— Тебе похоже от беспокойства все мозги по отшибало. — говорил, поглаживая усатое недоразумение, кот упитанный сверх всякой меры, даже мой толстяк, и то котенок по сравнению с этим — Ты дверь откроешь, и эта электронная фигня начнет орать. Тебе тихо войти нужно, или можно идти по принципу, "я гопник, и мне все по..р"? Ладно, не мешай, лучше отойдите оба в сторону. — спутники повиновались.
Отошел в сторону, набрал немного снега и запустил в окно, в нем нарисовалась недовольная заспанная физиономия молодого паренька. Стоило увидеть у меня на руках своего кота, как парень моментально скрылся в глубине квартиры, предварительно крикнув: — Подождите, я сейчас! — не прошло и минуты, как дверь открылась, глаза паренька, лет двенадцати видели только кота и больше ничего.
— Васька, ты зачем спрыгнул? — паренек протянул руки к коту, передал ему шерстяное недоразумение, кот состроил такую обреченную морду, что я непроизвольно улыбнулся — Спасибо, вам большое, раньше он никогда не убегал. — начал оправдывать своего питомца пацан, затем бодро потопал по лестнице.
Развернув паренька к себе лицом, поймал на гипнотический взгляд — Ты никого не видел, забрал убежавшего кота! Сейчас пойдешь домой и ляжешь спать! — пацаненок, легко кивнув, двинулся в подъезд, я в свою очередь придержал входную дверь, затем, дождавшись хлопка двери на втором этаже, пригласительно посторонился, пропуская своих спутников.
— Ловко! — прокомментировал увиденное Виктор. Мы тем временем поднялись на четвертый этаж, подошли к заветной двери, полностью стальной, без глазка.
— Тут наверное видеокамеры. — пробормотал Игорь, непроизвольно потянувшись к табельному пистолету. Мы согласно покивали.
— Игорь, у тебя есть какая-нибудь личная вещь Инны? Я Игната просил захватить. — Игорь не говоря ни слова, полез во внутренний карман, и протянул пластиковый пакет, как для улик, раскрыв который, увидел маленькую детскую майку. Закрыв глаза, втянул воздух, затем подошел к двери, нагнулся к замочной скважине, кивнул удовлетворенно — Тут. — выпрямился — Виктор, ты сейчас звонишь, ну а мы с Игорем поднимемся этажом выше, я хорошо знаком с их действием, там как минимум две камеры, одна из них полностью показывает лестничный пролет. — повернулся к Игорю — Тебя могут знать в лицо. — он кивнул
— Сможешь оттуда действовать? — Виктор ткнул пальцем вверх, я кивнул, мы поднялись этажом выше. Раздалась трель звонка, в виде всем знакомого похоронного марша, непроизвольно улыбнулся, через минуту дверь открылась, даже не прозвучало сакраментального "Кто там".
— Вот блин! Это снова произошло! — пробормотал, собирая глаза в кучу.
— Твою мать! — до нас донеслось удивленное восклицание, подхватив забеспокоившегося Игоря под руку, поспешил вниз — Сергей, перо тебе в печень! — нас встретил обескураженный Виктор — Предупреждать же надо! — Игорь непонимающе уставился на валяющиеся поношенные тренировочные штаны и потертую тельняшку, присыпанную аккуратной горочкой праха.
— Да ладно, он это заслужил. — отмахнулся от него и последовал за Игорем, ворвавшимся в квартиру. Прошли по коридору, на тихие всхлипы, доносившиеся из последней комнаты, в ней, на диване сидела заплаканная маленькая девочка, к ней подскочил Игорь, обвел нас сияющими глазами и выпал из реальности от нахлынувшей на радостного отца радости и облегчения.
— Инночка, дочурка моя, с тобой все в порядке? — приговаривал счастливый отец, Инна отвечала сквозь всхлипы, слегка заикаясь и сотрясаясь от рыданий. Девочка спрятала лицо на груди отца, с горем пополам удалось ее успокоить и добиться ответа. Ее не били, да и вообще никак не издевались, просто держали взаперти и изредка кормили.
