Когда с ранениями разной тяжести нижних конечностей около сорока нападавших, весь боевой потенциал племени Реки, неуютно расположился на галечнике, из ворот укрепления вышла привычная нам, но невиданная доселе тут "малая черепаха", до зубной боли навязшая воинам на острове, и потому с легкостью и непринужденностью исполняемая "на бис" на берегу Миасса. Следом за семью щитоносцами, одетыми в сияющие шлемы с забралами, римского образца, в сияющих же (попробуй в не чищенном перед Федькой показаться на смотре, а тут его верный зам..., так что — рефлекс, господа, рефлекс на чистку доспехов — как у собаки Павлова на еду, вы же понимаете...) нагрудниках и наручах, с широко лезвийными копьями, тоже бросающими блики в глаза побежденных, двигалась "группа сбора трофеев" в три человека количеством. Сегодня главным трофеем были участники экспедиции по захвату нашего поселения. Во избежание неприятностей, раненых увязывали рогожными веревками к шестам, и ровненьким рядком укладывали под стенами крепости, овладеть которой они так стремились. Сложив рядком неудачников (а может быть и наоборот — счастливчиков, легко отделавшихся) Рог Бизона и санинструктор стали оказывать первую помощь недавним врагам. Санинструктором был у нас каждый третий боец стражи, мы специализировали людей по принципу — один стрелок — лучник-арбалетчик, один — рукопашник и меченосец, один санинструктор и копейщик, примерно так. Бывало распределение ролей в тройках и по-другому, но принцип оставался прежним — каждый третий должен быть медицински подготовленным и уметь оказать первую помощь прямо на поле боя.
По следам пары сбежавших были отправлены все оставшиеся свободными люди. Семерка одоспешенных воинов резво припустила по следам, ведущим в сторону селения агрессоров. "Кто с мечом к нам придет — получит кистенем по наглой харе, и вякнуть не успеет", как-то так в интерпретации бравых стражников звучало бессмертное выражение Невского князя.
На плечах еле ползущих беглецов стражники ворвались в деревню агрессоров, представлявшую из себя обнесенный частоколом круг радиусом около двадцати метров, с выставленными по кругу шалашами с дернованными крышами, примыкающими к стене задней частью. В поселке не было канализации и водопровода, но общая схема поселения была такой же, как и нас — общая наружная стена, под ней по кругу с общими стенами хозпостройки и жилье. Маленькая площадь, радиусом двенадцать — тринадцать метров, утоптанная до состояния камня, с ливневым стоком по периметру и возвышением от середины к краям, по которым и проходил сток с площади и крыш, наклоненных к центру поселка. Все гениальное, как говорится, просто — люди всегда идут по пути наименьшего сопротивления и оптимизации затрат на труд и материалы. Подобная схема позволяет разместить максимальное количество людей с удобствами при ограниченном количестве материала и пространства. И при этом толкучки не будет. Очень удобно.
В поселке наших стражников встретил шум, гам и смятение — оставленные ждали мужчин с трофеями, а явились за трофеями те, на кого напали с таким явным преимуществом. Из "мужского дома", где жила молодежь во главе с вождем и шаманом, был извлечен духовный наставник племени, и по совместительству — идейный вдохновитель рейда "за головами" — шаман. За дряхлостью, оставленный в поселке надзирать за порядком, сейчас он являл собой жалкое зрелище. Старика нашли под лежанками дома мужчин и достали, облепленного паутиной, пылью, пухом и всяческой прочей дрянью, которая независимо от воли владельцев скапливается в подобных местах. Дед, неказисто выглядевший, однако, не потерял достоинства — поняв, что ему ничего не светит в плане удрать от возмездия, он приготовился достойно встретить смерть и пытки на глазах соплеменников, верней — соплеменниц, потому что окружали его, кроме повязанных беглецов, в основном только женщины племени и малые дети. Они молчаливо стояли по краю площадки, прижимая к себе детей, и пугливо наблюдали за происходящим.
Помощник Рожка — Волчий Хвост, для приятелей из стражи — просто — Волчок, наблюдал за стоящим пред ним стариком. Раньше, будучи простым охотником племени Детей Мамонта, он не стал бы задаваться вопросами — что делать в таком случае. Дубина снесла бы голову побежденного, и пошла потеха — женщин помоложе — следом за победителями, постарше — следом за побежденными, дубиной по голове, дальше — раздел скудного имущества побежденных, и домой, к родным стоянкам, праздновать победу. Раньше судьба и не представила ему такой возможности — командовать целым отрядом настоящих уже не охотников, но — воинов. И он, и его дети прожили бы жизнь, при особой удаче — лет до сорока, у костров племени. При большой удаче — он или его сыновья стали бы вождями рода, пока еще больше напоминающего стадо, и водили бы род на охоту за крупными зверями, населяющими эту степь. И так продолжалось бы еще тысячи лет. Через десять одиннадцать тысяч лет его потомки заняли бы место в туменах монгольской орды, неудержимым потоком стремящимся на запад, или встали бы на стенах древнерусских городищ, преграждая путь той же орде к своим селам. На границе материков, в сердце Евразии — возможно все. Но приход пришельцев в считанные месяцы перевернул его мировоззрение и логику поступков, определяющее поведение — как следствие. Сейчас перед побежденным врагом стоял воин, вождь пусть небольшой, но дружины товарищей — воинов, которому были присущи уже не только боевая ярость берсерка, которой и так хватает в этом мире, но и доселе неведомое милосердие к побежденным, которое поднимает пещерного троглодита до уровня его потомка — человека разумного во всех смыслах.
