— Ты в курсе, который час, Грниграсс?
-Ничего не поделаешь, в дневные часы Василиса не появляется. Пойдем с гостиную? Здесь холодно.
Драко скинул с себя мантию и закутал в неё Софию. Его руки ласково касались её плеч. Почти нежно. София закусила губу. Сердце её билось быстро-быстро, как птичка, машущая крылышками.
— Драко, я должна тебе кое-что сказать.
-Что?
— Я беременна.
После короткой паузы София услышала его мягкий, словно пенящийся, смех.
-Я понимаю, что это несвоевременно, но...
— Несвоевременно?! Очень даже вовремя! Теперь, даже если всё кончится хуже некуда, даже если нас с отцом заберут в Азкабан, тебя не тронут. По любым законам беременная женщина — неприкосновенна.
— Драко, они не посмеют тебя арестовать, ведь ты же ни в чем не виноват!
Он накрыл ладонью губы Софии, призывая к молчанию.
— По магическим законам Великобритании, если у волшебника есть ребёнок, его не лишают имущества, ведь младенец ни в чем не повинен. Род Малфоев не прервется, и вам с мамой не придётся нищенствовать.
Глаза Софии обожгло вскипающими слезами:
— Не нужно говорить об этом... есть ведь вероятность, что выиграет Темный Лорд?
Драко положил ладонь Софии на живот, словно прислушиваясь к зарождающейся в её теле жизни. На губах его расцвела нежная улыбка:
— Нам нужно сделать всё, чтобы у нас было будущее. Мы должны выжить. Ради нашего малыша. Твоя жизнь — залог его жизни. Ты должна беречь себя, любовь моя. Клянусь! Тебе никогда больше не придётся больше меня упрекать ни в чём.
— Неужели ты даже пить бросишь, Драко Малфой? Алкоголизм лишит тебя будущего вернее, чем это могут сделать Сам-Знаешь-Кто и Орден Феникса вместе взятые.
Малфой запустил руку в светлые волосы, ероша их:
— Я постараюсь...я, правда, буду стараться. Просто, когда я пью, мне не так тошно. А трезвый я почти беспрестанно думаю об отце, которого Белла оставила отдуваться за меня дома, после твоего побега. Меня она из дома вытащила не спросясь, словно я бесчувственное полено, а не человек. О самой Белле, просидевшей в Азкабане лучшие годы жизни. О мертвом дяде Сириусе, которого я и не видел толком никогда, только на колдографиях. Даже о дяде Регулусе, о судьбе которого мы так ничего и не знаем. О тёте Андромеде, о Нимфадоре, приговоренной теткой к смерти за то, чья она дочь и чья жена. Белла знать её не хочет. Для неё Нимфадора просто ещё одна грязнокровка, позор нашего рода, несмываемое пятно. А мне иногда хотелось бы узнать её ближе. Хотя, как подумаю о том, что её сын может стать оборотнем, таким же волком, как Фенрир, — Драко передёрнуло от отвращения. — А потом мои мысли возвращаются к Поттеру... не помню, говорил ли я тебе о том, что при нашей встрече я предложил ему дружбу, протянул руку, а он грубо меня оттолкнул и высмеял. Предпочёл мне Уизли. Нищеброда, вечно ущербного закомплексованного младшего братика Уизли.
Отец рассказывал мне о его папаше, Джеймсе. Поттеры, они все такие — высокомерные и свято уверенные в своей правоте. Я всегда соревновался с ним. Избранный! — выплюнул Драко последнее слово. — Шрамоголовый! Ему всё сходило с рук, этому дамблдоровскому любимчику. Так же, как когда-то сходило с рук его папаше. Отец всегда утверждал, что, если бы не грязнокровка Эванс, которую, кроме как в нечистой крови упрекнуть было не в чем, Джеймс Поттер так и остался бы в памяти людей, как отъявленный хулиган и бездельник. Это смерть сделала его героем, а жил он хреново...
В последнее время моя ненависть к фамилии 'Поттер' заметно уменьшилась. Дамблдор, старый интриган, растил его, наблюдая, как за тыквой под колпаком, когда созреет и её можно будет принести к столу.
