Сегодня был один из тех дней, когда Синдзи жалел, что поддался порыву и поступил в школу. С другой стороны, школа ему нравилась. Нравились учителя, одноклассники, нравился сам город. Было даже немного жаль, что впоследствии всё это превратится в ничто. Именно немного, потому что предупреждение Робертсона со временем начинало казаться сказкой — страшной, но ненастоящей, понарошковой.
— И зачем тебе это? — спросил он. — Я уже всё рассказал.
— Я подменилась до визита Сорью-сан. После него я бы уже этого не делала. Незачем.
Синдзи молчал, ожидая продолжения. Мацумото вздохнула.
— Видишь ли, я просто хотела поговорить.
— О чём?
— О тебе. Нет-нет, ты не подумай — ничего такого! — она усмехнулась. — Мне просто стало интересно. Ты постоянно что-то скрываешь, что-то недоговариваешь, вокруг тебя вечно творятся какие-то тёмные дела.
— Насчёт тёмных дел могла бы у отца спросить, — Синдзи отвернулся к окну.
— Спрашивала. Угадай, что он мне ответил?
Синдзи насторожился.
— Понятия не имею.
— Он сказал: "Забудь о нём".
— И всё?
— Ещё он сказал, что меня переведут в другую школу, если я от тебя не отстану.
— Что за глупости? Ты же и не приставала ко мне!
— Вот именно. Представляешь, как мне было обидно? Вот я и решила всё разузнать сама. Но в этом уже нет нужды — теперь я догадываюсь, откуда ветер дует.
— Ты об Аске? Нет, она здесь ни при чём.
— Правда? — недоверчиво-насмешливо уточнила Мацумото. Она подошла к нему вплотную и заглянула в глаза.
— Скажи, вы уже целовались?
Синдзи отвёл взгляд. По ехидной улыбочке старосты понял, что прокололся, и начал оправдываться:
— Один раз. Но это ничего не значит, мы так — от скуки!
— Ну надо же! И кто это так сильно заскучал — ты или она?
Мацумото, не отрываясь, смотрела в его лицо, и Синдзи решительно не мог врать. Молчать же в данном случае было всё равно что сказать правду. Отпираться перед всем классом почему-то было проще.
— Она. Ну и что? Какая разница?
— Ох, Синдзи... Прости! — спохватилась она. — Мне так и хочется назвать тебя по имени! Можно?
Он пожал плечами.
— Можно, конечно. Почему бы и нет? Ты что сказать-то хотела?
— Понимаешь, Синдзи, от скуки можно смотреть телевизор, читать, гулять. А она почему-то выбрала целоваться. Причём — именно с тобой. Тебя это ни на какие мысли не наводит?
— Нет. Она в то время вешалась на другого парня.
— А он что?
— А ему было всё равно. Он был старше её лет на десять, и его интересовала другая.
— Ну и где он сейчас? Ведь Сорью-сан приехала к тебе, а не к нему! Или у тех двоих всё сложилось?
— Её убили два месяца назад. Его — чуть раньше. Они были... — Синдзи запнулся, подбирая определение, потом махнул рукой. — Замечательные они были. Оба.
— Извини, — виновато сказала староста. — Я не хотела...
— Знаешь, у него было хобби — он выращивал арбузы. Он даже устроил себе небольшую бахчу. Мы говорили с ним последний раз именно там. А с ней мы попрощались у лифта — она отправила меня вниз, а сама осталась. С тех пор я о ней не слышал.
— Так чего ты расклеился? Может, она жива ещё!
Вкус крови на губах и смертельная усталость в глазах Мисато. Синдзи покачал головой.
— У неё уже было прострелено лёгкое. Армия штурмовала штаб-квартиру NERV с приказом уничтожать всех, и у неё не было шансов. И, будь она жива, она уже связалась бы со мной.
— Постой-ка, — нахмурилась Нацки. — Так ты во время операции был там? Насколько я знаю, из Токио-3 эвакуировали всех гражданских.
Синдзи вздохнул.
— Слушай, ты достойная дочь своего отца. Я уверен, детектив из тебя получится первоклассный.