Волчок опустил занесенную было для решающего удара руку — как все воины стражи, он мог бы отправить к предкам в ближнем бою любого жителя степи, не слишком заморачиваясь оружием. Братья Ким учили хорошо своих товарищей по оружию, и проткнуть пальцами кожаный мешок с песком на тренировке ни для кого трудности не представляло, кроме портних, с руганью ремонтирующих инвентарь после зачетных тренировок.
— Меня кто-нибудь понимает?
Раздавшиеся со всех сторон на общем наречии голоса подтвердили, что да, понимают, и вполне хорошо, пусть великий воин говорит свою волю. Шаман тоже подтвердил, что он понимает хорошо, и готов выполнить волю пришельца, вплоть до понесения заслуженной кары за нападение. Только вот "контрибуцию" выплатить нечем — потому что старший воинский вождь ушел еще с десятью воинами в поход на совет, в центр степи, в центральный рынок, увел несколько молодых девушек и зерно со шкурами на обмен унес. Если пришельцы удовлетворятся — то пусть заберут то, что осталось, но не надо убивать сдавшихся и есть их, как дикие племена, а лучше пусть заберут пришельцы понравившихся женщин себе, а остальных оставят здесь.
Ничего нового для Волчка и его товарищей в этой речи не было — так и поступали до сих пор во всей степи. Такая тактика не давала угаснуть человеческому роду совсем. До сих пор. Вот ключевое слово. До сих пор так и было, но впитав и приняв философию пришельцев, новое племя не собиралось возвращаться к тому, что было "до сих пор" к грязи в домах, голоду зимой, несвежей пище, смерти младенцев и женщин. Даже факт того, что старики племен прежде оставляемые умирать на снегу получили шанс закончить свою жизнь в кругу семьи, а сорок лет — теперь, по разъяснению матери племени Рода, стало порой рассвета а не увядания, тоже служило веским аргументом для консолидации племен вокруг поселения на острове Веры, принятия образа жизни и ценностей пришельцев. И одной из ценностей, проповедуемых пришельцами было — пленный может стать потом и другом, или просто союзником. Мертвец — останется врагом навсегда. Поэтому прозвучавшие слова Волчка об этом стали потрясением для женщин, детей, и шамана слова Волчка стали большим шоком, чем сам бескровный и быстрый захват поселения.
Волчок приказал, что бы жены нападавших, вместе с шаманом, отправились вместе с ним. Остальные должны были приготовить места для раненых, которых можно транспортировать домой. Шамана закинули на примитивные носилки, и так же быстро, как появились непонятные пока захватчики направились восвояси.
Племени Детей Реки еще только предстояло понять, что настоящий сильный победитель может себе позволить оставить выживших, что бы потом превратить их из врагов в друзей и союзников. Что подобное — свидетельство силы, а не слабости. Тот, кто порабощает побежденного — по правилу высшей справедливости — получит нож в спину, раньше или позже, от побежденного или его сына — не так важно, важно то, что это непреложный закон, действующий во все времена. Ставший же твоим другом — отдаст при необходимости свою жизнь за тебя.
В лагере на берегу тем временем незадачливых нападающих уже кое-ка накормили, хорошо перевязали, и недавние победители находились в состоянии такого же обалдения от происходящего, как и члены их семей в деревне. А еще в большем — от конструкции форта, выросшего на пустом месте за руку дней, и оружия стражников, невиданной утвари и одежды, поражающей воображение множеством блестящих украшений и явным удобством. Что говорить — брюки явно удобней набедренной накидки, открывающей задницу при каждой посадке, например. Не говоря о рубашках.
Пришедшие женщины взяли на себя заботы о раненых. Среди наших серьезного ухода на первых порах требовало только двое с сильным рассечением мягких тканей лица и сопутствующим сотрясением мозга средней тяжести. Ткани рассеченные камнем, соединили местным способом — поднося к сведенным краям раны крупных древесных муравьев, немедленно вцеплявшихся в края, отрывали им брюшко, в результате чего края раны надежно скреплялись челюстями.