Жертва. Вот кто Поттер для них всех — Волдеморта, Дамблдора, Снейпа.
— Нет, Драко! — возразила София. — Снейп защищает его и будет защищать до конца. Но по иронии судьбы из всех людей, которые были в его судьбе, Гарри именно Снейпа ненавидит больше всего.
Малфой невесело хмыкнул. Его рука потянулась к руке Софии и их пальцы переплелись.
— Я не буду больше пить. И мы должны пожениться как можно скорее.
Глава 24
Василиск и Чаша
Все жили ожиданием — преподаватели и ученики; слизеринцы и гриффиндорцы; Кэрроу и МакГоногалл, озеро у подножия Хогвартса и даже Запретный Лес. Промокая под зимними оттепелями и первыми мартовскими ливнями, превращающими землю в грязь — ждали.
Днем ещё удавалось кое-как отвлечься от зловещего предчувствия беды, но с приходом ночи сердце обмирало. София садилась в постели, обливаясь холодным потом, с отчаянием понимая, что смерть это реальность, а не отвлечённое понятие.
Все так ждали бури, что буря, конечно же, не могла не прийти.
* * *
В тот вечер, засыпая, София видела, как Паркинсон читает книгу. Падающий от лампы свет мешал заснуть, но говорить со слизеринкой, во-первых, не хотелось, а во-вторых, было совершенно бесполезно. Панси имела дурную привычку прислушиваться только к собственным желаниям. К тому же шуршание книжных страниц не столько раздражало, сколько успокаивало нервы.
Проснулась София от мелодичного перезвона.
— Что происходит? — взволнованно звучал голос Паркинсон.
— Понятия не имею! — недоброжелательно фыркнула в ответ Миллисент Булдстроуд. — Хотя, постойте, кажется, это сигнал тревоги? Нужно немедленно идти в Большой Зал.
Не успели они облачиться в мантии, как дверь содрогнулась под нетерпеливыми ударами.
— Драко? — всхлипнула поспешившая отворить дверь Паркинсон.
Малфой шагнул к Софии:
— Судя по лепету Слагхорна, — сказал он, — Волдеморт сейчас направляется в Хогвартс. На всякий случай сразу берите с собой всё необходимое, ѓ деловито инспектировал Малфой. — Сюда вы, скорее всего, больше не вернётесь.
Паркинсон уцепилась за мантию юноши:
— Драко, не уходи!
Он почти брезгливо оттолкнул девушку от себя, направляясь обратно к двери.
— Пожалуйста, останься! — всхлипнула Паркинсон.
— Я староста факультета и должен выполнять свои обязанности, я не могу остаться, даже если бы и хотел.
София заметалась по комнате в попытках сообразить, что для неё самое необходимое? Нательный крест на ней, фамильный перстень Малфоев, подаренный Драко, тоже. Палочка. Так, что ещё?
Построившись в ровные шеренги, факультет Слизерин двинулся за Слагхорном в Большой Зал. Только пройдя весь коридор до конца, София поняла, что постаменты стоят пустые — привычных статуй в доспехах на них нет.
— Гарри Поттер! Гарри Поттер здесь! Я своими глазами его видел! — носилось в воздухе.
Невозможно было определить источник, порождающий это воодушевляющее заклинание.
Зачарованный потолок Большого Зала темнел, усыпанный звёздами. Под ним за четырьмя длинными столами сидели растрёпанные школьники: кто-то уже в дорожной мантии, кто-то ещё в халате. Все взгляды устремились к профессору МакГонагалл. Та стояла на возвышении в центре Зала. Позади неё теснились остальные учителя. В том числе и белокурый кентавр, преподающий в Хогвартсе Прорицания.
— Члены Ордена Феникса, — с ненавистью прошептал Нотт.
Высокий темнокожий гигант, однозначно, Кингсли. Все Уизли — Чарльз, Фред, Джордж, Рон, Билл, Флёр и даже Перси. Невысокая плотная женщина с румяным лицом, без сомнения, была сама миссис Уизли, хозяйка рыжего выводка. Ни она, ни её супруг не отличались ни статью, ни привлекательным лицом, оставалось только удивляться, откуда их отпрыски получили яркую, животную, почти магнетическую красоту.
