— Как ни странно, в хороших. Орду хана Илдея он натравил на уличей Южного Буга — видимо, подавил их восстание или примучил впервые печенежскими руками. Ну и в его войне с Владимиром печенеги поддержат его.
— А что ты видишь в этом странного?
— Ну, печенеги ведь — убийцы его отца. Правда, другая орда, хана Кури, но нет сведений и о войне Ярополка с ним. Получается, что прав Гумилёв? Он считал, что и заказ на убийство Святослава печенеги получили не от Цимисхия, а от киевских христиан. Они не ждали от возвращения Святослава ничего хорошего для себя, ну и предотвратили его.
— И это ведь случилось у Порогов? А степь ведь поделена между ордами?
— Да, скорее всего, с нами соседствует орда Кури, если он ещё возглавляет её.
— Млять, интересный получается раскладец! — майор задумался, — Да, слушаю! — он взял трубку зазвонившего телефона, — Чего?! Ты уверен? Млять! Этого ещё не хватало! Да, конечно, бери и эту грёбаную железяку, и их. Понял, жду вас у себя! Млять! Хрен мы без сюрпризов обойдёмся! — он положил трубку, — Задержись и ты, Андрей, я хочу, чтобы и ты взглянул на то, что сейчас принесёт Зозуля. Монеты, кстати, пока убери. Млять!
— Что-то серьёзное, Сергей Николаич?
— Посмотрим, но боюсь, что — да. Не у одного только тебя острый когнитивный диссонанс. Боюсь, он сейчас у всех у нас будет, и это посерьёзнее монет.
Вскоре подошли капитан Зозуля, старший лейтенант Уваров, Олег Гаврилюк и Костя Прохоров. Двое последних — в качестве промышленно-производственных экспертов, как пояснил капитан. А затем он положил на стол принесённый с собой чехол из грубого холста и извлёк из него стальной лук рессорного типа, от которого Семеренко с Андреем дружно выпали в осадок. Среди трофейных луков были и сложносоставные восточные, но преобладали простые деревянные луки лесовиков, а тут — мало того, что стальной, так ещё же и вид имеет какой-то — промышленный, что ли?
— И таких — пять штук, — мрачно сообщил Зозуля, — Остальные четыре ничем не отличаются от этого. Ребята считают, что где-то кто-то производит их серийно.
— Ну, в принципе-то тигельная сталь этому миру известна, и пружинную сталь они получить, наверное, могут, — задумчиво проговорил Андрей, — Хотя странно — нахрена было выковывать тонкие пружинные полосы и собирать их в рессорный пакет? Проще же намного отковать целиковый, как это и делалось в Индии.
— Не только это, — хмыкнул Олег, — Нет следов ковки. Зачищать следы молотка до их полного выведения для оружия без украшений — никакого смысла. Толщина полос — стабильная, мы с Костяном штангелем проверили. И больше всего это похоже на листовой прокат. Боковые стороны всех полос похожи на следы рубки на гильотинных ножницах, и даже острые кромки не напильником притуплены, а на наждаке.
— На электроточиле, — пояснил Зозуля, — Ты, Костя, согласен с оценкой Олега?
— Полностью, Владимир Геннадьич. Вместе глядели, вместе охреневали, вместе проверяли. Толщина листа — явно какая-то стандартная, точность выдержана до десятки.
— До десятой доли миллиметра, — перевёл капитан с профессионального сленга заводских работяг, — И поскольку это изделие уж точно не наше...
— Я понял, — кивнул майор, — Где-то в этом мире присутствует и промышленно развитая цивилизация. Но до какого уровня развитая?
— Стальной прокат и гильотина для рубки такого листа такой длины — не ниже девятнадцатого века, пан майор, — ответил Олег после того, как переглянулся с Костяном, — Девятнадцатый век и выше. По крайней мере, в металлообработке.
