В голове металась куча мыслей, но все сводилось к одной — они говорят обо мне. Хотя, я и так знаю, что скоро погибну, но тот факт, что об этом знает еще кто-то, напрягал. Итак, мне осталась, в лучшем случае, неделя, а то и меньше. Да уж, за такое короткое время, я не то, что восстановлю все силы, а даже десятой части не накоплю. Добьет меня что-то, значит? Что ж, ну и пускай, значит, такова моя судьба. Видно не угоден я ей живым и счастливым. Хотя, немного удивляет то, что сейчас мне даже жалко умирать, от понимания этого становится горько, но я не смогу что-либо изменить. Я лишь игрушка, что так легко сломалась.
— Не говори ему. — горячо шипел Ашус. — Прошу! Пусть живет, пока может!
Могу...? А могу ли? Это не жизнь, а существование, которое я тащу за собой уже долгие столетия. Смешно, я когда-то все бы отдал, чтобы умереть, а теперь — хочу бороться за жизнь, не смотря на то, что это бесполезно. Вот же ирония... На лице появляется легкая улыбка от понимания того, что мое время заканчивается. И чтобы я хотел сделать в последние моменты своего пребывания в этом мире? Я закрыл глаза, обдумывая этот вопрос, но ни единой дельной мысли не нашлось.
Так же неслышно я отклеился от стены и потопал в свою комнату. Сев на кровать, я смотрел в окно, полностью погрузившись в сои воспоминания. Хм, действительно, я помню абсолютно все, что было за всю мою жизнь, но лишь последний месяц усеян бесчувственной пустотой. Какие-то беспорядочные огрызки, я помню, что мне было тяжело, помню, что чуть не покончил с собой, помню Драйана, помню, что все это время пропитано горькой печалью и самотерзаниями. Но почему? Вопрос, ответ на который крылся в недостающих кусочках мозаики. Может, эти воспоминания как-то связаны с тем Каиром, о котором я ничего не знаю, кроме пустого имени, не говорящего мне абсолютно ничего. Можно хоть сто раз его повторить про себя, но даже намека на изменения не будет. Чтобы вспомнить хотя бы что-нибудь, у меня есть только пять дней в лучшем случае. А вдруг не стоит этого делать? Вдруг, не случайно я его забыл? Вдруг так надо?
Мои размышления прервало жужжание стола, а точнее того, что там лежало. Открываю ящик, а там беспомощно трепыхался всеми забытый телефон. Он бедняжка, казалось, визжал от усердий, чтобы непутевый хозяин, наконец, услышал его зов и обратил внимание. На дисплее светилось имя, над которым я как раз и раздумывал. Каир... Если он знает мой номер, то получается, мы были знакомы. И как мне сейчас ему отвечать, когда я его совершенно не помню. Аппарат замолк, и книжка пропущенных звонков пополнилась. Ничего себе! Меня аж смех пробил, когда я увидел запись о 59 неотвеченых вызовах. Среди них был десяток от отца, в полтора раза больше от матери, а все остальное принадлежало этому Каиру. Хм, и чу делать?
Я опустился обратно на кровать, держа в руках замерший телефон, и размышлял над тем, перезвонить или оставить все так, как есть. Но любопытство и какой-то внутренний голос подсказывал, что первый путь более приемлем и важен для меня. Однако разум визжал о невозможности данного поступка. Ну, позвоню я сейчас, что я ему скажу, если кроме имени у меня ничего нет. Даже если представить, что, мол, это наш самый первый разговор-знакомство, тот и этот вариант не катит.
Сижу, думаю, глажу экран и кнопки телефона, собираясь с мыслями и духом. Посылка вызова и длинные гудки. Довольно-таки быстро абонент поднял трубку, и взволнованный голос четко и громко ответил:
— Кета, ты где?! Что с тобой!? Почему ты не отвечал?!
Эти простые вопросы загнали меня в ступор. Молчу. Не решаюсь даже пикнуть, но все же тихо отвечаю:
— Я не знаю...
Зачем я ему позвонил, зачем выставил себя идиотом? На той стороне повисло тягостное молчание, а я чуть-чуть добавил:
— Каир... — я запнулся, когда произнес это имя. — Прости... Но, я не помню тебя...
