— Не собираюсь я нигде раскидываться, особенно в этой порнографии. С чего мне перед кем-то наряжаться, нет у меня никого. — Я держался, как мог, но уже задницей чуял, что отбрехаться не получится, слишком азартно сверкали глаза у моей напарницы. — Ингрид, ты только представь, во что превратятся ляжки, если в этой хрени хоть пять километров пробежать. А если десять, мне ноги до мяса сотрет, нафига мне такое счастье?
Секунд на двадцать в зале повисла абсолютная, не нарушаемая даже звуками дыхания тишина. Консультантки, вившиеся вокруг нашей парочки со своим вечным: "Ах, вам это так подойдет! Ох, как замечательно смотрится!" и тому подобными ритуальными фразами, застыли с выпученными глазами на середине движения. У Бьорк от потрясения слегка отвисла челюсть, но я искренне не понимал всей глубины своей дремучести.
— Дууура. Иногда ты такая дууурааа... — Протянула мелкая, глядя на меня с жалостью, как на недоразвитую. — Ладно, парни тебе по барабану, это я уже поняла. Но ты же сама говорила, что твоя баронесса оружейная к тебе в понедельник прикатит, надо же подготовиться! Или ты ее своими армейскими боксерами впечатлять собралась?
— Да ну нахер! — Твердо открестился я от такого предположения. — С чего она моя-то, она своя собственная. И вообще, я с ней спать не собираюсь, ты с чего такую ересь удумала?
— Просто рот свой замолчи, бестолочь! — Бессвязно завопила шведка, агрессивно потрясая зажатым в кулаке комплектом. — Заткнись и давай сюда свои деньги, иначе я с тобой неделю разговаривать не буду!
Отдал, куда деваться. С мелкой вполне станется на самом деле объявить мне бойкот, если она сейчас в таком бешенстве находится, что начала на меня орать. Куда буду надевать это купленное втридорога кружевное безобразие, и буду ли вообще его надевать, предпочел не думать. Нет, тело-то девичье, с волками жить — по волчьи выть и так далее, уже не раз сам себе об этом говорил. Все понятно, но блин, как представлю на себе все это невесомое кружево — скулы сводит и появляется желание дать кому-нибудь в рожу. Вышел из этого гнезда порока вслед за тихо бурчащей что-то себе под нос подругой в полном раздрае, мечтая лишь об одном — тихо сесть где-нибудь в уголке и сдохнуть. Но увы, на этом не закончились ни мое хождение по мукам, ни дьявольская фантазия чертовой лоли, даже покурить не успел.
— О, смотри, парфюмерный магазин. Пошли-пошли-пошли, не тормози, нам туда тоже срочно надо. — Ингрид, как буксир, потянула мою слабо трепыхающуюся тушку в сторону яркой витрины с мигающей над ней вывеской. — Гляди, сколько тут всего!
— Ага. — Сил осталось только на односложное мычание. — Дохрена тут всего. И это все воняет так, что глаза режет. Пойдем отсюда, а?
— Да щас, разбежалась. Девушка, подойдите сюда, тут ваша помощь нужна. Вот. — Мелкая обвиняюще указала на меня двумя руками. — Нужно что-то делать, понимаете? У нее ничего нет, ни крема для лица, ни тоника, ни туши, ни бальзама для волос. Даже помада — и та гигиеническая.
— Да что вы говорите! Бедняжка! — Округлила глаза подошедшая к нам стильно накрашенная миловидная девушка лет двадцати пяти. — Как же вы за лицом ухаживаете без крема?
— Ну, я стараюсь, чтобы меня по нему не били. — Как на духу признался я. — Очень способствует сохранению естественного цвета кожи, рекомендую.
Возникла очередная за сегодня немая сцена. Продавщица пыталась осознать, шучу я или нет, шведка страдальчески закатила глаза, наш сопровождающий одобрительно хмыкнул, но тоже промолчал. Но, как бы я ни пытался тишком-молчком, мелкими шажками сдвинуться к двери, такой хитрый маневр потерпел крах и в итоге мне в обе руки насовали столько косметики, что я даже перестал понимать, что для чего там нужно применять.