— Не ниже середины девятнадцатого, — уточнил Костян, — И наполеоновские-то войны далеко от восемнадцатого ещё не ушли, всё те же фузеи по тем же технологиям, а тут — явные признаки продвинутой промышленности. Ну, вертеть-то шпиндели станков может хоть паровая машина, хоть вообще водяное колесо, но оборудование и инструмент у них продвинутые, вторая половина девятнадцатого века как минимум, так и двадцатый меня теперь уже не удивил бы. Если развитый девятнадцатый век может как-то уживаться с дикарями лохматых Средних веков, почему бы не ужиться и двадцатому?
— И главное — цивилизация такого уровня не только может, но и должна бы, по идее, владеть и очень даже приличным огнестрелом, — резюмировал Зозуля, — И тогда всё сходится, хоть я и один хрен не понимаю, почему аланы...
— Володя! — одёрнул его Семеренко, покосившись на Олега и Костяна.
— Так какой смысл темнить, Серый? — возразил капитан, — Один был с нами на Хортице и тоже слыхал все эти вопросы дикарей, второй — один хрен скоро услышит. Это нам ты можешь приказать держать языки за зубами, и мы обязаны повиноваться, а как ты заткнёшь рты доброй сотне туземцев? День, два, и слухи среди наших поползут. Да и луки эти успели увидеть многие, и заводских работяг хватает, которые сложат два плюс два.
— Млять, тут ты прав! Но господа, пару-тройку дней я попрошу вас всех об этом не болтать. Надо обмозговать, осмыслить и обсудить то, что я потом буду объявлять всем нашим на общем собрании, — все кивнули, не возражая, — У нас тут с Андреем тоже есть и новость для вас. О юге ты, Андрей, тоже покуда не распространяйся. Будем говорить и об этом, но немного попозже, а сейчас я просто не хочу никого из вас грузить ещё и этим. А вот актуально для нас то, что Андрей установил по византийским монетам. На дворе у нас времена Ярополка Святославича, то есть после Святослава, но до Владимира. Андрей, ты перебивай меня без стеснения и поправляй, если я где-то что-то перевру. Ну и степняки у Порогов, соответственно, печенеги, у которых с Ярополком мир. Предположительно орда того самого Кури, который разделался со Святославом.
— А это откуда известно? — поинтересовался Уваров.
— Просто по логике вещей, — пояснил историк, — Вряд ли Куря преградил бы для Святослава волоки в зоне Порогов, если бы они не были признаваемой всеми территорией именно его орды. А годы я определил по серебряной монете Иоанна Цимисхия.
— Логично. Но ведь мы же в каком-то другом мире?
— Есть и монеты его предшественников — и Никифора Фоки, и Романа Второго, и Константина Багрянородного. То есть, и в этом мире Византией правит эта Македонская династия и те же самые узурпаторы-регенты при несовершеннолетнем Василии Втором.
— И из этого следует, что развитая цивилизация где-то намного дальше, а мы в зоне обыкновенных средневековых дикарей?
— Да, получается так. Поэтому я и предполагаю, что и на Руси тем более правит Ярополк, и события на ней мало отличаются от известных нам по истории нашего мира. И это же, вроде бы, подтверждают опрошенные туземцы.
— Но у них есть вот эти луки, — заметил Семеренко, — И не удивлюсь, если такие же окажутся и у печенегов. Но они в этом плане меня и не пугают. Какие отношения у нас сложатся с ними, хрен их знает, но это так или иначе определится, а много их у них быть и не может — ну какая промышленность может быть у кочевников? А вот Русь — другое дело, и хрен её знает, сколько их там.
— Их производства не может быть и на ней, — уверенно заявил Андрей, — Более того, его не может быть и у франков. Абсолютно исключено. Давайте вдумаемся — если бы этих луков на Руси было много, ими была бы вооружена вся дружина, а деревянных в ней не было бы вообще. Но тогда их и в этом караване был бы не один десяток, а не эти пять штук. Это во-первых. А во-вторых, эти франкские "ульфберты" — такие же, какими им и велит быть наша археология. Это добротные, но ремесленные изделия, уж точно не заводские. Будь у них промышленность, выпускающая рессорные луки, такими же были бы и её мечи. Кто бы тогда заморачивался сваркой клинка из тигельной стали и кричного железа, да инкрустацией клейма внутри его дола? Возможно, такие и были бы в порядке единичного эксклюзива, но преобладали бы массовые заводские.
