Заселенность ближайших островов насторожила Старого, но капитан его успокоил: "Чем дальше от материка, тем выше шанс нарваться на бурю или прокол небес, большинство же островов будут меньше тех, что вы видели — прокормиться там длительное время может только небольшая группа людей, а доставка припасов с материка будет связана с высоким риском и соответственно заоблачными ценами на продукты, так что через делиму вы уже не увидите ни одного заселенного острова. Конечно некоторые суда океанского класса могут заходить и дальше за сине-зелеными водорослями или крайне редкими видами рыб, но даже в этом случае обосновываться на островах никому не придет в голову".
Первый необитаемый остров попался им уже на пятнадцатый день морского путешествия. Старый решил, что в целях конспирации он будет посещать все встречающиеся острова, чтобы команда не обратила внимание на тот из них, который он решит выбрать в качестве резервного лагеря для Хода. И хотя, вряд-ли кто-то из команды всерьез рассматривал вариант того, что Старый когда-нибудь возвратится на один из этих островов, но как говориться "лучше перебздеть...", тем более что экипаж хоть и не решался задавать вопросы о цели путешествия, памятуя о щедром вознаграждении нанимателя, однако это не отменяло извечного любопытства характерного для любой человеческой натуры — пересуды между матросами о том, зачем понадобилось богатому старику путешествовать по удаленным островам происходили каждый день.
Двое матросов, навалившись на весла, направили лодку к песчаному пляжу с чуть красноватым песком. Остров был мал: обойти его по кругу можно было меньше чем за час. Гроув оставил матросов у лодки, а сам углубился в небольшую рощицу. Пробыв там для вида минут пятнадцать, он вернулся к своим гребцам и дал команду возвращаться на корабль.
Такая же история повторилась на втором и третьем острове. На четвертый он помимо матросов решил взять с собой Сауло. Оставив лодку с двумя весельными, Старый предложил Сауло пройтись с ним по острову.
— Расскажи мне про "красную сетку". Почему из-за нее ты не смог стать кузнецом? — спросил Гроув, задумчиво зачерпывая сапогами прибрежный песок и вдыхая солоноватый морской воздух, перемешанный сейчас с какими-то не знакомыми ему экзотическими запахами, которые щедро лились из небольшого тропического лесочка, расположенного на этом острове.
Шедший следом за ним Сауло заметно напрягся. Еще с первого разговора на судне юноша заметил повышенный интерес нанимателя к своей персоне, и это его настораживало. Кто знает, что на уме у этого старика? Мелькнула даже мысль: а не из тех ли он представителей мужского племени, что предпочитают отнюдь не женщин для плотских утех?
Видя, что парень упорно продолжает молчать, Гроув решил чуть раскрыть карты:
— Я интересуюсь, потому что подумываю предложить тебе работу.
— У меня есть работа.
— Та ли это работа, о которой ты мечтаешь?
— По крайней мере, без глаз не останусь.
— Разве ты все еще не хочешь стать кузнецом?
Резкий порыв ветра хлестнул по лицу песчаными крупинками. Сауло, чертыхаясь, стал протирать глаза и отплевываться. Когда зрение нормализовалось, он решился спросить:
— Хочу. Но зачем вам я? Ни за что не поверю, что вы не можете нанять хорошего кузнеца.
Гроув усмехнулся и невольно потер заживающий шрам на лбу. Парень ему казался вполне подходящей кандидатурой. Во-первых, маг собирается сломать существующий порядок вещей в Форлане и неизвестно как к этому отнесется кто-то местный. Ведь даже Бура со своими ребятами не могут до конца принять позицию Хода в этом вопросе даже сейчас. Для Сауло же Форлан будет просто местом учебы и работы: никаких друзей, никаких привязанностей. Идеальный вариант. Во-вторых, удаленность от центра континента — лишняя гарантия того, что нанимаемый никак не связан ни через родственников, ни как-либо еще со службами, работающими в центре континента. В-третьих, Сауло молод и недоучился: он еще не мастер со своими принципами и устоявшимся виденьем мира. И, похоже, сам он обучение не потянет, а, значит, он будет обязан Ходу своим будущим. Но вот почему он не может вернуться обратно к кузнецу? — вопрос важный и его надо обязательно выяснить, прежде чем предлагать что-то конкретное.
