Когда обиженный он глянул в лицо начальствующего, то не сразу сообразил, отчего тот выглядит, как готовый насторожившийся бойцовский пес.
— Эт-то еще кто такой? — обращаясь к самому себе, вопросил воин, и ловко обойдя купца, пошел в раскрытые ворота, громко сказав своим: — Гляньте-ка, что за медведь к нам идет!
Поле чуть подрагивало, словно по нему двигалась не одна сотня людей. Но весь смак ситуации состоял в том, что ехал, а точнее шел ведя своего боевого коня под уздцы, всего один. Пожилой, хотя и не старый здоровяк в пластинчатых, похожих на хитиновые пластинки жука-переростка, доспехах. Панцирь таинственно мерцал, по гладкой броне ходили ожившими серыми кляксами блики света. На плече воин нес булаву, нес как тростинку, хоть та и весила, судя по виду под сто фунтов. Шлемом он пренебрег, и Малые Гоны могли полюбоваться на седой ежик короткой стрижки и небесно-голубой огонь в глазах. За спиной мужчины небо стремительно хмурилось и темнело, с Юго-запада шла предгрозовая тьма, наступая на пятки одинокого путника.
— Наемник что ли? — недоумевая, нахмурился начальник. — Нет, броня чересчур хорошая. Так мужик, пошел отсюда к себе в воз, а вы ребята приготовьтесь на всякий случай. Не нравится мне его лицо, ой не нравится.
Оглянувшись на растеряно мнущегося тиуна, он грозно прикрикнул:
— Давай-давай, иди быстро! — толстяк покорно засеменил к возку со специально приделанными для него корявыми сходцами, судя по лицу совершенно не понимая, зачем столько внимания уделять одному человеку. Пускай и с оружием.
Десятник же в ответ на вопросительные взгляды гридней утвердительно кивнул — дескать, все спокойны, но глаз с булавщика не спускать. Потом поднял голову наверх и убедился, что все трое лучников на своих местах, рассматривают приближающегося солдата с положенным равнодушием, готовые пропустить или напротив, угостить каленой стрелой скорее, чем тот успеет моргнуть.
Степь дрожала и приглушенно шумела, сотнями идущих по степи ног. Но шел только один человек. Когда он приблизился на такое расстояние, что рассмотреть его уже было можно без каких-либо проблем, десятник не выдержав, крикнул:
— Ни шагу далее!
Эхо стихло. На возах, наконец, смекнули, что происходит нечто неладное, и притихли, как мыши в норе. Гридни настороженно смотрели по сторонам, не понимая, что за странное эхо порождает степь. Их беспокойно шарящие по округе взгляды, неизменно спотыкались о мощную фигуру немолодого воина в странных, очень странных и дорогих, судя по блеску драгоценных камней доспехов. Напряжение почему-то продолжало расти и хотя десятник не понимал отчего, но его нутро подсказывало, что подпускать ближе пришельца не стоит.
Лучники в похожих на терема башенках без команды потянулись за своим оружием. И тогда воин, молча, поднял булаву, взмахивая ею салютующим жестом. Один из выроненных луков, выпал из окошечка и дребезжа, съехал по наклонной крыше. Десятник, удивленно подняв голову к небу, и неожиданно в глазах у него потемнело. Страшная боль сразила наповал и он почувствовал как тело расслабленно падает в истоптанный смешанный с талой грязью снег. Как намокает куртка и волосы. Бешено закричал купчина, расширенными глазами смотря на окровавленный наконечник, вылезший из раскрытого рта его помощника. А стрелы, целое облако вырвавшихся из пустоты стрел все падали и падали не прекращаясь, тарабаня железным и костяным дождем по стенам Малых Гонов, втыкаясь в тела караванщиков, пробивая матерчатый тент на бричках, прибивая извивающихся гридней к земле, влетая в башенки с мертвыми уже лучниками. На улицу, привлеченные неожиданным шумом спешили еще не разобравшиеся защитники Малых Гонов, которым и в ум не могло прийти, что кто-то сумеет напасть на них, пройдя в самое сердце Брайдерии!
