Бирмингем сразу же начал свое занятие с краткого обзора событий прошлого года, который закончился обсуждением того, почему в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого веков по всему миру маглов вспыхивали революции. Он перешел к разговору об индустриальной эпохе. Далее он объяснил, как индустриальная эпоха открыла новый мир для магглов, когда они научились заменять ручные инструменты механическими машинами в течение двух столетий, и как они будут сравнивать маггловские изобретения со своими волшебными аналогами и обсуждать, какие маггловские устройства волшебники на самом деле использовали сами. Бирмингем объяснил, как они соединят все это воедино в конце учебного года, чтобы обсудить, как все это было вытеснено информационной эпохой двадцатого века.
Вторники были заполнены слизеринцами: с утра у них было двойное занятие по защите от темных искусств, а после обеда — двойное зельеварение со Снейпом. Снейп начал урок с того, что они заварили успокаивающий напиток. Он обошел вокруг, прищурив глаза и изрыгая инструкции в своей обычной язвительной манере, но все же остановился над зельем Гарри, приподнял бровь, когда оно приобрело нужный цвет, и просто кивнул, уходя. Гарри решил, что это была высшая форма комплимента от профессора зелий, которую он, вероятно, мог получить. Зная, что именно он рассказал Волдеморту о пророчестве, и увидев его, Гарри ожидал, что почувствует больше гнева по отношению к своему профессору зелий, но этого не произошло. Он знал, что Сириус был прав, Снейпу приходилось жить с таким выбором, и он думал, что этот человек внутренне страдал больше, чем был готов признать, и это звучало как справедливое наказание, по крайней мере, сейчас, с горечью подумал он.
После обеда у Гарри был небольшой перерыв, когда он отправился на урок древних рун, где профессор Бабблинг учила их писать кельтские руны и находить корень слова в каждой руне, в то время как Рон и Гермиона отправились вместе с Невиллом, Симусом и Дином ухаживать за волшебными существами. Рон с ужасом рассказал ему, что Хагрид представил какое-то новое существо под названием "Взрывной червяк", которое, по-видимому, выглядело так же ужасно, как и звучало.
По средам у Рона и Невилла утром были занятия по гаданию, а у Гермионы — по Жизни в Волшебном мире, так что Гарри был свободен. Он сразу же отправился на поле для квиддича, опечаленный мыслью о том, что в этом году ему не придется играть, и обнаружил, что вступает в регулярную команду Оливера Вуда, бегая вверх и вниз по ступенькам, благодарный как за повод размять ноги, так и за упражнения, которые вымотали его до того, как он поднялся в небо на своей "Молнии". После обеда он отправился в "Древние руны", чтобы снова изучить кельтские руны, а затем повторить заклинания с Флитвиком и равенкловцами, где он изучал Ободряющее заклинание.
Четверг был самым длинным днем недели, так как Гарри начал утро с занятий по арифмантике, а профессор Вектор заставила их разбирать алгоритмы и создавать свои собственные. Макгонагалл снова заставила их практиковаться в заклинании исчезновения с Хаффлпаффцами; Гарри научился уничтожать ежей. Затем его подвергли двухчасовому двойному курсу истории магии с профессором Биннсом и рэйвенкловцами. Гарри купил сахарные перья, чтобы не заснуть, пока Биннс бубнил о войнах великанов. По пятницам у них с равенкловцами были занятия по гербологии, и профессор Спраут заставляла их собирать гной буботуберов, что было не совсем весело, но Гарри понимал, в чем его преимущество. После обеда они вернулись к астрономии с равенкловцами, а в конце дня провели двойную защиту от темных искусств со слизеринцами.
В этом году ему больше всего понравилась защита от темных искусств, поскольку Ремус пригласил специального приглашенного лектора, который рассказал им о проклятиях. К удивлению Гарри, специальным гостем был Аластор Грюм.
Он стоял в стороне от класса, критически оглядывая всех своим волшебным глазом, пока Ремус призывал класс к вниманию в пятницу днем.