Человек с коротко состриженными, словно присыпанными пеплом, волосами, с раскосыми глазами, поджарый и стройный, несомненно, был Ремус Люпин, муж Нимфадоры Тонкс. Оборотень.
Самой Нимфадоры не было видно. Наверное, муж настоял, чтобы она осталась дома, с ребёнком и матерью, вдали от пожара, готового вот-вот разгореться.
Впереди остальных членов Ордена, за правым плечом МакГоногалл, стоял главный виновник переполоха — Гарри Поттер. Рон и Гермиона, как всегда, держались рядом.
Голос МакГоногалл, спокойный и властный, привычно разносился под сводами Большого Зала:
— Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты организуют свои факультеты и в порядке живой очереди доставят порученные им группы к назначенному пункту эвакуации.
Из-за стола Хафлпаффа поднялся высокий симпатичный юноша:
— А если мы хотим остаться и принять участие в битве, мэм?
МакГоногалл смерила юношу строгим взглядом, но в уголках её губ притаилась одобрительная улыбка.
— Совершеннолетние могут остаться, — кивнула она. — Остальные должны будут немедленно покинуть Хогвартс.
— Но как быть с нашими вещами? — возмутилась третьекурсница-равенкловка. — С чемоданами? С совами?
— У нас нет времени паковать имущество, мисс Донаван. Наша задача — успеть эвакуировать вас самих.
Только тут до Софии дошло, что профессора Снейпа в зале нет, а ведь именно он, как директор, должен был руководить эвакуацией. Подняв взгляд на Драко, она прочла в его глазах ту же обеспокоенность.
— Где наш директор, профессор МакГоногалл? — задала она вопрос.
— Снейп, мисс Гринграсс, прошу прощение за вульгарное выражение, 'сделал ноги'.
На короткое мгновение из Зала исчезло все, кроме злых блестящих колючих глаз Миневры МакГоногалл. Потом мир вернулся вместе с прикосновением Драко. Перегнувшись через стол, он потянул Софию за руку, принуждая опуститься на место.
Слова МакГоногалл были встреченными дружным, веселым смехом.
И снова взгляд Драко, внимательный и холодный.
Хоть бы сказал что-нибудь! Так ведь нет, молчит.
* * *
Волдеморт идет убивать. Умирать страшно. Но большим магам в маленькой магической песочницы на это наплевать. Мужчинам, желающим сожрать кусок повкуснее, всегда плевать на то, какой ценой окупается их хотения. Сколько погибнет людей? Сколько поломается судеб? Для скольких матерей жизнь утратит краски, превратившись в серый памятник их павшим детям?
Будь ты проклят, Волдеморт!
И пусть будут прокляты все эгоистичные скоты, готовые во имя развлечения, блага или амбиций обрекать землю на кровавый душ.
— Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, — продолжала распинаться МакГоногалл, — но вряд ли они продержатся долго, если не предпринять дополнительных мер. Поэтому прошу всех двигаться быстро и организованно, слушаться старост...
Последние слова потонули в раскатах другого голоса, высокого, холодного и ясного. Невозможно было определить, откуда он исходит. Казалось, заговорили сами стены.
Из-за столов раздались испуганные вскрики. Школьники в ужасе жались друг к другу и затравленно озирались.
— Я знаю, — вещал Волдеморт, — что вы готовитесь к битве, но ваши усилия тщетны. Вы и сами знаете, что не можете противостоять мне. Я не хочу никого убивать, ни учеников; ни учителей. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса и не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас, даю вам слово, не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Даю на раздумье время до полуночи.
Голос стих, словно дальние громовые раскаты, а в Зале воцарилась тишина. Та тишина, что давит на барабанные перепонки, распирает стены, сводит с ума. Все взгляды обратились к Гарри Поттеру.
