Витя, а тебе не надо возвращаться в свою гостиницу?
Тань, ты не будешь злиться?
Ты хочешь сказать... хочешь сказать что живешь в моем отеле?!
Угу, и даже в соседнем номере...
И вот почему я не удивлена?!
Действительно, почему? Наверное, ты меня уже изучила. Поняла, что я теперь всегда рядом и сделала правильные выводы. А теперь хватит болтать, найдется занятие поинтереснее.
Утром Татьяна с трудом выбралась из-под одеяла. Они проспали всю ночь в обнимку и теперь ей ужасно не хотелось покидать теплое гнездышко. Но адвокат ждать не будет. Она взяла себя в руки, встала под душ и включила холодную воду. Сон как рукой сняло. Сделав водичку потеплее, она вымылась, и тут в ванную с закрытыми глазами вполз Виктор. Пока Татьяна сушила голову, пытаясь создать на ней подобие укладки, он тоже встал под холодный душ.
Тань, как думаешь, стоит мне с тобой сходить?
Витя, не надо. Лучше нам с тобой лишний раз на людях вместе не светиться. Подожди меня тут.
Тогда чего я вскочил? Ничего, я тебя провожу, посижу в кафе напротив, я там одно приглядел. Вернее, не кафе, а настоящий английский паб. С утра там кофе подают.
Оба синхронно оделись и приготовились к выходу. Татьяна облачилась в легкий летний костюм белого цвета, а Виктор натянул шорты и майку. В лифте Таня увидела отражение в зеркале. Несмотря на разный стиль, они на удивление органично смотрелись вместе. Их окружала какая-то объединяющая аура. Общее было не в одежде, скорее в глазах, улыбке и выражении лица.
На пороге адвокатской конторы они расстались. Татьяна поднялась по ступеням, а Виктор перешел через улицу и вошел в паб. Ему предстояло просидеть там не менее часа.
Адвокат принял Таню незамедлительно, похвалил, что ей удалось так быстро найти ребенка, и попросил изложить все, что она узнала как можно короче. Таня выпалила пулеметной очередью заранее заготовленные фразы и замолчала.
Мадам, скажите, чего Вы хотите? Дело выигрышное, но процесс может тянуться год.
Я не хочу суда. Мне надо добиться того, чтобы в школе не нарушались права моего сына, а я могла бы с ним общаться как через интернет, так и лично.
Но процесс этого не исключает. Мы можем добиться того, что Вы официально будете признаны законным опекуном ребенка, а его отец от опеки отстранен. Правда, тогда будет нужно найти второго опекуна.
Да, я согласна, но все это будет здесь, в Соединенном Королевстве. А я живу в России, и там мы с сыном совершенно беззащитны. Мистер Туманский способен сделать так, что моя победа здесь обернется поражением там. Если Вы что-то знаете о российской судебной практике...
К сожалению, знаю не понаслышке. Поэтому и не хочу брать дела русских. Но если Вам в России угрожает опасность от Вашего бывшего мужа...Вы могли бы на этом основании просить о предоставлении Вам вида на жительство.
Нет, это невозможно. В России у меня все: дом, собственность, работа, положение. Я не хочу все это потерять. Моему сыну должно быть куда вернуться.
Понимаю Вас и уважаю Ваше решение. В таком случае... Драммонд! — вдруг громко крикнул он.
Вошел костюм, то есть человек в дорогом красивом костюме. Лицо его было настолько средним, невыразительным, бесцветным, будто стертым, что уловить или запомнить его казалось абсолютно невозможным. Но когда он заговорил, Таня рот открыла. У этого бесцветного типа оказался такой глубокий красивый бархатный баритон, что хотелось его слушать и слушать.
Вы меня вызывали, сэр? Есть срочное дело?
Да, Драммонд. Надо помочь этой русской даме. Возьмите документы у Нотта, выслушайте ее и сделайте то, что сочтете нужным. Полностью полагаюсь на Вас в этом деле.