— То есть, многих сотен лучников со стальными луками против нас не выведет на поле боя и Ярополк? — въехал майор.
— Исключено, Сергей Николаич. Десятки могут быть, сложносоставных столько же примерно традиционных, а у основной массы будут простые деревянные.
— Это реконструкторы современные предпочитают в элитных бойцов рядиться, поэтому и луки имитируют композитные сложносоставные, — добавил Зозуля, — На самом деле большинство всегда составляло ополчение со своими простыми охотничьими. Одно название, что лук. Зато самодельный, а не дорогущий импорт. В бинокли и оптику ихних лучших лучников мы разглядим издали и выбьем первыми.
— Хорошо, если так, — кивнул Семеренко, — Проблема только в том, что нам тут надо выдержать золотую середину. Отбиться надо убедительно, чтобы на будущее охоту воевать с нами отбить, но при этом и не слишком Ярополка ослабить. Андрей вот убедил меня, что твой тёзка будет для нас намного худшим соседом, чем Ярополк. И менять его на твоего тёзку как-то тоже не хочется.
— Однозначно, Серый. Не знаю, каков Ярополк, но уж тёзка этот мой — сволочь, конечно, ещё та. Ну его на хрен, такого соседа.
— Ещё один важный признак, — вспомнил Олег, — Если для промышленности той цивилизации посилен стальной листовой прокат, то тем более для неё посильна массовая стальная проволока. И если бы поставки на Русь были массовыми, было бы полно кольчуг и чешуйчатых доспехов. А их среди трофеев мало, и все они имеют кованый вид.
— Точно! — подхватил мысль капитан, — И умбоны щитов, и шлемы — всё у них кованое, явно штучного ремесленного изготовления. Кем бы ни были эти аланы, дикарей они массовыми оружейными поставками не балуют.
— А сами они, судя вот по этим лукам, вооружены так, что дикарям против них ловить нечего, — добавил Уваров, — Промышленность нуждается в сбыте своей продукции, а значит, где-то поближе к себе они продают этих вещей намного больше, чем их попадает сюда. Значит — не боятся. И скорее всего — да, имеют какой-то скорострельный огнестрел. Иначе почему бы вас приняли за них?
— Сравнимый с нашими автоматами? — майор задумался, — Но если нас приняли за них именно из-за автоматов, почему рискнули напасть?
— Они не сразу решились, а сначала у них был спор. Мы с напарником, конечно, ни хрена не поняли, но были крики об аланах, а потом, вроде бы, их главный убедил всех, что вы или не аланы, или какие-то не такие аланы.
— То есть, они увидели и какие-то серьёзные отличия?
— Сергей Николаич, ну а как же иначе-то? Естественно, их не может не быть, — заявил Андрей, — Если их промышленность и оружие похожи в чём-то на наши, это же не значит, что они похожи на нас во всём. Другая техника, другая одежда, да и мало ли, чем они ещё могут от нас отличаться?
— Ещё и поведением, — заметил Зозуля, — Наши казаки-разбойники действовали именно как разбойники, а не как представители могущественной и уважаемой силы. Это не в упрёк тебе, Олег — ты не знал и не мог знать. Никто из нас не знал. Это сейчас мы все поумнели задним числом, а тогда и любой из нас на твоём месте действовал бы примерно так же. Ты, я или сам пан майор — не важно. Мы повели себя не так, как должны были в их понимании настоящие правильные аланы. Серьёзная сила должна была наехать с рэкетом, а мы наскочили нахрапом, схватили то, что плохо лежало, и задали стрекача, как какая-то разбойная шелупонь, — все рассмеялись, — Дают — бери, бьют — беги. Бегством Олега мы им показали, что боимся быть побитыми, а значит — что нас можно и нужно побить.
