— И как ты его? — заинтересовалась Юла.
— Заманила в узкий лестничный пролет, он застрял, а я выбралась через другой вход и полчаса ковыряла его сзади кислотными стрелами и просто ковыряла, даже кинжал ''убила''. Проковыряла шкуру и сунула в него гранату.
— Ловко, так он сдох? —
— Нет, пришлось еще два раза такую же канитель устраивать, благо дырку ковырять уже не надо было, в последний раз засунула в него все, вплоть до глушилок и ослеплялочек, только тогда он кончился и мне капнуло очков, кстати маловато за такой гемор и траты. —
— Слушай, вспомнил! — неожиданно вскинулся Храванон. — Давно хотел прояснить: Дримм говорил, что за обитателей мини-данжей идет мало очков, а у меня совсем не так — я за каждый уровень беру. А вы как? —
— Так же как и ты, — чмокнула его в щеку Юла.
— Почти, — не была столь категорична Карамелька. — Я все-таки повыше, так что мне капает через раз, хотя нет, почаще. Действительно непонятно, почему у нас так, а у Дримма было по другому: может из-за расы — вы трое эльфы, я дроу, дроу ведь тоже изменившиеся эльфы, а Дримм все-таки фейри; может из-за класса, хотя по первому классу я тоже не воин, а вор; может неизвестно из-за чего — гадать можно до бесконечности. Хотя да, ты прав — интересно.
Между тем снаружи заржал конь — Нарамакил наконец-то вернулся после очередного задания, а в комнату зашел Беримор, тот самый первый слуга-заготовка, и поставил на стол поднос с четырьмя порциями опостылевшей всем овсянки и тошнотворного травяного отвара. Похожий на обычного человека заготовка сгрузил ''яства'' на стол и под стоны и скривившиеся лица игроков покинул комнату. Вскоре заявился Каскадер, но сперва, танцующей походкой и игриво помахивая длинным хвостом, зашла его вторая питомица.
*
На второй после Жадюги (пса-пета) питомице Нарамакила следует остановиться поподробней. После того как Дримм убил темного бога и впал в забытье, а остальные игроки клана сумели одолеть всех стражей и слуг лишенного хозяина божественного чертога, в руки победивших игроков попало самое ценное, что только может быть — десятки готовых к активации петов и маунтов. И да, фейри — убийце богов достался самый ценный из них (по крайней мере самый перспективный), но и остальные найденные в чертоге петы и маунты так же превосходили все, что игроки клана видели до сих пор. При дележе учитывалось многое: общие заслуги перед кланом, то как каждый вел себя во время битвы в Хлебной, до нее и после нее, старшинство, уровень, наличие или отсутствие у игрока петов и маунтов, денежный вклад в общее дело (одни вложили в клановый проект десятки тысяч золотых, другие сотню монет), характеристики питомцев и маунтов и разумеется желание и возможности самого игрока (кому-то не глянулись имеющиеся на выбор спутники, кто-то уже занял все доступные места в интерфейсе, другие вместо нового спутника предпочитали что-то еще — артефакты, оружие, большую долю в золоте) — множество факторов и переменных. Как всегда делили долго и со вкусом, от этого увлекательного занятия не слишком отвлекала даже все еще продолжавшаяся война. Разумеется не все остались полностью довольны результатом дележа, но как много раз бывало до этого, клан сумел найти внутренний компромисс, и в конце концов добыча из божественного чертога разошлась по конкретным игрокам. В числе прочих повезло и Нарамакилу — воин получил питомца и... некоторое время не знал радоваться ему или нет. С одной стороны — сильный, уже достаточно взрослый и сформировавшийся пет, к тому же умеющий летать, способный к магии и в то же время опасный и в ближнем бою, но вот с другой... с разумными петами всегда было все не просто, тем более с таким...
