Я говорил достаточно громко, так как с большой долей вероятностью нас слушали. И действительно, как только Мих отошел подальше, дверь открылась самостоятельно, приглашая меня войти вовнутрь. Обстановка в покоях Фаргала изменилась, хотя это и не так бросалось в глаза. Посредине помещения стоял небольшой стол — пульт, за которым сидела Милена — Мила, закутавшись в покрывало из моей спальни. Дверь за моей спиной тут же закрылась, перекрывая проход.
— Я знала, что ты меня быстро найдешь и надеялась на это. Этот сектор я взяла под свое ручное управление и теперь нас никто не подслушает и за нами не подглядит.
— Зачем ты убила сестер? — Это не мои сестры. — Объясни.
— Понимаешь, Найд,— мне можно тебя так называть? — я кивнул головой в знак согласия.
— Это не Милана и Мила, это их копии. Признаюсь, очень хорошо сделанные, почти точь в точь как оригиналы, но все таки копии, клоны. Даже я не сразу разобралась в них. Подвела их мелочь, на которую отец, видимо, не обратил внимания,— они не знали ни свои дни рождений, ни моего и назвали даты своего выхода из лаборатории. А это, как ты понимаешь, сразу же наводит на определенные мысли. И главная из них — обеспечение моей и твоей безопасности. Возвращаться вновь в клетку, пусть она и из золота,— я не желаю. Рисковать я не могла, так как не знаю задания этих лже сестёр. Такая же судьба постигла и клокиба.
— Чем ты их — жезлом силы?
— Нет, перстнем, что взяла в покоях отца, когда туда заходила после своего освобождения. Жаль, что он теперь бесполезен, так как полностью разрядился, но у меня есть ещё один, полностью заряженный,— и она протянула мне два кольца. У одного был ярко красный камень, а у второго тускло серый.
Я взял с серым камнем: — Этот оставь себе, пригодится для защиты, а этот я заберу, так как знаю, как его зарядить. Только давай теперь договоримся,— без моего разрешения больше никого не убивай, за исключением тех случаев, когда твоей жизни угрожает непосредственная опасность. А теперь расскажи мне, откуда ты умеешь пользоваться всем этим,— и я кивнул головой на пульт и стены помещения.
— Тут ничего странного нет. Я же говорила, что когда была маленькой, то отец позволял мне приходить в его рабочий кабинет и там тихонечко сидеть, когда он работал и создавал свои приборы и механизмы. Эти его рабочие апартаменты я очень много раз видела в проекции над столом и знала, где что находится и как всё это управляется. К тому же из его рабочего кабинета есть транспортный луч сюда, которым я и воспользовалась, что бы спрятаться.
— А зачем было прятаться?
— Не знаю, я боялась, что ты не поверишь в мои оправдания.
— А я и сейчас им не верю, но в любом случае жизни тебя лишать не собираюсь. Извини, но я впущу сюда Миха.
Она с испугом смотрела, как входная дверь в стене медленно приоткрылась и я громко сказал: — Только Мих, остальным ждать.
— Ты как это сделал? — она с недоумением смотрела на пульт, к которому я не прикасался. — Я перенастроил все оборудование под свои личные параметры. С некоторых пор я могу это делать.
— Так ты значит тоже из первых?
— Нет, я не из первых, но твой отец как — то при нашей встречи сделал предположение, что я являюсь прямым потомком каких-то исследователей, и поэтому моя кровь позволяет мне управлять многим из того, что сохранилось от первых и создал твой отец и не замкнул на себя и свое ДНК. Не волнуйся, допуск в эти покои за тобой сохранен. Хотя если хочешь, мы можем перебраться в городской дворец твоего отца.
— А мне здесь нельзя остаться?
— Нет, ты всегда должна быть рядом со мной и у меня на виду.
— Тогда лучше в городской дом, там наверное безопаснее.
Вошел Мих и с подозрением огляделся: — Милорд, здесь многое изменилось и мне как то тревожно.
