяся в навозе,
Утонешь в роскоши, словно царица!
Сильно тебя от похоти развозит.
Похоже, начинаешь беситься.
Да, я с детства босая землю месила,
Но родилась под цветущей сливой.
И запомни, Иуда, не в твоих силах
Сделать меня счастливой.
Ты мне не мил, горше полыни
И никогда не станешь мне мил.
Христос дал мне счастье и в пустыне
И никогда ничего не просил.
И любовь его не была бесплодной.
За него я готова умереть.
Он пришел — и сделал меня свободной.
Он пришел — и дал мне взлететь.
И ко мне ему путь уже не закроет
Твой змеиный, ядовитый искус.
Я люблю его, и он этого стоит,
Потому что он человек — а не трус.
А где ты был, когда нас гнали камнями?
Когда осмеивали и били по лицу?
Ты не видел, сколько горя за нами,
Где уж тебе, подлецу,
Как его называли шарлатаном,
А он стискивал зубы и шел,
К этим язвам, переломам и ранам,
И нищим, хотя сам был гол.
Пусть в кармане у него ветер свищет,
Да в голове — не пустой звук.
И я не променяю твои тыщи
На прикосновение его рук.
Запомни, твой бродяга умрет
Под пытками, а не от простуды.
И через поколения криком пройдет
Любовь отвергнутого Иуды!
Смотри, уже восходит луна,
Стирая звезд позолоту.
Это тебя захватил Сатана,
Когда выходил на охоту.
Брат, у тебя измученный вид —
Кто же в любви виноват.
Иди к Христу, тебя исцелит
Один его светлый взгляд.
Я уже месяц не ведаю сна,
От страсти к тебе изнемог.
Значит, любовь мне внушил Сатана,
А тебе — милосердный Бог?
Я как корабль мчусь по волнам,
В душе моей круговерть,
Значит, я исцелюсь и сам,
А тебя не исцелит и смерть?
Посмотрим, кто выше — Бог или Сатана,
И я тебе повторяю:
За мои страдания получишь сполна,
Так что смерть покажется раем.
(к костру подходит Иоанн)
Мария. Я искал тебя. Упал туман.
И луну затянуло мглой.
В Иерусалим идет караван
И берет нас с собой.
Там я родился — тысячи крыш,
Ревут ослы и верблюды...
Рынки, Храм... почему ты молчишь?
Иоанн, я боюсь Иуды.
Змеями плевал его скошенный рот,
Бог не спас от искуса.
Он клянется, что меня убьет.
Но прежде убьет Иисуса.
Глава 6. Апостолы.
Петр
Иоанн
Симон Зелот
Иисус
Петр
Иисус
Учитель, поверь, я достаточно стар,
Чтобы знать, что произойдет.
Учитель, он в спину нанесет удар.
И солдат с собой приведет.
Почему ты в раздумье?
Я всех сберегу,
Железом укротив его прыть!
Если брат мой безумен,
Как я могу
За это его убить?
Учитель, беда уже недалеко!
Скоро здесь грянет гром!
Да, я знаю. Но слишком легко
Болезни лечить топором.
Пусть он предаст меня тысячу раз —
Убить — легче всего.
Но если мы отречемся сейчас,
Чем мы лучше его?
Пусть он хоть дьявол, ядовитый змей,
Не брошу ни камней, ни слов.
Очень легко — полюбить друзей.
А надо любить — врагов.
Глава 7. Последняя ночь.
Иисус
Мария
Иисус
Мария
Иисус
Мария
Иисус
Мария
Иисус
Мария
Иисус
Мария
Иисус
Дорога моя в темноте, в пыли.
Друзей так немного — и те ушли.
На этой земле Бог мне счастья почти
Не дал.
И кто был со мной, предпочел отойти.
Предал.
Секира готова и кровь под рукой
Брызнет.
Смириться? Но смерть предпочту я такой
Жизни.
И если лучами мой путь осветить —
Страшен.
Еще до конца предстоит мне испить
Чашу.
И ангелов тихо раздастся вдали
Пенье.
Но тело мое не поглотит земли
Тленье...
Но душу мою темнота не возьмет,
Но мыслей моих не погаснет восход,
Но кто-то же, кто-то однажды поймет,
И дело мое никогда не умрет...
Но вот
Стою наконец я у края пути,
Последние метры я должен пройти,
Вперед мое сердце, без страха, лети —
Вперед!
...Господи, Отче наш!
Если ты есть на небесах,
Пусть я преодолею страх —
Я не о хлебе, о делах
Молю.
Пусть ты в небесной высоте,
А мы — во прахе, в суете,
Но я тебя и на кресте
Люблю.
Но у тебя всегда без слов
Приказ бессмысленный готов:
Неважно — праведник, злодей —
Стереть!
Ну разве не хватает дров
Тебе для жертвенных костров,
Что заставляешь ты людей
Гореть?