Первая проблема, с которой практически сразу столкнулся Каскадер — пол и внешность его нового пета, точнее женский пол и такая внешность, что впору было бы надеть на питомицу паранжу, поскольку на нее заглядывались все и не только мужчины-игроки, но даже женщины и новорожденные равнодушные ко всему заготовки. Второй проблемой стало происхождение — ослепительно красивая и дико-желанная девушка с черными крыльями нетопыря за спиной и длинным украшенным скорпионьим жалом хвостом была демоном и тем самым сразу, сама того не желая, одним этим фактом доставляла своему владельцу массу проблем: ненависть со стороны многих фракций, со стороны жрецов и паладинов всех светлых богов, а ведь существовала пусть и небольшая, но целая гильдия охотников на демонов, и еще бог (или боги) знает кого из тех, кому не понравится не скованное пентаграммами и нагло разгуливающее под небом Серединного мира порождение планов инферно. Впрочем клан помог Нарамакилу снизить накал: древний фейрийский амулет маскировки укрывал демоническое сознание от магов, а идущий в комплекте длинный плащ с капюшоном позволял проблемной питомице скрывать от посторонних кто она есть, а ее хозяину избежать многих проблем и падения репутации. Со временем, когда силы демонессы пойдут в рост и станут доступны особые способности в области маскировки, она перестанет нуждаться в амулете и плаще, ну а пока и первый, и второй при известной осторожности открывали ей доступ в города, и Нарамакилу не приходилось каждый раз, как он возвращался в Узел, ее отзывать. Но все это ерунда — главной из проблемой было то, что не склонный к сантиментам и ожесточившийся после расставания с бывшей подружкой Каскадер тут же втюрился в свою новую питомицу как мальчишка, и это практически сразу заметили все. В общем-то ничего особо страшного не произошло, тот же Нарамакил уже крутил отношения с питомицей, правда не своей, а Дримма, но все равно некоторое время обеспокоенные друзья и старшие клана присматривали не пойдет ли влюбленный в собственную питомицу игрок в разнос. Не пошел, а наоборот снова стал сам собой до разрыва, перестал рычать на непесей и заготовок и недовольно бурчать, отвечая на вопросы друзей, даже совершил казалось невозможное и наладил нормальные отношения с Василисой, стал спокойней, ответственней и взрослей. Новая питомица настолько хорошо влияла на своего хозяина-игрока, что теперь забеспокоился сам Дримм и, подозревая тут какой-то подвох, подключил Дочку (ему ли было не знать, как питомцы могут влиять на игроков, та же Дочка-Василиса — тот еще кадр). Василиса хорошо порылась в мозгах обоих и передала то что нарыла отцу, фейри уделил полученной информации особое внимание, долго и напряженно обдумывал что понял-узнал и... не стал ничего предпринимать, оставив все как есть и впредь на корню давил любое осуждение столь странной любви, чем заслужил не только искреннюю благодарность (и преданность) самого Нарамакила, но и всех его многочисленных друзей. Нарамакил назвал питомицу-любимую Гекатой.
*
Так вот, вошедшая в комнату питомица сразу скинула опостылевший, но необходимый плащ и предстала во всей своей первозданной и обнаженной красе. Геката не любила одежду и дело даже не в крыльях или хвосте, а просто не любила и все, и ревнивому Нарамакилу пришлось с этим смириться. Питомица улыбнулась всем троим, кокетливо помахивая хвостом прошла к столу и уселась, ожидая своего господина. Игроки по разному смотрели на нее: Храванон с чисто мужским восхищением; Юла с долей ревности, причем ревновала она не только своего парня, у которого она вновь завозилась на коленях (после чего тот отвлекся), но и лучшего друга Нарамакила; Карамелька с ревностью, но другой — питомица всегда воровала у нее мужское внимание и переключала его на себя. Через пару минут подошел и Каскадер, весело поздоровался с честной компанией и, страстно будто не видел неделю поцеловав свою крылатую и хвостатую девушку, уселся за общий стол, его демоническая подружка подражая Юле оккупировала его колени.