Дирижер Войны взмахнул булавой и под возобновившийся рокот воздух лопнул как мыльный пузырь и степь преобразилась. Несколько сотен воинов в устрашающего вида бронях, со свисающими с седел коней головами неприятелей в сделанных из черепов врагов личинах низко взревев, пошли на приступ городка.
Зимеон не участвовал в бою, ведь это был именно бой — его тактические таланты практически не требовались опытным приспешникам, которым победу преподнесли на блюдечке с раскрытыми воротами. Заклятье Невидимости накинутое на целое воинство и требовавшее колоссальных затрат силы, стало возможным благодаря помощи Дракона Триградья, предоставившего свой Источник.
Черная туча готовой разразиться молниями и холодным ливнем накатила на погружающийся во мрак городок. Глаза Зимеона пылали синим пламенем в этом мраке. Взгромоздившись на спину коня-оборотня, превратившегося в летучего змея, Темный Властелин медленно поднялся к грозовому небу, описывая широкие круги и рассматривая как Черепа несутся по охваченным паникой улицам, смеху ради звоня во все колокола на пути, вытаскивая напуганных горожан из их роскошных домов, сгоняя их в центр города. Споткнувшихся настигали и зацепив арканами тащили по земле, либо везли перебросив через луку седла как пойманную скотину.
Глядя, как жители бегут, словно гонимые потопом крысы, Зимеону припомнились слова Дракона, адресованные Малым Гонам.
'Мы вступаем в эпоху, когда золото теряет свою ценность в сравнении с теми кто его производит. Требование выкупа до сих пор было традицией благородных семей, мы привнесем в неё свои правки. Понесем в народ, так сказать. И посмотрим насколько дороги царскому престолу, эти заложники...'
Никто не собирался уничтожать Малые Гоны. Городку со столь незначительным названием готовили куда более важную роль в разыгрываемом Конгломератом Объединенных Сил Тьмы спектакле.
— Волчья Пасть, — пробормотал, рассматривая открывшийся в расселине главный форпост на пути Тьмы, Гордей. — Правду ль кажут, будто её строили люди под присмотром Ока Семаргла?
— То мне неведомо, — немедленно отозвался старый слуга Рын, всюду сопровождавший хозяина с младых лет. — Я слыхал будто бы к возведению, привлекали великих зодчих откуда-то из Эрца.
Гордей улыбнулся тонкими презрительными губами, тешась глупости неуча.
— Дурак. Только такой болван может думать, что эти мягкотелые южане способны создать, что-то достойное и способное сдержать ярящегося по ту сторону Дракона! Это лишь Светлому Семарглу под силу, ясно тебе?
— Ясно-ясно, — покорно закивал старец, решив не напоминать молодому господину, что Дракон нервирует Царство не больше полутора десятка лет и отнюдь не вечен, а вот Волчью Пасть строили лет полста назад. И его Рына, собственный отец, в этом строительстве участвовал непосредственно. Молодому господину виднее.
— Так-то, — довольно улыбнулся Гордей, истово осеняя себя знаком Семаргла Пресветлого. — Неча напраслину на наших покровителей наводить.
Разговор не мешал их постепенному продвижению по горному серпантину, к похожим на клыки башням форпоста, за которые он и получил столь звучное название. Здесь поблизости не было лазов, подгорных троп и тайных дорог — единственный проход лежал через саму Волчью Пасть. Самый неприступный участок Брайдерийской границы.
Молодой боярин, слуга и трое охранников из боярской дружины оставили позади лежащее у гор безымянное поселение, где все местные жители только и занимались тем, что обеспечивали поставку в Волчью Пасть возов с дровами, едой и прочими полезностями.
Им повезло, ведь именно сегодня селяне снарядили новый обоз. Увидев верительные грамоты Гордея старейшина поселка разгладил угрюмую складку над бровями и позволил им пойти с обозом.