— Ребята, как и обещал, сегодня у меня для вас особый гость. Это Аластор Муди, аврор в отставке из Департамента магического правопорядка. Как мы говорили в понедельник, существует четыре основных вида магии: заклинания, чары-обереги, Порча и проклятия. Кто может сказать мне, что такое заклинание? — Рука Гермионы тут же взметнулась в воздух, и Ремус улыбнулся: — Мисс Грейнджер?
— Заклинание — это общая форма магии, базовая магическая способность, с которой все ведьмы и волшебники могут легко справиться, иногда даже без волшебных палочек.
— Отлично. Пять баллов Гриффиндору. А чары? Мистер Нотт?
Тео сглотнул, прежде чем заговорить.
— Чары не изменяют свойства предмета заклинания, но изменяет его самого. Например, если мы превратим чайную чашку в крысу, это будет заклинание, но если я заставлю чашку танцевать, это будут чары.
— Отличный пример, десять баллов Слизерину. Итак, заклинания — это основа магии, а чары изменяют свойства магии, что приводит к возникновению заклятий, мистер Уизли?
Рон уставился на Ремуса, наморщив нос.
— Это похоже на проклятие, предназначенное для того, чтобы причинить вред или помешать человеку, но не обязательно опасное.
— Итак, еще пять баллов Гриффиндору и, наконец, что такое проклятие? — Его взгляд скользнул по классу и остановился на Невилле, который демонстративно уставился на свой стол. — Мистер Лонгботтом?
Невилл удивленно поднял голову, широко раскрыв глаза.
— Э-э, проклятие — это наихудший вид темной магии. Поскольку оно всегда предназначено для причинения вреда, а иногда и длительного вреда тому, кому оно наносится.
— Правильно, пять баллов, — с улыбкой сказал Ремус, быстро записывая четыре определения на доске. — Итак, следующие несколько уроков я хотел бы посвятить обсуждению проклятий. Они чрезвычайно опасны, и нам нужно научиться защищать себя от них в меру наших возможностей. Они являются одним из самых опасных аспектов темных искусств, и не все из них поддаются защите. Аврору Муди за долгие годы работы аврором приходилось сталкиваться с ними лицом к лицу, поэтому я бы хотел, чтобы все сегодня уделили ему все свое внимание. Аврор Муди?
Ремус подвинулся и прислонился спиной к стене класса, когда Грюм подошел к столу напротив.
— Как сказал Люпин, я Аластор Грюм, некоторые люди зовут меня Грозный Глаз, и я аврор в отставке. Моей работой было ловить Темных волшебников и думать так, как должен был бы думать Темный волшебник, чтобы их задержать. Я упрятал за решетку больше плохих ведьм и волшебников, чем могу себе представить. Я был одним из лучших.
Он обвел взглядом класс, его магический глаз задвигался в глазнице.
— Как сказал вам профессор Люпин, проклятия — это одна из главных опасностей, с которыми вы можете столкнуться, сражаясь с теми, кто использует темные искусства. И большинство из них можно излечить, исправить или даже защитить от них, но есть и такие, которые слишком темны и опасны даже для этого. Они могут навсегда изуродовать вас, лишить способности творить магию или, что еще хуже, причинять боль в течение многих лет. Итак, перейдем непосредственно к проклятиям. Они бывают разных сил и форм.
Гарри вытащил перо. Он знал, что все, чем мог бы поделиться Муди, определенно было важным.
— Итак, согласно Министерству магии, вы должны изучить контрзаклятия и оставить все как есть. Я не должен показывать вам, как выглядят незаконные Темные проклятия, пока вы не перейдете на шестой курс. Предполагается, что до тех пор вы не станете достаточно взрослыми, чтобы справиться с этим. Но профессор Дамблдор, как и профессор Люпин, более высокого мнения о ваших нервах. Они считают, что вы справитесь, а я говорю, что чем раньше вы узнаете, с чем столкнулись, тем лучше. Как вы собираетесь защищаться от того, чего никогда не видели? Волшебник, который собирается наложить на вас незаконное проклятие, не скажет вам, что он собирается сделать. Он не собирается делать это вежливо и прямо в лицо. Вам нужно быть готовым. Вам нужно быть бдительным. Тебе нужно убрать это, Блондинка, когда я разговариваю.