А потом обе мучительницы как-то по-особому перемигнулись, и в следующее мгновение я ощутил себя сидящим в кресле, с двух сторон мелькали кисточки, щеточки, ватные диски, еще какая-то неопознанная хрень. Я уже даже не сопротивлялся, смирился, пусть творят, что хотят, все равно рано или поздно придется самому учиться боевой раскраске. Не ходить же всю жизнь, как упоротая феминистка: с мозолистыми копытами на пятках, волосней по всему телу и полным неприятием макияжа на лице.
— Ну ты смотри, какая картинка симпотная получилась. — Довольно щерилась Бьорк после того, как мы вышли из магазина. — Красотка, смотрю и прям сама загораюсь. Вот так же тебя в понедельник утром размалюю, и все, сразишь свою оружейницу наповал, она на колени упадет, замуж позовет, или как там у вас, нестандартных, это называется.
— Ой, да иди ты в жопу. — Немного нервно вырвалось у меня в ответ. — В сотый раз говорю, ничего у меня с ней нет и не было, заколебала ты уже гнусными намеками. Пойдем лучше накатим где-нибудь, мне реально надо нервы подлечить. Причем срочно, а то я кусаться начну.
— Кто бы спорил, только не я. — Ингрид орлиным взором окинула близлежащие строения на предмет обнаружения заведений общепита. — Сейчас примерно час ночи, так что самое время где-нибудь приземлиться, перекусить, перевести дух и все, пора в путь дорогу.
Интересное местечко, как местный абориген, подсказал наш сопровождающий, ткнувший пальцем куда-то вниз по улице и немногословно пробурчавший что-то на тему настоящего американского бара с проходящими в нем каждую субботу конкурсами. Представления азиатов, особенно в глубинке, какой, без всякого сомнения, является Сураттхани, об Америке довольно забавны, но местечко оказалось действительно миленьким. Неяркий приглушенный свет, мягкие диваны и развешенные по стенам фото городов США вперемешку с узнаваемыми постерами создавали уютную атмосферу, а намечающийся через полчаса песенный конкурс, в котором могут принять участие посетители гарантировал нескучное времяпрепровождение.
Правда, после оголтелого забега по магазинам остатков нашей наличности впритык хватило лишь на пару гамбургеров и картошку-фри с колой, а вот с алкоголем снова не задалось. На четвертушку самого бюджетного в предлагаемой здесь винной карте вискаря наскрести удалось, когда вытряхнули всю мелочь из карманов, но нам снова указали на наш юный возраст. Пришлось извиняться, сгребать монетки со стола и злобно пыхтеть вслед официанту, но увы, на нашего охранника разыгранная сценка никак не повлияла, и покупать нам пойло он не захотел. Более того, буркнув, чтобы мы сидели тут, пока он отойдет по делам, свинтил в неизвестном направлении.
— Вот блин! Засада какая. Душа просит лечения, а суровая реальность разрушает все надежды. Нахрена мы тогда вообще сюда пришли? — Откинувшись назад, я раскинул руки по спинке дивана и начал безадресно рассуждать о несправедливости жизни. — Придется на сухую сидеть, с расчесанными в кудри нервами.
— И не говори, какой жлобяра оказался! — Поддержала мое нытье шведка, раздраженно оглядываясь по сторонам. — А таким приличным человеком прикидывался. Сволочь, однозначно!
— Что, девчонки, на бухло, ля, грошей не хватает? Че, ля, угостить вас чем? — Басовито-развязно послышалось из-за спины. — Че-то где-то я вас, лапули, ля, видел сегодня, или попутал?..
Ингрид с недобрым прищуром вперила взгляд на кого-то, возникшего за моей спиной, а я еле успел подавить рефлекторный порыв вскочить и с разворота двинуть в говорильник вопрошающему. Притормозило меня то, что вклинились в наш с подругой диалог хоть и на английском, но с такими ошибками и жутким акцентом, что не узнать бывшего соотечественника было никак не возможно. Да и явно сдерживаемый русский народный неопределенный артикль, необходимый данному индивидууму для связки слов в членораздельное предложение, не оставлял сомнений в национальности говорившего.