— Ну, если уж меня переводят в другую школу, то хоть будет за что!
— Не волнуйся.
— В смысле?
— Я поговорю с директором, чтобы тебя оставили здесь. Главное — не болтай лишнего.
— М-да. Заманчивое предложение, — староста скорчила забавную задумчивую гримаску, — Вот и думай теперь, что лучше — принять его или остаться честной полицейской?
Синдзи не выдержал и рассмеялся.
— Конечно, принять, Мацумото-сан! Даже не сомневайся!
— Ага, все мафиози и взяточники говорят то же самое. Кстати, как ты меня назвал?
— Я?
— Ну не я же! — возмутилась староста. — Синдзи, мы ведь договорились — по именам! Меня, если ты забыл, зовут Нацки. Это же очень просто — "Нац-ки"! Ну, чего же ты? "Нац-ки"! Давай! "Нац-ки"!
— Хорошо-хорошо... э... Нацки-сан.
— Ну, вот, опять двадцать пять! При дружеском обращении суффиксы не употребляются. Давай ещё раз.
— Нацки.
— Вот так-то лучше, — она чисто мальчишеским жестом ткнула его в плечо кулачком. — Ладно, давай наконец начнём уборку, а то мы так и до завтра не управимся.
Они уже почти закончили, когда в дверь протиснулся здоровенный громила в деловом костюме и тёмных очках. Он кивнул в коридор и следом появился Рабинович с алюминиевым кейсом в руке. Завершал шествие второй громила, выглядевший точной копией первого.
— Чего вам? — неприветливо поинтересовался Синдзи.
— Я бы сказал — личный разговор, — успокаивающим бархатным голосом ответил адвокат.
— Мне выйти? — осведомилась Мацумото.
— Что вам нужно? — упрямо повторил Синдзи.
Рабинович пожал плечами.
— Ваш гонорар. Вы сказали — вас устроят наличные. Я их принёс.
Синдзи смутно припомнил подробности дневного разговора.
— Ну так давайте их сюда. Тоже мне, шпионская операция.
Рабинович поставил кейс на ближайшую парту, извлёк из него листок бумаги.
— Вот. Распишитесь в ведомости, пожалуйста.
Синдзи нашёл свою фамилию и оставил напротив неё подпись. Адвокат развернул к нему и распахнул кейс, доверху забитый купюрами в банковских упаковках.
— Что это? — глупо спросил Синдзи.
— Ваш гонорар. Восемь миллионов иен.
Староста притихла и обратилась в слух.
— За что? Это слишком много.
— Поверьте, Икари-сама, эти деньги — ничтожная доля от тех затрат, которые возникли бы, не предотврати Сорью-сама катастрофу. Я уж не говорю о человеческих жизнях, которые бесценны сами по себе, не так ли?
— Тогда и заплатите эти деньги Аске. Она их заработала больше, чем я.
— Уже заплатили. Не меньше, чем вам, можете быть спокойны. Сорью-сама — леди с запросами, она умеет ценить своё время и свои усилия. К вам это тоже придёт со временем.
— Я не собираюсь зарабатывать таким способом.
— Почему? — искренне изумился Рабинович. Настолько искренне и настолько по-дружески, что Синдзи задумался — а действительно, почему?
— Поймите простую вещь, — продолжал адвокат. — Вы знаете из уроков информатики, что всё многообразие этого мира можно закодировать и представить в единообразном виде ноликов и единичек. Но не только их! Всё в этом мире имеет также и своё денежное выражение, свою стоимость, если угодно. Любой, даже самый грандиозный проект вроде моста через Ла-Манш или колонизации Луны, можно представить в денежном выражении — стоимость материалов, исследований и зарплат занятых в проекте людей — понимаете?
— Ну, да, — мрачно отозвался Синдзи. — "Всё продаётся и покупается". Как же, слышал.
— Нет-нет-нет! — с жаром возразил Рабинович, — Вот тут вы ошибаетесь. "Имеет стоимость" не значит "продаётся". Имеют стоимость леса, месторождения, дома и предметы. Но вас же никто не заставит их продать, если вы этого не хотите, верно?
— Ну, допустим, — Синдзи невольно заинтересовался.