Потом был отвратный ужин и обычный вечерний разговор: игроки делились впечатлениями дня и подводили итоги. Как и предсказывал Храванон идея с заготовками не вызвала у Каскадера возражений, и он согласился оставить купленных лично им для следующей группы учеников. Обсудили выдаваемые задания, сегодняшнюю задержку Каскадера (действительно сильный монстр), клан, скандальный роман Карамельки и еще несколько разных тем, а затем раньше чем обычно разошлись. Лауриндиэ и перевозбужденный ее стараниями Храванон отправились к себе, а Нарамакил и Геката к себе, в общей комнате осталась только Карамелька. Дроу еще немного посидела, но не пошла к себе скучать и грея в одиночестве постель завидовать, слушая что происходит за тонкими стенами (не только Храванон и Лауриндиэ ''двигали мебель по ночам''), а погасив магические светильники отправилась знакомой дорогой к центральному дому усадьбы, и этой ночью сама преподала своему любовнику-учителю пару уроков из великого наследия незнакомой тысячелетнему эльфу Камасутры.
Интерлюдия.
Земля, город Псков, улица Яна Фабрициуса дом 37 кв 73.
2019 год.
Лязгнул тугой замок, и тяжелая железная дверь дрогнула, дрогнула, но не открылась, а на некоторое время будто застыла в недоуменном ожидании. Потом последовал толчок, и массивный железный лист отошел сантиметров на 20, и тут же тяжеленная дверь вновь намылилась вернуться и закрыть небольшую щель, но ей не дали, вернее не дал жесткий повторный пинок, и железяка все же нехотя отошла. Через пару секунд вновь пошла было обратной, но уже проникшая в открытый проем женская фигура не дала ей набрать ход и спиной и тем что ниже оттеснила ее до самой стены, одновременно не выпуская из рук две большие с верхом набитые сумки. Хозяйка сумок поставила свой груз в коридоре, включила свет и только после этого пустила тугую дверь в обратный поход, лишь чуть придержав ее, чтобы не грохнуть железом о железо на весь подъезд и в очередной раз не вызвать истеричные вопли всегда готовой устроить скандал соседки. Разобравшись с дверью женщина откинула капюшон, сняла куртку и оказалась миловидной, хоть и несколько тощей девушкой 18-19 лет, девушка присела на старое советское давно лишенное зеркала трюмо и под доносившиеся из глубины квартиры звуки радио DFM начала с трудом стаскивать мокрые сапоги. Стащила, чуть не порвав при этом теплые носки, и, вновь подхватив сумки и вдев ноги в убитые тапки, привычной дорогой пошлепала на кухню.
— Здорово, сеструха! — поприветствовал гостью сидевший за обшарпанным столом мужик в тельнике и семейных трусах. Несмотря на раннее время на столе перед ним стояла сильно початая бутылка водки, тарелка с порезанным на дольки огурцом и разорванный кулек ирисок.
— Привет, — буркнула девушка и неодобрительно проводила глазами полстакана водки, исчезнувшей в глотке разом замахнувшего мужика, который взял после этого ''подвига'' дольку огурца, понюхал ее и... положил на место, вновь наливая стакан до половины.
Петр (а именно так звали хозяина тельника и квартиры) не стал предлагать выпить сестре, знал что нарвется на отказ и не желал вновь заводить старый болезненный для них обоих разговор. Между тем сестра привычно и быстро опустошала пакеты, распределяя их содержимое по своим местам: продукты — в холодильник и на полки, чистящие средства — под раковину, лекарства — в тумбу у кровати (в соседней комнате), стиранное белье — в комод. После девушка брезгливо отряхнула от сигаретного пепла и ошурков табурет и уселась рядом с вновь замахнувшим старшим братом, с отвращением задержавшись взглядом на небольшой лужице засохшей крови под столом, посреди лужицы как остов полузатонувшего корабля торчал выбитый зуб с металлической пломбой в нем.