— Мне тоже дружище, но от того, что мы спрячемся от опасности она же не уменьшится, так что лучше встретить её лицом к лицу. Понимаешь, меня очень настораживает чрезмерная осведомленность Милены и её умение пользоваться приборами и приспособлениями Форлана. Её доводы о том, что она научилась этому в раннем детстве от отца,— звучат не очень убедительно. Я полагаю, что она многое не договаривает и скрывает. Сейчас я хочу подключить её к детектору правды и ты мне в этом поможешь.
Для начала леди Милена снимите с себя все ваши украшения. Мих, если придется стрелять, то только в голову. Брошку и заколку из волос тоже и кольцо не забудьте снять. Оставить можете только свой перстень силы и защиты,— думаю с ним вам будет спокойнее.
— Кольцо не снимается.
— Мих, если она через минуту не снимет кольцо, отрежешь ей палец вместе с ним.
Девушка поняла, что я не шучу и торопливо стала скручивать кольцо по спирали. Как я и ожидал, кольцо снялось практически без проблем, затем сканер проверил её на предмет наличия неснятых металлических предметов, на экране передо мной возникло изображение девушки, оно было чистым, не считая перстня с лазером, который я разрешил.
— Я задам вам сударыня несколько вопросов, если вы правдиво ответите на них, ничего не произойдет, если солжете, вас ударит разрядом тока. Что это такое мне вам, надеюсь, объяснять не надо? И так начнем. — Если это были не ваши сестры, а клоны, как вы утверждаете, то почему вы сохранили в целости их головы, зная, что их матрицы находятся именно там?
Девушка побледнела прямо на глазах: — Я об этом не подумала, а просто ударила их лучом по горлу,— её затрясло да так, что стали стучать зубы, а лицо исказила гримаса сильной боли.
— Вы лжёте сударыня, а ваш болевой порог не предназначен противостоять электричеству. Вас защитили от разных видов варварских пыток, но только не от такой, ведь примитивные народы не знают об электричестве ничего.
Девушку перестало трясти и она немного успокоилась. — Милорд, почему вы мне не верите? Если б я хотела причинить вам вред или покуситься на вашу жизнь, я смогла бы это сделать ещё в вашей спальне.
И вновь её затрясло так, что изо рта появилась пена, а боль скрутила с такой силой, что она упала на колени и уткнулась лицом в пол.
— Вы опять лжете сударыня. Вы пытались меня убить и не один раз, но у вас ничего не вышло и воздействовал на меня не ваш отец, а вы сами, да только полностью подавить мою волю вам не удалось, а ваше оружие было блокировано моими средствами защиты.
— Оставь девочку в покое,— раздался вполне узнаваемый голос лекаря,— она действовала под моим принуждением.
— Ну наконец-то, а я всё думал, когда же ты вмешаешься? Не надоело использовать против меня своих кукол?
— Как ты её раскусил?
— А тебе это надо, или надеешься впредь не повторять своих ошибок?
— Мне просто интересно, где я напортачил? Её подготовка была безукоризненной и я все предусмотрел.
— Всё да не всё. Подумай сам, как в детской голове мог отложиться десятичный код доступа к консоли управления, который к тому же автоматически меняется каждую декаду?
— Согласен, это мой прокол, но ты раскусил её раньше, уже в своей спальне ты знал....
— Знал, но решил дать ей доиграть свою роль. Тебе ведь было очень важным, что бы она по лучу попала в твои рабочие покои, причем так, что бы не вызвать особо мои подозрения. Ты поэтому и пожертвовал своими куклами, что бы все выглядело естественным,— девочка испугалась и спряталась....
— И все таки как ты догадался?