— Но такую же ценность имеют и люди — их время, их усилия, их таланты, наконец! Один может за час добыть тонну руды, а другой — три. Значит, время второго в три раза более ценно, чем первого. Или, если угодно, талант второго стоит втрое дороже. Пример грубый, но, я думаю, вы меня поняли.
Синдзи неуверенно кивнул. Воодушевлённый Рабинович продолжал развивать свою мысль.
— Стоимость каждого таланта зависит от его нужности и уникальности. Сколько стоит способность создавать золото из ничего? Наверное, очень дорого. Но если такой способностью будут обладать все, она не будет стоить и цента. Многие люди, заполучив какой-нибудь талант, освоив какую-нибудь профессию, успокаиваются. Это глупые люди. Умные люди учатся всегда и всему. Они постоянно приобретают новые способности. Они всю жизнь совершенствуют и оттачивают те, что есть, делая их тем самым всё уникальнее. Дар Сорью-сама уникален. Кроме того, он необходим всем. Поэтому он стоит дорого. Очень дорого. Открою маленькую тайну — она уже сейчас входит в список самых богатых невест планеты. Но ваш дар, Икари-сама, так же уникален! И в сочетании с даром Сорью-сама он может принести просто фантастические результаты!
Синдзи отрицательно замотал головой.
— Нет. Не хочу.
— Но почему нет? — вскричал Рабинович. — Ведь в этом случае ваш дар подобен месторождению алмазов на глубине ста километров! Они есть, они стоят кучу денег, но из-за недоступности всё равно что их нет! Подумайте, сколько человеческих жизней вы успеете спасти, наконец!
— Не хочу, — повторил Синдзи. — Нам пора по домам. Да, Нацки?
Староста утвердительно кивнула — не потому, что была согласна, а просто чтобы поддержать одноклассника в споре с незнакомцем. Рабинович безнадёжно вздохнул и развёл руками.
— Очень жаль. Но ничего не поделаешь, жить в бедности — тоже выбор. По своему достойный уважения, — он полез в карман и достал два маленьких белых прямоугольника. — Но, если вдруг передумаете — вот, — он протянул Синдзи одну из визиток.
Тот неохотно принял её, и Рабинович отдал вторую старосте.
— На всякий случай, — пояснил он. — Мало ли какие проблемы я могу помочь решить.
— Например, если Синдзи потеряет свою, — Мацумото задумчиво рассматривала визитку. — Интересно, как вы будете от меня отделываться, если я и правда позвоню с проблемами?
Во взгляде Рабиновича появился неподдельный интерес.
— А вы обращайтесь. Там будет видно. Возможно, это станет началом долгой дружбы и плодотворного сотрудничества. У нас как раз не хватает региональных представителей в Японии.
— И какие же мои таланты вы собираетесь оплачивать?
Адвокат широко улыбнулся.
— Умение работать головой, знание жизни и людей. Мне почему-то кажется, что мы с вами сработаемся. Только не забывайте о том, чем умные люди отличаются от глупых. Договорились?
— Договорились.
Рабинович откланялся и, сопровождаемый охраной, удалился.
— О каком даре он говорил? — спросила староста, когда за незваным гостем закрылась дверь.
— Не твоё дело, — Синдзи захлопнул кейс.
— А почему ты не хочешь помогать людям?
— Надоело.
— Что значит — "надоело"?
— Хватит, напомогались.
— Когда? Где?
— В Токио-3.
— Так сильно помогал? Устал, бедняжка?
— Да что ты понимаешь?!
— А что тут понимать? И так всё ясно!
— Да мы из кожи вон лезли, чтобы спасти этот долбаный мир и это так называемое благодарное человечество! А все вокруг нам врали, врали, врали! И что мы за это получили? Больничную палату в Саитаме и трёхдневный допрос в Мисиме!
— Не кричи на меня.
— Я не кричу!
— Кричишь. И, послушай, если вы были там во время штурма, вас просто обязаны были опросить, ничего удивительного.