— Че-то где-то иди еще посмотри, Карабас-Барабас. — Все же поворачиваюсь, не вставая и вижу коротко стриженную рязанскую физиономию со сломанными ушами и перебитым носом над спинкой моего дивана. Отвечаю, само-собой, на русском, чтобы дошло быстрее. — Нихрена тебе здесь не обломится, других сосок на ночь ищи. Ты вообще откуда выпрыгнул, чудище?..
— Земеля! Да не, ля, нах вы не сдались в этом плане, соска у меня с собой, я ж чисто так, от души, от сердца предлагаю! — Обрадовалась морда, привставая и показывая плечи красного пиджака размера так, навскидку, пятьдесят шестого. — Я — Федя Боксер, чиксы, не ссыте, не обижу, живу по понятиям, ля, приятно познакомиться, и все такое.
Пока я набирал воздух для ответа с указанием точного адреса, куда Федя Боксер может стартовать вот прям сейчас, не откладывая в долгий ящик и нигде не задерживаясь, он уже вылез в проход между столами, выпрямился во весь свой немалый рост и заорал, привлекая всеобщее внимание.
— Эй, человек, ля, сюда иди! — Официант слегка дернулся, но моментально схватил папку с меню и подскочил к машущей ему фигуре. — Знач так, молодой, ля, слушай сюда. Баллантайза литр тащи за мой столик, понял? Колы-фиголы, там, фанты-фиганты, все, как полагается, ля. Че там эти две крали назаказывали, ля, в мой счет включи, всосал? И сообрази там пожрать им нормально, раков там этих ваших здоровых, мяса, а не это убожество, ля. Че глазами хлопаешь, ля, бегом все неси, недокормыш!
— Я не поняла, Рэн, это сейчас что такое намечается? — Бьорк с опаской проводила взглядом унесшегося официанта. — Чего ему от нас надо?
— О, да ты тоже по-человечьи базлать могешь, ля, пионерка! Круто, че, земляков на чужбине встретить. Падайте сюда, ля, хоть перетрем за че-каво, а то, ля, я в инглише с пятого на десятое вкуриваю, хожу весь день, как баран, ля, клювом щелкаю. — Он показал на свою спутницу, манерно потягивающую шампанское из высокого бокала. — А Светка, ля, ваще нуль-нулем, ни бе, ни мяу, только меня постоянно дергает на тему че-где, какие шмотки в распродаже, че-как до парома время убивать будем, ля, утомила нахрен.
— Ясно-понятно, раз тебе от нас ничего не надо, то по богатому пожрать на шару мы всегда готовы. — Мелкая сориентировалась первой, плюхнувшись на сиденье рядом с Фединой подругой и бойко защебетав на русском. — Только ты совсем не угадал с нацией, дядя, я шведка, а она — вообще японка. Ну, наполовину. Меня Ингрид зовут, кстати говоря, а она — Рэнге. Ну что, желание нас кормить-поить не пропало? Или все, прошла любовь, завяли помидоры?
Федя недоверчиво посмотрел на меня, перевел взгляд на белобрысую язву, насмешливо пялящуюся ему прямо в глаза, обиженно прогудел:
— Че, ля, реально что ли не русские? — Потом пожал могучими плечами и скорчил на морде гримасу, долженствующую, видимо, обозначать добрую улыбку. — Да и бес с вами, ля, девки вы вроде правильные, сидите, че уж теперь, назад сдавать, что ли. Базлаете по-нашенски, как родные, хоть за жизнь перетрем, все не так тоскливо будет.
Заказ принесли быстро, и пяти минут не прошло — то ли морские гады и национальная таиландская кухня пользовались в этом кабаке популярностью, и их готовили заранее, то ли наш официант подрезал чей-то чужой заказ, дабы не вызывать раздражение здорового и громогласного русского, но и так не пустовавший стол в мгновение ока был заставлен разнообразной снедью так, что столешницу не было видно. И омары, которые Федя называл раками-мутантами, и тигровые креветки, и осьминоги с целой кучей соусов в мелких плошках, салаты с маленькими моллюсками, жареная говядина и свинина-пулькоги, — короче, бог послал нам сегодня пропитания не скупясь, от всей широкой русской души.