Уже нацелено копье,
Уже горящее жнивье
Палит дыхание твое —
Огня!
Уже твоя взмахнула трость,
Уже для жатвы зреет гроздь,
Уже готов вонзиться гвоздь
В меня.
Мне страшно.
Тело разорвут...
Они идут — они идут!
В ночи предательски на смерть
Возьмут.
Мне страшно...
Боже мой, спаси,
И мимо чашу пронеси...
Любимый, я как среди льдин
И ты тут без меня один.
Ночь холодна, луна светла,
Я все ждала тебя, ждала,
Не вытерпела и пришла...
Меня, любимый, обними,
И дрожь внезапную уйми...
Мария.
Это последняя ночь.
И никто нам не в силах помочь.
Мне страшно.
Не бойся, Мария, поверь,
Что смерть — это в небо раскрытая дверь,
Я знаю — себя я сумею теперь
Превозмочь.
И знай, я теперь никогда не умру,
И к первой тебе я приду поутру.
Давай улетим, как туман на ветру —
Прочь!
Давай мы умчимся, умчимся вдвоем!
И сны не свободны в полете своем,
И мы от судьбы никуда не уйдем.
Любимый, тебя я так долго ждала...
Ведь жизнь без тебя — просто серая мгла,
И я без тебя не смогу, не смогу —
Не лгу.
Мария...
За мною солдаты, враги...
Любимый —
Под сердцем ребенок!
Беги!
Он твой! До свиданья... Прощай!
Береги...
1987
У меня книга дореволюционного издания "Священная история Ветхого Завета" ("Законбожий" написано на полях карандашом ученической рукой), с "ятями". Там объясняются разные вопросы, в том числе такое: В чем состоит различие между образом и подобием Божиим? Я не смог ответить на этот вопрос. Оказывается, образ Божиий находится в силах и способностях души (она бессмертна, является духом невидимым, оживляет тело и т.д.). Но вот подобие — это на совести человека. Будет стремиться делать добро, работать, любить и помогать ближним — будет становиться подобным Богу, нет — станет как дьявол и животное. А что, не так?
Ответ дореволюционного издания — это была кожа первой принесенной жертвы Господу. Но в Библии ни про какие жертвы нет и слова. Просто сказано о сшитой из кожи одежде.
Кстати, про дьявола нет и речи в этом эпизоде. Фигурирует змей. Я пояснение этому даю в другой своей книге — "Золотая цепь". А вот как этот момент красиво обходит дореволюционное издание: "...Однажды жена остановилась перед запрещенным деревом и увидела на нем змея — животное, которое было хитрее всех полевых зверей. Диавол вошел в этого змея и спросил жену..." В общем, попал Дантес, а памятник — Пушкину. Искушал диавол (как же змий мог противиться, он служил только оболочкой) — а наказали змеюку...
"Каин" — "избавитель", "Авель" — "суета", "плач".
Таким образом, Христос ДВАЖДЫ является "Сыном Божим" — первый раз, как и все люди, от сотворения Адама, второй — по рождению (непорочное зачатие). Ведь Иосиф не принимал участия, так сказать. Занятно... Мало кто задумывается об этом. Второе следствие: так, оказывается, мы тоже все "Сыны Божии"... И не поспоришь.
Исследователи исторического толка полагают, однако, что здесь отражена извечная вражда между земледельцами и кочевниками. Я бы не придал значения такому толкованию, если бы во время своих странствий по Востоку не знал, как напряженно конкурируют между друг-другом такие нации, как, скажем, узбеки (земледельцы) и казахи (скотоводы). Причем именно род занятий часто является темой упреков и придирок. Это уж я своими ушами слышал и очами, так сказать, видел... (Мне, правда, и те и другие нравятся).
Толкование дореволюционного издания: "Сыны Божии" — это потомки благочестивого Сифа, которые жили по справедливости, по воле Божьей, поэтому их так и называли. Нет этого в Библии, ну нет и все. И о том, что "сыны человеческие" — это потомки Каина, которые стали развращать потомков Сифа, тоже домыслы. А вот Псалом 81четко говорит "Бог встал в сонме богов, среди богов произнес суд..." Почему я об этом пишу, потому что надо четко отличать "толкование" от первоисточника. А то меня тут спрашивают: православная религия против содержания собак дома, это правда? Господи, где ж вы это услышали-то! Библия вообще не про собак, почитайте на досуге... Скажем, в "Откровении" говорится, что "псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду" не войдут в небесный город. Но явно же "псы" употребляется в переносном смысле. (глава 22, стих 15). А вот Христос согласился с тем, что "даже псам позволено подбирать крохи, падающие со стола"... (Матф., 15, 27). То есть даже псы достойны милости Божьей. Понимай хоть в прямом, хоть в переносном смысле.