Диер молчал, затягивая паузу. Думает? Над чем?
— Мы можем встретиться? Сейчас? В парке? Около фонтана? — приглушенно спросил мужчина. Хм, смогу ли я в таком состоянии перенестись в другой мир? Я постараюсь.
— Хорошо. — растерянно ответил я, опуская телефон и запоздало отключая связь. Почему я так быстро согласился? Что-то внутри протестовало моим размышлениям, словно подгоняя меня к назначенной встрече. Глянув на свой внешний вид, на свободные джинсы и большеватую кремовую футболку, я пришел к выводу, что выгляжу сейчас далеко не нормально. На богатого бомжа похож. И космы растрепаны. И вот так я собираюсь куда-то идти? Три ха-ха. Махнув на свой позорный обгрызанный вид, я сконцентрировался на телепортации в Элеос, в Шаддар, в парк, где фонтан. Сижу на лавочке, хлопаю глазами и верчу головой. Хотя, это все равно бессмысленно, ведь я даже не помню, как этот Каир выглядит. Интересно, какой он? А еще интересней, почему я так волнуюсь и нервничаю.
Вот идет какой-то мужчина с огненно рыжими волосами. И проходит мимо фонтана. Не Каир, значит. Другой мужик — белесый и сухой, староват немного. Он подошел к фонтану и, озираясь, начал кого-то выискивать? Не меня ли? Хотя, голос, который я слышал в трубке несколько минут назад, был очень приятным. Даже слишком... А такой сухонький и жалкий диер просто не мог обладать таким голосом. Или я ошибаюсь? Я заинтересованно разглядываю диера, пытаясь угадать — Каир иль не Каир? Честно говоря, я хотел бы, чтобы Каир был симпатичнее, но не мне же это решать. Тяжко вздохнув, я отвернулся, закончив созерцать сие несчастное создание.
Рядом со мной кто-то сидел, и я рефлексивно повернул голову, чтобы рассмотреть своего соседа. Им оказался диер с длинными черными волосами, завязанными в хвост, бледноватой кожей и пустыми серыми глазами. Я во все глазенки уставился на лиса и на всякий случай немного отодвинулся от него. Может это и есть Каир? Тьфу, что за глупость — гадать, где какой-то там диер, совершенно мне не знакомый? Или знакомый?
— Что с тобой? — тихо спросил мужчина, глядя на свои руки, сомкнутые в замок. — Ты на себя не похож... — добавил он еще более грустно и, наконец, посмотрел на меня.
Эм, кажется это Каир и есть... Хм, он выглядит уставшим и замученным, будто его длительное время не кормили и пытали как могли.
— Хм, что со мной? — пожал я плечами. — Не знаю... Ты знаешь Гравьера? — осторожно пытаюсь выведать информацию, о которой никому никогда не говорил. Хотя, что за вопрос, ведь ни единая душа не может знать моего вожака, поэтому в тупости вопроса я убедился еще до того, как мне дали ответ. Мужчина растерянно изрек:
— Знаю.
Так, плохо дело: если он знает волка, то он был в моем Мире. Но как это возможно? Значит, я сам его туда привел, а из этого в свою очередь следует, что я Каиру доверял. Верно? Ну, хотя бы чуточку похоже на правду, будем так считать.
— Он сказал, что я почти умер. — отстраненно заметил я, внимательно рассматривая диера. Встретив его испуганный и ошарашенный взгляд, добавил. — Я во сне почти умер, мол, душа в мир снов уходила, а он меня вернул.
Сказал и смотрю, что будет. Хм, знаете, он мне действительно напоминает забитую собаку, которая настолько подавлена, что даже сил на существование никаких не хватает. А еще я чувствую необычную натянутость в общении со мной. Может, мне одному так повезло? Не знаю, но с другой стороны, Каир напоминал сильного мужчину, которого довели до депрессии. Такое впечатление, что если он выкарабкается из этого ужаса, что поверг его в такое состояние, диер снова станет величественным и прекрасным. А не то, что я сейчас вижу перед собой: несчастное и раздавленное до нельзя существо. У меня ненароком вырывается:
— К врачу сходи. — его серые глаза смотрят на меня с неподдельной тоской и легким удивлением, поэтому я вынужден добавить. — На тебя смотреть жалко...