Из-за стола Слизерина подскочила Паркинсон, и срывающимся голосом прокричала:
— Да он же здесь! Зачем медлить? Отдадим его Сами-Знаете-Кому и спасёмся...
Грифиндорцы первыми поднялись с мест, живым щитом окружая своего героя. За ними в стройный ряд поднялись хаффлпаффцы, и почти в следующую минуту — равенкловцы.
Палочки трех факультетов были направлены в сторону Слизерина. Почему-то никому не пришлои в голову, что предать Поттера предложил один единственный человек с этого факультета, что его голос не нашел поддержки.
— Сидите смирно, — процедил Малфой однокашникам, буравя взглядом стол. — Нам меньше всего нужна сейчас склока.
МакГоногалл благоразумно рассудила точно так же:
— Благодарю вас, мисс Паркинсон. Вы первая нас покинете, — ровным голосом пообещала профессор. — За вами последуют остальные ученики вашего факультета.
Слагхорн беспрестанно оглядываясь, вёл их по переходам Хогвартса, освещённым яркими всполохами факелов. Гремели доспехами ожившие статуи. Стоило глянуть в окно, как можно было увидеть ослепительное холодное сияние синего защитного купола, окутывающего Хогвартс.
— София? — руки Драко предупреждающе сжались на плечах девушки. — Как только окажешься в Хогсмете, тебя встретит Василиса. Всё оговорено. Иди, ничего не бойся и береги себя.
— А ты?.. — София прикусила губу, стараясь не расплакаться.
— Как только последний слизеринец окажется в безопасности, я последую за тобой. Не жди меня в Хосмете, это слишком близко к эпицентру боя, а в твоём положении нельзя рисковать. Я не хочу, чтобы ты потеряла нашего малыша.
Прижав к себе Софию, Драко поцеловал её:
— Ради нас обоих, меня и моего сына, не делай глупостей. Иди!
Уйти без него? София ни за что не покинет Драко в такой момент. Ни за что! Да и Волдеморт не простит ей бегства. Нет, нужно остаться.
София спряталась за одной из горгулий, намереваясь дождаться прихода Драко с тем, чтобы покинуть школу вместе с ним. И тут в толпе гриффиндорцев она заметила Грейнджер вместе с Роном. Крадучись, оба двигались в сторону, противоположную назначенной точке эвакуации.
Пройдя за гриффиндорцами несколько коридоров, она остановилась у открытой двери в заброшенную туалетную комнату. Туалет Плаксы Миртл, в котором находился вход в Тайную Комнату? Интересно, что грифифндорцы тут забыли?
Рон и Гермиона склонились над заветным умывальником со змейкой. Рон что-то забавно шептал. Гермиона напряженно наблюдала.
На полу между ребятами стояло нечто блестящее и громоздкое.
'Чаша', — догадалась София.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась она вслух, аккуратно притворяя за собой дверь.
Рон и Гермиона вскинули палочки.
— Что ты тут делаешь? — зарычал Рон, слова собака, охраняющая кость.
Гермиона шагнула вперёд, прикрывая старинный артефакт.
— Мой визит в дамскую комнату выглядит естественнее, чем твой, Рон, — усмехнулась София. — Я правильно понимаю, вы решили отдать должное памяти опочившему василиску? Пытаешься овладеть парселтангом, Уизли? Как успехи?
— Убирайся!
Сжав кулаки, рыжий шагнул вперёд.
— Подожди, Рон, — привычно удержала его Гермиона. — Ты-то ведь как раз владеешь змееязом, так, Астория?
— Может быть, — кивнула София.
— Гермиона! Ты же не собираешься довериться ей? — округлил глаза Рон.
— Разве у нас есть выбор?
— Но она же!.. Она родственница Сама-Знаешь-Кому!
София, не желая терять даром время, приблизилась к раковине, игнорируя наставленную на неё палочку Уизли, и прошипела заветное: 'Откройся!'.
Вспышка света. Перед ними открылся знакомый длинный черный тоннель. София скользнула в него первой. Рон и Гермиона не отставали от неё.
— Люмос, — дрожащим голосом произнесла Гермиона, как только их ноги коснулись дна подземелья.