Юноше этих рассуждений, разумеется, знать было не обязательно, поэтому Старый ответил коротко, но при этом не соврав:
— Не всякий согласиться работать только на одного человека.
— Как я могу быть уверен, что меня не сделают рабом, если я соглашусь? — ответил Сауло после недолгого раздумья.
— Никак — пожал плечами Старый — Но это глупо: везти человека через полконтинента, чтобы сделать его рабом. Думаешь, у нас народу в королевстве мало?
Парень задумчиво покачал головой:
— Я подумаю.
— А я еще не сделал тебе предложения. Мне тоже надо подумать. А для этого знать: почему ты снова не можешь учиться кузнечному ремеслу в Картисе и вообще кто ты такой? Расскажи мне о себе.
Поняв, что отвертеться не удастся Сауло решился пересказать вкратце свою прежнюю жизнь:
— Все просто. В двенадцать лет поступил на обучение к кузнецу. Потом должен был отрабатывать учебу, работая на него же. Поскольку учеба невозможна без работы: мастер выплачивал небольшие деньги раз в делиму. К тому же еда была с его стола и жил я тоже у него: в небольшой пристройке к дому. Встретил Ису — мою жену. Мы стали жить вместе. Мастер не возражал. Жена работала на сортировке водорослей, так что денег нам хватало. Стали даже подумывать о том, чтобы снять отдельный домик. Потом она родила мне сына — на этих словах глаза Сауло гордо блеснули, а потом чуть потухли — Жена больше не могла работать, так что о своем доме мы забыли, но жить было можно. Помогало то, что мастер по-прежнему не брал плату за жилье. Через некоторое время сын подрос, и жена снова вышла на работу. Вроде все стало налаживаться, пока однажды Иса не решила в очередной раз искупаться после рабочего дня. Она и раньше так делала, но в тот день ей встретилась медуза. Другим сортировщицам, что купались с ней в этот день — повезло, а она — подцепила "красную сетку". Тех денег, что выплачивал мне мастер не хватило бы на лечение. Пришлось от него уходить и становиться чистильщиком кораблей.
— И почему ты не можешь вернуться к мастеру?
От такого вопроса Сауло непроизвольно хрюкнул:
— Не знаю как там у вас в центре континента, а в Картисе действует гильдейская система подготовки кузнецов. Один мастер может иметь не больше двух учеников одновременно. Это правило позволяет гильдии держать ... как же это говорил мастер — тут юноша замялся, пытаясь подобрать подходящие слова.
— Выпускать только хороших мастеров — подсказал старик.
— Если по простому — то так — согласился юноша — Но именно поэтому очередь из желающих получить место — огромна. Мой уход от мастера — это не только конец возможности обучаться из-за большого количества желающих занять освободившееся место, это также значит, что я пренебрег тем временем и силами, что мастер на меня потратил. Теперь в Картисе меня никто обучать не будет.
— Но ты же мог попробовать продолжить обучение в соседнем королевстве.
— Ехать с женой и сыном неизвестно куда? Туда где никто меня не ждет? Без уверенности получить хоть какую-то работу? Я слышал несколько таких историй, и все они кончились плохо.