От деловитой суеты на минуту собравшихся отвлек возмещенный рев стражника из племени Детей Кремня, вытащившего копье из котла. Суть монолога сводилась к следующему: "Это же надо! Наконечником моей работы — и мой же котел! Насквозь! Кто бросал? Убью на месте гада! Испортил и наконечник, и котел!" "Автор" решил остаться неизвестным. Скромный, однако.
К нашему возвращению, осенью, мы собственно, застали уже два поселка как союзное объединение. А стражники обнаружены жутко довольными и .... Женатыми. Вот так. Решив, что таким образом — а — укрепят неожиданный союз, б — нельзя таким великим воинам быть без женщины, в — должна же быть по правде какая-то компенсация за набег, а не то вернётся страшный вождь Род, шаман и вождь приняли поистине мудрое решение — выдать за моих мужиков женщин по их выбору. Ни те, ни другие стороны сделки особо не возражали. Замуж пошли девушки, не ожидавшие замужества в этом году по причине отсутствия кавалеров, и три молодых вдовы, вместе с ребятишками — в нагрузку, от которой (нагрузки) никто и не отказывался. Не в обычае такое было у племен — если уходила женщина с детьми, то ей дети были только "в плюс", быстрее вырастут и станут полноправными членами племени. Свежеиспечённые пары дожидались моего решения о регистрации брака. Мужья дам устраивали вполне, за исключением одной, пожалуй, странности — на их взгляд, болезненной страсти к чистоте — разве может нормальный мужчина мыть руки перед каждой едой, и каждый день купаться целиком! Неужели они такие грязнули, что так часто моются? Странные обычаи у нового племени, но .... Если привыкнуть — то даже приятно, черт возьми! И через месяц бывшие соплеменницы уже воротили хорошенькие чисто вымытые носики от бывших сородичей. А наличие у них милых каждой женщине побрякушек в виде бус, шитой бисером одежды, кухонной утвари, привело к ожидаемому результату — жены и подруги потащили с мощью паровоза сильную половину своего племени по пути к прогрессу. Змеехитрый Рог Бизона объявил союзникам, что, конечно их обучат всему, что знают сами, в части и охоты, и домашнего хозяйства, и добычи металла... но надо соблюдать обряды — например, мыться каждый день, мыть одежду, бороться со вшами и, пардон, глистами — коих у первобытного люда тоже немерено. Парень ухитрился даже произвести нечто вроде обряда инициации, по свежей своей памяти, пропустив всех через баню и накормив причастием из противоглистных средств, пардон, за натурализм. Изгоняющихся паразитов хитрец объявил злыми духами, покидающими человеческое тело, и новые верования были приняты, если не на ура, то, по крайней мере, с пониманием.
Я сравнил бы цивилизацию с некоей закваской веры, по апостольскому посланию к Галатам Павла:" Малая закваска заквашивает все тесто". Так и ростки цивилизованности, будучи брошены на благоприятную почву и насаждаемые через убеждение и демонстрацию преимуществ, а не порабощение, захватывают постепенно все большее и большее пространство. Без каких либо особых усилий и затрат приобщенные нами люди сознательно делали свой выбор в пользу познания и цивилизации в лучшем ее смысле.
Кстати, слово "цивилизация", неизвестно как просочившееся в оборот местных племен, уже лет через пять означало "воспитание, прогресс, насаждаемый некими неотвратимыми для цивилизуемого способами, пусть поначалу и неприятный, но приводящий всегда к благоприятному для оного результату", примерно так. "Попался, паршивец, "— этак ласково говорил иной дед, изловивший внука у полок с медовым вареньем в общинном складе, при совершении пиратского набега на родовые запасы. "Ну, скидай портки",— продолжал он, тем временем снимая ремень, -"Подставляй зад, я тя, засранца, оцивилизовывать буду."
Глава 47. Помнишь питекантропа, соседа...
Господа! Главное — не относительное количество серого вещества, находящееся у Вас в приспособлении для употребления пищи вовнутрь, которое Вы пока незаслуженно называете головой. Главное — научиться эффективно использовать это богатство, подаренное Вам Творцом Вселенной! А теперь приступим к вводному курсу лекций по матанализу. Достали конспекты, ручки, записываем...
(Из вступительной речи профессора математики, действительного члена Академии, доктора математических наук на вводной лекции в Академии перед 150, юбилейным набором студентов, — Ургха Восьмого, вид — Хомо Эректус)
Наш знакомый Урггх плелся в хвосте унылой колонны то ли пленников, то ли работников. Будущее — о нем не больно-то питекантроп и задумывался, предпочитая жить днем сегодняшним. А сегодня особых благ не обещало. Хотя то, как обращались с ними люди, говорящие с Ужасом Степи, противоречило его здравому смыслу. Как поступил бы сам Ургх? Скорей всего, он просто прогнал бы наглецов из угодий орды. Или перебил бы. Или отдал бы Ужасу Степи, что бы задобрить зверя. Поймавшие не сделали ни так, ни этак. Вместо всего перечисленного они вели их куда-то, и каждый член орды знал — к привалу его будет ждать восхитительный кусок свежепожаренного мяса, истекающий соком, и главное — посоленный! Уже за это лакомство орда готова была идти, куда прикажут, и делать, что прикажут. До определенного предела. Понятие необходимости работы зща хлеб насущный и другие радости бытия у людей племени еще не сформировалось, а "завтрашнего дня", как понятия, у них не существовало.