Мои слова вызывают у него всего лишь легкий смешок. Каир немного выпрямился, спрашивая, так отстраненно, но, мне показалось, с болью, которая слышалась даже в голосе:
— Ты меня совсем не помнишь?
Я на это отрицательно качнул головой, уставившись взглядом в цветную плитку.
— А Вольфганга?
Вольфганг? Это еще кто? Озвучиваю свой вопрос, на что получаю только тяжелый вздох. Молчание затягивалось, а я медленно плыл по течению мыслей. Сейчас я совершенно ничего не понимаю: почему одних я помню, а других — нет. Что за избранность такая?
Диер встал с лавки и, тихонько шепнув "До свидания", побрел по аллее. Я смотрел ему в след, а шрам начал невыносимо ныть, боль разрасталась все больше по мере того, как отдалялся Каир. Как яркая вспышка в сознании вспыхнуло "Остановить!", и, действуя на автомате, я побежал за ним. Но остановившись, пытался придумать, что же сказать в оправдание. А нечего... В голове мелькало только одно "Вернись! Не уходи!". Почему? Что-то тут не так...
— Каир! — крикнул я, надеясь, что мужчина услышит, но мой оклик не достиг слуха диера. Почему я не могу его отпустить? Я снова прижал руку к шраму, чувствуя, как футболка становится мокрой от крови. Черт подери, что происходит?
Не упустить! Вернуть! Любым способом вернуть! Он мой! Только мой!
Откуда этот бред, откуда эта вся ерунда? Что со мной? ЧТО?! Диера в поле моего зрения уже не было... Ушел... Нет... Не оставляй меня... Я умру... Не хочу... Каир...
Заткнув мысли поглубже, я побежал в ту сторону, в которой скрылся диер. Домчавшись до развилки, я, запыхавшись, искал мужчину глазами, но безрезультатно. Временное наваждение схлынуло, и я, кажется, стал самим собой.
Я вернулся в мир Тьмы, медленно шел по замку, куда глаза глядят. Передо мной постоянно всплывал образ Каира, его тусклые серые глаза, его практически безжизненное лицо. Меня тянуло к нему, но почему я не мог понять. Надо найти Гравьера, срочно.
Переместившись к волку, я обнаружил его в комнате Лингред. Феникс стояла около окна и любовалась прекрасным ландшафтом нового мира, где теперь существовал и Свет. Подойдя к вожаку, я долго смотрел на него, после чего все-таки спросил:
— Можно ли мне как-нибудь память вернуть?
— Ты ведь все помнишь. — улыбнулся волк, словно не понимая, о какой такой глупости я толкую.
— Ты понял, о чем я. — зашипел я, чувствуя свое бессилие в этом случае. Волк поник, но теперь обратился к фениксу:
— Лингред. — он запнулся. — Мы договаривались.
— Я помню. — девушка обернулась и подошла ко мне. — Не стоит. Слишком много обиды и разочарования связывают тебя с этим диером. Не надо.
Я, замерев, вслушивался в ее слова, понимая, что потерял я все о Каире благодаря ей. Магия сдерживала и затмевала мое сознание.
— Верни. — шепнул я. — Боль, но моя.
Дикое рассуждение, ведь кто захочет вернуть свои страдания и рухнувшие надежды, заведомо зная, что получит двойную порцию вссесжирающей муки? Ну, а если кроме боли ничего нет? Пусть останется хотя бы она, сейчас я готов ее принять, ясно представляя, что меня ожидает.
Гравьер встал и двинулся ко мне, схватив в объятья и прижав к себе. Пытается усыпить? Ну и пускай. Сознание как туман, постепенно рассеивалось.
Проснулся, лежу, глазами хлопаю. Мозги как в вакууме — не соображают ничего. Поднялся, сижу, думаю... Как жить дальше? Как быть с Каиром? Он же тогда, сказал мне про свои чувства и отказался от них в тот же день. Как поступить? Пойти и поговорить спокойно последний раз... Я задолбал его своими разговорами. Он, наверно, и видеть меня не хочет.