Игорь вздохнул с облегчением, завернул девочку в свою куртку и пошел на выход, Виктор, убедился, что с девочкой все в порядке, облегченно перевел дух, достав платок, тщательно вытер все поверхности в комнате, я ему помогал в меру своих сил и скудных познаний в этих делах.
Через пол часа уже подходили к машине. Игорь со всей осторожностью, погрузил спящую девочку на заднее сидение. Игнат, насмотревшись на спящую внучку, вышел нам навстречу, посмотрел мне в глаза и протянул руку.
— Спасибо, я твой должник до конца жизни! — пожал протянутую руку.
— Да не за что, и ничего вы мне не должны, снова оскорбить хотите?
— Черт с тобой! Просто знай, ты можешь в любой момент ко мне обратиться. — подошел Игорь, тоже протянул руку.
— Спасибо! Обращайся в любое время, я хоть и не полковник. — Игорь бросил хитрый взгляд на отца — Но тоже не последний человек.
— Ну что вы, я прям смущен до печенок. — пожал руку, перевел глаза на Виктора — Похоже, начинаю обрастать связями. — проговорил с улыбкой — Ладно, вы меня еще вспомните "добрым, ласковым и могучим", разгребая плоды моей деятельности, еще икаться будет! — все понимающе хмыкнули — Езжайте, там, небось, мать с ума сходит, а я пойду и напьюсь до зеленых чертей, сомневаюсь, что ребята все еще дожидаются.
— Я с тобой. — высказался Виктор, пожал плечами, попрощались с,... уже, похоже, друзьями и не спеша, направились в ближайший кабачок.
— Ты сегодня не одно хорошее дело сделал. — обратился ко мне Виктор, я пожал плечами, есть хотелось зверски — Их семья мне как родная, сам как-то не успел обзавестись семьей. — он вздохнул — Инна мне как дочь и как внучка одновременно, спасибо!
— В самом деле, не за что! — отмахнулся от его слов — Должно же быть что-то светлое в моей насквозь черной душе? — подумав, продолжил — В такие моменты особенно остро чувствую себя человеком, а то последнее время, уже начал непроизвольно отделять себя вообще от человечества.
— Начав общаться с тобой, непроизвольно начал задумываться о высшем назначении. — заинтересованно на него посмотрел — Сергей, ты никогда не задумывался, почему ты таким родился? Точнее зачем?
— Задумывался. — кивнул — Неоднократно задумывался, у меня ощущение, что меня к чему-то готовят, и происходит это слишком быстро. — Виктор вернул заинтересованный взгляд — За неполных три недели, я превратился из обычного, ничем не примечательного парня во что-то. Сам не знаю во что, угробил кучу народу, причем так, что и Чикатило не снилось. И при этом себя нормально чувствую, совершенно никакого отклика в душе, лишь иногда жуткая тоска нападает, быстро сменяющаяся мрачным удовлетворением от проделанной работы. У меня только одно предположение на этот счет, я стал палачом, в прямом смысле этого слова. ... Я ведь был совершенно уверен в своей правоте, в том, что лишить жизни — правильно, необходимо, такая непоколебимая уверенность, что в дрожь бросает. Из глубины сознания, всплывает даже не уверенность — знание, так действительно нужно.
— Не возникало чувство, что ты просто орудие, исполнитель, и ничего больше? — спросил внимательно слушающий Виктор.
— По размышлении,... да. — кивнул, соглашаясь — Словно кто-то уже вынес вердикт, а я лишь пришел и выжег гнойник. — задумался — У меня иногда проскальзывает, такое, словно кто-то показывает, что тот или иной приговоренный совершил, причем так, что не остается вообще никаких сомнений.
— Прямо-таки?
— Именно так, вот например, в том самом подвале с сатанистами, была девушка, я вообще терпеть не могу тех, кто поднимает руку на женщину, а там я ведь ее оставил умирать, заперев в кокой-то каморке. — в голове промелькнуло — "Чуть о Ксении не проговорился" — В общем, только чудом удержался от того, чтобы не убить в жутких мучениях.
— Что она такого сделала, если не секрет?