— Опять у тебя драка была? — скорей не спросила, а устало констатировала факт сестра.
— Да не-е, чуть потолкались с веселья и все, — возразил ей Петр и прежде чем замахнуть очередные полстакана пояснил: — Один неблагодарный чмошник решил гонор показать, ну я ему и вмазал для ума. — Новые полстакана отправились по проторенному пути. — Он лег и больше не отсвечивал до самого утра, потом уполз, — пояснил все же решившийся украсть у себя градус Петр и зажевал водку долькой огурца.
— Участкового вызывали? — почти равнодушно спросила его сестра.
— Говорю же: чмошник лег и не отсвечивал — какой участковый? Все тип-топ. —
— Зачем ты все-таки пускаешь к себе этих бомжей-алкашей!? — опять не сумела удержаться сестра, равнодушие слетело с девушки как одноразовая маска. — Рано или поздно все кончится плохо — тебя пырнут ножом или зарежут во сне! —
— Ну и с кем мне пить? — спокойно без нервов спросил ее Петр и набулькал в стакан еще, добив бутылку до конца. — Ты ведь не будешь, а пить все время одному надоедает. —
— А еще твои вонючие дружки могут метнуться в магазин или ларек и притащить тебе очередную партию бухла! — с гневом и болью отвернулась к окну сестра не в силах смотреть на глотавшего водку как воду брата.
— И это тоже, — не стал спорить с очевидным тот. — И вообще не понимаю, чего ты мельтешишь — мне не долго осталась, а после мой смерти все достанется тебе. Продашь квартиру, получишь деньги и вся твоя возня со мной окупится стократ. —
— Дурак!!! — девушка взвилась с табурета, а потом вновь упала на него и спрятав лицо в ладонях зарыдала навзрыд.
— И хватит мне тут сырость разводить! Сама знаешь, на меня это уже не действует и прекрати наконец меня жалеть или осуждать! Чья бы корова мычала — чем ты отличаешься от меня?! У меня водовка в приоритете, а у тебя — дурацкие игрушки! Ни ты, ни я не можем без них жить! — И отчитав таким образом младшую сестру, с каким-то странным удовольствием в голосе закончил: — Так что или кончай свои сопли, или вали — скоро вернется Костыль с пузырями! —
— Хорошо, — девушка послушно вытерла покрасневшие от слез глаза и спросила с надеждой в голосе: — Ты обдумал то, что я предложила неделю назад? —
— Что предложила? А, вспомнил! Нет, не хочу я в твой ящик, мне и здесь неплохо с водовкой и моими вонючими друзьями. Когда придет время, лягу, но не в железный на время, а в деревянный навсегда. —
— Но ведь там не будет боли, и ты сможешь нормально ходить, есть, и если уж на то пошло, пить, — вновь попыталась убедить его сестра.
— Угу, — сморщился тот. — Как дрочить на телевизор — что мне с той выпивки? —
— Да нет же! Еще раз говорю, все как в действительности, но гораздо безопасней! Хоть раз попробуй, сам поймешь! Ну пожалуйста! В конце концов, что тебе терять!? —
— Ты права, нечего, — согласился с последним аргументом Петр. — Морочиться только не охота с капсулой этой, да и украдут, как ''бычий глаз'' (телевизор) украли. Сама знаешь из всей техники у меня только радио и держится, ну и телефон (столетней давности китайская проводная подделка) — такое говно не украдут. А ты говоришь капсула. —
— Я ее у себя поставлю, — почувствовав слабину зачастила сестра. — Договорюсь тебя привезут, 2-3 раза попробуешь и решишь. Сделай и если не понравится, я ни слова больше тебе не скажу, только сделай! —
— Так уж и быть, — с неохотой согласился Петр. — Но смотри — уговор, потом не зуди, а то получишь, — и слегка пристукнул все еще крепким кулаком бывшего десантника по столу.