Ну и Баллантайз в центре, куда без него. Боксер с подругой с первых же секунд взвинтили темп, будто куда-то опаздывали, наливая каждые пять минут, так что я сошел с дистанции через полчаса от начала бухлопробега, как раз к объявлению песенного конкурса. А как иначе, так квасить мне организм не позволит, еще пять-шесть тостов в таком темпе, и я под стол сползу. А хитренькая мелкая вообще не вышла на алкогольную дистанцию, прикладываясь к стакану чисто символически. Зато жевала без остановки, метая деликатесы в рот чуть ли не с двух рук. В какой раз поражаюсь — куда в нее столько лезет, и ведь не в коня корм, хоть бы где жиринка появилась, так ведь нет, тощая и плоская, как доска, сколько бы ни ела.
— А теперь, дамы и господа, мы начинаем наш конкурс талантов! — Провозгласил конферансье начало песенного турнира. — Любой из вас может принять участие, предусмотрено множество призов, а победитель получит диплом и вот этот замечательный хрустальный кубок с памятной табличкой! Ну же, дамы и господа, смелее, порадуйте нас своим талантом!
— Ля, ща спою! — Боксер отложил в сторону вилку с наколотым на нее куском мяса в темпуре и полез из-за стола. — ВДВ вперед! Никто, кроме нас!
— Любой из них. — Не согласилась с ним Ингрид, меланхолично накладывая себе в тарелку еще салата с мидиями и кивая на зашевелившийся зал. — С хера ли мы?
— Действительно, Федя, сиди спокойно. — Разморозилась его подруга, за последние полчаса открывавшая рот только для того, чтобы в него выпить или закусить. — Не пугай людей, у тебя все рано слуха нет, не позорься.
— Кто, ля, опозорится? — Взревел сильно поддатый краснопиджачник. — Да я...
— Так вы будете участвовать, господин? — Вежливо скалящийся ведущий появился рядом, как из-под земли, с интересом оглядывая нашу компанию. — Или, если не вы, то, может быть, юные красавицы порадуют нас своим пением?
У меня креветка горле комом встала от неожиданного предложения, Бьорк, как раз отхлебывающая вискарик, громко выплюнула набранное в рот в проход между столами, а Света сделала глазки котика из еще неснятого в этом мире Шрека, глядя на нас и молитвенно сложила лапки перед грудью. Федя заткнулся и тоже оценивающе вперился в нас покрасневшими буркалами, да и внимание зала сосредоточилось именно на нас двоих. Блин, посидели спокойно, называется. Как знал, что халявный сыр бывает только в мышеловке.
— А почему бы и не да, собственно? — Вдруг поинтересовалась то ли у себя, то ли у меня наконец-то откашлявшаяся шведка. — Рэн, скучно же будет еще три часа тут сидеть и тупо жрать. Давай вдарим талантом по здешнему захолустью, зажжем сверхновую, а?
— Ну давай, если тебе так хочется, почему нет. Если не победим, так хоть повеселимся от души. — Идея не вызывала отторжения, действительно, мы же в Сураттхани оторваться выбрались, бухать-то можно и не выходя из своей комнаты в общаге, а вот возможность всласть поорать в микрофон перед благодарными зрителями выдается нечасто. — Мы участвуем, уважаемый. Что там надо первым номером спеть? Нужно же хоть как-то подготовиться, чтобы не опозориться.
Оказалось, первой песней идет что-нибудь из народного творчества, желательно, европейское, экзотическое для азиатской глубинки, но, если нет такой возможности, можно и корейское, японское или китайское сбацать. Потом будет морская тематика, как дань тому, что мы находимся в припортовом городе. Ну и те, кто пройдет в третий тур, должны изобразить что-то популярное из западной эстрады. Мы с подругой заговорщицки переглянулись, отмахнувшись от предложения наших собутыльников исполнить застольные "Калинку" или "Ой мороз, мороз". Русское народное здесь и сейчас может не зайти, но мы ж не лыком шиты, нам есть, чем порадовать публику.