Драммонд жестом пригласил Таню на выход, после чего провел в свой кабинет, или, скорее, закуток, по дороге кинув несколько слов старшему клерку. Усадил ее за стол и попросил рассказать обстоятельства дела. В этот раз Таня излагала еще короче, так что когда ей принесли чай, а Драммонду папку с ее документами, она почти закончила.
Извинившись, он быстро пролистал бумаги, после чего уставился на нее:
Мадам, я более-менее понял в чем дело. Сообщите мне, чего Вы хотите.
Я хочу чтобы в школе не нарушались права моего сына, а я могла бы с ним общаться как через интернет, так и лично, — повторила Татьяна то, что говорила уже адвокату.
Это все? Думаю, с этим мы справимся. Сейчас я позвоню директору школы и назначу встречу. Мы с Вами туда поедем, но говорить буду я. Ваше дело — хранить молчание что бы ни случилось. Понятно?
Вполне.
Вы готовы потратить на это весь сегодняшний день?
И не только сегодняшний.
Ну, я бы не хотел затягивать. Послезавтра у меня выступление в суде. Первое в моей жизни. Надо подготовиться.
Уверена, Вас ждет успех.
Спасибо, мадам. К сожалению, у меня такая незначительная, незапоминающаяся внешность... В обычной жизни я компенсирую это костюмом, а в мантии и парике мы все одинаковы...
И Вы из-за этого беспокоитесь, мистер Драммонд? Не стоит. У Вас есть то, что гораздо лучше любой внешности: Ваш голос. Такой голос проникает в подсознание и сопротивляться ему очень трудно, знаю не только теоретически, но и по опыту. Поверьте старому рекламщику, все, сказанное Вами будет звучать особенно весомо и убедительно. Вы не поете?
К сожалению, мадам, у меня нет слуха. Наверное поэтому я и выбрал профессию адвоката. Так, вот я уже нашел телефон школы, сидите тихо, будем звонить директору.
Разговор по телефону занял довольно много времени. Сначала секретарь не хотела соединять Драммонда со своим начальством, затем еще минут десять директор упирался, не соглашаясь принять Татьяну и ее адвоката. Но спокойные весомые фразы, сказанные проникающим в душу голосом, возымели действие: встреча была назначена на четыре часа.
Спасибо, — сказала Таня, — я Вам так благодарна.
Это моя работа, мадам. Как Вам удобнее: прийти сюда к трем или сразу поехать в школу и встретиться со мной там?
Я подойду сюда к трем.
Отлично! Не опаздывайте. Надеюсь, уже сегодня Вы сможете увидеть сына.
Татьяна покинула адвокатскую контору, перешла улицу и вошла в темноту паба. Там по раннему времени никого не было, Виктор сидел в углу и пил кофе. Войдя со света, Татьяна почти ничего не видела, но он привлек ее внимание встав и замахав руками. Решив, что этого недостаточно, подошел, взял ее за руку, отвел к столику и усадил.
Ну как, все в порядке?
В полном. В три часа мне надо сюда вернуться, мы с адвокатом едем в эту долбанную школу с директором встречаться.
Супер! Хорошо, что Лина тебе порекомендовала этого адвоката.
И хорошо, что он знает ее лично.
Ты хочешь сказать, он в нее влюблен?
Естественно. По-моему, в нее все поголовно влюбляются.
Ну, я-то влюбился совсем в другую женщину.
Он поцеловал Таню в висок.
Но я согласен, Лина — прелесть. Я люблю тебя, а ее просто обожаю, как, впрочем и все вокруг. Неудивительно, что этот адвокат на нее запал. Так он едет с тобой к директору?
Не сам. Он поручил это дело своему... я так думаю, младшему компаньону. Мне кажется, толковый парень. Директор не хотел с нами встречаться, так он его по телефону так прессовал, что тому деваться было некуда. Причем все чинно, тихо, вежливо. Да, он велел мне всю дорогу молчать, разговаривать с этим мерзавцем будет он.
Надеюсь, он знает, что делает. В любом случае, здешний законник убедит этого козла лучше, чем это сможет сделать расстроенная мать, да еще и иностранка. Понятно, тебе бы хотелось обложить этого типа матом, а по возможности еще и рыло начистить. Но вряд ли это поможет, скорее повредит. Так что придется тебе держать свое мнение при себе.