Старый согласно кивнул: будь Сауло одинок, он мог бы себе позволить такой риск, но только не с семьей, за которую несешь ответственность. Рассказ парня, по крайней мере, выглядел логично. А детали и полная достоверность... кто же скажет всю правду о себе сразу? Доверие — его всегда нужно заслуживать независимо от того, кто перед тобой: король или нищий — разница лишь во времени и прилагаемых усилиях. Ну а если парень чего-то утаил или недоговорил — это дело поправимое. Тут Старый поймал себя на том, что невольно улыбнулся. "Чувствуешь себя значимым? Сильным? Прикрытым могущественнейшим магом на континенте? Это самый быстрый способ отправиться в небесные чертоги, Гроув! Мага здесь нет — есть только ты, и деньги способны решить лишь часть проблем!" — мысленно одернул себя старик, произнеся вслух:
— Ну что парень, давай пройдемся: осмотрим этот клочок земли получше.
* * *
Гигантский альбатрос заслонил своим крылом солнце, бросив мимолетную тень на лицо одного из матросов, стоявших сейчас на палубе океанского корабля.
Остров, что раскинулся под крыльями птицы, был около пяти лаг в длину и три лага в поперечнике. Казалось, что природа решила наделить этот клочок суши максимальным разнообразием ландшафтов. Корабль с высоты птичьего полета сейчас выглядел как детская игрушка в темно-синем водоеме, покрытом мелкой рябью. С той стороны, где стояло судно, тянулся песчаный пляж с удивительно мелким белым песком. Практически по его центру, на удалении ста локтей от песчаной полосы, выглядывал из воды небольшой каменный валун. Силившиеся добраться до пляжа океанские волны встречали на своем пути стену из коралловых рифов превращавших неуемную энергию моря в небольшое волнение у берега. Вода была прозрачна и чиста, ее голубизна после линии волнорезов соперничала с лазурью неба.
Сразу за пляжем чуть гнули на ветру свои макушки редкие пальмы, а за ними начинался небольшой тропический лес, в котором порхало множество пернатых, оглашая своими трелями округу. С левой стороны лес плавно перетекал в мангровые болота. Среди болот молчаливо стояли местные древесные гиганты. Корни вековых мангров были погружены в застывшую словно стекло воду. Казалось, само время замедляло ход в этом месте: здесь не гулял даже шальной ветерок и птичий гам, словно натыкаясь на какую-то преграду, становился глуше.
За лесом высился небольшой горный кряж, по ту сторону которого расположилась живописная долина. Правая часть долины медленно восходила к местной горе — по совместительству: самой высокой точке на острове. Если двигаться из долины в гору, то, чуть не доходя до вершины, можно попасть на небольшой луг. Здесь прохладнее чем внизу, трава мельче, но сочнее и всегда ветрено.
В левой своей части долина уступала место невысоким скалам, тянувшимся до самого восточного побережья. Эта часть острова была неприветлива: лишь камни и изредка гнездящиеся здесь птицы могли попасться на глаза случайным посетителям этих мест.
В северной своей части долина переходила в небольшой зеленый холм, заканчивающийся песчаными почвами, тянувшимися вперемешку с редкими скальными породами аж до самого северного побережья острова. И быть бы этой стороне столь же неприветливой, как и восточная, но небольшая лагуна, прикрытая с трех сторон скалами, скрашивала здесь однообразный ландшафт. Вода из океана поступала в лагуну через небольшую природную арку, поэтому, видевшаяся сверху как яркое голубое пятно, поверхность водоема была практически безмятежна.
Старый, разумеется, не мог видеть с палубы корабля всей той красоты, что развернулась сейчас перед взором парящей в облаках птицы, но даже отсюда остров казался ему идеальным местом для создания здесь безопасного лагеря. Была правда одна загвоздка: остров был гораздо крупнее, чем требовался Ходу, но все предыдущие необитаемые острова страдали иным недостатком — они были гораздо мельче и тоже не подходили под требования мага.
Подошедший к Старому со спины капитан, верно оценив возможные риски очередного похода на остров своим нанимателем, категорично заявил: "На сей раз, на лодке с вами пойдут не сколько те, кто умеет хорошо грести, сколько те, кто умеет обращаться с оружием."
