По пути он сжег множество долговых расписок, и только тот факт, что остальные Пятьсот знали, как решительно Радженда настроен вернуть Мерфи живым или мертвым, позволял ему так долго защищать ее от требований Перрена и остальных членов Комиссии. И самым страшным из всего было то, подумал он, когда аэрокар коснулся посадочной площадки, что она была права насчет возможной реакции Пятисот, если Радженде не удастся вернуть Мерфи домой с позорной капитуляцией. Но как он мог защитить ее, если среди руководства Пятисот царила полная паника?
И если она была права насчет опасности, с которой уже столкнулись Пятьсот, имели ли Жерар Перрен или Югослав Даркович хотя бы малейшее представление о том, насколько хуже они могут это сделать? О том, как отреагировал бы Терренс Мерфи, если бы с Симрон или их детьми случилось что-то... неприятное? Если бы с ними что-нибудь случилось, он стал бы худшим кошмаром Пятисот.
И Канада Такоре понял, что так будет и с ним.
* * *
Продюсер с нервным выражением лица подняла глаза, когда Симрон и Канада вошли в студию на двадцать третьем этаже. Таране Мехриан за эти годы выпустила сотни видеоклипов и полнометражных программ для Венеры Фьючерз, но никогда не снимала ничего подобного. Никогда наедине с Амадео Бойлом и двумя бесстрастными агентами службы безопасности, стоящими у стены и наблюдающими за ее работой.
Единственным человеком во всей студии, которая выглядела спокойной, была Симрон Такоре. Войдя, она холодно взглянула на Бойла и его "охрану", затем, полностью проигнорировав их, прошла мимо них в уютный "уголок для непринужденной беседы" и остановилась у полированного кофейного столика.
— Диван или кресло, Таране? — спросила она таким же холодным голосом, как и ее взгляд.
— Диван, мэм, — сказала Мехриан. — Я отрегулировала освещение, так что, если вы не...
— С дивана все будет отлично! — заверила ее Симрон.
Она устроилась на диване, поправляя драпировку своего сари, и терпеливо ждала, пока Мехриан возилась со своей камерой и осветительными приборами. На самом деле не было никаких причин, по которым Симрон не могла бы записать то же самое заявление в свой личный блокнот, но этот конкретный видеоклип должен был быть идеальным.
И, конечно, лакей Перрена должен быть здесь, чтобы убедиться в этом, не так ли? — подумала она, холодно взглянув на Бойла.
Потребовалось некоторое время, но, наконец, Мехриан удовлетворенно кивнула — по крайней мере, с технической точки зрения.
— Мы готовы, мэм, — сказала она. — Начинайте, когда вам будет удобно.
— Прекрасно, — сказала Симрон и слегка откинулась на спинку дивана, глядя в центр пяти дронов, парящих вокруг нее.
— Добрый вечер, — сказала она затем. — Для тех из вас, кто меня не узнал, я Симрон Мерфи, жена адмирала Терренса Мерфи. Я уверена, что подавляющее большинство граждан Федерации уже знают о том, что в отношении моего мужа выдвигаются всевозможные обвинения. Учитывая реалии межзвездных полетов и то, сколько времени требуется для передачи информации от звезды к звезде, пройдет еще некоторое время, прежде чем мы здесь, в Солнечной системе, сможем узнать, что на самом деле происходит в таком отдаленном месте, как Нью-Дублин. Я, конечно, знаю не больше, чем любой из вас, просматривающий это видео. Вот почему я записываю это заявление. Потому что важно, чтобы мы не позволяли нашему невежеству и неуверенности выходить из-под контроля.
— Очевидно, что противоречивые истории о моем муже и его возможных действиях крайне огорчают меня не только как его жену, но и как лояльную гражданку Федерации. Я очень хочу — даже нуждаюсь — в том, чтобы было дано объяснение, которое снимет все обвинения, выдвинутые против него. В то же время я осознаю, что у правительства нет иного выбора, кроме как действовать осторожно и исходя из наихудшего сценария. Поэтому в настоящий момент я присоединяюсь ко всем в надежде и молитве о мирном разрешении всей ситуации. И пока мы не узнаем больше, пока у меня не будет возможности услышать историю моего мужа, мы с детьми будем продолжать молиться о его благополучном возвращении и — если Бог будет милостив — об освобождении.
— Я понимаю, что пройдут месяцы, прежде чем правительство премьер-министра Шлейбаум сможет с уверенностью узнать, что произошло в Нью-Дублине и остальной части сектора Конкордия. До тех пор — пока мы не будем знать наверняка — правительство, конечно, пользуется полной поддержкой меня и моей семьи. Моего собственного брата Радженду послали, чтобы разобраться в противоречивых версиях, и я обещаю всем вам, что никто не мог бы быть более решительным, чем он, в том, чтобы сделать именно это. Если выяснится, что Терренс непреднамеренно — или даже намеренно — нарушил закон Федерации или свою собственную присягу офицера военно-космического флота Федерации, он будет привлечен к полной ответственности за свои действия, и я, как это ни прискорбно, подчинюсь решениям военно-космического флота и гражданских судов.