Что делать, придержу. Я все понимаю, Вить. Буду слушаться адвоката, вести себя тише воды, ниже травы. А ты меня дождись, потому что ты мне очень нужен.
Ну куда я от тебя денусь, родная моя? Дождусь, и мы пойдем поужинаем. А сейчас давай прогуляемся. Погода на наше счастье хорошая, а теперь когда мы еще в Лондон попадем. Обещаю, к трем часам я тебя доставлю прямо к конторе твоего адвоката.
Они отправились бродить по Лондону. Таня волновалась, но Виктор следил за временем, так что к трем часам она стояла в условленном месте. Драммонд не заставил себя ждать. Увидев Таню, улыбнулся:
Вы точны как хронометр, мадам. Приятно иметь дело с пунктуальным клиентом.
Он усадил Татьяну в машину и тронул с места. Водителем он оказался неплохим, город знал хорошо, так что до школы они доехали даже раньше намеченного. Не вылезая из машины, Драммонд провел инструктаж. Во-первых, молчать, во-вторых тоже молчать, в третьих, если все же к ней обратятся напрямую, выучить фразу: «Об этом с Вами уполномочен говорить мой адвокат мистер Драммонд». Максимум она может сказать «добрый день» и «спасибо», если, паче чаяния, их угостят чаем. С сыном она может разговаривать о чем угодно по-русски, но наедине. Пока их встреча будет проходить в присутствии третьих лиц надо говорить по-английски и не затрагивать других тем кроме уроков и того, как она соскучилась по сыну. Это ясно?
Ясно, чего уж тут неясного. Татьяна была готова на все и Драммонд это понял. Еще раз повторив ей свои наставления, он вышел из машины. Таня выскочила следом, и они дружно прошли к запертым дверям школы. Охранник проманежил их на крыльце минут десять: звонил, выяснял, спрашивал и переспрашивал, но наконец пустил. Внутри оказалось довольно темно и неожиданно холодно. Встретила их дамочка средних лет, больше всего напоминающая сушеного кальмара: тощая и одновременно бесформенная. Или это она настолько не умеет носить одежду? С видом превосходства она произнесла: «Следуйте за мной», и, не заботясь, идут они или нет, двинулась вперед по довольно темному коридору. Пришлось пройти по нему, подняться по лестнице, пройти метров сто по коридору на следующем этаже, прежде чем перед ними возникла дверь с надписью «Дирекция». Внутри их ждал человек лет пятидесяти пяти в костюме и при галстуке, похожий, по меткому определению Толи, на престарелого грустного эрдельтерьера. Везет ему, что здесь такая холодрыга, на улице он бы уже растаял, подумала Таня.
Драммонд вел себя так, как будто все происходящее в порядке вещей: их любезно пригласили, и они пришли. Представился сам, представил Татьяну, котороая сумела-таки выдавить из себя улыбку вместе с приветливым «How do you do». Для этого ей пришлось представить себя актрисой, играющей роль Элизы Дулитл. Но вот формальная часть закончилась, их пригласили в кабинет.
Вовремя же Таня вспомнила театр! По-другому она бы не вынесла ситуации, заорала бы или еще как-нибудь себе повредила. А тут она представила, что смотрит спектакль. Это и был спектакль, да еще и разыгрываемый первоклассными актерами. Мистер Драммонд оказался просто неподражаем. Он с самого начала поставил директора в положение оправдывающегося и с каждой минутой усиливал давление, задавая более чем неудобные вопросы. Попытка отказаться отвечать каждый раз приводила к тому, что директору предлагалось ответить на эти вопросы в суде. Когда же тот все-таки вспылил, Драммонд пообещал подключить к делу о похищении и незаконному удержании несовершеннолетнего ребенка полицию. Таня не столько вслушивалась в пространные юридические инвективы, как любовалась картиной в целом. По ходу разговора директор сдувался, съеживался, и наконец растекся киселем. Документы были предъявлены, распоряжения о снятии ограничений для Толи составлены и подписаны, а саму Таню отвели в комнату, куда через несколько минут был доставлен ее сын.