— Опросить?! Да на третий день мы уже шевелиться не могли! Мы сознавались во всём — и в том, что делали, и в том, чего не делали! Мы соглашались со всем — что нам ни говорили, как нас ни обзывали! Мы были готовы им пальцы ног вылизывать, лишь бы нас отпустили!
Глаза старосты округлились, она отшатнулась и упёрлась в парту позади.
— Что это? — испуганно спросила она, глядя за спину Синдзи.
Он опустил голову, сделал несколько глубоких вдохов. Убрал крылья, подобрал портфель и совершенно спокойным голосом спросил:
— Где?
— У тебя за спиной.
— Нет там ничего. Тебе показалось. И, знаешь, забудь, что я тут наболтал.
— Как же, забудешь такое. Но если всё это правда — давай их накажем! Это же незаконно! Я поговорю с отцом, он поможет!
Синдзи устало отмахнулся.
— Не надо. Я уже сам всех наказал.
— Как Маэда?
— Не важно.
— А эти крылья — откуда они?
Синдзи задумчиво смотрел на старосту. Вот ведь не было печали. А он был уверен, что успел всё если не позабыть, то принять и успокоиться. Надо же было так оплошать. Мацумото терпеливо ждала.
— Знаешь, — Синдзи криво усмехнулся, — надо бы и правда перевести тебя куда-нибудь подальше. Ты слишком много видела. И слышала.
Староста с оскорблённым видом выпрямилась. Смерив его презрительным взглядом, подхватила портфель.
— Удачи! — она выскочила в коридор и с силой захлопнула за собой дверь.
Изначальный мир. 15 сентября 2016 (Встреча с Робертсоном. Рицко и Рэй)
Утро начиналось, как обычно — Синдзи влился в поток учеников и зашагал по школьному двору к главному входу. У самых ворот в компании Исиды Саюри и Накано Кейко стояла Мацумото Нацки. Кивнув подружкам, она отделилась от них и пристроилась рядом с Синдзи.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — он снял наушники.
— Спасибо.
— За что?
— Ты вчера говорил с директором.
— Говорил, — секунду спустя он сообразил, что это был не вопрос, а утверждение.
— Спасибо за то, что я остаюсь здесь.
— А ты откуда знаешь?
Она неловко усмехнулась.
— Мне отец вчера такую выволочку устроил...
— Не волнуйся. Я сам уеду.
— Зачем? Не надо.
— Знаешь, я просто хочу вести нормальную жизнь. А если все вокруг будут знать...
— Никто ничего не знает, — твёрдо возразила Мацумото.
Синдзи недоверчиво покосился на неё. Перед его мысленным взором стояла отчётливая картинка: уютно устроившаяся на диване Нацки берёт в руки телефон, набирает один номер за другим и болтает, болтает, болтает...
— Я ничего никому не говорила. Никому, — она коротко кивнула в сторону подружек. — Даже им.
Синдзи растерянно молчал. Похоже, планы поскорее найти другую школу, желательно на противоположной стороне Японии, отменялись.
— И ещё, — они остановились у самого входа, и Нацки потянула Синдзи в сторонку, чтобы не стоять на пути людского потока. — Извини. Я плохо о тебе подумала.
— А, ну... — Синдзи почесал затылок. — Ничего, всё нормально.
Староста укоризненно смотрела на него. Синдзи ничего не понимал.
— Что?
— Я плохо о тебе подумала, и я извинилась.
— Ну, да.
Нацки терпеливо вздохнула.
— Ты тоже обо мне плохо подумал. Спорим — ты был уверен, что я тут же всех обзвоню и всё разболтаю!
— Ну, э-э-э... — Синдзи опять почесал затылок. — Ах, да! Ты меня тоже извини.
— Наконец-то! — просияла староста. — Парни бывают такими тормозами, — привычным жестом она ткнула его в плечо кулачком. — Ладно, извинения приняты!
Помахав ему рукой, она скрылась в дверях школы.
Возле шкафчика сменной обуви на плечах Синдзи повис Мураками Кано.
— Ну, ты даёшь, мужик!
— Чего?
— Как — "чего"? Уже и здесь подружкой обзавёлся! И какой!
— А какой?
— Да ты что! Она же лучшая ученица! У нас же теперь все уроки будут сделаны!