— Форлан, пусть это будет моей маленькой тайной. Ты получил что хотел? Успокоился? Убедился, что я не лазил в твой тайник и даже не подходил к нему? Мне абсолютно не нужны те артефакты, что ты хранишь там, но и тебе я их не отдам. Так что смирись с их потерей и пробуй создавать новые, тем более, что я готов вернуть тебе твою книгу с записями, и хотя там в основном изложены бредовые идеи, в некоторых твоих предположениях есть рациональное зерно. Даже замшелые умы в совете согласились дать тебе некоторую свободу, правда только под своим контролем.
— Найд, ты сам прекрасно понимаешь, что этого никогда не будет.
— Как знаешь Форлан, меня просили довести эту информацию до тебя, я довел. Остальное меня не касается.
— Дочь отпустишь?
— Я что похож на идиота? К тому же она официально объявлена моей невестой.
— Своей невестой ты объявил Милану.
— Форлан, давай не будем. Неужели ты думаешь, что я не догадался, кто является прототипом всех твоих "дочерей"? Так что Милу, настоящую Милу я тебе не отдам. Более того, она пройдет полный цикл и оденет золотой шлем. Я думаю, ты знаешь, к чему это приведет. Отправить её ко мне было твоей самой большой ошибкой.
— Я найду способ убить тебя Найд!
— И я буду стремиться к встрече с тобой лекарь,— наступила тишина. Я подошел к ещё уткнувшейся в пол девушке и помог ей встать.
— Ты как? Ничего не болит?
— Всё тело болит и во рту привкус крови. Я что, потеряла сознание и упала?
— Да, тебя ударила внезапно появившаяся молния, это было так неожиданно, что я даже не успел вмешаться. К счастью часть заряда ушла в пол и поэтому ты в целом не пострадала. — Я почему то ничего не помню. Как я оказалась здесь и вообще где это я?
— Ты в рабочих, настоящих рабочих покоях своего отца. Именно здесь находится его рабочий кабинет, скрытый от посторонних глаз, именно здесь он обдумывал все свои идеи и производил теоретические расчеты. Говоря по другому Мила, мы с тобой находимся в пункте управления тем государством, что создал под землей твой отец.
Мила покачала отрицательно головой: — Это не его рабочий кабинет, по-крайней мере для его истинного образа. В его рабочем кабинете полно шкафов с книгами, там особый запах, а самое главное, там в саркофаге лежит моя мама, и отец поклялся, что он найдет лекарство от её болезни, а пока она будет спать. Извини, у меня сильно болит голова, словно её заключили в тиски и сейчас их закручивают.
Воздействие. Я подхватил падающую девушку, осторожно сам опустился на колени и тихо стал шептать ей на ухо ласковые слова и делиться своими воспоминаниями и ощущениями от нашей первой близости ещё там, в Ройсе. Я вспоминал все до последней подробности....
Как я и ожидал, она пунцово покраснела: — Ты всё выдумываешь, я не могла говорить такие бесстыдные слова и совершать такие поступки.
— Я ничего не придумываю и говорю правду. Постарайся напрячь свою память и ты все сама вспомнишь. Голова, кстати перестала болеть?
— Да, перестала и мне действительно стало значительно лучше.
— Ну вот видишь, если б это было неправдой, то облегчения бы у тебя не наступило, а так твой организм отреагировал и воспоминания вызвали у тебя выделение гормона счастья.
— Странное ощущение, словно я вырвалась из какой то липкой паутины. И ещё, во мне просыпается память нескольких меня. Это такое странное чувство. Я и люблю и ненавижу тебя. Я отдаюсь тебе со всей пылкостью и я же мечтаю убить тебя после долгих пыток и мучений. Мне надо отдохнуть и разобраться в своих чувствах и воспоминаниях,— она приложила ладонь к своему лбу. — Помоги мне встать и давай уйдем отсюда куда-нибудь. это помещение на меня действует гнетуще.
Она внезапно замолчала и даже дернулась так, что мне снова пришлось её подхватить, что бы она не упала.
— Я не знаю что произошло у отца, но у него в распоряжении осталось всего два клона — двойника, а создать других он пока не может, и ещё, я перестала его ощущать. Я потеряла с ним связь. Это так непривычно.