— А пока я прошу только, чтобы мы не спешили с выводами, пока не узнаем, что это были за действия на самом деле. Спасибо.
Она сделала паузу, достаточную для того, чтобы немного успокоиться, затем посмотрела на Бойла, презрительно приподняв бровь.
— Надеюсь, этого было достаточно? — холодно спросила она.
Судя по выражению его лица, он явно хотел сказать ей, что это не так, но отвел от нее взгляд и пожал плечами.
— Думаю, этого будет достаточно, спасибо. Во всяком случае, пока.
— Хорошо. Тогда, я думаю, мы закончили.
Симрон Такоре была самой невысокой в этой студии, но она вышла из нее как титан.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Система Беллерофонт
Альянс свободных миров
12 января 2553 года
Зазвонил прикроватный коммуникатор.
Мягкий музыкальный звук был не таким уж громким в тишине спальной каюты, но Лорен Карсон почти мгновенно открыла глаза, повинуясь рефлексу, выработанному восемнадцатилетней службой в военно-космическом флоте, и ее рука потянулась к сенсорному экрану, когда она только выпрямилась в постели.
— Да, — ответила она, отвечая на голосовой вызов.
— Они здесь, мэм, — лаконично произнес с экрана коммандер Майкл Флейшман, начальник ее штаба.
— По профилю Горация? — голос Карсон стал резче.
— Похоже на то, — ответил Флейшман. — По крайней мере, мы только что засекли жуткий след Фассета, тянущийся от Солнца по наименьшему пеленгу. — Карсон почти слышала его оскаленную улыбку. — И судя по его силе и тому, как далеко мы его видим, они готовы к бою.
— Мы знали, что так и будет, — отметила Карсон гораздо спокойнее, чем чувствовала на самом деле, затем глубоко вздохнула. — Поторопись, Майк. Я буду на флагманском мостике через пять минут.
— Есть, мэм.
* * *
— Ну что, Алессандро? — Адмирал Реджис Хэтэуэй развернул свое командирское кресло лицом к своему начальнику штаба на флагманском мостике "Дионы" и приподнял бровь над одним голубым глазом.
— Поступают окончательные отчеты о готовности, сэр, — ответил коммодор Ковино, наблюдая за своими дисплеями. Он подождал еще пару ударов сердца, затем поднял глаза и встретился взглядом с Хэтэуэем. — Все подразделения докладывают о готовности, — сказал он.
— Хорошо!
Хэтэуэй решительно кивнул и вернулся к своей консоли, жалея, что не чувствует себя так уверенно, как звучит его голос. Хотя, признал он, "уверенность", возможно, не самое подходящее слово для описания того, чего ему не хватало. Однако он не был уверен, какое слово было бы лучшим. Хотя, возможно, "надежда" было бы правильнее.
В конце концов, и этого тоже было не так уж много.
Как же все дошло до этого, недоумевал он. Как же все так резко сошло с рельсов? Как же все так пошло наперекосяк? Неужели никто здесь, на Окраине, не понимал, чем это должно закончиться? Почему у Федерации не было другого выбора, кроме как положить этому конец?
Он снова подумал о брифингах разведки. О всей той пользе, которую они могли принести любому из тех, кому было поручено разобраться с этой неразберихой. Справедливости ради, предположил он, у докладчиков было не так уж много достоверных сведений, которыми они могли бы поделиться... А то, что было, было абсурдным.
Хэтэуэй никогда не встречался с Терренсом Мерфи. Если уж на то пошло, насколько он мог судить, ни один из старших офицеров девятого флота никогда не служил с Мерфи. Неудивительно, что в таком крупном подразделении, как ФЗФ, он всю свою карьеру провел в разведке. Но, согласно разведданным, этот человек никогда даже не участвовал в боях... во всяком случае, до того случая в Стилмане. И все же предполагалось, что он надрал задницу представителям Лиги не один раз, а дважды? Уничтожил дюжину носителей Лиги и захватил всех их наездников в целости и сохранности? Выиграл крупнейшее сражение, в котором ФЗФ участвовал за последние десятилетия, а затем отправился на какую-то секретную верфь в глухомани, где они строили еще сорок чертовых авианосцев? И это даже не упоминая его безумный бред о ришах!
В лучшем случае, если Хэтэуэй был настолько милосерден, насколько это было возможно, этот человек должен был быть сумасшедшим. Но было ли это правдой в каком-либо клиническом смысле или нет, на самом деле не имело значения, потому что, какова бы ни была причина его заблуждений, он определенно был той искрой, которая вот-вот ввергнет Земную Федерацию в пучину кровопролития и хаоса, которые, скорее всего, сведут на нет все, что она приобрела за шестьдесят лет кровопролитной войны. На самом деле не имело значения, действительно ли он был тем потенциальным военачальником, каким его считали Овальный кабинет и правительство премьер-министра Шлейбаум. На самом деле, даже не имело значения, сдался ли он, как только оперативное соединение 804 достигло Нью-Дублина. То, что он уже сделал — в Инвернессе и в битве за Нью-Дублин, — очевидно, стало первыми сдвигающимися камешками лавины, потенциал которой невозможно переоценить. Сумасшедшие в Беллерофонте, решившие выйти из-под контроля, должно быть, были вдохновлены чем-то, и у Реджиса Хэтэуэя не было сомнений в том, кто был лицом этого чего-то.