— Она убила младенца, пила ее кровь. — глаза начали наливаться огнем, при одном только воспоминании. Виктор нахмурился, скосил глаза на меня.
— Сергей, ты не обижайся, но ведь ты тоже кровь пьешь.
— Пью! — согласился, ничуть не смутившись — Только вот доноры у меня подонки, из тех, кого не жалко, я даже в самой дикой ярости не смогу убить ребенка, ... даже, если он чадо моего самого злейшего врага. — в последнем я был абсолютно уверен.
— Но ведь он может и начать мстить, когда вырастет. — я кивнул.
— И будет в своем праве, это будет его решение, главное, чтобы он мстил именно мне, а не моим близким. — Виктор хмыкнул.
Вошли в кабак, среднестатистический, в меру уютный, в меру грязный, ничего особенного. Несколько столов в полутемном зале, громыхает музыка, несколько в ноту пьяных клиентов покачиваясь, переминались с ноги на ногу, на импровизированном танцполе, в попытке танцевать.
Направились в дальний угол, уселись за пустующий столик, осмотрелись по сторонам, ничего подозрительного не наблюдалось, к нам подскочила официантка.
— Сергей, — обратился ко мне Виктор — ты снова абсент пить будешь? — на мгновение задумался и медленно покачал головой.
— Нет, напиваться перехотелось, наверное, коньячку. — Виктор обернулся к ожидающей официантке и сделал заказ. Синхронно посмотрели на блюда, стоящие на соседних столиках и единогласно заказали лимон, отказавшись от сомнительных яств. Есть такое, даже будучи голодным, совершенно не хотелось.
— Да, — Виктор принюхался к содержимому своего бокала и скривился — прямо юность вспоминается, когда самогон и портвейн пили. — я принюхался к своему, глотнул и согласно кивнул, — "Коньяк тот еще, хоть бы не ослепнуть от этой отравы".
Примерно пол часа сидели в полном молчании, погрузившись каждый в свои мысли, первым нарушил молчание мой спутник.
— Сергей, нам нужно серьезно поговорить. — посмотрел на него, лицо Виктора выражало полную серьезность и тожественность момента.
— Слушаю. — кивнул, приготовившись к очередным неприятностям, Виктор сидел молча с минуту, прежде чем начал свою речь.
— Нас собираются расформировывать. — произнес и замолчал, я закашлялся, подавившись отравой, выдаваемой за коньяк.
— Как это? Зачем?
— Указание сверху, слушок прошел месяц назад еще, тебя к нам не приняли, точнее еще разыскивали.
— Что, совсем?
— Нет, не совсем! — Виктор виновато опустил глаза. — Хотят провести реорганизацию, кадровые перестановки, вообще-то, останется только отделение в Москве, а нас, кого заберут наверх, кого уволят. — я насторожился. — "Обычно, в таких организациях выходное пособие выдают свинцом в затылок или сталью в печень". — Не беспокойся, — Виктор увидел чувства, отобразившиеся у меня на лице — никого зачищать не будут, и так на бойцов компромата выше крыши, все понимают, что молчать в тряпочку нужно.
— Угу, — согласно кивнул — а то не понимаю, что стоит шепнуть словечко "братве", намекнуть, кто был исполнителем, и они сами порвут кого надо на фашистский флаг.
— Ты неправ. — я недоверчиво покачал головой — Постараюсь оградить ребят, кто захочет уйти, или кого уволят, никого не тронут, глава нашей организации мой старый боевой товарищ, поможет.
— Попробуем поверить, если что, предупредите, пожалуйста, исчезну, ... по крайней мере, попытаюсь, только бы никого из родных не тронули, могу и разозлиться.
— Не волнуйся, максимум слежку организуют, в попытке тебя захватить, но руку даю на отсечение, никаких репрессий не последует.
— Что ж, тогда ладно. — откинулся на спинку стула — Когда было принято окончательное решение?
— Сегодня утром пришло сообщение, ребята уже в курсе. — я кивнул — Эта операция была завершающим аккордом.
— Почему меня не поставили в известность?