Старый согласно кивнул. Капитана можно было понять: если его нанимателя сожрут местные хищники, то вся команда лишится премии в несколько раз, превышающей ранее оговоренную сумму за это плавание. Кроме того, капитану наверняка не хотелось проверять на собственной шкуре существует ли в действительности человек, который якобы стоит за Старым, и как этот неизвестный будет реагировать на смерть своего подчиненного.
* * *
Брюнетка, окинув трапезную взглядом, предпочла усадить пошатывающуюся подругу за ближайший столик. Появление девушек ожидаемо всколыхнуло мужское общество в помещении. Давешний задира-лесоруб, жаловавшийся на недостаток света, поднялся из-за стола и чуть пошатываясь направился к двум подругам.
Один из двух сидевших за соседним столом от Фалкона мужчин тихо произнес своему сотрапезнику: "смотри, сейчас начнется умора".
Полупьяный Казанова тяжело плюхнулся на лавку напротив девушек и глупо улыбаясь, произнес:
— Ну что, красавицы, выпьем за знакомство.
Брюнетка от этих слов брезгливо скривилась, а шатенка, медленно растягивая слова, ответила:
— Пошееел в жопууу.
— Я с удовольствием, ты мне ее только покажи — не растерялся ухажер.
Все в трапезной с интересом уставились на столик с девушками, ожидая продолжения бесплатного концерта, и жизнь показала, что чаяния зрителей были не напрасны. Из-за небольшой шторки за стойкой появился лысый полноватый мужик средних лет. Поигрывая хорошо отполированной деревянной дубиной, он почти ласково произнес лесорубу:
— Михась, отвяжись от девочек, а?
— А тебе какое дело до того как мы с ребятами сегодня хотим провести время — кивнул Михась на столик с двумя своими собутыльниками, явно ожидая от них поддержки.
Собутыльники переглянулись и стали подниматься со своих мест. Может быть, до этого момента у них и не было желания ввязываться в конфликт, но заступиться за товарища — святое же дело.
Поскольку на девушек у Фалкона были свои планы, то он тоже поднялся из-за стола. Тут из-за занавески вышли двое парней, тоже с дубинами.
Увидев подкрепление, собутыльники снова переглянулись и тихо приземлились обратно.
— Батя, он тебя сильно раздражает — обратился один из парней к лысому.
Сообразив, что подкрепление "сдулось" лесоруб пошел на попятную:
— Да я чо? Я только предложил выпить девушкам. Не хотят, ну и ладно. Ухожу.
На этих словах Михась встал и, пьяно пошатываясь, пошел обратно к своему столику. Тут его взгляд уперся во все еще стоявшего Фалькона. Глаза лесоруба потемнели от злости и он, изменив траекторию своего движения, направился к одаренному:
— А ты пень старый чего вскочил?! Защитник, да?!
Волна перегара окатила мага — теперь он понял, отчего только что скривилась брюнетка.
Когда лицо задиры приблизилось к лицу Фалку, одаренный непроизвольно улыбнулся. Той самой улыбкой, что видели перед смертью двое несостоявшихся грабителей несколько дней назад в одной небольшой рощице.
— Отвяжись от деда — донесся из-за спины Михася голос одного из сыновей лысого.
Лесоруб хоть и не решился применять силу, но и отступать и так уже изрядно подорванное за сегодняшний день самолюбие ему теперь никак не позволяло. Поэтому он приблизил свое лицо к старческому и стал пристально смотреть в глаза пожилого человека, надеясь его испугать или спровоцировать на конфликт.
Но страха в глазах стоящего перед ним человека он не увидел: лишь скуку и какую-то отстраненность. Постояв так несколько ударов сердца и не получив желаемой реакции, лесоруб скривил лицо и, оттолкнув деда, направился к выходу. Двое корешей тут же последовали за ушедшим товарищем.