— То есть, что мы — вообще какой-то преступный сброд, — заключил Семеренко, когда отсмеялся, — Жаль, конечно, что ничего этого не знали. Могли бы на понт их взять и рэкетировать, не боясь никакой войны.
— Ну, неизвестно ещё, как к этому отнеслись бы настоящие аланы, когда кто-то нажаловался бы им, — заметил Уваров.
— Млять, тоже верно! У них, может, и договор какой-то, а тут беспредельщики вылезли не пойми чьи и откуда. Ладно, с этим понятно. Будем выяснять, а дрова, которых наломали — разгребать. А вот что могло быть с этой Саркой или как её там? Это же из-за неё ещё до нашего нападения они так перевозбудились, что человека на капище зарезали? Думай, Андрей, на тебя вся надежда. Мы ничего им ещё плохого не сделали, и нас вообще не видно, а виден с реки и Хортицы только наш Дворец. С чем он мог ассоциироваться у них настолько нехорошим, что они решили принести в жертву богам человека?
— С чем ассоциироваться? — историк наморщил лоб, — Ну, с каменной крепостью недостроенной, наверное. Хортица — их остановка на пути — отдохнуть после Порогов, ну и почтить богов. Миновать — нельзя. И в таком месте вдруг появилась чья-то крепость, да ещё и резко, в прошлом году не было. Что за Сарка? Тьфу ты! — он хлопнул себя по лбу, — Ну конечно же, Саркел! Хазарская крепость на Дону, которая заперла русам путь по нему. Очень им досаждала, и из-за этого по Днепру стали плавать, несмотря на Пороги. Егоров считает, что Святослав ни на какую Волжскую Булгарию не ходил, а пошёл сразу на этот Саркел, взял его, а оттуда уже пошёл громить всю остальную Хазарию.
— Да, ты рассказывал, — вспомнил Олег, — Вроде бы, и взял, но потом Владимиру пришлось поход повторять. Получается, что Саркел так и остаётся у них чирьем на сраке?
— Может, и остаётся. Управления-то нормального Святослав нигде в Хазарии не наладил. Могли хазары крепость с гарнизоном и таможней восстановить, а могли дромиты эти азово-черноморские захватить и драть теперь прежние пошлины в свою пользу. С них тоже сталось бы, особенно после гибели Святослава. И если дело именно так и обстоит, то получается, что и по Дону им свободного пути как не было, так и нет, и на Днепре теперь крепость кто-то строит, того и гляди, теперь ещё и Днепр им перекроют.
— То есть, они могли принять наш Дворец за аналог этого Саркела на Днепре? — переспросил майор, — Ну, логично. Ещё не достроен, но с такими темпами достроить его и гарнизон разместить — не проблема, — все рассмеялись, — Да, похоже, что как-то так оно им и представилось по ассоциации.
— И тут вы даёте им повод предположить, что не так всё хреново, — развил идею Уваров, — Этот грозящий им большими бедами в будущем недострой, оказывается, в руках каких-то левых бандитов, которые сами его построить уж точно не могли, а наверняка его захватили таким же разбойничьим наскоком. Не столь важно, у кого, главное — что сейчас это разбойничье гнездо, которое захватить у этих бандитов — дело не только нужное, но и со всех точек зрения только похвальное. Что с ним потом делать — это уже по результатам видно будет. Или разрушить, или князю своему им поклониться и под его руку отдать, им главное, чтобы вымогатели никакие там не засели и торговле ихней не мешали.
— А потом заявляются настоящие хозяева, — хмыкнул Зозуля, — И попробуй его им не верни, когда они достаточно могущественны и для самого такого строительства, и для его использования в целях рэкета. Ведь если бы не рассчитывали уверенно удержать, разве заморочились бы таким прожектом?