Проинструктированный Учителем, Антон не особенно гнал людей и не пытался агитировать их за лучшую жизнь. Люди шли целый день. Доходили до пищи, оставленной на зажженном костре идущими впереди охотниками, обычно — бык или пара оленей, и устраивались на ночь и утро следующего дня. Иногда пищи хватало до ночи, но когда была обгрызена последняя кость, племя поднималось и шло к следующей указанной Антоном точке. И так изо дня в день. Наконец Ургху надоела эта монотонная ходьба в никуда. На привале, воспользовавшись беспечностью старейшины, он ухватил огромный мосол — берцовую кость крупного бизона с остатками мяса на ней, и был таков — ухнул в черноту неприветливого леса. Если бы он мог лучше выражать свои мысли, то возможно подбил бы на побег и еще кого — ни будь. Но возможности коммуникации у него были ограничены примерно в пределах двухсот слов. Поэтому беглец был один. Орда потери бойца не заметила, отнеся к нормам естественной убыли стада — ну, поужинал неосторожным ночной хищник — бывает. Антон почесал в затылке, для него побег "из под стражи" был событием хоть и неприятным, но не фатальным — никто его ругать за это не станет. Посокрушавшись, он велел продолжать двигаться по указанному ему маршруту. Без особых приключений орда достигла распадка, где планировалась каменоломня, и первым делом приступила к сооружению жилищ. Родственники впервые узнали о возможностях не только охоты стадом, но преимуществах коллективного труда. Сообща, под руководством людей Кремня, сведущих в обработке камня, люди орды расчистили две большие пещеры рядом в скалах, сделав их пригодными для жилья. Антон немного поломал голову — из-за привычки жечь костры, в пещеру было не войти, поэтому для костра оборудовали нечто наподобие очага, углубленного в землю, и сделали сбоку дымоход, который вытягивал из помещения дым. Для трубы и дымохода использовали камни и глину, и того, и другого было в достатке. Перед пещерами всем племенем оборудовали площадку, засыпав ее мелким щебнем и песком, а по краю — большими камнями, преграждающими проход к очагам. Особо Антон постарался, сделав просторные лежаки. Как ни странно, это отучило троглодитов справлять нужду поблизости от "спальных мест". Принимая пещеру и площадку перед ней как одно большое гнездо-шалаш, люди волей неволей стали справлять естественные надобности в одном отведённом для того месте. Первых шаг к санитарии был сделан. Потом началась и работа, с непременным поощрением сделавших больше и лучше. Разбив трудоспособную часть племени примерно на две части — обработчиков камня и переносчиков с тачками, Маленький Антон добился непрерывного потока материала к реке Бобровке, где планировалась плотина с небольшими валунами по тридцать — сорок килограммов, почти нетесаными, и к берегу с материалами двух типоразмеров — плитняка для мостовых строящегося поселка, и камнями для фундаментов сооружений. За остаток летнего сезона "наши лохматые друзья" как их иронично называл командир Стражи, переделали титаническую работу. За эту работу их всячески поощряли, и скоро наши ребята с изумлением увидели, что некоторых людей приходится в прямом смысле гнать с рабочих мест — после пяти часового рабочего дня, да еще и с перерывом, троглодиты норовили остаться, что бы выработать еще камень — другой и получить дополнительную оплату — украшения, выделанные шкуры. Больше всех в шоке были девчата из пошивочной, когда новоприбывшие женщины в ультимативной буквально форме потребовали обучить их работе с пряжей, вязанию и шитью! Вот это был номер — развернулось этакое каменновековое коммунистическое соревнование (первобытный коммунизм же, как никак?), в котором результат сложился таким образом: по обработке пряжи из крапивной кудели, от добычи сырья, до прядения конечного продукта первое место принадлежало ловким и невероятно сильным пальчикам женщин — питекантропов. По другим "дисциплинам" они пока отставали, но несколько мужчин пристроились к кожемякам, и стали вырабатывать на равных отличную дубленую кожу и замшу, имея мощнейшие ладони, они с легкостью мяли шкуры бизонов и носорогов, попадавшие по товарообмену, не прибегая к мялкам и валкам. троглодитская замша до сих пор, знаете, очень высоко ценится на рынке.