Я встал, сцапал телефон, узнал, что сейчас только шесть утра, расстроился и пошел принимать ванно-банные процедуры. Вырядился в зеленую толстовку и серые джинсы, как раз под хреновое настроение. Я постоянно думаю о Каире... Вспомнил свой маленький кристаллик, которым всегда представлял свое сердце. Сейчас он горит ярко-красным светом, что зовется любовью, но посередине хрустального камня протянулась толстая молния трещины почти до самого низа, еще чуть-чуть и он расколется, превратившись в пыль и воспоминание.
Став невидимым, я перенесся в дом мужчины, в его спальню, где предположительно диер сейчас должен отдыхать. Каир лежал на спине, спокойно и ровно дыша. Я, немного помедлив, на цыпочках подошел к кровати, присел на корточки, слегка облокотившись руками на кровать. Черные распущенные волосы рассыпались по белой подушке и светло-голубой ночной футболке. У меня дыхание спело, когда я смотрел на его лицо, не напряженное и расслабленное, но такое бледное и измученное. Усталость не покидала мужчину даже во сне, преследуя его как тень.
Рассеяв заклинание, я приобрел видимую форму своего существования, и, не создавая лишнего шороха, протянул руку к Каиру, нежно касаясь подушечками пальцев его щеки. Но отдернув руку, побоялся, что он сейчас проснется и прогонит меня. Чуть дыша, я изменил позу, сев на пятки, и взял мужчину за руку, поглядывая на лицо. Страшно... Радостно... И больно... Я опустил голову на кровать, подложив под щеку ладонь, и продолжал наблюдать за диером, держа его руку. Пусть это мгновение длится вечность, пусть остановится время... Страх внезапного пробуждения Каира угас под веским фактом, что терять мне уже действительно нечего, и скоро мое тело обратиться в пыль. Я прикрыл глаза, наслаждаясь каждой долькой секунды, что подарила мне сейчас судьба. Я таял от одной мысли, что я рядом с любимым. Пускай он отверг меня, пусть сделает это еще сотню раз, но я буду рядом эти пять дней. Нет, уже четыре... Каир, потерпи еще чуть-чуть, и я уйду от тебя навсегда, оставив в покое. Ты забудешь обо мне, но моя душа, горя в аду, будет помнить лишь тебя одного...
Я вздрогнул, услышав тихий шорох простыни и глубокий вздох сонного мужчины, тихонько улыбнулся, продолжая лежать. Мою ладонь слегка сжала рука мужчины, и, открыв глаза, я наткнулся на его взгляд, направленный прямо на меня. Я представлял, как сейчас выгляжу, знал, что Каир прогонит меня, непонимающе глядя вслед, но почему-то именно сейчас мне абсолютно все равно, что будет дальше. Я лишь шире улыбнулся, влюблено и с нежностью смотря на дорого и любимого диера. А еще, убивая свою гордость, я тихонько зашептал:
— Каир, прости, я знаю, что ты меня видеть не можешь и не хочешь. Но, прошу, умоляю, потерпи еще немножечко. Всего 4 дня и ты больше не увидишь меня. Позволь хотя бы часик в день видеть тебя... Прошу... Я просто буду рядом, ничего не требуя... Пожалуйста...
Голос немножечко срывался, но я всем сердцем надеялся, что он меня выслушает и чуточку попытается понять. Но, с другой стороны, зачем ему понимать того, кто так бесцеремонно вперся в его покои и требует не понятно чего. Вместо ожидаемого гнева и недовольства в глазах мужчины, я увидел мягкость и ласку. Диер улыбался самыми кончиками губ и не спускал с меня своего взора. А я с нетерпением ждал хоть какого-нибудь ответа. Только вот когда дождался, не поверил собственным ушам. Каир привстал, приблизившись ко мне, и шепнул:
— Я люблю тебя... Очень сильно люблю, Кетарис...
В горле пересохло, дыхание сперло, а по щеке прочертила тоненькую дорожку одинокая слеза. Я не верил ни капельке того, что слышал... Мне казалось, что это очередная злая шутка... Но все внутри просто ликовало. Я не смог сдержаться, и, вскочив, кинулся мужчине на шею, крепко обнимая его за плечи. Каир откинулся на подушку, увлекая меня за собой и прижимая все сильнее. Уткнувшись носом в шею диеру, я тихонько рассмеялся. Каир... Неужели все это действительно правда? Неужто это происходит со мной?