Лаванда вздрогнула, когда поняла, что он смотрит на нее, и покраснела. Она показывала Парвати свой гороскоп, составленный на основе "Гадания под столом". Очевидно, волшебный глаз Муди мог видеть сквозь твердое дерево, а также через его затылок. Люпин бросил на нее многозначительный взгляд, и она прикусила губу.
— Извините, профессор. Извините, аврор Грюм.
Грюм кивнул и снова обратил свое внимание на класс.
— Как я уже говорил, проклятия! Кто-нибудь из вас знает, какие проклятия наиболее строго караются волшебным законодательством?
Несколько рук неуверенно поднялись в воздух, включая руки Рона и Гермионы. Хмури указал на Рона, хотя его волшебный глаз по-прежнему с подозрением смотрел на Лаванду.
— Э-э-э, — неуверенно протянул Рон. — Мой папа рассказывал мне о таком...... Оно называется "Проклятие Империус" или что-то в этом роде?
— А, да, — одобрительно произнес Грюм. — Сын Артура Уизли? Когда Рон кивнул, Грюм попытался улыбнуться своими изуродованными шрамами губами. — Твой отец знал бы это. В свое время проклятие Империус доставило Министерству немало хлопот.
Хмури тяжело поднялся на свои неподходящие ноги, открыл портфель, стоявший на столе, и достал стеклянную банку. В ней копошились три больших черных паука. Гарри почувствовал, как Рон слегка отшатнулся от него.
Рон ненавидел пауков.
Хмури сунул руку в банку, поймал одного из пауков и подержал его на ладони, чтобы все могли его увидеть. Затем он направил на него волшебную палочку и пробормотал:
— Империо!
Паук спрыгнул с руки Муди на тонкую шелковую нить и начал раскачиваться взад-вперед, как на трапеции. Он резко вытянул лапы, затем сделал сальто назад, оборвал нить и приземлился на стол, где начал описывать круги. Грюм взмахнул волшебной палочкой, и паук поднялся на две задние лапы и начал, без сомнения, отбивать чечетку. Все засмеялись, все, кроме Грюма.
— Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — Вам бы понравилось, не так ли, если бы я сделал это с вами?
Смех прекратился почти мгновенно.
— Полный контроль, — тихо сказал Грюм, когда паук свернулся клубком и начал перекатываться снова и снова. — Я мог бы заставить его выпрыгнуть из окна, утопиться, броситься в глотку одному из вас...
Рон невольно вздрогнул.
— Много лет назад многие ведьмы и волшебники находились под контролем проклятия Империус, — сказал Грюм, и Гарри понял, что он говорит о войне с Волдемортом. — Какая-то работа для министерства, попытка разобраться, кого заставляли действовать, а кто действовал по собственной воле. С проклятием Империус можно бороться, и я помогу профессору Люпину научить вас, как с ним бороться, но для этого требуется настоящая сила характера, а она есть не у всех. Лучше избегайте попадания под его действие, если сможете. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все подпрыгнули.
Гарри заметил, как Ремус из угла подавил смешок, и ухмыльнулся ему, когда Грюм поднял кувыркающегося паука и бросил его обратно в банку.
— Кто-нибудь еще знает такого? Еще одно запрещенное проклятие?
Рука Гермионы снова взметнулась в воздух, и то же самое, к легкому удивлению Гарри, сделала рука Невилла. Единственным уроком, на котором Невилл обычно добровольно предоставлял информацию, была гербология, которая, несомненно, была его лучшим предметом. Невилл выглядел удивленным собственной смелостью.
— да? — Спросил Муди Невилла.
