— С их стороны это переходит всякие границы дозволенного, — тихо начал старший потомок правителей Чжу. — Что они о себе возомнили?! Никогда еще стены Циндао не видели столь вопиющего невежества, что позволяют себе эти люди! Запрещать МНЕ вмешиваться в дела, которые происходят в МОЕМ родном замке?! Выставлять прочь МОИХ посыльных из МОЕГО сада! Отмахиваться от МОИХ требований! И все с этой манерной вежливостью, вызывающей лишь желание схватиться за меч! Подонки во главе с этой низшей мразью! Погань безродная!!!
Кулак Гханя вновь с силой врезался в стену, и одна из толстых лакированных досок украсилась внушительной трещиной.
— Ты закончил, — сухо поинтересовался единственный слушатель.
— Нет! — зло рявкнул Ши.
— А раз так, — проигнорировал ответ тайпэна гость, — то вспомни о том, что они такие же слуги Императора, как и ты. Кстати, ты сам, твой замок, твой город, твоя земля и твой народ — все это тоже принадлежит Нефритовому Престолу. Целиком, полностью и без исключений. Чтобы ты не ставил в вину этим людям, они действуют в своем праве, не преступая законов и в рамках принятых имперских уложений. Подумай об этом, прежде чем захочешь кинуть обвинения им в лицо.
— Я еще не сошел с ума, — буркнул глава царской семьи и, только сейчас заметив орех в своих пальцах, закинул его себе в рот. — Но они видят, что их поведение и отношение к происходящему бесит меня. И наслаждаются этим!
— Кто же откажется от такого бесплатного балаганного представления? — едко ответил собеседник, вынимая из плетеной корзинки на чайном столике новый древесный плод.
— Ты прав, — грустно кивнул тайпэн, окончательно беря себя в руки. — Как и всегда.
— Порой это не доставляет мне уже никакой радости, — посетовал гость, раскалывая в ладони новый орех. — Но боюсь, одного лишь твоего понимания своей неправоты недостаточно. Тебя беспокоит нечто совсем другое, и ты знаешь, о ком я говорю.
— Это и так очевидно, равно как и причины моей ненависти, — всего в одно мгновение Ши, уже было окончательно успокоившийся, вновь начал закипать. — Всесильный Тэн может решать, что ему угодно! Что он заткнул нас своими подачками, что нас можно накормить обещаниями и словами об общей цели, что мы смирились со всем ради единства и славы Империи! Но пока я жив, этого не будет! Никогда! Мир и порядок — высшая цель, цена и методы — не имеют значения! Быть может в древние дикие времена этот принцип и имел какой-то смысл, но сейчас все изменилось. Нельзя поступиться честью и гордостью ради иллюзорного высшего блага. Сегодня Империя уже иная!
— И в чем же именно она изменилась?
— Решения тех лет несли с собой глобальные перемены бытия человеческого рода. Действия второго Императора Цы во время восстания его младших братьев или мятеж первого Императора Джао против слабеющей династии Кэн в принципе не имели какого-либо иного варианта развития, кроме бесчеловечной жестокости, скрепившей народ и государство вокруг центральной власти! Но сейчас все давно и совсем не так! Империей правит громоздкий, но неизбывный бюрократический механизм, который не сломать об колено случайности или стихии.
— Но лишь Император, подобный Небу, остается верховным Единым Правителем. И Император, который по праву занимает Нефритовый Трон сегодня, лишен пока прямого потомка, способного сохранить преемственность высшей власти, — оппонент тайпэна Гханя пристально посмотрел в глаза своему собеседнику. — Что будет, если вдруг завтра нефритовая пирамида опустеет?
— Не знаю, — нетерпеливо отмахнулся Юэ, не пытаясь даже задумываться о том, что было сейчас сказано. — Во всяком случае, я точно не собираюсь безмолвно следить за теми плясками, что немедля начнутся в столице.