— Вообще-то, — неохотно сказал он на прощание: — Они должны были прислать своих ребят еще вчера, но мы видели, что весь вечер в горах шумела лютая гроза. А Хвыр говорил, что непогода вызвана чьими-то черными силами.
Хвыр был старым-престарым горцем, невесть как осевшим в этом поселке. Среди местных он пользовался славой травника и знатока всякой нечистой силы. К словам его прислушивались, а чуть что бежали за советом, хотя и без особой охоты терпели рядом с собой соседство едва ли угодного богам старца.
Говоря о силах, старейшина старательно занижал голос и опускал глаза, не желая без нужды вспоминать о Том, кого в Царстве боялись больше чем огня.
— Они такие дремучие, такие неотесанные, — вздыхал Гордей, оглядываясь на отупевшие от скуки серые лица крестьян. — Подумать, что какой-то хитрый авантюрист, сколотивший армию из разбойников и благодаря труду всяких околомагических проходимцев, поддерживающий образ настоящего Темного Властелина, может быть настолько опасен? Каких только предрассудков не встретишь в наш век. В умах необразованного мужичья, он того и гляди вырастет до размеров полноправного противника Богов!
— Вы правы, вы совершенно правы, — мудро поддакивал Рын. Он прекрасно знал, что Гордей долгое время учился в Балбараше и крайне любил выставить себя умнее всех на свете. Эта черта превращала в сущности неглупого боярина в достаточно управляемое лицо. Вот собственно на этот случай, дальновидный батюшка Гордея и отправил с сыном старого покорного слугу, у которого не было никаких прав перечить молодому господину. Зато была одна вшитая в одежду на крайний случай вещица, способная, пожалуй, решить возможные осложнения в пользу их отчаянной миссии.
— Молодой господин, дозвольте обратить ваше внимание, — с осторожностью в голосе сказал озираясь по сторонам один из охранителей, рассматривая абсолютно голые склоны встающие слева и справа от дороги.
— Что еще? — не прекращая пожирать глазами приближающиеся ворота Волчьей Пасти, недовольно спросил Гордей. Ему совершенно не нравилась излишняя нервозность охранников, на протяжении всего пути замедлявших их движение своими постоянными предусмотрительностями. — Что тебе в этот раз не нравиться?
— Гроза, господин, — всматриваясь в темные бойницы крепостной стены, бдительно заметил охранник. — Если вчера тут была гроза, то где же тогда её следы? Почему дорога не размыта, нет следов дождя?
— Чудасия какая-то, — поделился невероятно ценными соображениями второй охранник, когда стало ясно, что боярин не намерен отвечать на бессмысленные по его мнению глупости.
Их нагнал певучий звук рожка, наподобие тех что использовали в здешних краях пастухи. Это главный обозник давал сигнал о своем приближении для дружинников форпоста. Гордей с интересом проследил за медленно открывающимися воротами крепости, во дворе которой их уже дожидались несколько человек в бобровых шапках и теплых плащах, полностью скрывающих фигуры от постороннего взгляда.
Стоящий во главе делегации приветственно махал рукавицей гостям. Волчья Пасть была поистине неприступной — даже со стороны Царства гостей встречало двойное кольцо стен. Причем внутреннее кольцо было значительно выше внешнего.
То и дело, выпуская из раздувшихся ноздрей струйки пара, обозные кони въезжали под защиту каменных стен, оставляя завывания холодного ветра и величественное презрение гор позади. Гордей помедлив, въехал одновременно с первым возом, намереваясь предоставить его главе вести переговоры с встречающими. Так же было вынужденно поступить, выстроившееся колонной друг за другом и его сопровождение.
— Здорова, Брыкун! — весело поздоровался спрыгивая с козел круглощекий селян с такими мохнатыми бровями, что выглядывая из под ушастой шапки они полностью скрывали глазки, кажучись дополнительной опушкой. — Принимай подарки! Эгей! Иди сюда, обнимемся! Что-то ты хмурной какой-то... Брыкун?