— Не хотел расстраивать раньше времени, кроме того, опасался, что ты сорвешься при выполнении операции, потом Игнат своим сообщением огорошил, не до того стало.
— Уже известно, кого уволят? — Виктор отвел глаза в сторону, залпом осушил свой бокал, поморщился.
— Да.
— И кого?
— Тебя. — перевел на меня глаза, я кивнул, мне было как-то не жарко не холодно — Илью забирают в Москву, Лиза с Костей решили пожениться. — я хмыкнул, Виктор скупо улыбнулся, понимая мое веселье — Быстро, ничего не скажешь! Они решили уволиться и переехать в другой город, Лиза защитит докторскую, хочет открыть собственную практику, Костя, сам понимаешь, хвостом за ней.
— Ну что ж, как говориться: совет да любовь, красивая пара выйдет. А Лена с Лехой?
— Они тоже решили, что с них хватит, Леха вслед за Костей сделал Лене предложение. — Виктор разлил по бокалам остатки коньяка и поднял свой в импровизированном тосте — Если честно их поддерживаю, ребята уже были на грани, чего один Костин поступок стоит. — каждый глотнул своей отравы — Ребята тоже решили переехать, куда-нибудь, где ничего не будет напоминать о бывшей работе.
— А как же Иван Иванович, Михалыч? Что с ними будет?
— Да ничего, их тоже в Москву заберут, тренеры такого класса всегда нужны. — я кивнул — Меня на пенсию отправляют, я тоже решил уехать. — Виктор замолчал задумавшись.
— Дела! — только и произнес, Виктор вынырнул из раздумий.
— Чем собираешься заняться?
— Даже не представляю, с особенностями моей внешности, не подпустят и близко к офисной работе, так что о работе экономиста, можно даже не мечтать, по крайней мере, некоторое время. ... Да и не особо хочется, если честно. Слишком сильно изменился. — Виктор грустно кивнул — Ничего, что-нибудь придумаю, деньги на первое время есть, год смогу жить, не особо стесняясь в тратах, а там видно будет, может в милицию подамся, хоть какую-то пользу смогу приносить, к тому же связи имеются. — махнул официантке — Ты как хочешь, но я больше не собираюсь пить эту отраву.
— Согласен, я поехал на базу, ты со мной? — мы поднялись, побросав на столик несколько купюр, официантка проводила нас чуть не до двери, впечатленная незаслуженными чаевыми.
— Нет, пешочком до дому прогуляюсь, хочу проветриться и пораскинуть мозгами над дальнейшей жизнью. — повернул голову в его сторону — Сколько у нас еще времени?
— Его нет, в понедельник зайди за документами, или в выходные можешь заглянуть, заодно машину заберешь. — пожали друг-другу руки на прощанье и я не спеша побрел в сторону дома, топать было далеко, но это меня не смущало совершенно. Виктор некоторое время смотрел мне вослед, затем как-то ссутулился, словно под грузом лет и сел в такси.
Глава VIII. Игры с сознанием
Шел по дороге, пытаясь хоть что-нибудь обдумать, но мне активно не думалось, в голову упорно не приходило ни одной умной мысли, плюнул на это дело и просто шагал вперед, наслаждаясь видом ночного города. Остановился возле витрины круглосуточного магазина, по продаже разнообразных дисков, зайдя внутрь, медленно побрел вдоль витрин. Взгляд бездумно скользил по броским этикеткам с названиями и именами исполнителей, смотрел, совершенно не вчитываясь, ухватив первый попавшийся под руку диск, пошел к кассе, заплатил и снова отправился бродить по ночной улице, зарядил диск, из наушников полилась музыка.
Снова, брошен, в окна лунный свет,
Дом мой, сонный, серебром одет,
Сам того, не осознавая, купил диск своей любимой группы, с новой силой навалилось беспокойство, до этого вполне успешно дремавшее на дне души. Начал подпевать.
Лунной кисти, не достичь глубин
Эту бездну, знаю я один
К смутному, неоформленному беспокойству, к которому уже вполне привык, добавилась тоска, плеснувшая кислотой на рану. Я уже орал песню во всю глотку.