— Главнокомандующий нефритовой армии, безродный тайпэн Джао тоже не пожелал остаться молчаливым зрителем правления седьмого Императора из династии Кэн, почти столкнувшего в бездну свою страну. А что выбрал бы ты? Удержать Единое Государство от раскола или самому поучаствовать в том, что кажется неизбежным? Например, вернуть полную власть в руки правителя Чжу?
— Нет, — Ши резко мотнул головой. — Как ни были бы сладки перспективы такого шага, это поставит под удар все наше государство, и не даст никаких гарантий, что впоследствии на отколовшийся кусок не накинутся все, кто его окружает. Я еще все-таки помню, что я тайпэн Империи, и каков мой долг перед нашей всеобщей родиной!
— Ну, так засунь тогда себе свою гордость куда поглубже! — в той же резкой манере бросил собеседник. — Ли такой же тайпэн, как и ты, и его долг ничем не отличается от твоего. А вот в том, кто из вас лучше исполняет свои обязанности, все не так однозначно. И ты это тоже знаешь! Ведь его статус и действия тебя совсем не волнуют. Ты зациклен на совершенно другом!
— Да! — прорычал Ши. — Смерть Сяо была ударом для всей семьи!
— И я скорблю о нем не меньше, чем ты, — примирительно заметил гость.
— Это должно было стать его местом, его подвигами, его славой!
— Как-как, прости, ты сказал? "Должно"? — собеседник Гханя заломил брови вверх, демонстрируя непритворное изумление. — Но разве "могло бы"? Ответь уже, наконец, правдиво на этот вопрос для себя самого. Ответь и скажи, сумел бы Сяо стать тем, чем стал безродный дзи Ли? Трижды оттолкнуть Империю от края пропасти? Вести за собой солдат и крестьян, восхищая своим примером? Быть милостивым к слабым, справедливым к оступившимся, бесстрашным в любой ситуации и способным добиться успеха там, где успех в принципе невозможен? Вести переговоры с самим Шаарад и отвратить злые чары Мори от Золотого Дворца? Просто ответь.
Глава рода Юэ, мрачневший с каждым словом все больше, со стоном схватился за голову и опустился на резную скамью, протянувшуюся вдоль стены. Несколько минут в малой приемной царила абсолютная тишина, лишь трещала и лопалась в руках у гостя твердая скорлупа орехов.
— Сяо был бы достойным правителем, хорошим командиром, да и воином не из последних, — заговорил, наконец, Ши. — Но он был моим сыном. Он был энь-гун-вэй. Потомком рода Юэ. Наследником власти Чжу. У него не было кротости и смирения, не было той простой незамутненной честности, когда ты говоришь то, что думаешь, и думаешь тоже, что и говоришь. Он понимал Служение как бремя, как ярмо, которое обязан тянуть в обмен на власть и привилегии, но от того не собирался делать это спустя рукава. Я сам научил его этому. Но он все равно не был тем самым воплощением Служения, в которое превращают каждого из учеников дзи-додзё. Мой собственный Сай, — тайпэн усмехнулся. — Мы вместе уже лет двадцать пять, а он все еще шикает на меня, как на ребенка, когда я начинаю забываться и позволяю себе лишнюю пиалу вина.
— Держи его поблизости почаще, глядишь, и толку будет больше.
— Надо бы, — Гхань резко поднялся и расправил складки суо вокруг пояса. — Сяо был моим сыном, и всегда будет тем, кем он был. Однако в одном ты все-таки без сомнений прав. Тайпэном Ханем, тем самым, которого знает и восхваляет сейчас вся Империя, он точно никогда не стал бы.
— Тогда, ты знаешь, что делать, — кивнул собеседник.
В приоткрывшуюся дверь сунулся согбенный слуга.
— Дзито Гао прибыл и поднимается к вам, высокочтимые. Тайпэн Хань сообщает, что готов дать нужные вам объяснения, как только вы соблаговолите принять его.
— Зови их всех, — коротко распорядился Ши. — Но сначала вызови сюда замкового смотрителя оружейных комнат.