Они обнялись. Рыдания не состоялись, слезы у обоих закончились вчера. «Сушеный кальмар» остался в комнате, так что после поцелуев Таня по-английски начала расспрашивать сына о пройденных им тестах и предметах, которые предстояло изучать. Разумный Толик после минутного замешательства сумел найтись и ответил в тон. Тетка посидела еще минут пять, но, не услышав ничего криминального, ушла. Тогда Таня перешла на русский.
Толя, мы добились для тебя свободы. Теперь ты сможешь выходить в город, пользоваться телефоном и интернетом. Спасибо Лине, ее адвокат — просто чудо!
Мам, ты молодец. Ты еще здесь побудешь, или уедешь?
Толь, в общем, мне надо в Москву, но если ты хочешь, я останусь еще на несколько дней. Возможность такая есть.
Мам, я хочу, конечно. Но ты тут без дела изведешься. А у меня уже друзья есть, из Индии и из Австралии. Мистер Пратт дал мне интересный учебник, и вообще тут суперская библиотека, не как в нашей школе. Так что ты поезжай. Только каждый день выходи на связь. Днем не получится, ты вечером, около полуночи. Здесь как раз девять будет. Знаешь, как здорово! По Скайпу можно вместе чай пить.
Я тебя поняла. Хорошо, я уеду как только смогу, и буду с тобой на связи каждый день. Если я не смогу улететь завтра, то приеду к тебе и мы сходим в кафе. Ладно?
Супер! Я так хочу с тобой в кафе. Но если ты улетишь... Я не обижусь, правда.
Они просидели вместе еще полчаса, вспоминая друзей, оставшихся в Москве и в Литве, договариваясь о том, как будут жить этот год, но вот снова пришла сушеная тетенька и приказным тоном велела Татьяне удалиться.
Драммонд ждал ее у выхода, погрузил в свою машину и спросил, куда доставить. Таня назвала свой отель и тут же задала встречный вопрос:
Сколько я Вам должна?
Мадам, я не могу так с ходу ответить. Наша бухгалтерия пришлет Вам счет.
Я завтра надеюсь улететь на родину, поэтому и спрашиваю. Мне было бы удобнее отдать Вам гонорар наличными. Вообще, расплатиться как можно скорее, чтобы этот долг на мне не висел.
Понял. Тогда мы едем не в отель, а в наш офис. Вам придется подождать, мне надо будет подготовить кое-какие бумаги. Вы их подпишите, а в это время наша бухгалтерия выставит Вам счет. Поддерживаю мнение моего босса, мадам: с Вами приятно иметь дело. Вы точно знаете, чего хотите, ясно ставите задачу, слушаетесь своего адвоката и не воруете его время. Я не рассчитывал на такое, но, кажется, сегодня нам удастся покончить с этим неприятным делом.
В офисе пришлось провести целый час. За это время Драммонд несколько раз приносил Татьяне на подпись бумаги. Между делом пришел маленький человек и протянул ей счет, который Таня оплатила деньгами, снятыми утром с карточки. Да, недешево, но дело того стоило. Толику созданы нормальные условия, она может с ним спокойно общаться. Кроме того, если понадобится, у нее теперь есть в Лондоне адвокатская контора, в которую она может обратиться.
Драммонд вернулся в последний раз и дал пояснения. Часть денег с нее взяли за то, что нотариально заверенные копии документов будут храниться в конторе. Мало ли что, вдруг она вздумает все же начать процесс. Одной бумагой она назначает мистера Драммонда из конторы «Соленберг, Соленберг и Драммонд» ее полномочным представителем и поручает ему наблюдение за соблюдением прав ее сына. Другая бумага — это разрешение, по которому ее сын учится в школе на территории Соединенного Королевства. А третья — это соглашение между ней и директором школы, по которому он признает ее права и обязуется не препятствовать ее общению с сыном за то, что она не будет возбуждать дела против школы и против него лично.