Необходимость каким-то образом предотвратить эту катастрофу привела сюда Хэтэуэя и девятый флот, и он на мгновение закрыл глаза, спокойно повернувшись спиной к своему штабу, и задумался, что бы сказали в учебниках истории о том, что он собирается сделать. То, что у него не было иного выбора, кроме как выполнить это.
Хэтэуэй был человеком Ядра, но он провел свое время на Окраине. Он понимал, почему так много людей Окраины были такими озлобленными. И, если уж на то пошло, он был готов признать — неофициально — что у них было право на эту горечь. Но выход из состава Федерации был не "реформой", а государственной изменой. Это означало разрушение системы, а не устранение ее недостатков, и если система рухнет, то рухнет и Федерация.
Это произойдет не при нем.
Он молился, чтобы у жителей Одиссея хватило ума осознать неизбежное и принять его, потому что боялся того, что кто-то вроде Таскина Алаймо сделает с ними, если они не поступят так. Если уж на то пошло, какой-то уголок его сознания, на который он старался не смотреть пристально, боялся того, что кто-то вроде Алаймо сделает с ними, даже если они сдадутся.
Примеры, — с горечью подумал он. — Должны же быть "примеры", потому что этот ублюдок Мерфи выпустил джинна из бутылки, и без них его обратно не загонишь. Но неужели никто дома, в Олимпии, не понимает, что значит позволить такому человеку, как Алаймо, создавать примеры?!
Очевидно, они этого не понимали. Или, что еще хуже, понимали... и им было все равно. И если у Одиссея не хватит ума отступить, если Алаймо прикажет девятому флоту выполнить пятнадцатый приказ, то палец Реджиса Хэтэуэя будет на кнопке.
— Две минуты до субсветовой скорости, — тихо объявила коммандер Ваничкова из отдела астронавигации, и Хэтэуэй кивнул.
При текущей скорости "Дионы" две минуты корабельного времени составят почти три часа по часам системы Беллерофонт.
Предполагая, что сенсорные массивы у них в целости, они знают о нашем приближении уже как минимум час. А судя по размеру нашего следа, они поймут, что мы прибыли с большими силами. Интересно, чем они занимались в течение последнего часа - по их времени - или около того?
* * *
— Точка Альфа через пятнадцать минут, мэм, — сказала лейтенант-коммандер Грей, и коммодор Карсон, которая никогда не ожидала стать командующим чем бы то ни было, а тем более таким мощным подразделением, как военно-космический флот системы Беллерофонт, кивнула в ответ на напоминание.
— Спасибо, Хлоя, — сказала она и была немного удивлена тем, как ровно прозвучал ее собственный голос.
Не то чтобы она действительно нуждалась в напоминании. Каждый человек на флагманской палубе КФЗФ "Аврора" прекрасно понимал, что цифровой таймер в углу главного дисплея ведет обратный отсчет. Но задача Грей заключалась в том, чтобы дать ей это, так же как и в том, чтобы излучать ауру уверенности.
Флот Беллерофонта разгонялся более двух часов с тех пор, как получил сигнал о приближении сверхсветовой сигнатуры, которая должна была быть реакцией Овала на отделение Беллерофонта.
Она смогла отправиться в путь так быстро, потому что ее корабли ожидали сигнатуры в тесном контакте с основными гравитационными сенсорными платформами, которые засекли сигнал. Ей нужно было находиться рядом с ними, чтобы сократить задержку передачи, когда был обнаружен сверхсветовой след атакующих, и именно поэтому буксиры консорциума Каллоглу переместили их в точку, расположенную снаружи границы Пауэлла системы Беллерофонт в 58,3 световой минуты, на прямой линии с наиболее вероятным вектором прибытия для любого, кто прибудет прямо из Солнечной системы. И они действительно обнаружили след раньше, чем рассчитывала Карсон... что, к сожалению, несомненно означало, что приближающиеся силы были даже больше и мощнее, чем она опасалась.
Исходное положение ее кораблей также находилось сразу за границей Пауэлла, поэтому им было доступно полное ускорение разгона, и хотя она не могла с уверенностью сказать, на какой именно дальности атакующие силы выйдут на субсветовой режим, их траектория сообщала ей точный пеленг на точку, в которой они вернутся в нормальное пространство, и она раскрутила свои роторы до 1900 g, что даже немного превышало их расчетное ускорение. Теперь, спустя два часа и двадцать пять минут, носители флота Беллерофонта развили скорость 162 103 км/с относительно звезды системы... и на 39,2 световой минуты вышли за предел Пауэлла.
Ни за что на свете никто с другой стороны не ожидал бы такого, — мрачно подумала она. — В основном потому, что это самое безумное из всего, что когда-либо придумывал губернатор Мерфи. Одна его особенность — наблюдать за ним в действии. Это действительно учит мыслить нестандартно!