Пожилой слуга, быстро откланявшись, проворно порскнул обратно в узкую щель между сходящихся деревянных створок.
Первыми гостями, появившимися на пороге малой приемной, стали бывший дзи и бывший ну-бэй. Доспехи Удея и Ханя носили на себе следы недавнего боя в гостевом доме, и хотя никакого оружия ни один из них на виду не держал, головы обоих были по-прежнему демонстративно облачены в тяжелые кованые шлемы.
— Тайпэн Гхань, — сухо кивнул Ли хозяину и обернулся ко второму человеку в комнате. — Тайпэн Сунь. Вижу, вести о вашем скором прибытии не были преувеличены.
Тайпэн Кара Сунь из рода Юэ, командующий Закатной армии, поприветствовал молодого полководца "полупоклоном равных", и Хань немедля ответил тем же.
— К сожалению, а может к счастью, но мне пришлось немного поторопиться, — устало вздохнул младший брат Ши. — У меня были определенные основания для некоторых не очень хороших опасений. И, боюсь, они подтвердились.
— Вероятно, что так, — не стал скрывать Ли.
Градоправитель Циндао в сопровождении двух младших братьев успел как раз к последнему обмену фразами. Волнение и настороженность дзито открыто бросались в глаза, и даже неожиданное присутствие его собственного родного отца никак не повлияло на Гао. Поспешно обменявшись с полководцами пожеланиями удачи, чиновники замерли в ожидании. Слуги поспешно закрыли двери, оставляя Ли и Удея в окружении старших Юэ. Предложения чая и угощения со стороны хозяина дома, положенного на подобных встречах согласно традициям, так и не последовало, да и ситуация как-то совсем не располагала к чему-то подобному.
— Вы обещали нам объяснения, Хань.
— Извольте, — без тени эмоций ответил Ли. — На меня и моих людей было совершено нападение. В гостевом доме на территории Юэ-сэн. Нападавших было около сорока человек, это разные люди, в том числе наемники и бандиты, но среди их предводителей, по меньшей мере, пятеро имеют прямое отношение к роду Юэ. Возглавлял этот отряд старший земельный пристав провинции Ву-Мин Со.
Судя по выражениям лиц, ни для кого из слушавших Ли слова молодого тайпэна не стали неожиданностью. Ши лишь брезгливо скривил губы, Гао страдальчески сморщился, а Сунь, похоже, разочарованно озвучил общую мысль.
— Какой дурак.
— Вижу, вы были готовы к этому нападению, — заметил Гхань.
— Да, военная разведка своевременно известила меня об опасности.
— Но, ни они, не вы не сочли необходимым уведомить об этом меня, — набычился Ши. — Хотя все это должно было происходить на подвластной мне территории, за которую несу ответственность не только я, но кое-кто еще из присутствующих.
— С вашей стороны, уважаемый, было крайне рискованно ставить свою ценную жизнь под угрозу, — поддержал дядю Гао. — Несмотря на то явное недоверие, которое вы сейчас, безусловно, испытываете к нам, можете быть полностью уверены, мы предприняли бы все необходимое, чтобы подобный инцидент не смог произойти.
— Но он произошел, и Ву теперь находится на допросе у армейских дознавателей, — отрезал Ли. — Надеюсь, у вас нет никаких возражений по этому поводу. Прямое нападение на императорского вассала, в любом случае, всегда рассматривается вне рамок судебного разбирательства. Также, я очень сильно надеюсь, что люди К"си Ёнг не получат от Ву каких-то ответов, которые заставят меня убедиться в правильности своих подозрений и того недоверия, о котором упомянул уважаемый дзито.
Ли поочередно сверлил тяжелым взглядом Юэ, собравшихся в приемной, но потомки царской семьи продолжали взирать на него с теми же непробиваемыми лицами и полным отсутствием смущения или каких-то иных эмоций, кроме разве что раздражения.
— Это было бы в высшей степени... неудобно, — грустным голосом заключил Гао, когда убедился, что Хань закончил. — И, наверняка, не способствовало бы установлению мира и спокойствия после осады и разорения, постигшего Чжу.