— Есть одно, Круциатус, — сказал Невилл тихим, но отчетливым голосом. Гарри кивнул и улыбнулся, когда Гермиона потянулась, чтобы ободряюще сжать его руку.
Грюм очень пристально смотрел на Невилла, на этот раз обоими глазами.
— Тебя зовут Лонгботтом? — спросил он, опуская свой волшебный глаз вниз, чтобы заглянуть в журнал регистрации, который Люпин оставил открытым на его столе.
Невилл нервно кивнул, но Грюм больше ничего не спрашивал. Повернувшись ко всему классу, он достал из банки следующего паука и поставил его на рабочий стол, где тот остался лежать неподвижно, очевидно, слишком напуганный, чтобы пошевелиться.
— Проклятие Круциатус, — сказал Муди. — Нужно быть немного больше, чтобы ты понял идею. — он указал волшебной палочкой на паука и сказал: — Энгор-джио!
Паук увеличился в размерах. Теперь он был больше тарантула. Отбросив всякое притворство, Рон отодвинул свой стул как можно дальше от стола Люпина.
Хмури снова поднял палочку, направил ее на паука и пробормотал:
— Круцио!
В тот же миг лапы паука подогнулись, он перевернулся и начал ужасно дергаться, раскачиваясь из стороны в сторону. Он не издал ни звука, но Гарри был уверен, что если бы у него был голос, он бы закричал. Хмури не убрал палочку, и паук начал дрожать и дергаться еще сильнее. Все, о чем Гарри мог думать, это о том, что именно это сделала с ним родная мать Сириуса; она наложила это заклинание на своего сына, когда он ослушался и ему стало плохо. Как кто-то мог проделать такое с живым человеком, не говоря уже о ребенке?
— Прекратите! — Пронзительно закричала Гермиона.
Гарри оглянулся на нее. Она смотрела не на паука, а на Невилла, и Гарри, проследив за ее взглядом, увидел, что руки Невилла крепко сжаты на столе перед ним, костяшки пальцев побелели, а глаза широко раскрыты от ужаса. Он встал и потянулся, чтобы схватить своего друга за руку, Гермиона сделала то же самое.
Хмури поднял руку. Лапы паука расслабились, но он продолжал дергаться.
— Уменьшение, — пробормотал Хмури, и паук уменьшился до своих обычных размеров. Он положил его обратно в банку.
— Ты в порядке, Новенький? — Гарри спросил.
Невилл кивнул и попросил своих друзей сесть обратно.
— Больно, — тихо сказал Грюм, когда Гарри и Гермиона снова заняли свои места. — Вам не нужны тиски для большого пальца или ножи, чтобы пытать кого-то, если вы можете наложить проклятие Круциатус. Это тоже когда-то было очень популярно. Так, кто-нибудь знает о других?
Гарри встретился взглядом с Ремусом, прежде чем тот медленно поднял руку.
— Поттер, — просто сказал Грюм.
— Авада Кедавра, — тихо произнес Гарри.
Несколько человек, включая Рона, с беспокойством посмотрели на него.
— А, — сказал Грюм, и его кривые губы искривила еще одна легкая улыбка. — Да, последний и худший из них. Авада Кедавра... Смертельное проклятие.
Он опустил руку в стеклянную банку, и, как будто зная, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заметался по дну банки, пытаясь увернуться от пальцев Муди, но тот поймал его и поставил на рабочий стол. Он начал бешено метаться по деревянной поверхности. Грюм поднял палочку, и Гарри внезапно охватило дурное предчувствие.
— Авада Кедавра! — взревел Грюм.
Последовала вспышка ослепительного зеленого света и резкий звук, как будто что-то огромное, невидимое пронеслось по воздуху — паук мгновенно перевернулся на спину, без каких-либо следов, но, несомненно, мертвый. Несколько учеников подавили крики; Рон отпрянул назад и чуть не свалился со своего места, когда паук заскользил к нему. Муди уничтожил паука.