Встречавший их мужчина был бел как снег с застывшими выпученными от страха глазами. А вот его 'подчиненные' напротив, выглядели совершенно спокойными, очень похоже, пряча руки под накидками.
— Измена, — жалко просипел Брыкун и кинулся бежать, пытаясь спрятаться за обозом. В то самое время как на внутренних стенах Волчьей Пасти стало просто не протолкнуться из-за встающих в рост стрелков, а из неприметных дверок в воротах горохом высыпали воины в жуткого вида шутовских личинах с волчьими метлами и секачами. Внешний двор оказался заполнен недружелюбно настроенными солдатами в аспидных доспехах, куртках и кольчугах.
Гордеевы охранники выхватили мечи, взяв слугу и господина в треугольник.
— На прорыв! — спуская гарцующего жеребца крикнул один, разрубая ближайшего неприятеля от макушки до груди. Еще один, неудачно сунувшись спереди получил копытом по черепу и повалился наземь. Гордей управляясь уздечкой принялся разворачивать скакуна, опрокинув второго возницу в повозку, прямо на поленницу дров. Но тут же на его локтях повисли трое или четверо, с азартными криками и тычками ругающегося боярина вытащили из седла. Немилосердно ударившись боком при падении он уперся носом в холодную брусчатку, только сейчас заметив на ней плохо оттертые следы крови.
Крики и сопротивление были сломлены в считанные мгновения. Крестьяне без слов ложились на землю. Рын как самый опытный слез с коня сам и бухнулся рядом с господином. Убившего двоих воинов охранника дружно пинал целый десяток сапог. Он кричал и пытался вырваться, до тех пор пока кто-то не попал в лицо, выбив пару зубов и превратив рот в кровавое месиво, после чего избиваемый смог только стонать, безуспешно прикрывая голову.
— Не трогайте меня! — зло выкрикнул Гордей, когда чьи-то наглые руки нацелились сорвать с запястья золотой браслет, в то же время, как кто-то еще стаскивал с ног дорогую обувь. — Я посланник! У меня дело к Дракону Триградья!
Он уже понял в чей цепкий захват угодил, хотя и не мог поверить, что неприступная Волчья Пасть пала. Тем не менее по замершим в замешательстве грабителям понял, что сделал верный вывод.
— Я посланник и хочу видеть вашего начальника! У меня важное дело к Дракону Триградья!
— Врет поди, — кто-то стоящий совсем рядом и разглядывающий боярина пренебрежительно цыкнув зубом сплюнул наземь. — Со страху.
— Я Гордей, сын Росволода Сильного! Наследник старейшего в Брайдерии рода! — доказывая правоту кричал Гордей, не замечая предупреждающих знаков Рына и его напуганного шепота:
— Не здесь, не здесь, молодой господин...
Его захватчики задумались. Гордея пнули под ребра, но не очень сильно — наказав молчать и боярину пришлось прикусить язык, давая кому-то право определить его дальнейшую судьбу.
— Точно не врешь? — переспросил плевун, обходя распластанного боярина по кругу. Носящие личины шутов почтительно отступали в стороны.
— Да точно-точно! — яростно прошипел вмятый в мостовую Гордей.
— Так быстро сбегайте за его милостью, — неохотно распорядился главарь. И сказал, уже боярину: — Смотри, коль соврал мы тебя лично на крюк подвесим, прямо на воротах, чтоб все видели! Живого, чтоб успел всем рассказать за что!
Ждать пришлось достаточно долго. Захватчики заставили крестьян разгрузить обоз, загнать коней в деревянные пристройки, во внешнем дворе, а после под присмотром вояк отправили их куда-то внутрь Волчьей Пасти. Наверняка в тюрьму, занимавшую обширные пространства в подземельях крепости. За это время Гордей обморозил себе щеку и с трудом заставлял себя лежать спокойно, а не унизительно ежиться от холода. Рын, лежащий рядом все это время сухо кашлял и дергался всем телом, но тоже не снизошел до мольбы о помощи.