— Всё нормально, ты просто наконец то стала взрослой и перестала ощущать себя маленькой девочкой, которую всегда надо водить за ручку, так что ничего страшного не произошло. Пойдем домой, а сюда мы ещё вернемся.
— Мих, отправь гонца к герцогу, пусть сообщат, что я возвращаюсь к себе. Мила, ты не против прогулки по улицам города?
— Нет конечно, я в городе, за пределами крепости, ни разу не была.
Если я думал, что это будет тихая и спокойная прогулка, то я ошибся. Сначала два десятка гвардейцев во главе с Кошачьим глазом проскакали весь маршрут туда и обратно, потом десяток моих стражей, взяв нас в плотное кольцо повели к выходу из крепости. Вся эта суета только ещё больше привлекла внимание, и вскоре на прилегающей площади и улицах, по которым мы шли, стали собираться люди. Многим захотелось воочию убедиться, что с нами все в порядке, что я никуда не пропал, а жив и здоров, и что наконец то моя невеста нашлась целой и невредимой. Люди не кричали нам здравиц и приветствий, они просто смотрели на нас и улыбались, некоторые сквозь слезы. Вот так, почти что в полной тишине мы пришли к нашему дворцу, где нас уже встречали Корсак и Ришат со своими людьми.
Может быть все так бы и закончилось тихо и благополучно, если б не какой то оборванец, что внезапно вынырнул из развалин соседнего дома и выстрелил в меня. Особой боли я не почувствовал, так как пуля была на излёте, но сам факт покушения говорил о том, что угрозу лекаря стоит воспринять в серьез, и что слов на ветер он не бросает.
Мила бросилась ко мне: — Он промахнулся? У тебя всё в порядке?
— Всё нормально. Нет, он не промахнулся, вот дырка от пули, — и я показал дырявый камзол и рубашку. Вот гад, теперь придется отдавать одежду в ремонт, а именно этот камзол мне нравился больше всех остальных.
Моя охрана скрутила стрелявшего и его потащили для допроса, а мы с Милой тут же поднялись в мой кабинет и я повел её в подземелье.
— У тебя остались хоть какие-нибудь воспоминания о матери? — осторожно поинтересовался я.
Мила замедлила шаг: — Нет, ничего. Я даже не помню её голос и в памяти ничего нет.
— Я так и думал.
— Что ты думал? — сразу ощетинилась девушка,— может я была такой маленькой, что и не помню ничего.
— Может быть,— легко согласился я. — А ты помнишь себя маленькой, совсем маленькой? У тебя остались любимые игрушки или что-нибудь на память о твоем детстве?
Мила остановилась и через некоторое время растеряно произнесла: — У меня нет ничего,— ни игрушек, ни воспоминаний. Я только помню, как сидела в кабинете отца за его спиной и наблюдала как он работает. Это самые первые мои воспоминания.
Шедший впереди с факелом Мих остановился и терпеливо ждал, когда мы приблизимся к нему, что бы мы могли идти при неровных отблесках света, что причудливыми тенями ложились на стены. Только некоторые тени жили своей, независимой жизнью и я не раздумывая повалив Милу на пол, начал стрелять, вскоре ко мне присоединился и Мих. Только минут через десять, когда по лестнице к нам на помощь пришел дежурный десяток с обнаженными шпагами, мельтешение теней прекратилось и перед нашим взором предстало то, что осталось от полупрозрачных существ. Наши выстрелы не причинили им практически ни какого вреда, так как лучи просто проходили через них, а вот клинки наносили раны и рвали их тела на куски.
— Это что ещё за твари? — вытирая свой клинок поинтересовался у меня дежурный десятник.— Ваше величество, извините, но теперь вы никуда один или вдвоем с начальником охраны не пойдете. Не менее десятка будут вас охранять.
Его слова я пропустил мимо ушей и помог Миле подняться: — Ты знаешь, что или кто это? — и я кивнул головой на странные тела.