— Ваши действия поставили под удар благо множества простых местных людей, — прищурившись, добавил Ши. — И продолжают ставить. Анархия, смута и закулисные интриги в такое время недопустимы, особенно пока враг не изгнан с исконных земель Империи и продолжает незримо угрожать ее всеобщему благоденствию.
Последнее замечание вызвала у Ли болезненную усмешку. Такой интерпретации событий юный полководец никак не ожидал. Удивленно покачивая головой, тайпэн бросил взгляд на угрюмого Удея и вновь посмотрел на Юэ.
— Поразительно. Одна из моих близких знакомых пришла бы в восторг от ваших речей и того дерзкого апломба, с которым вы их произносите, — взгляд Ли стал более жестким, а в комнате как будто похолодало. — Она очень любит подобные... взгляды с иной стороны. А вот другая моя спутница, услышав все это, предложила бы просто оторвать вам головы, и сейчас я куда более склонен придерживаться именно этого плана.
— Резкие слова не помогут нам решить возникший конфликт к общему благу, — тайпэн Сунь вежливо осадил Ли, примирительно поднимая руки. — Ши?
— Я помню, — хмуро отозвался глава семьи.
Короткий обмен взглядами между Юэ так и остался для Ли неразгаданной тайной, но в результате Гхань глубоко вздохнул и заговорил, глядя куда-то чуть выше правого уха человека, к которому обращался.
— Тайпэн Хань, от лица своего рода и всех его представителей я хочу принести вам наши всеобщие нижайшие извинения. Поведение отдельных членов нашей семьи было непростительным, а порой и преступным, будучи продиктовано эмоциями, недостойными слуг Императора. Некоторые из нас забыли о том, что их статус требует в первую очередь безоговорочного следования Долгу, и позволили себе совершить кощунственные злодеяния. Я понимаю, что забыть подобное и сделать вид, что ничего не произошло, будет для вас невозможно, и, тем не менее, от имени народа Чжу прошу вас смирить свое негодование и оставить случившееся на усмотрение Нефритового Престола до окончания военных действий. Весь род Юэ и я, как его глава, готовы признать, что имели предвзятое отношение к вашей персоне, и готовы загладить свою вину тем способом, который кажется нам наиболее подходящим и благоразумным.
— Тайпэн Хань, — подхватил слова брата Сунь, едва старший Юэ замолчал. — Нам хотелось бы вручить вам этот дар совершенно бескорыстно и без всякого скрытого намека. Мне кажется, не только в нашей семье, но и во всем Едином Государстве не найдется человека, который посмел бы оспорить ваше право на эту вещь.
Обернувшись, командующий Закатной армии взял со стола тяжелый вытянутый сверток. Сдернув промасленную ткань и бросив ее рядом с опустошенной корзинкой из-под орехов, Сунь развернулся обратно к Ли, держа в обеих руках сияющий длинный меч с витиеватой рукоятью. Для Ханя не составило большего труда опознать предъявленный ему клинок. Гао и его младшие братья удивленно ахнули хором.
— Это меч моего погибшего сына тайпэна Сяо Ханя, — подтвердил Ши. — И он был вашим мечом, тайпэн Ли Хань. Пусть им же и остается.
— Приговором личного императорского суда я был пожизненно лишен права носить меч, как отличительный знак тайпэна, — ответил Ли, с трудом сглотнув застрявший в горле комок. Такого поступка со стороны Юэ он никак не мог ожидать, и это действительно произвело на него впечатление.
— Тогда, пусть этот меч просто носит за вами кто-то другой, — лукаво прищурился Сунь и в полкорпуса развернулся к Удею.
Тидань неуверенно вздрогнул, но после секундного колебания бережно взял клинок из рук Кара Суня. Как и в случае с Ли, вся прежняя злость стремительно покидала Удея, но последняя фраза младшего брата Ши сразила его окончательно.
— Теперь мы уверены, что этот меч в надежных руках, и благодарим вас за это.
